Виктор Цой – уста к небу, уста к земле

Сергей Шкляев, 2022

Виктор Цой… Звезда и таинственный собеседник многих поколений… Его песни, многим знакомые с детства, внешне просты и понятны, но одновременно и парадоксально – не просты и не понятны. Они подобны шкатулке с двойным, или даже тройным, дном. Многие, слушая их, узнают себя, видят отражение своих мыслей и чувств. В книге «Виктор Цой – уста к Небу, уста к земле» читатель познакомится с новым, ранее неизвестным и неожиданным взглядом на смысл этих песен. Каждое творение музыканта, анализируемое в рамках данной книги, рассматривается в свете опыта Православной Церкви, в каждом из них музыкант ищет глубинный смысл жизни, ищет Богообщения. Книга вскрывает глубочайший смысл творчества Виктора Цоя, она может помочь читателю сделать правильные шаги к Богу, глубже познать свою внутреннюю природу, помочь разобраться в себе. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Звезда по имени Солнце

Белый снег, серый лёд на растрескавшейся земле,

Одеялом лоскутным на ней город в дорожной петле,

А над городом плывут облака,

Закрывая небесный свет, а над городом —

Жёлтый дым, городу две тысячи лет,

Прожитых под светом звезды по имени Солнце.

Две тысячи лет — война, война без особых причин.

Война — дело молодых, лекарство против морщин.

Красная-красная кровь —

Через час уже просто земля,

Через два — на ней цветы и трава,

Через три — она снова жива

И согрета лучами звезды по имени Солнце.

И мы знаем, что так было всегда,

Что Судьбою больше любим,

Кто живёт по законам другим

И кому умирать молодым.

Он не помнит слова «да» и слова «нет»,

Он не помнит ни чинов, ни имён,

И способен дотянуться до звёзд,

Не считая, что это сон.

И упасть опалённым звездой по имени Солнце.

Звезда по имени Солнце — это Христос.

Белый снег, серый лёд на растрескавшейся земле.

Описываемые вещи — символическое описание земным языком райской катастрофы, следствие грехопадения. Во-первых, если снег белый, то почему лёд серый? Здесь есть глубинный подтекст. В обычной природе, в экологически чистых местах, снег белый, Лёд в тех же местах чистый и прозрачный с голубоватым отливом, а в тексте Цоя лёд серый.

При бурении вечных полярных льдов учёные обнаружили слой льда, серый от пепла и вулканической пыли. Это след планетарной катастрофы, какого-то мощного взрыва, вызвавшего выброс в атмосферу земли огромного количества пыли и вулканического пепла.

Последнее стало препятствием для солнечных лучей согревать землю, что привело к резкому изменению климата на земле, к похолоданию, большому обледенению полюсов, к гибели многих видов животных и растений. Итак, белый снег лежит на посткатастрофном льду а лёд — на растрескавшейся земле. Земля трескается только при её глубоком промерзании или засухе.

Виктор Цой этими символами описывает природу человека после грехопадения. Между людьми царствует холод и «лёд», отчуждение, вражда, злоба. Людей, крайне озлобленных и цинично жестоких, называют «отморозками».

Одеялом лоскутным на ней город

в дорожной петле.

Одеяло лоскутное есть образ Православной Церкви, сравниваемой с лоскутами, поместными Церквями, находящимися на земле. Но и «лоскутами» в нас находится доверие Богу.

По мере серьёзного и чуткого нашего стремления жить по воле Божьей, лоскуток «нитками» скорбей, трудностей и радостей, молитв и постов «пришивается» к «одеялу» веры более прочно. Одеяло — согревающая одежда, под его покровом немного отогревается земля, сердце (дух) падшего и повреждённого человека. Сердце, обогретое благодатью, становится способным рождать святой плод духовный.

Одеяло отождествляется одновременно с «городом в дорожной петле». Город — огороженное людское поселение. Церковь огорожена оборонительной от ересей стеной — догматическим учением — «Символом веры». Почему речь идёт о Православной, а не о Католической Церкви, не говоря о протестантских, у Виктора Цоя будет сказано ниже. Это слова о двух тысячах лет войны и о возрасте города.

