Россия HELL

Сергей Че, 2022

Россия победила в войне с Западом. Страны НАТО разгромлены и раздроблены. На них наложена огромная контрибуция. Теперь Россия – сильнейшая страна мира с неисчерпаемыми возможностями для развития. Все меняется в тот момент, когда ученые обнаруживают параллельный мир, где Россия войну проиграла. Где страна развалена, города уничтожены, а территория превращена победителями в настоящий ад. Содержит нецензурную брань.

Глава 1

Спецотряды прибывали один за другим, разворачивались на площадке перед воротами ранчо и занимали позиции подальше друг от друга, прячась за машинами и хозпостройками. Спецназ ГРУ, группа «Альфа» с двумя кураторами в штатском, росгвардейский «Авангард». Явилась даже армейская разведка на двух «Барсах» с тяжелым вооружением.

— А эти-то чего здесь забыли? — нахмурился Викентьев

— Ну как же, — Барановский затянулся и выпустил дым вниз. — Столько людей потеряли, пока оборону взламывали. Теперь армия полагает, что ей до всего есть дело.

— Черт-те что. Локтями же будем толкаться.

На соседний пригорок медленно заползла машина местной полиции с медведем Калифорнийской республики на передней дверце. Двое копов вылезли наружу, разглядывая столпотворение. Один из штатских поднялся к ним, показал какие-то бумаги, помахал руками, видимо, советуя не мешать операции. Копы лениво покивали.

Викентьев достал бинокль, мазнул взглядом по названию «Дикий гусь» над воротами ранчо и навел окуляры на далекие постройки. Длинная приземистая вилла с бассейном, старый двухэтажный дом 19 века а-ля «плантатор». Пустой загон для скота. Бункер охраны.

— Такая толпа для одного объекта, — сказал Барановский. — Можно подумать, целого президента собираемся выковыривать.

— О, дорогой советник, — сказал Викентьев. — Мы собираемся выковыривать господина Мастерса. А господин Мастерс круче любого президента. Он этими президентами подтирался.

— Все равно непонятно. Зачем Центр согнал сюда всех, кого ни попадя?

— Перестраховывается. Если Мастерс ускользнет, всю работу по выявлению глубинного государства придется заново начинать. В Москве много погон слетит. А может и голов.

Сотрудник в штатском спустился с пригорка и подошел к ним.

— Ну и жара, — пробормотал он, вытирая пот с лысины. — Даже в Неваде такого не было.

— Кстати, полковник, — повернулся к нему Викентьев. — А что вы здесь делаете? Вы же из «двойки». Неужто считаете Мастерса исламским террористом?

— Он курировал иракскую нефть, — сказал полковник. — Так что, к нему есть вопросы.

— А. Ну, сами понимаете, только после нас.

Тот развел руками. Мол, никто не спорит. Вся верхушка бывших Штатов автоматически считалась прерогативой Комитета по делам Оккупированных Территорий.

Со стороны ранчо вдруг донесся глухой хлопок, и над забором вспухло облако дыма.

— Кажется, началось, — сказал Барановский.

С шелестом ввинтилась в воздух ракета, прошмыгнула над головами, оставляя белесый след. Викентьев пригнулся, закрыв ладонью глаза. Полыхнула вспышка, задрожала земля, грохот резанул уши. На месте бункера вздыбилась стена огня.

Когда пламя утихло, а дым рассеялся, Барановский присвистнул.

— Первый раз такое вижу.

Бункер торчал посреди огненного озера, целый и невредимый.

— Он из чего сделан?

— Доберемся, узнаем, — пробормотал Викентьев, наблюдая в бинокль за действиями бойцов. Те быстрыми перебежками двигались к зданиям. — Ч-черт… Говорил же им, нельзя ее в лоб штурмовать.

— Ее?

— Охранную систему класса «Дефендер». Искусственный интеллект пятого уровня. Боевые роботы. Динамические минные поля. Людей только положим.

Словно в подтверждение его слов, оборонный периметр осветился вспышками, что-то заухало, захлебываясь, треск пулеметных очередей разорвал воздух, а окрестности покрылись огненными волдырями. Бойцы сиганули в разные стороны по укрытиям, но было ясно, что успели не все.

— По-моему без арты тут делать нечего, — тихо сказал Барановский.

— Это с артой тут делать нечего, — возразил Викентьев. — Мастерс нам живой нужен.

Из черного клубящегося ада вырвалась покрытая копотью скособоченная фигурка, быстро перебежала открытую местность и перемахнула через ограду.

