Большой ментовский переполох

Михаил Серегин

Казалось бы, наша великолепная шестерка прошла и огонь, и воду, и никакие испытания ей уже не страшны! Но судьба в лице главаря бандитской группировки Лысого подбросила им испытание не водой, а… водкой! И, представьте, юные курсанты не смогли его выдержать. С одной стороны, это свидетельствует об их высоком моральном облике, а с другой – стало причиной очень крупных неприятностей…

1

Зима в этом году в Зюзюкинске выдалась очень морозной. Уже почти неделю на улицах города не наблюдалось привычного оживления, зюзюкинцы без особой нужды из дома старались не выходить, а если и выходили, то чуть не бегом добирались до места назначения, опасаясь отморозить себе нос, уши и другие части тела, не прикрытые одеждой. Снег со льдом покрывал уличный асфальт, и это создавало жителям города огромные трудности при передвижении как на транспорте, так и на собственных ногах. Коммунальные службы категорически отказывались посыпать дорожки для прохожих солью или на худой конец песком. Это приводило к тому, что прохожие падали, ломали ноги, руки, в лучшем случае получали ушибы.

Особенно много таких неприятных случаев бывало на площадке перед проходной единственного в Зюзюкинске огромного производственного предприятия — мясокомбината имени Людоедова. Гостей города это название весьма удивляло, а тех, кто был более чувствителен, даже пугало. Чтобы дать мясокомбинату такое имя, надо быть или большим шутником, или же маньяком-извращенцем. Однако на самом деле все объяснялось просто! Семен Петрович Людоедов был основателем мясокомбината, но никакого каннибализма за ним не наблюдалось в течение всей его жизни, вплоть до кончины, впрочем, как и за всеми его родственниками, которые до сих пор занимали руководящие посты на предприятии. Сын Семена Петровича, Константин Семенович Людоедов, после смерти отца взял бразды правления мясокомбинатом в свои руки.

Константин Семенович директором был хорошим, вот только о благе сотрудников, включая своих родственников, не особенно заботился. Его голову занимала одна мысль: произвести столько колбасы, чтобы можно было накормить не только весь город, но и всю область. Неудержимое стремление к увеличению продукции сказывалось не только на ее качестве, но и на самой жизни мясокомбината, который работал круглосуточно. Рабочие в поте лица, сменяя друг друга, трудились днем и ночью. Правда, их стремления были не так возвышенны и масштабны, как у их директора. Тех, кто приходил наниматься сюда на работу, привлекало только одно — довольно высокая заработная плата, а остальное, как они считали, уже мелочи жизни. Вот одной такой мелочью и была площадка перед проходной, сплошь покрытая гладким как зеркало льдом. Люди выходили из проходной, поскальзывались, падали, ломали… В общем, все по обычному сценарию. То и дело до вахтеров доносились чьи-то ругательства и проклятья в адрес городских служб, безобидного директора Людоедова, зимы, да и всей своей несчастной жизни.

Не обошлось без такого казуса и в это раннее морозное утро. Молодая женщина вышла из проходной, громко стуча каблучками зимних сапожек и высоко подняв голову. Она вдохнула морозный воздух, улыбнулась каким-то своим мыслям, сделала несколько семенящих шажков и, не удержавшись на скользком льду, взмахнула руками и с воплем грохнулась на самое мягкое место своего тела.

— Вот, еще одна, — почему-то злорадно усмехнувшись, сообщила вахтерша тетя Марина своей напарнице, молоденькой девушке Лене.

— А мне ее жалко, — выглянула из окошка Лена. — Может, помочь?

— Не старуха, сама встанет, — огрызнулась тетя Марина.

— И почему площадку песочком не посыпят? — вздохнула Леночка, подперев щечку кулачком и наблюдая, как пострадавшая работница мясокомбината, дрыгая ногами и руками, безуспешно пытается подняться на ноги. — Что за начальство у нас…

— Не начальство виновато, а сами люди, — перебила ее наставница по работе.

— Это еще почему? — удивилась Леночка.