Католическая Церковь была первое тысячелетие Православной, но к десятому веку по ряду духовных причин, прежде всего безумной гордости, властолюбию, славолюбию Римских первосвященников, отпала от духовного предания Православия. Последнее привело к мутации (аномальному отклонению от нормы) в духовно-нравственном и догматическом отношении.

В десятом веке произошёл необратимый разрыв Католичества с Православием. Католичество стало стремительно разлагаться, что привело к появлению в Западной Церкви в 16 веке протестантизма, а затем на территории западной Европы — материализма, атеизма и сатанизма. Православие же существует, условно говоря, две тысячи лет.

Петля в этом стихе Цоя есть образ времени. Свойство его, как и петли, — сокращаться. Православие, по слову Христа, будет со временем уничтожаться повсюду. Христос, говоря о времени своего Второго Пришествия и времени Страшного Суда, вопрошал риторически: «Но Сын Человеческий, придя, найдёт ли веру на земле?» (Лк. 18, 8). Найду ли Я веру (в Меня и Пославшего Меня) на земле???

А над городом плывут облака,

закрывая небесный свет.

Христос говорил: «Я свет миру» (см.: Ин. 8, 12). Христос и есть тот Небесный Свет в тексте Цоя. Облака и тучи, в системе символов Виктора Цоя, как я писал выше, есть образ демонических сил, стремящихся закрыть от людей Спасителя. «И стена из кирпичей-облаков крепка», — из песни «Странная сказка». «Но я вижу, как тучи режут солнечный луч», — из песни «Место для шага вперёд».

А над городом — жёлтый дым,

городу две тысячи лет,

Прожитых под светом звезды по имени Солнце.

Жёлтый дым бывает от химических и металлургических производств. Это образ еретических, псевдоцерковных и оккультных учений, стремящихся отравить, исказить, вызвать мутацию Православия внутри города.

У Цоя жёлтый дым именно над городом, а не вне его. Город прожил две тысячи лет под светом Звезды — Христа. Цой опять уклоняется писать о жизни вне города, тем утверждая, что вне света «Солнца-Звезды» жизни нет.

Там нечто другое, имитация жизни, душевность вместо духовности. Подлинное Христианство — Православие, оно есть жительство по Духу Святому. По Духу Христову, вне Света Христова горение духа человеческого всерьёз невозможно.

И две тысячи лет война,

война без особых причин.

Эта война духовная, особая. Внешний мир причины понять не может. Да и духовной войны особо не замечает, по причине духовной слепоты, привыкнув к видению только войн в физическом смысле: за территории и ресурсы.

Фёдор Михайлович Достоевский в романе «Братья Карамазовы» писал о жизни человека на земле: «Тут диавол с Богом борется, а поле битвы — сердца (дух, средоточие жизни) людей». Виктор Цой споёт в песне «Война»: «И где бы ты ни был, чтоб ты ни делал — между землёй и небом — война»…

Война — дело молодых,

лекарство против морщин.

Виктор Цой вновь использует контрасты для привлечения внимания к скрытому подтексту. Реальные войны всех уровней — это не шутки и весёлая игра молодых, это жёсткая схватка зрелых мужей, независимо от биологического возраста. Виктор Цой говорит о молодых в переносном смысле, о тех, кто верит в воскрешавшего мёртвых Христа. И именно Им, поэтому они вечно молоды.

Подтверждение тому следующие слова Виктора Цоя о лекарстве против морщин. Масло и крема на его основе препятствуют старению кожи. Масло — символ духовной пищи и лекарства.

Греческий язык богаче славянского. И в молитвах, там, где мы говорим: «Господи, помилуй (Господи, амнистируй нас и излей милости Твои на нас)». Там греки скажут: «Кирие елейсон» — «Господи, умасли, то есть напитай нас благодатью, смягчи и исцели раны греховные».

