Ревизор: возвращение в СССР 2

Серж Винтеркей, 2023

Продолжение приключений московского аудитора, попавшего из нашего времени в 1971 год. Теперь он шестнадцатилетний Павел Ивлев, школьник, и получил шанс прожить жизнь заново. Застой еще впереди, Союз бурно развивается, а самое главное – вокруг самые настоящие советские люди, умеющие искренне дружить и любить.

Глава 2

19.02.71 г. По дороге в школу.

— Слушай, ситуация не простая — начал объяснять я. — У нас сейчас соседка с младшим братом временно живут. У них мать в больнице. Девчонка с нами хочет в поход. Но бабуля не пускает. Я так понимаю, что одного меня она уже готова отпустить. Но вдвоём с девчонкой — ни в какую.

— И правильно. Нечего со своим самоваром в походы ходить, — заржал Славка.

— Ты бы видел этот самовар, — восторженно сказал я.

— Да? А сколько ей лет?

— На год нас младше. В девятом учится. Может знаешь, Эмма Либкинд?

— Эмма у вас живёт? — не поверил мне Славка. Он даже остановился. Я не сразу это заметил. А когда спохватился, что друга нет рядом, оглянулся назад. Славка потрясённо смотрел на меня. Я вернулся к нему. — Э! Друг, ты чего завис?

— Эмма у вас живёт? — опять ошарашенно спросил Славка.

— Живёт, живёт, — подтвердил я.

— Ничего себе, — проговорил он, приходя в себя. — Я к вам сегодня зайду.

— Зачем? — не понял я.

— Какая разница? Зайду и всё, — решительно заявил Славка. — Уговаривать буду твою бабку, чтобы она Эмму с нами отпустила.

— Э, друг! — воскликнул я, догадавшись наконец, о его интересе к моей девчонке. — Это мой самовар!

— У тебя Юлька есть, — безапелляционно заявил мне Славка. — Хватит с тебя.

— В смысле у меня Юлька есть? — теперь уже я остановился в растерянности.

— И этого не помнишь? — подошёл ко мне Славка. — Она за тобой с седьмого класса ходит.

— Не помню. Это правда? А я что?

— А ты дурак, — ответил Славка и пошёл дальше.

— Это почему? — догнал я его.

— Потому что тебе Диану подавай. А ей на тебя плевать всегда было с высокой башни.

— О как, — начал складываться у меня в голове пазл. — Я думал, ты прикалывался насчёт Дианки. Я что, в открытую тебе говорил о своём интересе к ней?

— Не говорил, но и так всё видно было. Ты смотрел на неё, как голодный пёс на сахарную кость.

— Ну понятно. И бабушка меня всё Полянской зачем-то пугает. Требует, чтобы я про неё даже думать не смел.

— Чего? — удивился Славка. — А она-то откуда знает?

— Откуда-то знает, — проворчал я. — Ладно, друг. Не будем мы с тобой дружбу свою на девчонок менять. Хочешь Эмму, дерзай. Получится у тебя, я только рад буду. Тем более что, как оказалось, у меня уже есть Юлька.

Правда, я к Юльке относился исключительно как к другу и представить себе не мог другого к ней отношения.

Я похлопал Славку по плечу, и мы пошли дальше в школу.

— Лучше скажи, — вспомнил я, — где два спальника взять?

— Зачем тебе два?

— Один мне, второй Эмме.

— Будем искать, — задумался Славка.

Мы подошли к школе одновременно с Ветой Беловой и её мелким клоном Норкой. Что-то неуловимо изменилось во внешности Ветки. Я не понял, что, но лицо её стало ярче, хотя очевидной косметики я не заметил. Молодец, что-то придумала.

Мы все вместе вошли в школу. Пока я бегал к медсестре отдавать справку, Ветка проводила свою мелкую, и мы вместе вошли вслед за Славкой в нашу раздевалку. Там уже были моя Юлька, Лёха Мужицкий и другие наши одноклассники.

Все обступили меня. Парни здоровались за руку. Девчонки просто стояли. Всех интересовало состояние Мишки Кузнецова, все уже были в курсе, что он попал с побоями в больницу.