— А потому, что обувь надо подбирать в соответствии с погодой и состоянием наших улиц, а не гнаться за модой. Вот у тебя, например, сапоги на каблуках? — спросила тетя Марина, заглядывая под стол, чтобы разглядеть обувь своей ученицы.

— Нет, я зимой каблуки не ношу, — высунула Леночка из-под стола свою стройную ножку в замшевом сапожке на плоской подошве. Причем сделала она это так резко, что чуть не угодила в нос тете Марине, которая, впрочем, не обратила на это никакого внимания и продолжила поучать сидящую напротив неразумную представительницу современной молодежи:

— Правильно, потому ты и не падаешь, а эта напялила каблучищи и еще хочет на таком льду удержаться. Нет, что ни говори, а лучшая обувь при наших зимах да властях — это валенки, а не то, что надето на ней, — заявила тетя Марина.

Леночка, которая не привыкла перечить старшим, молча согласилась со своей наставницей, и они вместе принялись наблюдать за все еще барахтающейся на льду любительницей каблуков, которой в этот момент приходилось несладко.

Звали несчастную жертву современной моды Натальей Александровной Мартышкиной. Она как раз закончила ночную смену и вышла на улицу, предвкушая скорое возвращение домой. Упала она неожиданно и довольно ощутимо. За последний месяц это было ее пятое, а может, шестое или седьмое падение, сейчас Наталья не могла точно припомнить.

Женщина попыталась встать на ноги, но у нее не получилось. То ли лед сегодня был особенно скользким, то ли сказывалась усталость после ночной смены, проведенной в душном разделочном цеху, но ноги упорно отказывались подчиняться своей хозяйке и при каждой попытке Натальи переместить на них вес своего тела дружно разъезжались в стороны.

— Вот блин, — совсем некрасиво ругалась красивая женщина. — Что же это такое?

Больше всего она волновалась не оттого, что упала и больно ударилась, хотя и с тоской подумала, что на заду у нее теперь будет огромный синяк, который ревнивый муж наверняка отнесет к очередному злодеянию несуществующего Наташиного любовника. Мартышкина, будучи несколько закомплексованной и стеснительной женщиной, боялась, что кто-нибудь из знакомых увидит ее распластавшейся на льду, расскажет другим знакомым, те третьим… В результате над ней будет смеяться половина города. Так думала Наталья, не подозревая о том, что собратьев по несчастью у нее как раз эта самая половина населения Зюзюкинска.

Однако по прошествии десяти минут, проведенных в безуспешных попытках снова подняться на ноги, Мартышкина так утомилась, что ей стало наплевать на мнение окружающих, и она решила просто уползти с опасной для жизни площадки. Женщина встала на четвереньки, мысленно попрощалась со своими колготками, повесила на шею сумочку, чтобы не мешала передвижению, и поползла.

— Глянь-ка, совсем баба рехнулась, — закатилась от смеха тетя Марина.

— А я бы тоже так сделала, — забыв, что наставнице лучше не перечить, высказала свое мнение Леночка.

Наталья тем временем добралась до края тротуара, нащупала руками в перчатках притоптанный снежок и наконец благополучно приняла вертикальное положение. Затем она подсчитала потери от падения, которых оказалось целых три — порванные колготки, оторвавшаяся от дубленки пуговица и возможный синяк на мягком месте, и облегченно вздохнула. «Надеюсь, никто меня не видел?» — мысленно вернулась она к своим прежним переживаниям, затем огляделась и, никого не заметив, засеменила к автобусной остановке, чтобы успеть на первый автобус.

Невольные свидетельницы позора Натальи Александровны — Леночка и тетя Марина — проводили Мартышкину взглядами и вернулись к своим обязанностям.

* * *

Наталья Александровна, или просто Наташенька, как ее звали родные и знакомые, проживала почти в центре Зюзюкинска со своим мужем Николаем, или просто Коляном Мартышкой. Они поженились всего полгода назад и теперь налаживали семейный быт в Наташиной двухкомнатной квартире, доставшейся ей от бабушки.