Викентьев скользнул взглядом по изуродованному старыми шрамами лицу.

Старший оперативник Центра Спецназначения, кодовый номер 000255, позывной Багор. Викентьев не знал его имени, да это было и не обязательно.

— Мне нужно больше людей, — прохрипел Багор, подбежав ближе. — Человек двадцать. Обойти с флангов. Тогда система захлебнется.

— А ты потеряешь еще десяток, — сказал Викентьев. — Не жалко?

Багор непонимающе уставился на него.

— Отводи людей на позиции, — приказал Викентьев. — По-другому попробуем.

Он достал рацию.

Барановский вытаращил глаза и отшатнулся.

— Нет.

— Да.

— Ты хорошо подумал?

— У тебя есть другие варианты?

Барановский вздохнул.

Викентьев отжал кнопку.

— Антон. Ваш выход.

***

Для Антона всё было кристально ясно. Ему даже не надо было смотреть на экран планшета, где калейдоскопом сменялись данные висящих над ранчо дронов. Комитетские спецгруппы как всегда действовали нахрапом. Это было оправдано во время боевых действий, когда счет шел на минуты. И это было абсолютно не нужно сейчас.

Он выключил рацию, перевел потоки информации на внутренний чип и вылез из машины.

Двое комитетчиков стояли у ворот ранчо и смотрели на него. Лысый фээсбэшник сидел на бордюре чуть поодаль и делал вид, что разглядывает мечущихся по небу птичек. Оперативник с изуродованным шрамами лицом поглаживал ствол трофейного «скара». В его глазах была пустота.

— Я рад, что вы решили поберечь своих сотрудников, — сказал Антон, подойдя ближе.

— Да, — кивнул Викентьев. — Можем потерять слишком многих. Ранчо защищено охранной системой. Там…

— Я знаю, что там, — перебил Антон. — Давайте не будем терять время.

Второй комитетчик смотрел на него вытаращив глаза и приоткрыв рот.

Антон, улыбаясь, повернулся к нему.

— Нравлюсь?

Барановский сглотнул и отскочил в сторону.

Антон прошел мимо ворот к будке охранника, сверился с картой и присел у столба.

— Когда он на меня смотрит, мурашки по коже, — тихо сказал Барановский. — Размером со слона.

Викентьев кашлянул, продолжая наблюдать за Антоном.

Тот пошарил в густой траве, уцепился за что-то и рывком дернул.

Метровый пласт земли отделился, открыв ржавый люк.

Антон ударом кулака сбил замок и откинул крышку.

— Проклятье! — прошипел Викентьев. — Почему не доложили о подземных коммуникациях?!

— На планах ничего такого не было, — сказал Барановский. — Наверное, это что-то очень старое.

— А чуть глубже копнуть мозгов не хватило?! Выгнать бы вас всех, да работать будет некому.

Антон обернулся, помахал им рукой и спрыгнул вниз.

— Чертов робот, — пробормотал Барановский.

***

Когда облаченная в дорогой костюм двухметровая фигура исчезла под землей, Викентьев достал сигареты и закурил. Пальцы дрожали.

— Интересно, — сказал Барановский. — Что у него с глазами? Такое впечатление, будто…

— Ничего интересного, — перебил Викентьев. — Вырезали старые, вставили новые. Модифицированные протезы. Как и половина организма.

— Жуткое зрелище.

Минут десять было тихо.

Молчало ранчо.

Молчали на позициях бойцы спецподразделений.

Копы на пригорке достали бумажный пакет и чавкали пончиками.

— Уже придумал, как будешь перед начальством оправдываться? — не выдержал Барановский. — Ты сейчас, получается, Мастерса «Сигме» отдал. С потрохами. А что в «Сигму» попало, то пропало.

Ответить Викентьев не успел.

Почву под ногами вдруг повело, будто внизу заворочалось что-то большое. Асфальт на дороге треснул, с шипением выпустив облако пара. Донесся чей-то приглушенный вопль, и в то же мгновение на месте бункера вспух огненный шар.

Приземистую конструкцию разнесло вдребезги, будто стеклянную. Мелкие осколки бетона забарабанили по крышам. Откуда-то донеслась пулеметная очередь, но быстро захлебнулась.

Снова все стихло.

Наконец, медленно отворилась дверь виллы.

На пороге возникла двухметровая фигура в дорогом костюме и приглашающе взмахнула рукой.

— Кажется, он даже не запачкался, — сказал Барановский.

