Отшельник

Сергей Шкенёв, 2021

Если не нравится наш мир, то найди себе другой. Можешь даже чуть поправить его на свой вкус. Или не чуть. Или вообще вмешаться так, что самому страшно станет. Магии нет. Эльфов тоже почему-то нет. Есть военный пенсионер и портал. А с той стороны портала… А не скажу. :)

Глава 5

К приезду племянника и Полины Дмитриевны, ожидающемуся рано утром, Самарин решил привести к приличному виду хотя бы лужайку перед домом. Начал готовиться вечером, для чего тщательно по инструкции из интернета отбил найденную в сарае литовку. Правда, косить траву Андрей Михайлович не умел и даже никогда не пробовал это делать, но не боги горшки обжигают! Что там уметь, размахивайся только пошире, да время от времени поправляй заточку брусочком. Фигня делов…

— Сейчас мы с тобой, Тимофей, быстренько тут управимся, — несколько самонадеянно пообещал он наблюдающему за приготовлениями княжичу. — До темноты ещё долго.

И с первого же взмаха засадил острый кончик косы в створку ворот. Насквозь толстую доску не пробил, но вытащить получилось не сразу. Но справился.

— Мать вашу! — второй взмах пришёлся по спрятавшемуся в траве муравейнику, из-за чего тот буквально взорвался. — Понастроили тут…

Потом Андрей Михайлович подумал и решил, что укос следует начинать с краю, чтобы скошенная трава не мешала следующему проходу. То есть, со стороны дороги.

— Бдзынь! — возмутилась литовка, налетевшая на щебёнку деревенской улицы.

— Мать… — эхом ответил Самарин при виде высеченных из камня искр. — Вот где у этой косы моторчик?

Тимофей с любопытством спросил:

— А что такое моторчик?

Андрей Михайлович охотно отложил в сторону хитрый крестьянский инструмент и пустился в объяснения, стараясь выбирать понятные маленькому мальчику слова:

— Это железяка такая, которая всё крутит. Как в машине, но здесь маленький нужен. В особый бачок заливается бензин, и сей механизм начинает пыхтеть, трещать, гудеть, рычать… Ну и работу всякую делает. Один мотор может сразу несколько лошадей заменить.

— Лошади большие.

— А моторы маленькие. Видел в сенях на гвоздике триммер хускварновский висит? Ой, бля…

— Кто? — не понял Тимофей.

— Последнее слово я не говорил, это бес попутал.

— Бесы злые и страшные, мне рассказывали, — согласился княжич. — Я их боюсь.

— Нужно будет, мы и бесов запряжём землю пахать, — успокоил его Самарин, мысленно костеривший себя за забывчивость. — Давай я тебе и в самом деле покажу как моторы работают.

— А потом мороженое?

— Обязательно, но только если посчитаешь, сколько ты сегодня уже съел.

Тимофей задумался, загибая пальцы, и гордо ответил:

— Три!

— Молодец! Арифметика входит в список истинных добродетелей любого правителя.

— И Шемяки? — не поверил княжич.

— Сам же говорил, что у него нет добродетелей. Да и не правитель он вовсе.

— Он козёл!

Андрей Михайлович поперхнулся ответом, взял Тимофея за руку, и повёл в дом. Бензиновая косилка манила…

И она не обманула ожиданий. Бензин был в запасе, масло нашлось там же в сенях на полочке, косилка завелась сразу, и довольный донельзя Андрей Михайлович в сопровождении любопытного Тимофея с энтузиазмом принялся за работу. С техникой дело пошло веселее, и за пару часов он успел выкосить лужайку перед забором со стороны улицы, обочины деревянных тропинок, прошёлся вокруг сарая и бани, около лодочных ворот, между старыми яблонями, и потихоньку пробирался по заросшему бурьяном огороду вдоль забора.

Только вот пчёлам это категорически не понравилось.

— Да ну вас к лешему! — возмутился Андрей Михайлович. — Не хотите жить по-человечески, живите как свиньи.

С этими словами он открыл створку ведущих к старице ворот и начал выкашивать площадку перед ними. И так увлёкся, что вздрогнул от неожиданности, когда перед ногами в землю воткнулась стрела с белым оперением. И сразу стал слышен приближающийся конский топот.

Следующая стрела свистнула над головой, пролетела дальше, и со стуком вонзилась в воротный столб, рядом с плечом стоящего с широко раскрытыми глазами княжича.