Колян был парнем видным, можно даже сказать красивым, но уж слишком ревнивым, что Наташу одновременно и радовало, и угнетало. А еще Колька обожал всех разыгрывать, причем зачастую его розыгрыши оказывались не только несмешными, но и попросту злыми. Однако Наташа все равно любила Николая таким, какой он есть, и сейчас, выбравшись на своей остановке из автобуса, сломя голову понеслась домой.

На улице в этот ранний час было пустынно, только изредка попадались прохожие.

Мартышкина добралась до своего подъезда, поднялась на третий этаж, достала ключи, открыла дверь и на цыпочках, чтобы не разбудить Колю, вошла в квартиру.

Здесь она быстро скинула дубленку, сапоги, сняла шапку и пошла в спальню. Она сразу же заметила застеленную кровать, поняла, что муж, невзирая на ее постоянные упреки, снова завалился спать в гостиной на диване.

— Вот балбес, — ласково отругала мужа Наташа. — Наверняка без подушки опять уснул.

Сказав это, Мартышкина схватила с кровати подушку и направилась в гостиную, дабы создать своему любимому супругу все условия для хорошего сна.

Николай действительно лежал на диване без подушки под головой, но зато накрытый теплым пледом. Наташенька подошла к дивану и тихо позвала:

— Колюня, Коленька, поднимись на минуточку, я тебе подушечку под голову подложу.

Однако Коля так крепко спал, что на зов никак не отреагировал.

— Ну, Коля, давай же, — тронула его за плечо молодая женщина. — Или отправляйся в спальню.

Муж и теперь просыпаться не хотел.

— Ах, так, — разозлилась Наташа. — Ну тогда держись! — Она размахнулась и хлопнула подушкой по спине супруга.

От этого действия плед сполз с Николая и обнажил его голый торс, залитый кровью. Даже в сумерках Наталья поняла, что это именно кровь. Она не закричала, не заплакала, не впала в транс, а просто отпрыгнула назад как ошпаренная и брезгливо отшвырнула от себя подушку. Подушка с глухим звуком шлепнулась на пол, и это привело Наталью в чувство. Она встрепенулась, сделала шаг вперед, наклонилась и дотронулась до лба мужа. Лоб был сухим и едва теплым. «Значит, умер недавно», — отстраненно подумала Мартышкина, развернулась и пошла в прихожую.

Здесь она схватила телефонную трубку, набрала номер милиции и стала ждать. Все это она делала механически, как будто бездумно повиновалась чьей-то чужой воле. В отделении трубку взяли только после третьего гудка.

— Дежурный Симоненко слушает, — раздался слегка хриплый мужской голос.

— Милиция, моего мужа убили, — ровным голосом сказала Наташа.

Дежурный такому сообщению нисколько не удивился, а только спросил:

— Какой у вас адрес?

— Улица Братьев Гримм, дом пять, квартира двадцать три, первый подъезд, третий этаж, — дала указания женщина и повесила трубку.

Затем она развернулась, сделала шаг к гостиной, и в этот момент жуткий душераздирающий звон заполнил ее уши. Наталья охнула, не выдержала и начала медленно оседать на пол, теряя сознание…

Наташа очнулась от холода. Она открыла глаза, вздохнула и села, прислонившись спиной к стене прихожей. И тут же она вспомнила, почему оказалась лежащей на полу. «Коля мертв», — пробила мозг страшная мысль, и спазм рыданий сжал горло женщины. Правда, вволю поплакать ей не удалось, потому что в этот момент в квартиру позвонили.

Наталья поднялась и открыла дверь. На пороге стояли двое милиционеров и какой-то мужчина в короткой кожаной куртке на меху и потертых джинсах. Он-то и начал говорить первым:

— Вы милицию вызывали?

— Да, — кивнула Наташа и, повернувшись, ткнула пальцем в направлении гостиной: — Он там…

Джинсовый парень кивнул своим сопровождающим, и те, миновав Наталью, прошли в указанную комнату.

— Младший следователь капитан Чаелюбов, — представился тем временем парень и вошел в квартиру. — Так что у вас случилось?