Я рассказал, приукрасив, о жутком внешнем виде Мишки. Сказал, что отделал его дядька. Других подробностей рассказывать не стал, подумал, вдруг он не распространяется в классе о жизни своей семьи. Придёт, сам расскажет, если захочет.

Одноклассники бурно обсуждали эту ситуацию. Пришли Полянские. Тимур, как сторонник радикальных методов, предложил вечером пойти проучить Мишкиного дядьку, типа, чтоб руки не распускал.

— Кто со мной? — возбуждённо агитировал он парней.

Я еле угомонил его, убедив, что Мишкиным дядькой сейчас разбирается милиция и лучше туда не соваться с попытками самосуда. А то ещё нас самих заметут за хулиганку.

Девчонки очень переживали и сочувствовали Мишке и собрались всей толпой идти его навещать после уроков. Но я и этих остановил:

— Это же больница, туда нельзя гурьбой. Три человека максимум. И то, лучше без девчонок, а то Мишка стесняться вас будет. Он сейчас как Франкенштейн выглядит.

Девчонки захихикали, но согласились со мной.

— Я иду в больницу к Мишке сегодня после уроков, — заявил Славка. — Кто со мной?

— Я пойду, — вдруг вызвался Полянский.

— И я, — сказал Лёха Мужицкий.

— Вот и хватит пока, — подвел я итог. — Завтра ещё кто-нибудь сходит. И получится, что к Мишке каждый день друзья ходят. Ему приятно будет.

Мы все пошли на алгебру. Только мы вошли в класс, как прозвенел звонок. Занятия шли своим чередом. Я потихоньку вспоминал школьную программу. На первой перемене между алгеброй и геометрией мы с Юлькой остались сидеть в классе. Я поинтересовался, как всё прошло с макулатурой, зачли наше участие в сборе или нет? Она ответила, что никто ничего ей не сказал. Мы занимаем «почётное» седьмое место по итогам года, и никто на нас особо внимания не обращает.

Ну хорошо, прокатило.

После геометрии мы перебазировались к кабинету русского языка и литературы и ждали в коридоре, пока Кириешка отпустит на перемену другой класс.

Мы кучно стояли в рекреации. Юлька, Ветка, Славка, Диана, Лёха, Тимур и Светка Герасимович.

Я всё разглядывал Ветку, пытаясь понять, что именно настолько изменило её внешность в лучшую сторону. Она заметила мой взгляд.

— Ты сегодня великолепно выглядишь, — громко сказал ей я, чтобы она услышала меня сквозь гул множества голосов, стоявший в рекреации.

— Спасибо, — ответила Ветка и едва заметно покраснела.

Полянский громко фыркнул и заржал. Я посмотрел на него, не понимая причины такого веселья, потом посмотрел на остальных. Кто-то улыбался, кому-то было всё равно. И только Юлька стояла, глядя в пол, готовая вот-вот разреветься. Раньше я не обратил бы внимания на это, ну мало ли у девушек причин, чтобы переживать на ровном месте. Но в свете того, что сообщил мне сегодня Славка, я понял, что свалял дурака, сделав Ветке комплимент при Юльке.

— Звезда моя, — подошёл я к ней при всех, — а ты всегда выглядишь очаровательно.

Тут уже девчонки рассмеялись, причём все. Дурочки. Похоже, они тут комплиментами не избалованы. Ну, хотя бы Юлька улыбнулась смущённо и перестала ревновать. Прозвенел звонок. Мы пошли в класс. Полянский пропустил вперёд себя Ветку и, передразнивая меня, сказал:

— Проходи, звезда моя.

Все опять заржали. Ну и пусть. По любому, «звезда моя», лучше, чем «опарыш». При всём при этом, Ветка с вызовом посмотрела на Полянского и прошла мимо него в класс с гордо поднятой головой.