— Да что за… — Самарин отстегнул косилку и хлопнул себя по карману. Только вот пистолет он выложил ещё утром перед поездкой в Гороховец. — Бежим, Тимка!

И они успели! Ворота захлопнулись перед конскими мордами и исчезли, а люди в отороченных лисьим мехом шапках рвали поводья, останавливая коней и поднимая их на дыбы, и ругались на непонятном языке в безуспешных поисках растаявшего миража. На траве осталась ярко-оранжевая тарахтящая на холостых оборотах косилка, похожая на диковинную булаву сказочного великана.

Самарин привстал на стремянке и выглянул поверх ворот. В руках он держал ружьё, предусмотрительно заряженное патронами с пулей на медведя или лося. Или на кабана. Впрочем, на человека они действуют не хуже, потому что люди порой такие же дикие и такие же свиньи.

Как и ожидалось, за воротами было пусто. Всё та же старица из двадцать первого века с заросшим кустами обрывистым берегом, и никаких басмачей с луками и саблями на низкорослых лошадках. Птички поют, пчёлы ещё жужжат, торопясь вернуться в улей до захода солнца. Тишина.

— Никого, — сказал Андрей Михайлович стоящему около стремянки княжичу. — Совсем никого нет.

— Они хитрые, — ответил Тимофей, стиснув побелевшие от напряжения пальцы на рукояти охотничьего ножа. — Заманивают, а потом как выскочат… Татары это. Или ногаи. Мне рассказывали.

— Ордынцы, одним словом, — кивнул Самарин и спустился вниз. — Как думаешь, мы с тобой заманимся?

— И всех убьём? — оживился Тимофей.

— Нет, мы только поглядим. Одним глазком глянем, и всё.

— Тоже заманивать будем?

— Это уж как получится, — Андрей Михайлович снял с ворот запорный брус и осторожно надавил на створку, открывая узкую щёлку и готовясь тут же закрыть её в случае опасности. — И что у нас там?

Как раз в это время ордынцы собрались вокруг до сих пор тарахтящей косилки, не решаясь взять её в руки. Но вот один их двух десятков человек наконец-то набрался смелости, и ухватился за рога велосипедного руля. Поднял, с торжеством демонстрируя отвагу истинного багатура, и поднёс к лицу командира, выделяющегося богатством чешуйчатого золочёного доспеха среди простеньких кольчуг и стёганых халатов.

— Вай, шайтан! — послышались завистливые голоса.

Может быть, и правда сам шайтан помог привычной к сабле руке нажать на нужную кнопку, а может он и не виноват… Косилка зарычала, набирая обороты, и лески триммера, способные скашивать прутья в мизинец толщиной, хлестнули татарина по глазам.

— А-а-а! — заорал командир ордынцев, закрывая окровавленное лицо руками.

— Э-э-э, шайтан! — одновременно с криком блеснула кривая сабля, и багатур с косилкой упал в траву с разрубленным затылком.

— Ну и я добавлю, — сказал Самарин, и саданул в толпу из ружья. Потом повёл стволом чуть в сторону и выстрелил ещё раз. — Супостаты, бля!

На результат он смотреть не стал, и быстро запер ворота от греха подальше. Не в его возрасте нужно совершать подвиги. Вернее, можно, но не нужно. Лет пятьдесят назад здоровый и румяный сержант Андрюша Самарин мог бы броситься в атаку на численно превосходящего противника, но постаревшему отставному старшему прапорщику Андрею Михайловичу больше нравится другая тактика.

— Вот так мы и воюем, Тимофей!

Княжич, тоже выглядывавший в щель приоткрытых ворот, осторожно погладил приклад двустволки:

— Тоже такую хочу, боярин.

Андрей Михайлович покачал головой:

— Тебя с ног собьёт отдачей, да и не поднимешь ты пока это ружьё. Подрасти сначала.

— Я быстро вырасту, — пообещал княжич. — Но ручницу хочу сейчас.

— Ручницу?

— Вот её, — Тимофей опять погладил приклад.

— Давай я тебе пушку сделаю?

— Большую?

— Маленькую, но очень злую.

— Пушку хочу, — согласился мальчик. — Две пушки.

— Вторая-то зачем?

— Батюшке отдам, пусть Литву воюет.

При воспоминании об отце глаза княжича заполнились слезами, но он крепился и не давал предательской влаге выбраться наружу.