— Я нашла своего мужа мертвым, — глубоко вздохнув, начала говорить Мартышкина. — Пришла с работы, а он лежит…

Но Наталье не удалось закончить фразу, потому что в этот момент из гостиной донесся разочарованный возглас:

— Не понял, а где труп-то?

— Что там у вас? — громко спросил Чаелюбов и, вежливо отстранив Наташу, двинулся в комнату.

Женщина пошла следом. Оба оперативника с растерянными лицами стояли посреди комнаты и смотрели на своего начальника.

— А где же труп? — повторил вопрос один из милиционеров.

Чаелюбов повернулся и вопросительно глянул на Наталью.

— Он на диване лежал, пледом накрытый, — неуверенно пробормотала Мартышкина и машинально бросила взгляд на диван.

Трупа там не было, как не было и перепачканного кровью пледа. Единственным напоминанием о страшном происшествии была одиноко лежащая на полу подушка, которую в шоке отбросила от себя Наталья. Женщина, увидев все это, почувствовала, как голова у нее пошла кругом.

— Ну и как вы нам все это объясните? — спросил Чаелюбов.

— Я не знаю… Я ничего не понимаю… — забормотала Мартышкина.

— Зато я знаю и понимаю, — перебил ее капитан. — Вы сделали ложный вызов, отвлекли нас от работы, а это, между прочим, карается законом. Кстати, как ваша фамилия? — запоздало решил уточнить он.

— М-мартышкина, — испугавшись угроз милиционера, начала заикаться Наталья.

— Как? — переспросил Чаелюбов и подозрительно прищурил глаза.

— Мартышкина, — повторила женщина.

— Так, так, — понимающе закивал капитан. — Что-то фамилия мне ваша очень знакома…

— А мужа вашего как зовут? — неожиданно вмешался в разговор оперативник, который до сих пор молчал.

— Колей, то есть Николаем, — поправилась Наталья.

— Ну точно, — обрадовался служитель закона и, повернувшись к Чаелюбову, пояснил: — Этот Николай Мартышкин, он же Колян Мартышка, известный шутник. Правда, шутки у него всегда дурацкие. Мы его даже несколько раз задерживали, только он всегда умудрялся сухим из воды выходить. Любит он нашего брата дурить.

— Постой-ка, — вспомнил наконец капитан, — а не он ли на прошлой неделе позвонил и сказал, что в магазине «Красотка» спрятана бомба?

— Он, — уверенно закивали милиционеры.

Тут Чаелюбов вспомнил, что рассказывал ему на прошлой неделе его коллега, старший лейтенант Серега Жучков, и как он ругался на злостного шутника Колю Мартышкина. А дело было так.

Утром в отделение милиции поступил звонок, неизвестный сообщал, что в магазине «Красотка» в одной из баночек с пудрой спрятана миниатюрная электронная бомба. Естественно, звонок этот поднял на ноги все отделение. В магазин немедленно была послана оперативная группа с собаками и саперами. Каково же пришлось бедным милиционерам, когда пришлось вскрывать каждую баночку с пудрой и вытряхивать их содержимое! Собаки чихали и терли лапами носы, которые мгновенно забились мельчайшими частицами душистой пудры. Милиционеры не отставали от своих питомцев и дружно чихали направо и налево, проклиная и неизвестного террориста, и парфюмеров всего мира, которые додумались до создания такого страшного и, на взгляд сильного пола, бесполезного косметического изобретения, как пудра.

Серега Жучков как раз руководил этой операцией, а когда вернулся в отделение, то очень долго, брызгая слюной, отряхиваясь и выковыривая из ушей пудру, орал, что найдет этого шутника и собственноручно скормит ему всю косметику своей жены.

Шутника долго искать не пришлось, его притащили оперативники через пятнадцать минут. Один из ребят просто обратил внимание на молодого человека в магазине, который, притаившись за витринным стендом и покатываясь от смеха, наблюдал за работой милиции. Оперативникам ничего не стоило опознать в нем известного всему отделению шутника и мелкого хулигана Кольку Мартышкина. Так же им не составило труда выявить причастность Мартышкина к хулиганской выходке в магазине.