***

Викентьев быстро шел по коридорам виллы, перешагивая через трупы охранников. Барановский едва поспевал следом.

Вилла была оформлена в классическом английском стиле, с вычурной мебелью, картинами и гобеленами. Было заметно, что хозяин фанатеет от викторианской эпохи.

Марк Мастерс, бывший сенатор от штата Калифорния, создатель экологических организаций и фондов по защите демократии, сидел в библиотеке у потушенного камина. Рядом на столике стояла бутылка виски, судя по простоте и запыленности, не менее чем столетнего возраста. Вокруг на пятиметровую высоту вздымались шкафы, плотно забитые золочеными книжными корешками.

— Эдуард, — Мастерс отсалютовал Викентьеву бокалом. — Мог бы позвонить, договориться о встрече. Не пришлось бы устраивать фейерверки.

— Без фейерверков, ты бы уже давно свалил в Аргентину.

Мастерс вздохнул.

— Увы, Аргентина теперь ваш союзник. Я бы свалил в Афганистан. Там у меня до сих пор друзья.

— Нисколько не сомневаюсь.

Викентьев подтащил к камину кресло с выгнутыми ножками и цветастыми подушками. Сел, плеснул виски в один из бокалов.

Мастерс рассмеялся.

— Что меня всегда веселило, так это ваша русская бесцеремонность.

— Сам не возьмешь, никто не предложит.

— Тоже верно.

Мастерс глянул на застывшую у дверей делегацию. Задержал взгляд на Антоне.

— Так чем обязан столь настойчивому визиту? Я уже сделал все, что вы требовали. Переписал активы, закрыл фонды, отдал бумаги. У меня осталось только это ранчо. Хочешь и его забрать? Тут только быки и коровы. Умеешь обращаться с коровами?

— Я умею обращаться с козлами. Вы научили.

— О, это достижение. С козлами труднее, чем с коровами. Так ты пришел поискать здесь козлов?

— Уже нашел. У нас появились новые сведения о твоей деятельности. Оказывается, ты был недостаточно откровенен.

Викентьев бросил на столик тонкую папку с бумагами.

Мастерс взял ее, небрежно полистал, криво усмехаясь.

— Только не говори, что вы всерьез поверили старине Дональду и его бредням о глубинном государстве. Это сказки для реднеков. Я думал, вы умнее.

— Сказки или не сказки, мы сами решим. Мне нужен твой контакт с этими людьми и список всех, кто тебе известен. А также их возможности, планы и почему во всех перехваченных донесениях упоминается 4 июля. Что должно произойти 4 июля?

— Ну как же, Эдуард! — Мастерс развел руками. — 4 июля вся Америка празднует день своей независимости. Праздновала. Может, и в этот раз будет праздновать. Сидя в подвалах. Не знаю, чем тебе еще помочь. Я вообще не понимаю, чего ты от меня хочешь. А этими бумажками можно разве что подтереться.

Он бросил папку обратно на столик.

Викентьев вздохнул.

— Ясно. Не хочешь по-хорошему, — он склонил голову к рации и нажал кнопку. — Заводите.

Из коридора донесся какой-то шум, возня.

К Мастерсу подскочили двое спецназовцев, схватили за плечи и прижали к спинке кресла.

Дверь распахнулась.

Запыхавшийся Багор с трудом втащил внутрь упирающуюся рыжеволосую девчонку в клетчатой школьной юбке. Девчонка остервенело сучила ногами и била оперативника по спине скованными руками. Рот был заклеен скотчем, и от натужных глухих воплей ее лицо уже было пунцовым, как вареный рак.

— Дженни! — Мастерс было вскочил, но тут же был усажен обратно спецназовскими лапищами. — Ублюдки! Как вы ее…

— Хочешь знать, как мы ее нашли? — Викентьев попробовал виски. — Ты же не думаешь, что твоя прислуга настолько верна, что не может шепнуть пару слов про частный закрытый колледж.

Багор подтащил девчонку к массивному обеденному столу, нагнул и ладонью вдавил ее голову в столешницу.

— Отпустите ее, — сказал Мастерс, стараясь говорить спокойно. — Она здесь не причем.

— Она твоя дочь, — сказал Викентьев. — Она не может быть не причем. Ты будешь говорить? Повторить вопросы?

Мастерс сипло дышал, не спуская глаз с дочери. Потом посмотрел на застывшего у двери Антона.

— Смотрю, у вас тут модификант. Значит, мной должна заниматься «Сигма». Не так ли? Я буду говорить только с ее руководством. Извини, Эдуард, у тебя уровень допуска не достаточен.

