Промахи и победы

Сергей Юрьевич Медведев, 2023

Всё самое лучшее случилось в самые худшие мои времена. Книга основана на реальных событиях, но имена персонажей изменены. Также изменены некоторые элементы событий.

Глава 3. Афон с третьего раза. Или чудеса да и только.

До описываемых мною в этой главе событий я уже пытался попасть на Афон два раза. Впервые мне посоветовал съездить туда мой духовный наставник, отец Савва. Покровительницей Афона является Дева Мария. Я всегда мечтал об этом месте паломничества. Сюда запрещен вход женщинам. Тогда я и не знал, насколько прекрасно это место, а просто продолжал мечтать о нем. На тот момент я уже побывал в Троице-Сергиевой Лавре, в Храме Екатерины, в Метеорах — во многих местах. Был в храме Чимеево. И вот духовник предлагает мне поездку, и я даже успел согласиться. Но любимая, услышав эту новость, заявила, что я без нее никуда не поеду. Я сказал, что туда женщин не пускают, но жена стояла на своем. В этот раз Афон сорвался.

Вторая попытка сорвалась во время нашей поездки в Грецию через магазин горящих путевок. Тогда мы ездили в Грецию, ходили на яхтах. Организатор нашей поездки, крупный российский бизнесмен в области туризма, владелец «Магазина Горящих Путевок» Андрей Озолинь, обратился к своим партнерам в Греции, с просьбой устроить мне путешествие на Афон хотя бы на день, чему они с готовностью согласились посодействовать. Они заверили, что сделают всё возможное и невозможное. С хитрой улыбкой, что невозможного для них ничего нет. Но по неизвестной причине ничего с этим не вышло, те люди сказали, что помочь не могут. Но Господь ведет тебя к себе, он все подготавливает, все делает не так быстро, как бы ты хотел, но делает как надо. Делает так, как будто не он это делает, а чтобы ты осознал, насколько он тебя любит, как он может тебе помочь исполнить твое желание.

Пути Господни неисповедимы. Однажды на Пасху я был в храме на всенощной, мой друг, ездивший с нами в организованную поездку на Бали, научил меня ходить в церковь, молиться, стоять всенощную, соблюдать посты.

Немного отступлю в сторону: один раз за время поста я похудел на шесть килограммов. Мы со своим молодым другом, который младше меня на двадцать лет, все время соревновались в беге на лыжах. Так вот я ему не уступал. Хотя он раньше выполнял норматив кандидата в мастера спорта, а я был всего лишь перворазрядником. После всенощной (а она тогда длилась до четырех утра) я пришел домой, перекусил, поспал немного, и уже часов в девять мы поехали на тренировку. Мы с ним, как обычно, встали в паре. Идем в гору — я от него ухожу. Обычно не отставая от меня, — не обгоняя, но и не отставая, он следовал за мной, — в этот раз в конце дистанции он подошел ко мне и сказал: «Я что-то понять ничего не могу, Сергей Юрьевич, вы старше меня на двадцать лет, пост в сорок дней выдержали, всенощную отстояли — а я догнать вас не могу». Тогда я все списал на то, что хорошо сбросил вес, но на самом деле это же Бог еще мне помогал!