Даже когда Кольку забирали, он продолжал хохотать, не в силах остановиться. Смеяться он прекратил лишь тогда, когда получил в нос от старшего лейтенанта Жучкова, да и то на время.

В очередной раз заплатив крупный штраф, Колька снова хихикнул и отправился восвояси.

— И почему мы его посадить не можем? — вздыхал Жучков, обращаясь к Чаелюбову.

— Потому что он штраф заплатил, — отвечал капитан.

— К тому же настолько идиотскую шутку он выкинул в первый раз, — продолжал рассуждать Серега.

— А до этого что, все не так серьезно было? — усмехнулся Чаелюбов.

— В общем, да, — отозвался Жучков. — Так, по мелочи. То скажет по телефону, что квартиру ограбили, мы приезжаем, а там хозяева смотрят на нас как на придурков и понять ничего не могут. То приполз к нам в отделение весь в крови, одежда порвана, и говорит, что на него, мол, хулиганы напали и убежали. Ну, наши ребята, естественно, за хулиганами кинулись, а этот шутник, черт бы его на сковородке поджарил, как заржет и бежать.

— А как же кровь? — удивился капитан.

— А, — махнул рукой старший лейтенант, — это он краской перемазался да воротник на рубашке оторвал.

— Так зачем он это делает? — недоумевал Чаелюбов.

— Видимо, натура у него такая, веселая. Дня не может прожить, чтобы над нашим братом не поиздеваться.

— Чудик какой-то, — дал диагноз Мартышкину капитан.

— Скорее всего, у него болезнь такая. И главное, он нигде не работает и при этом живет, по всей видимости, весьма неплохо, ведь как ни попадется к нам, так всегда при деньгах, чтобы штраф заплатить.

— Может, ворует? — предположил Чаелюбов.

— Не знаю, но в кражах и других преступлениях, кроме мелкого хулиганства, он замечен не был, — пожал плечами старший лейтенант. — В общем, как бы там ни было, но еще раз он надо мной так подшутит, и я его точно посажу, — заключил он.

Теперь капитан Чаелюбов наконец вспомнил этот разговор, и в сердце его закралось подозрение, что и на этот раз страдающий страстью к розыгрышам Мартышкин решил подшутить над милицией. Он хмыкнул и внимательно посмотрел на стоящую напротив него женщину. Вид у той был испуганным и растерянным, можно было подумать, что она действительно уверена в гибели своего мужа. Однако таким образом можно было провести кого угодно, только не капитана Чаелюбова.

При ближайшем и внимательнейшем рассмотрении он заметил, что женщина очень растрепана, помада смазалась, а на колготках, прямо на коленках, виднеются две дыры.

«Ого, да дамочка, кажется, подвыпившая», — подумал Чаелюбов, а вслух спросил:

— А почему это у вас одежда порвана?

Наталья взглянула на свои колготки, а потом перевела взгляд на милиционера и смущенно пояснила:

— Это я на льду упала перед мясокомбинатом, я там работаю.

— Упали и сразу две дырки образовались? — не поверил капитан.

— Нет, что вы, — замахала руками женщина. — Понимаете, там перед проходной площадка есть, вся покрытая льдом. Я на этой площадке и грохнулась, а так как подняться никак не могла, то решила доползти до тротуара, там хоть снежок, а не лед. Вы мне не верите? — спросила она, взглянув на Чаелюбова.

— Нет, — качнул головой капитан. — И знаете, что я думаю обо всем этом?

— Что? — испуганно пролепетала Наталья.

— А то, что это либо очередная глупая шутка вашего муженька, либо же вы просто напились, вот вам и померещилось.

— Но это правда, — уже со слезами на глазах промямлила Мартышкина. — Я вообще не пью. Я вернулась домой и нашла Колю мертвым, тут все в крови было, — она повела рукой в сторону дивана.

— И где же теперь эта кровь? — усмехнулся Чаелюбов, подходя к дивану и осматривая его. — Может, вы поищете? — обратился он к Наталье. — Если найдете, то обещаю, что мы немедленно начнем расследование.

