Гора эдельвейсов. Повесть

Сергей Шмаль

– Здравствуйте! – негромко проговорил он по-английски.Женщина обернулась, и Алексей мгновенно узнал её. Именно это лицо склонилось над ним, когда он впервые очнулся. Фарфорово-белая кожа, ровные дуги тёмных бровей, тёплые карие глаза. Сзади из-под белой шапочки виднелась каштановая коса, свитая в строгий узел. На лице почти не было косметики, но казалось, что оно сияет изнутри.

Глава 3. Человек без антител

Лия прошла через вестибюль с огромными панорамными окнами. Это было едва ли не единственное место в клинике, где можно было увидеть окружающий мир. Белые жалюзи закрывали окна палат, чтобы не тревожить пациентов ярким светом.

«Надо же, листва на деревьях совсем тёмная. Скоро начнёт желтеть. Выходит, я совсем пропустила лето?» — с лёгкой грустью подумала Лия.

Она приезжала в клинику засветло, уезжала в сумерках. А зачастую оставалась на ночь. Конечно, никто не требовал работать так много. Просто клиника была единственным местом, где Лия не чувствовала пронзительной тоски.

— Добрый день, Марк! Здравствуйте, доктор Уэст! — вежливо здоровалась Лия с проходящими по коридорам коллегами.

И никому не пришло бы в голову, что эта милая улыбающаяся девушка отчаянно грустит. Всегда. Постоянно. Это можно было заметить только по выражению её глаз. Но врачам и медсёстрам большой клиники некогда вглядываться друг другу в лицо. Они заняты спасением человеческих жизней.

Да, вакцина ПВЖ избавила людей от естественной смерти. Она предотвращает окисление клеток, которое приводит к их старению и отмиранию. Но ни одна самая чудесная вакцина не защитит человека от аварий, катастроф, ранений. Поэтому врачам по-прежнему некогда вглядываться в лица своих коллег.

Думая об этом, Лия невесело улыбнулась. А потом придала лицу обычное добродушно-спокойное выражение. Она входила в кабинет профессора Томпсона. Незачем зря волновать отца.

— Здравствуй, моя дорогая! — воскликнул тот, вставая из-за стола.

Он обнял Лию, и она вдруг испугалась, что сейчас не выдержит и расплачется у отца на плече. Как в детстве, когда прибегала к нему с ушибленной коленкой или обидой на подружку.

— Ты сильно похудела, — сказал профессор Томпсон, держа Лию за тонкое запястье. — И глазки какие-то грустные. Ты слишком много работаешь, детка! За всё лето ты ни разу не выбралась в отпуск.

— Я не могла оставить моего русского пациента, — ответила Лия, стараясь говорить нарочито бодрым голосом. — Ты ведь уже знаешь, он вчера вышел из комы. Показания приборов прекрасные, анализы тоже…

— Кстати, об анализах. Именно из-за них я тебя и вызвал, — вмиг нахмурившись, произнёс профессор.

Он вернулся за стол и указал Лии на свободное кресло. Нажал кнопку на клавиатуре, и на большом экране, висящем на стене, высветились колонки латинских букв и цифр.

— Вчера пришли результаты генетического анализа Алексея. Посмотри внимательно!

Лия посмотрела несколько секунд. Потом удивлённо воскликнула:

— Нет антител, которые образуются после ПВЖ! В первый раз такое вижу!

— А я уже видел, — ответил профессор, отключая экран. — Семь лет назад, когда к нам привезли буддийского монаха со сложной травмой позвоночника. У него тоже не было антител ПВЖ. Знаешь, почему?

— Нет, — с лёгким испугом ответила Лия. Она во все глаза смотрела на отца.

Тот спокойно пожал плечами.

— Видишь ли, все религии мира утверждают, что мы бессмертны без всяких вакцин. Наши души после смерти перейдут в другой мир. А тело смертно, таков божий закон.

— Но это так жестоко! — возразила Лия. — И никем до сих пор не доказано, что загробная жизнь существует.

— Главное отличие религии от науки — вера без доказательств. Понимаешь? Религиозные люди просто верят, и они настолько убеждены в своих идеях, что готовы отказаться от бессмертия, открытого наукой. Монахи и священнослужители не делают ПВЖ.