— А не съесть ли нам мороженое, Тимка? — решил отвлечь его Самарин.

— А супостаты?

— Подождут. И вообще весь мир может подождать, пока будущий Великий Князь Иоанн Васильевич изволит есть мороженое.

Мороженое только раздразнило аппетит, и пришлось организовывать второй за сегодняшний день ужин, плавно перетекший в длительное чаепитие с конфетами, вишнёвым вареньем и бубликами с маком. Сам Андрей Михайлович не стал пить чай, и позволил себе то, что не позволял уже много лет — большую кружку крепчайшего чёрного кофе, сваренного в старой гейзерной кофеварке.

Килограммовый пакет кофейных зёрен он купил в Гороховце, повинуясь требованиям внезапно окрепшего организма, но по приезду экспериментировать со здоровьем не стал. Сейчас же кипящий в крови адреналин нужно было разбавить хоть чем-нибудь, и кофеин, в отличии от водки, подходил для этого лучше всего.

Вообще-то Андрей Михайлович сознательно тянул время, надеясь, что появившаяся за воротами проблема рассосётся сама собой. Поэтому не стал торопиться, а сразу после ужина постелил на кухонный стол старую клеёнку и достал маслёнку с ветошью.

— Оружие, Тимка, любит чистку, уход и ласку.

Княжич мотал науку на отсутствующий ус и внимательно наблюдал за манипуляциями с двустволкой.

— Почему, боярин, твоё оружие без золота и серебра?

— А зачем? — спросил Самарин, энергично орудуя шомполом. — Золото тяжёлое и только мешаться будет.

— Зато все сразу увидят, что ты боярин!

Какой, однако, развитый для своих лет мальчик! Вопросы задаёт правильные. Правильные для отвечающего вопросы.

— А зачем всем видеть? Это купцу нужно выпячивать богатство и подпоясываться так, чтобы сытое брюхо вперёд торчало. Удобство, Тимка, никак не меньший показатель!

— Шубы собольи… — вспомнил княжич.

— Сидеть в них, париться и вонять. Это же наказание, а не награда. Впрочем, если человеку гордиться нечем, кроме как древностью рода и заслугами предков, то и шуба подойдёт. Тебе, Тимофей, про Александра Македонского рассказывали?

— Да, — кивнул мальчик.

— Так он вообще без портков ходил, но это не помешало ему завоевать половину мира и стать величайшим героем древности.

— Но по отчине и дедине…

— А предок твой, Святослав Игоревич, соболью шубу не носил, — Андрей Михайлович протёр ружьё от излишков масла и собрал его. — Если жить по старине и заветам пращуров, то нынешних князей хоть сейчас на кол сажать можно.

— За что?

— За сепаратизм, — ответил Самарин, и на непонимающий взгляд пояснил. — Было единое государство с одним государем, а сейчас у вас хрен знает что. Хм… про хрен забудь, я это не говорил.

— Опять бесы попутали?

— Ага, они самые. Вот как раз мы этих бесов сейчас и проведаем.

— Проведаем! — согласился княжич, и первым соскочил с лавки. — И убьём?

— Тут уж как получится, Тимка.

Убивать никого не пришлось, чему Андрей Михайлович искренне порадовался. За воротами стояла тишина, изредка нарушаемая недовольным фырканьем единственной стреноженной лошади, да в живописных позах лежало с десяток покойников с характерными рублеными ранами. Голова командира, щеголявшего богатым доспехом, откатилась на пару метров от туловища. Бензокоса с погнутой в нескольких местах штангой уже перестала тарахтеть и валялась рядом.

— Козлы! — Самарин прикинул стоимость запчастей на фирменный инструмент и решительно пошёл к трупам, сказав на ходу княжичу. — Тимка, ты пока дома посиди, а я трофеи соберу.

Мальчик послушно попятился, не отводя глаз от поля боя, а Андрей Михайлович проверил наличие пистолета в кармане, и закинул ружьё за спину.

Хм… с чего бы начать? В принципе, с чего угодно. В средневековой Руси живут бедно, и не только железо ценится, но и сапоги с покойника — вполне ходовой товар, пользующийся немалым спросом. Одежду тоже можно снять и отстирать, но при этой мысли к горлу подкатывает тошнота. Нет уж, не жили богато, нехрен и начинать! К чертям такой трофей. Или к водяным, так даже правильнее. Если сбросить трупы в Клязьму, то через несколько дней жители Нижнего Новгорода смогут порадоваться неожиданному подарку матушки Волги.