— Но она была.

— А я думаю, что не было, — категорично отозвался капитан. — Я вам расскажу, как все было. Ваш муженек опять решил нас разыграть, подговорил вас, вы вызвали милицию и принялись нас дожидаться…

— Я когда вас вызвала, то услышала какой-то страшный звон, нервы не выдержали, и я упала в обморок, а когда очнулась, то вы уже в дверь звонили, — вспомнила Наталья.

— Звон, говорите, — прищурился Чаелюбов. — Какого рода?

— Не знаю… — растерялась Мартышкина. — Как будто… Как будто будильник звонил. — Она взглянула на тумбочку рядом с диваном, где стоял механический будильник.

Чаелюбов, проследив за взглядом женщины, прошел к тумбочке, взял в руки будильник, внимательно осмотрел его, подергал за рычажки завода часов и сказал:

— Так-так, все понятно…

— Что понятно? — спросила Наталья.

— А то, что вас действительно напугал будильник, если вы, конечно, рассказали нам правду.

— Ну, я же говорила, — обрадовалась Мартышкина и даже, забывшись, захлопала в ладоши.

Реакция женщины удивила сотрудников милиции, а на лице капитана Чаелюбова вновь появилось подозрительное выражение. Он несколько секунд сверлил глазами Наталью Александровну, потом отвернулся и сказал своим помощникам:

— Пойдемте, ребята, нам здесь делать больше нечего, — и двинулся в прихожую.

— Постойте, постойте! — кинулась за ними вдогонку Наташа. — Как это нечего? А Коля…

— Ваш Коля, гражданка, придет через полчаса домой и будет ухохатываться над тем, как разыграл вас, а заодно и нас. У нас нет времени на всяких шутников, вроде вашего мужа. Ребята, за мной, — махнул он рукой.

— Но вы даже не осмотрели все как следует, — высказала последний упрек Наталья.

— Только время терять, — отмахнулся капитан Чаелюбов, открыл дверь и быстро начал спускаться по лестнице. Помощники неотступно следовали за ним.

— Я этого так не оставлю, — всхлипнув, пригрозила Мартышкина. — Я пойду к вашему начальнику.

— Идите, он вам скажет то же, что и я, — уже снизу отозвался Чаелюбов.

Через минуту Наташа услышала, как хлопнула подъездная дверь. Женщина тяжело привалилась к стене и заплакала.

Наталья была уверена, что ей не привиделось, и уж тем более она была не пьяна. С Колей действительно случилось что-то страшное, а милиция даже отказывается найти его тело, чтобы она могла по-человечески похоронить своего мужа.

— Ну уж нет, я их заставлю найти Коленьку, — утирая слезы, сквозь зубы процедила молодая женщина, затем заставила себя встряхнуться и решительно направилась в ванную, чтобы привести себя в порядок.

* * *

Василий Наумович Стеблов, начальник местного отделения милиции и заслуженный полковник, в это утро пребывал не в самом лучшем расположении духа. Вызвано это было прежде всего невыносимым холодом в помещениях. Дело в том, что предыдущим вечером какие-то хулиганы умудрились разбить три окна в коридоре, а новые стекла еще не привезли.

— Что творится?! Что творится?! — возмущался Стеблов. — Средь бела дня в отделении милиции окна расшибают хулиганы! До чего мы дожили!

— Это вечером случилось, Василий Наумович, — попытался вставить робкое слово дежурный Васюков.

— Какая разница! — завопил Стеблов. — Утром ли, вечером, факт остается фактом — жители города милицию в грош не ставят!

Василия Наумовича расстраивало не столько хамство зюзюкинцев по отношению к сотрудникам милиции, сколько омерзительный холод. Стеблов мороз ненавидел, он с большим трудом мог жить и работать зимой. Видимо, его далекие предки проживали на знойном юге и не испытывали неудобств от температуры ниже двадцати градусов по Цельсию.

— Василий Наумович, может, чайку? — предложил Васюков.

— У себя в кабинете попью, — отмахнулся Стеблов и зашагал по коридору.