Так вот. Стою я на всенощной. А на Пасху туда валят все: и верующие, и неверующие, и пьяные, и молодежь, и на каблуках, и в юбках коротких. Вот это мне все не нравится. Некоторые люди, их еще называют неофитами, начинают делать замечания: то не делай, того не смей, это ты неправильно встал или поклонился-перекрестился. Так вот, этими своими действиями они еще больше людей отлучают от походов в храм. Я себя к таким не отношу, никому замечаний не делаю никогда, но в тот раз я решил почему-то не достоять, уйти: ну что я, дома не помолюсь, а то тут такой бардак? Так бывает, приходит прохладца от отсутствия ожидаемых результатов, чудес, если хотите. Обычно я всегда исповедуюсь, причащаюсь на Пасху, а в этот раз не стал ни исповедоваться, ни причащаться, и ушел. Сел в машину, еду, а у самого мысль в голове: «А ведь я нехорошо поступил, надо было Пасху отстоять». Но возвращаться все равно не стал, несмотря на смуту в душе. Поднялся домой на пятый этаж. До этого в городе три дня не было воды. К тому времени я научился задавать вопросы Богу. Допустим, вот если так вот произойдет — значит, я прав, а если вот так — значит, неправ. Такие вот придумывал для себя приметы. Вычитав таковые примеры из Библии. В общем коридоре стояли мои накопители воды, иногда там протекала вода. Объясняю для чего. Я, всю воду в квартиру очищаю. Подаю при помощи насоса, на мои пятый и шестой этаж. Потом нагреваю и пользуюсь. Думаю: «Если я неправ, то пускай вот здесь набежит вода». Иногда она там протекала. Я был почти уверен, что воды не будет, ведь к тому времени ее не было уже несколько дней, и исподволь надеялся, что не сильно буду виноват в том, что не отстоял всенощную. Мы всегда себе ищем оправдания. Рано утром, проснувшись в восемь часов, от звонка знакомого, желающего помыть свою машину на нашей мойке. Наша многопрофильная фирма занималась торговлей стройматериалами, у нас был цех металлоизделий, а также третье направление — мойка автомобилей. Он поставил машину на мойку, и хочет приехать ко мне с вопросом. Знакомый спрашивает: «Ты много путешествуешь, много стран посетил, я хотел бы с тобой проконсультироваться» — приезжай, говорю. Он поднимается ко мне на пятый этаж, я открываю ему дверь, и тут он говорит: «А что тут у вас в коридоре вода налита?» Я поспешил открыть кран, что бы убедиться, что воду ночью подавали но, из крана вода не течет. В чем дело? Как вообще такое могло быть? Ведь, даже если бы подача воды была кратковременно, она бы набралась в накопитель и сейчас пошла бы оттуда. Но ее не было! Так была устроена подача воды в квартиру. Из-за перебоев в её подачи, я поставил насос в подвале и накопитель вверху в подъезде. В накопителе она находилась под давлением, при помощи специальной мембраны. Но вода была только на площадке. Увидев это, я понял: зря всенощную не достоял. Обычно я таким своим способом прошу у Бога подтверждения дважды. На тот раз я не просил, но Господь сам показал мне второй раз. Я решил продемонстрировать своему гостю фильм о своей поездке наБали. (ссылка на фильм)После просмотра знакомый захотел сам познакомиться с организатором этой поездки. «Какие проблемы» — я стал звонить в Москву, забыв про разницу во времени. А там на тот момент было еще только шесть утра. Виктор взял трубку, и я понял, что, наверное, разбудил его: «Извини, разбудил» — «Да нет, все нормально. Хорошо, что ты сейчас позвонил, было бы хуже, если бы ты через полчаса мне набрал, ведь мы с всенощной пришли, только легли». А я ему и говорю: «Так и так, я нехороший человек, ушел со службы». «Ох, какой же ты грешник, — сказал друг, — но сейчас не будем об этом. Грех твой надо замаливать. Я перезвоню».

Через пару дней мы созвонились: «Привет, грешник, как дела?», смеётся он. Друг все объяснил: «Ведь сатана знает, с какого боку и как подойти к человеку. Вот и к тебе нашел подход, вывел из храма. А Бог любит тебя, подсказывает, как поступить. Хочешь вину искупить?» «Конечно, хочу», — отвечаю. Друг продолжает: «Я собираюсь в Бари, где мощи Николы Чудотворца. Поехали со мной, помолишься там, попросишь прощения». Я поинтересовался стоимостью поездки, узнав, что долларов восемьсот, соглашаюсь: «В принципе, недорого. Поехали!» А сам думаю: «Ну, вот пятьсот хотя бы, я бы тогда сына с собой взял». У меня младший сын просился съездить, был тогда расположен к Богу.