В земных войнах люди быстро взрослеют. У детей войны детства не было, они резко все повзрослели. Воины, находясь под палящим солнцем, жестоким ветром, дождями и снегом, глядя в прицелы, выходя в дозоры, в разведки, быстро обзаводились морщинами. Но Виктор Цой поёт о лекарстве против морщин духовных. Это лекарство — благодать, даруемая тем, кто воюет с диаволом в себе самом.

Красная-красная кровь — через час

уже просто земля,

Через два — на ней цветы и трава.

Здесь речь идёт о крови мучеников. Двойное, через дефис, упоминание о крови означает прямой, и одновременно переносный, и усиленный смысл. Красным славяне называли красоту: красная горка или площадь, красный молодец, или красна девица.

Источник вечной красоты — Бог. Кровь, за Него пролитая, имеет Христову красоту. «Кровь мучеников — семя христианства» (см.: «Аполагетик», 50, 13), — писал учитель Церкви и апологет второго века Тертуллиан. В истории Церкви мы видим, что там, где проливалась кровь святых, вскоре снова, как удобренные, произрастали духовные цветы и трава. Всё это происходило, если люди не угашали в себе своего духа, «пламенеющего» к Богу.

Через три — она снова жива,

И согрета лучами звезды по имени Солнце.

В псалтири мы видим сравнение человека с травой: «Дни человека — как трава, как цвет полевой, так он цветёт» (Пс. 103, 15). Милость же Господня от века и до века на боящихся (отпасть от Него) Его» (Пс. 102, 17). Святым Духом всякая душа живится, угасшее воспламеняется. Согревается Солнцем духовным сердце человека — земля, растрескавшаяся, обезвоженная, замороженная и обожжённая морозом.

Опять видим перекличку с песней «Апрель»: «Над землёй мороз, что ни тронь — всё лёд…» Оживает согретый Богом человек, но не механически, а всем существом жаждущий и алчущий быть в Боге. Апостол Павел писал: «Духа не угашайте» (1 Фес. 5, 19).

И мы знаем, что так было всегда,

Что судьбой больше любим,

Кто живёт по законам другим

И кому умирать молодым.

Здесь говорится об иных законах. Учёные знают, что в микромире (физика элементарных частиц) есть свои законы, противоречащие законам макромира (физика средних величин), нашего привычного мира. В свою очередь, одновременно эти два вида законов противоречат законам мегамира (физика гигантских, космических величин). Звучит парадоксально, абсурдно, но это факт.

Подобно этому, в трёхсоставном человеке сосуществуют одновременно три вида законов. Физический — закон для тела, душевный — закон межчеловеческих взаимоотношений и духовный — закон духовных взаимоотношений с божественным или демоническим миром.

Виктор Цой поёт о частичном знании им и близким ему по духу людям тайн Промысла Божия. Он споёт следующее: «Судьбой (непостижимыми для человека, далёкого от Бога, судами Божьими) больше любим тот — кому умирать молодым».

Вечно молоды те, кто духом — во Христе. В числе их и сам Виктор Цой. Здесь речь не о биологическом возрасте, а о внутреннем выборе человека: «Быть с Богом вечно молодым, или без Него».

О себе он спел и в песне «Легенда». Он был извещён, что умрёт молодым. Для обычного сознания эти слова — безумие, как и само Христианство. «Ибо кто хочет душу свою сберечь, (без Меня) тот потеряет её, а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретёт её», — говорит Христос (Мф. 16, 25).

Разве не «безумны» слова апостола Павла: «Ибо для меня жизнь — Христос, и смерть — приобретение» (Флп. 1,21). «Имею желание разрешиться (расстаться с палаткой, временным, непостоянным жильём этого тела) и быть со Христом, потому что это несравненно лучше» (Флп. 1, 23).

Он не помнит слова «да» и слова «нет»,

Он не помнит ни чинов, ни имён.