Оказавшись в своем кабинете, он включил электрический чайник, обогреватель, хотел было снять куртку, но передумал и прямо в одежде уселся за стол, дожидаясь, когда вода вскипит. Вот только чаю ему попить не удалось. Едва только кнопка автоматического отключения на чайнике щелкнула, в дверь постучали.

— Да, войдите, — отозвался полковник.

— Василий Наумович, тут к вам пришли, — заглядывая в комнату, доложил дежурный Васюков.

— Не успел за порог шагнуть, как меня уже хотят видеть, — поеживаясь от холода и придвигаясь к обогревателю, проворчал Стеблов. — Кто там пришел?

— Женщина какая-то, фамилия, кажется, Мартышкина. Говорит, дело жизни и смерти, — неуверенно доложил дежурный. — В три ручья ревет, сказала, что если ее к вам не пустят, то она окно выставит и к вам влезет.

— Ой, вот этого не надо, — замахал руками Василий Наумович. — Иначе мы тут все в пингвинов превратимся. Ладно, зови ее.

Васюков скрылся, а через секунду в кабинет начальника милиции вошла молодая женщина с заплаканным лицом.

— Здравствуйте, — поздоровалась она.

— Здравствуйте, — кивнул полковник. — Присаживайтесь, — указал он на ближайший стул, — и рассказывайте, что у вас случилось.

Женщина села на указанное место, вытерла платочком стынущие на морозе слезы и начала рассказывать:

— Моего мужа убили сегодня ночью. Я вернулась с ночной смены — работаю на мясокомбинате Людоедова — и обнаружила моего Колю мертвым дома.

— Так, а почему вы милицию не вызвали, а пришли сюда? — сразу уточнил Стеблов.

— Я вызывала ваших сотрудников, — возразила Наталья обиженным тоном, — но они сказали, что я вру, и посоветовали не отнимать у них время зря. Видите ли, моего мужа зовут Николай Мартышкин, и он…

— Любит насмехаться и шутить над всем, что дышит, — продолжил за нее Василий Наумович. — Знаем, наслышаны.

— Просто у Коли такой характер, — попыталась встать на защиту мужа Мартышкина. — Ну, любит он шутки, что тут поделаешь. Однако в этот раз все совсем иначе.

— С чего вы взяли?

— Потому что Коля разыгрывал всех, кроме меня. Со мной он никогда не позволял себе шуток, тем более таких злых, — всхлипнула Наталья. — Вы, конечно, мне не верите, но я сердцем чувствую: с ним что-то случилось.

— Случилось? — вскинул брови полковник. — Но вы же сказали, что он мертв. Да-а, это неприятное происшествие.

— Вы просто не дослушали меня до конца! — вспылив, повысила голос Мартышкина. — Все дело в том, что мертвым его видела только я.

— Как это?

— А вот так. Нашла его, позвонила в милицию, а потом упала в обморок. Когда я очнулась, тела уже не было, — как неразумному ребенку пояснила Стеблову женщина.

— А куда же оно делось?

— Если бы знала, вам бы точно не сказала, — фыркнула Наташа. — И вообще, перестаньте разговаривать со мной как с безумной. Мне насмешек этого вашего… Чаелюбова, кажется, хватило. Может, пока я в обмороке была, тело преступники и вынесли.

— Может, — слишком уж легко согласился полковник. — А от меня вы что хотите?

— Чтобы вы нашли тело моего мужа.

— А если это его розыгрыш?

— А если нет?

— А если да? — не уступал Стеблов. — Вы что же, прикажете мне из-за каждого такого любителя приколов, как ваш муж, все отделение на ноги поднимать?

— Нет, — сокрушенно покачала головой Наташа, но тут же в глазах ее вновь загорелся решительный огонек, и она сказала: — А если его тело найдет кто-то другой, тогда вам точно не поздоровится. Я всем расскажу, как халатно относится наша милиция к раскрытию преступлений. Не думаю, что это хорошо повлияет на репутацию отделения.