В скорости, московский друг, опять перезвонил и сказал, что подвернулся вариант лучше: «Поехали на Афон!» Я, конечно, обрадовался, рассказал ему, как уже два раза мои попытки попасть туда заканчивались ничем. «Это тебя Бог туда не пускал, вот и все». Мы стали обсуждать детали, друг сказал, чтобы я готовил пятьсот долларов на человека. Я так еще удивился: пятьсот долларов — как мечтал. Рот открылся в удивлении. Ведь так не может быть, думал я. Это, какое то чудо. Да для нас чудо, а для Бога обыкновенное дело.

Мы поехали с сыном Евгением. Жили примерно в десяти километрах от границы с Афоном. На сам Афон можно было попасть только в определенный день. По приезде в Грецию берется специальная виза у священников. Нас было шестеро. Перед этим мы побывали в Метеорах, это очень высокие прямые столбы, до 600 метров высотой, которые высятся над землей, а на их вершинах расположены монастыри. Туда очень трудно добраться. Так высоко строились эти монастыри христианами специально, из-за гонения на них, и они стремились укрыться в недоступных местах. Сейчас эти сооружения находятся под защитой ЮНЕСКО. Мы взяли машину напрокат, оформив её на мои документы. Витя являлся сердечником, но изъявил желание ехать за рулем, еще и обратно, сказал, тоже сам поедет. А ведь мы прибыли в отель, на место уже к часу ночи — такая тяжелая поездка, 400-500 километров в один конец. Я бы точно не выдержал.

Стали собираться на Афон. Зять Виктора, он грек, был на машине. Раз нас шестеро, то он сначала увез четверых, а потом вернулся за нами, оставшимися. Но получилось так, что наш корабль опоздал. Мы приплыли на место, а машины уже нет. «Шеф», конечно, нервничает. Я взял камеру и фотоаппарат. Когда я еще смотрел фильм Дмитрия Крылова про Афон, он вел «Непутевые заметки» на первом канале, то запомнил, как он говорил, что фото — и видеосъемка там запрещены. Я думал про себя, что втихаря провезу камеру, — ну кто там будет на меня обращать внимание? Но сердце все равно подсказывает — нельзя так делать: раз запрещено, значит, запрещено. Я повесил камеру на шею, думая, что если заберут камеру с шеи, то заберут, а если не заберут — значит, Бог разрешил мне съемку. Камеру все-таки забрали. Друг дозвонился куда положено, за нами с опозданием приехал Мерседес Гелендваген, и мы отправились в путь. Когда мы ехали по Афону, вплоть до возвращения на пристань к кораблю нас не покидало ощущение, что Бог и Богородица нам всячески благоволили, настолько все у нас удачно складывалось. Все было прекрасно. Я набрал земли — местный инок просил меня привезти с собой с Афона.

Сначала мы приехали в скит Андрея Первозванного. Надо сразу отметить, там есть что ремонтировать. Во время семидесятилетнего безбожия, социалистического бремени Советского Союза, многие русские монастыри были просто разрушены, въезд монахам туда запретили. Потом постепенно все стало восстанавливаться. Приехав, мы зашли в храм, увидели главу Андрея Первозванного из серебра. Приложившись к главе, я на душе ощутил такой подъем! Представляете, Андрей Первозванный — это тот человек, которого Господь позвал первым, Андрей, впоследствии, дошел до Киева. Об этом мне говорил мой духовник. С этого скита начался и повышенный интерес монахов к моему сыну. В то время было еще редкостью видеть, как это — настолько молодой человек (ему было на тот момент всего шестнадцать лет), а уже верит в Бога. Сейчас стало гораздо больше верующих молодых людей. Раньше только ведь взрослые, старики ездили на Афон. Ему стали выказывать внимание, подарили иконку Андрея Первозванного, четки, масло. Тогда сын спросил у одного монаха в скиту: «Можно one for photo?» А тот, улыбаясь, отвечает: «No one photo, no one photo. Two photo — yes!» Это значит, что одно фото сделать нельзя, а два — пожалуйста! Мы пофотографировали. Помолились, приложились. Везде такое угощение! Ципуро они наливают — греческую водку, я тогда не пил уже, ребята, конечно, выпивали.