Эти слова о бесстрастном человеке, герое песни, выросшем на растрескавшейся земле и одновременно ею являющимся. Но согретый, превратившийся в вечно цветущую и молодую личность под светом звезды по имени Солнце.

Бесстрастие — это не стоическое бесчувствие. Бесстрастие — значит отсутствие страстей, свобода от всего демонического, то есть приносящего сердцу (духу) человека страдания.

Такое сердце, слышащее, видящее волю Божью и творящее Её, преисполняется Миром Христовым и беспредельной радостью и ликованием. Слова такого человека исполнены Духом Святым. Имеют Силу и Власть, покоряющие не внешним насилием, но Истиной живой, называемой Любовью. Они «жизненосны» и святы.

Христос учил учеников трезвости, твёрдости и верности Истине, образно высказался так: «Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого» (Мф. 5, 37). Поэтому Цой и спел: «Он не помнит слова «да» и слова «нет»». То есть этот человек не половинчатый, он целостный. Его слово — да-да, или нет-нет. Он не лукав. При таком устроении он словно «не помнит», не внимает что-то значащее для других людей: внешние чины, звания, громкие и славные имена.

Например, пророк Иоанн Креститель или пророк Илия. Они равным образом обличали как простолюдинов, так и самих царей. Оба были нелицеприятными. Для них пустыми звуками были слова царь, царица, вельможи и любое знатное имя. Они были как всецелое служение Богу.

Если человек смотрит не на то, что скажет о нём Бог, а на то — что скажут люди, такой садит сам себя на цепь человекоугодия и сам себя лишает духовного роста. А людям, перед которыми он заискивает, даётся в руки эта цепь для манипулирования человекоугодником.

И способен дотянуться до звёзд,

Не считая, что это сон,

И упасть опалённым звездой по имени Солнце.

Апостол Павел, говоря о святых, сравнил их со звёздами: «Звезда от звезды разнится в славе» (см.: 1 Кор. 15, 41). Тот, о ком поёт Цой, ищет святости. Святой не значит безгрешный. Только Бог без греха. Святой — значит выделенный из мира зла, он носитель Духа Божьего, он — храм Божий.

Способен дотянуться до звёзд — всё равно, что спортсмен, силой равный олимпийским чемпионам, «звёздам спорта». Но зачем ему это? Его путь — только к Богу, поэтому Цой употребил слово «способен». Способен, но не станет тянуться к «звёздам» земным, к славе земной. Его цель и край желаний — только Бог и исполнение Его воли.

Цой поёт о себе и о тех, кто шли путём, указанным Христом, поёт о святых. Они становились великими мудрецами. С их знанием природы человеческой и Бога они могли стать мировыми «звёздами» в качестве правителей народов, гениальными реформаторами мира сего, величайшими «светилами» науки, медицины, управления и тому подобное. Но они трезво смотрели на жизнь.

Выше я упоминал слова из песни «Группа крови»: «звёздная пыль на сапогах». Всю «звёздность» падшей земли они вменяли в мусор, мешающий идти к Богу. Земную жизнь считали за тяжкий «сон».

Старые люди так и говорят: «Жизнь пролетела как сон». Христос говорил, что «верующие в Него и Пославшего Его (Отца) имеют жизнь вечную». На фоне этих слов земная жизнь без Бога не жизнь, а фальшивка, обман, «издёвка», гниль.

Тот, кто взойдёт на Небо по дару Христа, водимый Духом Святым, не может не ужаснуться своей нечистоты и недостоинства быть с Богом, с бесконечной Любовью. В одной из обширных и глубоких молитв преподобного Ефрема Сирина есть такие слова к Богу: «Благодарю Тебя, Господи, что удостоил меня пасть на лице свое пред Тобою».

В Священном Писании сказано: «Небо не чисто пред Ним» (Иов. 15, 15). Ужаснётся там каждый святой и упадёт пред Богом в покаянии, благодарности и духовном восхищении. Упадёт опалённый превосходящей всякое разумение Любовью, опалённый Божественным Огнём, уничтожающим всякую нечистоту и усыновляющим человека Богу.