— Было бы на что влиять, — огорченно вздохнул Стеблов, припомнив разбитые окна в коридоре. — И так уже никакой репутации не осталось. Что же с вами делать-то? — задумчиво проговорил он.

— Что хотите, только мужа найдите, — с готовностью ответила Наталья.

Задача перед Василием Наумовичем встала не из легких. С одной стороны, зная о проделках гражданина Мартышкина, ему очень не хотелось заставлять своих ребят взяться за расследование этого дела. Потому что если Мартышкин объявится живой и здоровый, то над милиционерами опять полгорода будет смеяться. Но, с другой стороны, могло все получиться совершенно иначе. Что, если Мартышкина действительно убили? Если кто-то обнаружит его тело, то достанется не только от жителей города, но и от вышестоящего начальства за то, что вовремя не уделили внимание показаниям гражданки Мартышкиной. «А ведь эта дамочка так быстро не успокоится, — подумал Василий Наумович, разглядывая шмыгающую носом Наташу. — Чего доброго в областное управление поедет. Эх, была бы у меня парочка ребятишек молоденьких да неопытных, я бы им это дело и поручил бы. Если несерьезно, то об этом все быстро забудут, а если серьезно, тогда буду подключать к делу опытных сотрудников. Только где взять молодых ребятишек?»

Василий Наумович в задумчивости посмотрел в окно и вдруг… Он заметил пробегающую мимо толпу курсантов школы милиции. Это физрук школы, известный воспитатель немощных курсантских тел Фрол Петрович Садюкин выгнал будущих милиционеров на утреннюю пробежку, несмотря на сильный мороз.

— Вот кто нам поможет! — воскликнул Стеблов, полистал настольную записную книгу, нашел какую-то запись и принялся набирать номер учительской школы милиции.

Трубку, как Василий Наумович и ожидал, взял капитан милиции Глеб Ефимович Мочилов, давний друг и коллега Стеблова.

— Глеб Ефимович, доброе утро, — поздоровался полковник. — Как живешь-здравствуешь?

После взаимных приветствий и коротких отчетов о неприятностях жизни Василий Наумович перешел к цели своего звонка:

— Глеб Ефимович, у меня дело к тебе.

— Слушаю тебя, Василий Наумович, — немедленно откликнулся Мочилов.

Стеблов подробно рассказал о своей проблеме и заключил:

— Вот я и подумал, может, дать твоим ребяткам работку, так сказать, в учебных целях внеплановое мероприятие.

Василий Наумович знал, что против предложения разнообразить учебный план Глеб Ефимович не устоит, потому что обожает загружать различными заданиями, как плановыми, так и внеплановыми, своих учеников. Так и случилось.

— Что ж, дело интересное, — немного подумав, откликнулся Мочилов. — Пожалуй, сегодня же после обеда пришлю к тебе своих ребят. Ты им все и расскажешь. Только учти, они у меня те еще прохвосты.

— Тем лучше, — облегченно выдохнул Стеблов. — Спасибо тебе, Глеб, удружил.

— О чем речь, всегда рад помочь, — с душой откликнулся Глеб Ефимович и повесил трубку.

Стеблов тоже вернул трубку на телефонный аппарат и тут заметил недоуменно-вопросительный взгляд сидящей напротив Натальи.

— Все, решил я ваше дело, — отвечая на немой вопрос, сказал полковник. — Им займутся курсанты школы милиции.

— Курсанты, — разочарованно протянула Мартышкина. — Они же еще только учатся.

— Зато уже столько преступлений раскрыли, — ответил Стеблов и перечислил все преступления, которые раскрыли курсанты из группы капитана Мочилова.

Умело приведенные полковником аргументы мгновенно убедили Наталью Александровну в полном профессионализме недипломированных милиционеров, она тут же успокоилась и сказала:

— Спасибо вам.

— А не за что, — отмахнулся Стеблов.

Наталья Александровна поблагодарила Василия Наумовича еще раз и вышла из кабинета.

— Ну, блин, что ни день, то новый прикол. Не город, а аттракцион неожиданностей, — вздохнул полковник и вновь щелкнул кнопкой уже остывшего чайника.