Последним местом нашего паломничества стал монастырь Ватопед. Зачем мы его решили посетить, я не знал, узнал позже. Виктор так спланировал, а ему я полностью в этом вопросе доверял. Мы прибыли туда в четыре часа, когда уже должна начаться служба. А туда не пускают во время службы. Друг организатор сказал: «Давайте все молиться. Нам надо туда попасть». Мы с сыном не знали, зачем нам надо было туда попасть. Молимся. Вышел пожилой монах лет восьмидесяти. Мы подошли, попросили его благословения. Тут к нам подошел монах моложе и — о чудо! — пригласил нас в храм. Ходим, к иконам прикладываемся, молимся. Монах этот меня спрашивает: «Ты Russian?» Отвечаю: «Да, Russian». На что он сделал пригласительное движение рукой. Я последовал за ним. Он подвел меня к алтарю, рукой показал, что здесь мне следует остановиться. Он зашел в алтарь, вынес оттуда длинненький сундучок, поцеловал его, открыл, опять поцеловал и протянул мне. Что это? Что мне с этим делать? Я оглянулся — за мной друг стоит и шепчет: «Это пояс Божьей Матери, мы из-за него сюда и приехали»! Не знаю, что со мной произошло от радости, я упал на землю, землю эту поцеловал, приложился к поясу. У меня как будто крылья выросли! Я с таким воодушевлением стал на все вокруг смотреть! Выходим наружу. И тут друг признался, что мы сюда шли из-за пояса. Я анализирую и думаю: «Вот так! Все сюда шли, а подошел-то он ко мне!» Господь всех любит, а грешников особенно, и особенно тех, которые в грехах каются. Наверное, поэтому монах в первую очередь подошел ко мне.

Пояс Божьей Матери — это такая святыня… Даже бесплодие отводит, по молитве. А тот, кто получает отдельный поясок, у того все дети выздоравливают. Моя сестра Наташа специально ездила в Екатеринбург, когда туда привозили эту святыню, и рассказывала, сколько было народу — часа четыре надо было отстоять в очереди. Она и меня приглашала в Екатеринбург, но я не поехал, мотивируя это тем, что прикладывался к поясу на Афоне. Вот если в Тюмень привезут, здесь близко я поеду и домочадцев всех с собой возьму, говорил я. Она сказала, что не планировалось привозить в Тюмень. И велико было моё удивление, когда она позже позвонила и сказала, что пояс везут в Тюмень. А коли я обещал то мы поехали туда с сестрой, Она взяла с собой маленького сына Ивана. Домочадцы ехать отказались. Мы выехали часов в двенадцать ночи, я знал, что будет огромная очередь, и специально торопиться не стал. Мы звонили друзьям, стоявшим в то время в очереди, и узнали, что на тот момент уже на несколько кварталов стояла живая очередь. Ну что делать. Едем. А я сам задаю себе вопрос: вот если я к поясу пройду опять беспрепятственно, то я по жизни делаю все правильно, а если нет — значит, я в чем-то неправ. Не знаю, почему так подумал. Подъехали к храму, нужно объезжать его. Подход с другой стороны. Поставили машину, вышли. Нашли конец очереди. Только встали — подошел человек со словами: пройдите дальше, мы прошли. Там дальше опять стоит человек, нас опять провели дальше. Оказывается, тот, кто пришел с детьми, проходит без очереди. Я этого не знал. У самой ограды стояло уже человек сто пятьдесят: опять нас берут прямо за руки и подводят к самому храму. Ничего себе, думаю. Я же не знал, что это все из-за Ванечки. В храме мы приложились к Поясу Богородицы, взяли пояски. Вышли на улицу: благодать необыкновенная. Я все еще не понимаю нашего везения. Думаю: за что? Я же ничего такого не сделал? Наверное, я прав по жизни, и Господь дал мне это понять. Я попросил Бога: дай мне в голову то, что мне нужно сделать, за этот аванс. И тут же пришло на ум: книгу написать о том, как Господь меня любит. Прошло лет шесть, каюсь, — но я только сейчас начал это делать… Мы с такой легкостью забываем о Его любви к нам. Прости меня, Господи! И он не обижается, терпит дальше, терпеливо ждет. А я все опять сомневаюсь и сомневаюсь — надо или нет писать эту книгу. И тут же мысли: да мало ли что о тебе будут думать? Ты пишешь в первую очередь для Бога, потом для человека, который, может быть, стоит на грани жизни и смерти, и, возможно, эта книга поможет его спасти, а главное ты пишешь для своей семьи, ты же о своих предках мало что знаешь, а хотелось бы!!! И только сейчас понимаю, тогда время не пришло. Но материалы я уже стал собирать.