На уроке Кириешка методично вбивала нам в голову ответы на экзаменационные вопросы. На литературе мы прорабатывали темы сочинений. Я забыл утром заправить свой паркер, и у меня посередине урока закончились чернила. Вот дырявая голова. Засмотрелся утром на девчонку и обо всём на свете забыл. Пришлось дальше писать карандашом.

Зато потом за нами пришёл Аркадий Наумович и сказал, что черчения не будет. Он забрал нас к себе в подвал. Мы были в восторге. Быстро, минут за пятнадцать, мы посчитали собранные на продукты деньги и договорились, кто сколько и чего покупает. Мы разделили между собой общественный походный инвентарь. Я взял себе набор котлов, чтобы бабушке даже в голову не пришло меня не пустить: она же оставит голодным целый класс в лесу.

А дальше Аркадий разрешил всем желающим по очереди пострелять по мишеням из воздушек. Я подозвал жестом Славку и повёл его к педагогу.

— Аркадий Наумович, — начал я, — мы пригласили с нами в поход девчонку соседскую. Можно?

Он рассмеялся.

— Сначала пригласили, а потом разрешения решили спросить. Да? — он смотрел на нас выжидающе, ухмыляясь и уперев руки в бока.

Я молча кивнул головой.

— Ладно. Что за девчонка?

— Эмма Либкинд из девятого класса, — доложил вперёд меня Славка.

— А. Ну Эмму-то я знаю. Конечно. Пусть идёт, — разрешил Аркадий. — Она много ходила с нами класса до шестого. Пусть идёт, только за экипировку её вы отвечаете.

— Так точно! — согласился я обрадованно. — Спасибо.

Мы пошли к стрелкам. Мишеней было две. Стреляли парами. Весь класс собрался вокруг и с интересом наблюдал за первой парой Полянский-Белова.

— А что тут происходит? — спросил я, подходя к возбуждённо галдящим зрителям.

— Матч-реванш! — ответила мне Диана.

— Они всё никак не выяснят, кто из них лучше стреляет, — объяснил мне Славка.

Класс разделился: кто-то болел за Тимура, кто-то за Ветку. Из отдельных выкриков я понял, что это их противостояние длится уже не первый год.

Начался турнир. Стреляли из пистолетов по мишеням с расстояния метров десять. Оба стрелка работали очень кучно. Шли ноздря-в-ноздрю. У каждого по десять выстрелов. После пятого выстрела оба соперника стали более тщательно прицеливаться. Зрители замирали в это время, стараясь им не мешать. Напряжение нарастало.

После восьмого выстрела они оба очередной раз положили пистолеты на столы перед собой для перезарядки. Перезарядили и переглянулись. Всего мгновение они упрямо смотрели друг на друга. Вдруг мне показалось, что между ними воздух искрит.

Ничего себе. Да это же пара. Только они этого сами ещё не поняли.

— Вот оно что, — удивлённо проговорил я в полной тишине, — единство и борьба противоположностей. Как два магнита и притягиваются, и отталкиваются одновременно.

Тимур и Ветка повернулись ко мне с искренним возмущением на лицах.

— Смотрите, не перестреляйте друг друга, — сказал я им, ухмыляясь. — Народ, пошли, не будем мешать большой и чистой любви.

Народ, конечно, никуда не ушёл. Все возбуждённо загалдели. Турнир Полянский-Белова как-то сам собой на этом завершился. Произошла смена стрелков.

Аркадий поменял мишени, предварительно подписав их именами новых участников.

— Кому? — спросил он, держа в руках мишени первой пары.

Тимур и Ветка резко потеряли интерес к результатам своей стрельбы и разошлись в разные концы подвала. Мишени у Аркадия взял я.

— Ну вы даёте, — сказал я, подходя к Тимуру и протягивая ему его мишень. — Все выстрелы только в девять и в десятку. Вы реально оба круто стреляете.

Полянский выхватил у меня свою мишень, скомкал её и бросил со злостью в угол.

Я посмотрел на него с сочувствием, поняв сделанную оплошность: причина его соперничества с Веткой стала для всех явной и соревноваться он Ветку теперь вряд ли заманит. Потребность с ней общаться осталась, а нового повода для общения он найти не мог. Я оказал ему медвежью услугу, раскрыв всем его интерес к ней.