— А Вадим? — вслух вспомнил Андрей Михайлович.

Точно, ведь завтра рано утром приедет племянник, и при помощи трупов его можно будет убедить в полной вменяемости престарелого дяди. В разговоре по телефону он что-то такое заподозрил… Нет, трупы и вменяемость — понятия взаимоисключающие.

Размышляя вслух и разговаривая сам с собой, Андрей Михайлович увязал сапоги в трофейный засаленный халат, показавшийся самым приличным из имеющихся в наличии. Не забыть бы потом обработать его дихлофосом. Кстати, почему покойников одиннадцать, а сапог только девятнадцать?

Самарин не нашёл ответа на свой вопрос, пожал плечами, отнёс узел с обувью за ворота, и вернулся. Теперь отдельно кольчуги, у кого они есть, и оружие. Чёрт возьми, какое же оно всё тяжёлое! Лошадка ещё эта над ухом фыркает.

— Пошло прочь, животное, — Андрей Михайлович хлопнул лошадку по заднице древком короткого копья. — Вон отсюда!

Мысль использовать коня для перевозки тяжестей отверг сразу — лошадей Самарин откровенно побаивался, и лошадиные силы предпочитал видеть только под капотом машины. В колбасе тоже неплохо. А если маханину правильно приготовить, да с лучком…

Правильно, луки тоже нужно забрать. Странно маленькие, совсем не похожие на эльфийские или английские из фильмов, они всё равно смотрелись хищно и смертоносно. И дорого, что тоже имеет значение.

Через полчаса, когда уже начало темнеть, Андрей Михайлович закончил сбор трофеев и приступил к самому неприятному. Для показа племяннику он решил оставить всего двух покойников, а остальных отправить в Клязьму. Хватит двоих? Да, наверное, хватит — этого без головы, и ещё вот этого с уголовной мордой. Только уложить рядком, чтобы потом не запинаться.

Самарин ухватил ближайшего за пояс и потянул на себя. Тот от тяжести с хлопком порвался пополам, и вылетевшая монетка тускло блеснула в неверном свете сумерек. Золото?

Нет, это серебро, совсем не похожее на знакомые московские чешуйки. Порядком вытертая и почти круглая монета, но на одной стороне вполне различим стоящий с поднятой передней лапой неведомый зверь, а на другой то ли засохшие червячки, то ли буквы неизвестной науке письменности. Да и плевать на письмена, серебро, оно и есть серебро.

Андрей Михайлович нашёл в поясе ещё три монетки, и на всякий случай обыскал остальных покойников. Это не подштанники грязные с них снимать, это совсем другое. Интуиция не подвела, и обыск принёс четырнадцать монет, причём одну золотую с крестом и бородатой Горгоной Медузой. Где такие чеканят?

Благодарный Самарин провожал каждого в последний путь добрым словом и единственной молитвой, которую знал. На том свете вряд ли разделяют людей по религиям.

— Покойся с миром, добрый человек. Отче наш, иже еси на небесех, да святится имя Твое, на приидет царствие Твое…

Проводил, и устало побрёл домой, не забывая внимательно посматривать по сторонам.

А ночью сон всё никак не шёл, и лёжа на диване в обнимку с заряженным ружьём, Андрей Михайлович прислушивался к шорохам. И уснул только перед рассветом.

— Да не может такого быть! — племянник попинал ногой лежащую на ступеньках кольчугу, покрытую бурыми пятнами засохшей крови. — Это мистика и фантастика!

— Не ори, — Полина Дмитриевна отвесила Кукушкину подзатыльник и покосилась на дом. — Ребёнка разбудишь.

— Да, — усмехнулся раздосадованный недоверием Андрей Михайлович, — а то он потом вырастет, и его опричники тебя на кол посадят. Хочешь на кол, Вадик?

— Вообще-то это не Иван Грозный, — Вадим не стал отвечать на глупые подначки и сразу перешёл к сути. — Если ты нас не разыгрываешь, то в доме сейчас спит будущий Иван Третий, потому что именно его бабушкой была Софья Витовтовна. Ты её с Софьей Палеолог спутал, дядя Андрей. Мог бы и сама в интернете посмотреть.

Конец ознакомительного фрагмента.