Возвращаясь к Афону. Из Ватопеда мы приехали на пристань. Еще заехали в Пантелемонов монастырь, но нас в него не пустили, там было много украинцев, они уже тогда к русским относились свысока. Корабль нас доставил на место. Они четверо уехали первыми, а мы с сыном пешком шли по дороге к отелю — путь всего около десяти километров. Машина должна была вернуться и забрать нас. Эти десять километров мы прошли пешком, не встретив машину.

Наверное, что-то случилось, думал я. Ну и хорошо, что не встретил, — у меня было такое благодатное время разговора с сыном. Во первых он с удивлением заметил, что после обработки раны полученной от морского ежа в Роднике Богородицы, боль прошла совершенно. Хотя всем известно, что такие раны заживают до месяца. Хорошо помню его удивление по этому поводу. Он, задавал вопросы, я отвечал. Сильно удивленный водитель уже на месте заявил, что три раза съездил в нашу сторону. Я, говорит, вас не видел. Вот так! Ни мы его не видели, ни он нас. Господь устроил нам возможность побыть с сыном наедине, поговорить о важном, беседу эту с ним я помню до сих пор. Десять километров пути, два часа общения.

Мы жили в дорогом отеле UAI — Ultra all inclusive (Ультра олл инклюзив). Нас еще тогда затопило, вода в номерах стояла по щиколотку. Служащие удивлялись — никогда у них не было такого дождя. Я считаю, это тоже было хорошим знаком. Друг стал рассказывать, как у него когда-то прихватило сердце. «До завтра вы можете не дожить», сказали врачи, и он лег в больницу. Там он мог наблюдать, как одному мужчине в его палате за ширмой с двенадцати часов вечера запускали сердце. До четырех часов медики, два молодых парня, все в поту, боролись за жизнь пациента. Друг сказал, что они по-настоящему борются за наши жизни. Того человека не спасли, он умер. «А я сделал вывод» — сказал друг, «Что с сердцем не шутят».

Эта была великолепная поездка. Уже и многие наши друзья по моему совету побывали на Афоне, многие после этого бросили грехи, многие повенчались. Там есть люди, которые живут в пещерах, вообще одинокие.

Вот так я побывал на Афоне.

А книгу опять забываю писать, ленюсь. Сегодня встретил приятную женщину, на утреннем гулянии. Разговорились. Рассказал о себе несколько историй. Рассказал, как пишу книгу, как ленюсь. Она тоже советует писать. Пришел домой пишу. Вот лентяй!!! Велико Твоё терпение Господи. Время не пришло, понял потом.