— Что-то у вас детство затянулось, — сказал я ему. — Обзываться и соперничать надо было закончить ещё классе в пятом. По-взрослому с девушкой общаться не пробовал?

— Ещё чего? — огрызнулся Тимур. — Буду я за этой молью бегать. Возле меня знаешь какие крали крутятся, глазки строят.

— Пусть строят. Главное, — возразил я, — это не на глазки смотреть, а не ошибиться и выбрать себе такую, чтоб за целую жизнь не надоела. И тут не внешность главное. Я понять не могу, ты вообще сам решаешь, с кем тебе встречаться или важно, чтобы твой выбор все вокруг одобрили? — добавил я с нажимом.

— Никто за меня ничего не решает! — моментально взорвался Тимур.

Н-да, реакция типично подростковая, мысленно усмехнулся я, очень предсказуемо.

— Тогда чего ты заладил — моль, не моль. Если тебе нравится, то кому какое дело?! — продолжил я его подначивать. — Выбрал себе девушку по нраву и дальше уже ухаживай, добивайся, уламывай. Мне тебя учить что ли? И пусть кто попробует что-то против сказать!

— Да кто мне что скажет! Хотел бы я посмотреть на такого придурка, — с апломбом заявил Полянский.

Я с удовлетворением отметил, что ход мыслей его переключился в правильном направлении. Глядишь, и выгорит что-нибудь у него с Веткой. Главное, что с этого дурацкого подросткового стереотипа вроде соскочил, по крайней мере пока. А это уже полдела.

Как же меня угораздило в школьники попасть. Как давно это было. Я поймал себя на том, что, с одной стороны, чувствую себя частенько, как в детском саду, разбирая проблемы моих одноклассников, а с другой, такая ностальгия и непередаваемый кайф — оказаться в молодом теле, имея мои знания и опыт. Перспективы открываются ошеломляющие.

От чудесных воспоминаний и предвкушения грядущего покорения мира меня вновь отвлек Полянский.

— Но бегать за этой «звездой» все равно много чести, где она, а где я, — упрямился Тимур.

— Дурак ты. — усмехнулся я, — и боишься просто, что не получится ее уговорить. Это же не одна из пустышек, что тебе глазки строят. Тут постараться придется.

Мысленно я отметил для себя, что «моль» в речи Полянского сменилась «звездой» — прогресс налицо.

— Да ничего я не боюсь, — нахмурился Тимур, — да она счастлива будет, что на нее такой парень внимание обратил.

— Ну-ну, — подлил я масла в огонь, — так пригласи ее куда-нибудь, раз такой смелый. Посмотрим, как она согласится.

— А вот и приглашу! — заявил Полянский с вызовом.

— Пригласи-пригласи! Посмотрим, согласится ли она пойти с тобой куда-то кроме стрельбища.

Сказав это, я пожал плечами и отошел в сторону. Все, можно считать, лед тронулся. Дальше уже дело наживное.

Полянский сначала ушел куда-то, но вскоре вернулся и снова подошел ко мне.

— А вы со Славкой с кем в палатке будете? — спросил он.

— Не знаю, — озадаченно ответил я. — Давай у Славки спросим.

Я подозвал к нам с Тимуром Славку. Палатки, оказывается, здесь были восьмиместные. Причём, девчонок и парней в зимних походах на ночь укладывали в одной палатке через одного под предлогом того, что парни мёрзнут гораздо меньше девчонок и, типа, дополнительно их согревают.

— Какая замечательная теория, — восхитился я местными порядками, потирая руки.

— Почему? — не понял меня Славка.

— Я-то думал, — пояснил я, — что будут палатки девчачьи и мальчуковые. А тут прямо праздник какой-то: смешанные палатки.

— Никакого праздника, — осадил мой пыл Полянский. — В каждой палатке будет кто-нибудь из старших.

— Разве с нами не один Аркадий пойдёт? — спросил я.

— Раньше физручка ходила, — ответил Славка, — а сейчас не знаю, кого с нами пошлют.