— Как же так? — удивлённо спросила Лия. — Ведь существует международный закон… ПВЖ обязаны делать все, кому исполнилось восемнадцать.

— Закон оговаривает, что от прививки можно отказаться по религиозным и морально-этическим соображениям. Но давай вернёмся к нашему пациенту. Его нашли туристы на горной дороге, где-то на Северном Кавказе. Вызвали медицинский вертолёт, на котором его перевезли в Москву, а оттуда к нам. Без документов, — многозначительно произнёс профессор.

Дочь внимательно посмотрела ему в лицо. Она не перебивала, хотя видно было, что догадка готова была сорваться с её языка.

— Никакого удостоверения личности, кроме браслета с надписью «Алексей Пименов». Фамилия всемирно известного учёного, который пропал без вести. Между прочим, я помню, что у Пименова была семья — жена и шестилетний сын. Жена умерла от рака через полгода после исчезновения профессора.

— Да, я читала, что тридцать лет назад ещё не все виды рака поддавались лечению, — кивнула Лия.

— Ребёнок, сын Пименова, тоже исчез, — продолжил профессор. — И звали его, между прочим, Алексеем.

***

Массажистом оказался юноша восточноазиатской наружности. «Вьетнамец или таец», — подумал Алексей. Комплекция у него была, как у худенького четырнадцатилетнего подростка, на лице ни следа растительности.

— Привет! Меня зовут Сунан, — представился он на отличном английском языке. — Буду работать с вашими мышцами и суставами.

В хрупких руках массажиста таилась невероятная сила. Переместив Алексея с помощью медбрата на твёрдую кушетку, он принялся за дело. По палате распространился аромат неведомых трав от масла, которым Сунан смазал шею, спину и плечи Алексея.

— Голова не кружится? Чувствуете себя нормально? — время от времени спрашивал массажист, ловко разминая мышцы пациента.

Алексей ощущал себя автомобилем, который двадцать лет стоял без движения в гараже, а теперь умелый автомеханик разбирает и чистит его двигатель. Мускулы словно просыпались от долгого сна, наливались свежей кровью.

— Ух, как будто помолодел на десять лет! — воскликнул он, когда его уже переместили назад, на кровать.

— Через два часа придёт физиотерапевт, — с улыбкой сказал Сунан, — он начнёт делать с вами лечебную гимнастику. А пока полежите спокойно. Нагрузка должна быть постепенной.

Едва за массажистом закрылась дверь, явилась Кики. Она принесла второй завтрак — белковое суфле и фруктовый коктейль. Алексей улыбнулся Кики, как старой знакомой. С утра за ним ухаживала другая медсестра, и Алексей подумал, что у Кики сегодня выходной.

— Доктор Томпсон попросила меня поменяться дежурствами на сегодня, — сообщила она, словно угадав мысли Алексея. — Ей сегодня пришлось отлучиться в международный медицинский банк данных.

Алексей почувствовал странную грусть. Так бывало прежде, когда нарушались давно задуманные планы или не сбывалось желание. Но у него нет никаких планов, связанных с доктором Томпсон. И, наверное, не может быть вообще. Она — врач известной клиники, а он — человек без роду и племени, как говорили в старину. Даже документов нет.

— Кстати, Кики, — спросил Алексей. — Вы не знаете, что стало с моим товарищем? С тем, который попал в аварию вместе со мной?

Карие глаза девушки сразу померкли, словно в них выключили свет.

— К сожалению, он погиб на месте. Так сообщили нашим врачам.

«Мишка уже встретился с теми, кого любил, — подумал Алексей. — Если, конечно, загробная жизнь существует».

Внезапно он задумался об отце. Наверняка тот знает, что Алексей пострадал в аварии. Но не может навести справки о сыне, потому что вынужден скрываться. Почему? Что, кроме собственных убеждений, заставило его скрыться от людей, сделать собственного сына изгоем?

«А ведь я так и не сказал Лии о нём», — вспомнил Алексей, и от этой мысли ему было особенно неприятно. Как будто он обманул хорошего друга.

Благо в это время подействовали таблетки, которые дала ему Кики. Алексей заснул, и ему абсолютно ничего не снилось. Пустота и тишина — наверное, такое состояние требовалось для выздоровления.