— Пионервожатую, — предположил Тимур.

— С ней самой надо взрослых посылать, — хмыкнул я.

— Это точно, — подтвердил мои впечатления от нашей пионервожатой Славка. Ей, реально, на вид было лет восемнадцать.

— А кстати, что, батя Герасимович с нами пойдёт? — вспомнил я про Светкины трудности с родителями.

— Не слышал, — ответил Полянский и тут же заорал на весь школьный бункер:

— Герасимович, ты в поход завтра идёшь?

— Нет, — откликнулась Светка, — меня не пускают.

— А если мы к твоим родокам сходим? — предложил я.

— Зачем? — удивилась она.

— Отпросим тебя у них, они увидят, какие мы честные и порядочные и сразу отпустят тебя, — предположил я.

Класс рассмеялся.

— Тогда без Полянского идите. — ответила Герасимович. — С ним точно не отпустят.

— Во, понял, какая у тебя репутация, — ткнул я локтем Тимура.

— Да без разницы. Мне что в лоб, что по лбу, пойдёт она или нет, — буркнул он.

— Кто пойдёт Светку у родителей отпрашивать? — крикнул я.

— Ты и пойдёшь, — заявила Светка. — С тобой ещё могут отпустить.

— Вот так новости, — удивился я под общий хохот. — Это почему со мной отпустят? Я, типа, такой весь из себя порядочный и вызывающий доверие?

— Нет. Ты, типа, такой весь из себя зубрила и тихоня, — передразнила меня Светка.

— Я правильно сейчас понял, — спросил я нарочито громко Славку с Тимуром, — она меня сейчас маменькиным сынком назвала?

— Назвала, — подтвердил Славка.

— И что ты будешь делать? — усмехнувшись, спросил Полянский.

— Очевидно, не пойду никуда, — изображая обиду, ответил я, — я к ней со всей душой, а она обзывается.

Я отвернулся от неё, как будто разговор был окончен. Начал болтать ни о чём со Славкой и Тимуром.

— Смотри, смотри, — шепнул мне Полянский, едва сдерживая смех.

Я медленно повернул голову и краем глаза увидел стоящую позади Герасимович, старательно делающую вид, что она случайно рядом с нами оказалась. Я подмигнул парням.

— Да, жалко Светка не пойдёт в поход. Кого же мы четвёртой к себе в палатку возьмём? — громко спросил я. И тут Светка не выдержала.

— Паш, Славик, — сладко запела она. — Ну, может, вы сходите к моим? Они к семи уже обычно дома бывают.

— Ну, не знаю, — быстро сориентировался Славка. — Нам ещё к Мишке Кузнецову в больницу. А потом мне макароны и хлеб в поход надо купить.

— Подожди, подожди, — остановил его я. — Что-то у нас тут не сходится. Мест в палатке восемь. Минус один взрослый, остаётся семь. Я, ты, Тимур — минус трое, остаётся четыре.

— Ну, всё нормально, — подтвердил Тимур.

— Что нормально? — я взял парней под локти и отвёл подальше от Светки. — У меня Юлька, если я её не возьму, она мне голову откусит как богомолиха. Это раз. У тебя, — обратился я к Славке, — Эмма. Это два. И у тебя, — обратился я к Тимуру, — Диана и Ветка. Это уже четыре. Светка лишняя.

— Не понял, — пробормотал Полянский. — У меня всё сходилось. Юлька, Ветка, Диана, Светка. Четыре.

— Умный какой, — возразил Славка. — Твоих три, а моих ни одной? Эмма с нами в палатке будет.

— Какая ещё Эмма? — озадаченно спросил Тимур.

— Моя! — сделал шаг навстречу Тимуру Славка.

— Только она ещё об этом не знает! — сказал я, думая разрядить обстановку, но тут же пожалел об этом, увидев злющее лицо Славки.

— Ладно, ладно, — быстро проговорил я, стараясь успокоить друга. — Короче, парни, берём всех. Уложим их штабелями друг на друга. Девок слишком много не бывает!