— У «Сигмы» свои вопросы. У меня свои. Ты расскажешь все, что мне надо — и тогда все будет хорошо. Нет — все будет плохо. И говори быстро. У меня мало времени.

— Извини. Мне нечего тебе сказать.

Викентьев вздохнул.

— Твой выбор, — он кивнул Багору. — Действуй.

Багор переместился в сторону и рывком содрал с девчонки юбку. Девчонка заверещала, дрыгая ногами.

Мастерс рванулся к ней.

— Эй! Что вы делаете?!

— Ничего особенного, — Викентьев пожал плечами. — Полагаю, твоя дочурка в колледже к этому уже привыкла.

Багор, продолжая вдавливать голову девчонки в столешницу, коленом раздвинул ей ноги и дернул ремень.

— Немедленно прекратите! — Мастерс вновь попытался встать, но удар в ухо усадил его на место.

— Зачем? Это представление для тебя. Наслаждайся.

Багор склонился, прицеливаясь.

— Ладно, ладно! — Мастерс взмахнул руками. — Я все скажу. Ноутбук в сейфе. Флигель, кабинет. За картиной. Там все, что вам надо. Ключ-карта у меня в кармане. Без нее ноутбук взорвется.

Один из спецназовцев пошарил у него в нагрудном кармане и перекинул Викентьеву ключ-карту.

— Видишь, как просто, — сказал Викентьев. — А ты сопротивлялся.

— Отпустите ее. Она же еще ребенок.

— Те школьницы тоже были еще детьми.

— Какие еще школьницы? — нахмурился Мастерс.

— Неважно. Извини, Марк. Но ты опоздал. Слишком долго думал. Не знал, что ты такой тугодум. — Викентьев тяжело поднялся с кресла. — Нам придется продолжить экзекуцию.

Он взмахнул ладонью.

Багор потрепал девчонку по рыжим волосам, переместил руки на ее голые бедра и одним рывком насадил ее на свой пах.

Девчонка взвыла. Из вытаращенных глаз брызнули слезы.

Мастерс взревел, ударил одного из спецназовцев локтем в голову, тут же получил с десяток ударов наотмашь в лицо и сполз в кресле, пуская кровавые пузыри.

Багор трахал его дочь механически, в одном ритме, каждым толчком выбивая из нее хриплые стоны. Его изуродованное лицо абсолютно ничего не выражало.

— Послушайте, директор, — подал вдруг голос Антон. — Так нельзя. Это нарушение правил.

— Заткнись, — огрызнулся Викентьев. — Ты ничего не знаешь. И у тебя нет права голоса. Жди свое начальство и не отсвечивай.

— Я должен это остановить, — Антон шагнул вперед.

— Стоять!

Ближайшие спецназовцы направили на него автоматы.

— Не лезь. Твое дело выполнять приказы.

Антон замер.

Викентьев присел рядом с обмякшим в кресле Мастерсом.

— Ты думал, мы не узнаем? — прошептал он, разглядывая окровавленное лицо с разбитым носом и уже заплывшими глазами. — Помнишь школу в Ярославле? Это ведь ты направил туда боевиков. Это была твоя операция. Четверо суток они удерживали в заложниках сотню детей. В первый вечер устроили кастинг, как они это назвали, выбрали двенадцать самых красивых школьниц и все четверо суток их насиловали. Снимая на смартфоны и выкладывая в сеть. Пятьдесят подготовленных тобой ублюдков. Постоянно. Без перерывов. А ведь там действительно были дети. Четырнадцать, пятнадцать лет. Не то что твоя восемнадцатилетняя толстозадая лошадь с давно разработанными дырами. Я прав, Багор? Разработанные у нее дыры?

Багор промычал что-то нечленораздельное и ускорил темп.

— А что было дальше, помнишь?

Мастерс засипел и заворочался в кресле.

— А дальше, — наклонился к его уху Викентьев, — на четвертый день, когда понаехали со всего мира телевизионщики с топ-блоггерами, твои мрази вывели этих школьниц на крыльцо. Туда, где за оградой стояли их родители и репортеры с камерами. Поставили их в ряд. И каждой перерезали горло. Всем двенадцати. — Викентьев схватил Мастерса за седую шевелюру. — Смотри!

Багор рычал, двигаясь все быстрее и быстрее. Когда тело девчонки начало мелко сотрясаться, он намотал ее волосы на кулак, притянул к себе, заставив задрать голову и выгнуть спину, выхватил с пояса армейский нож и стремительным движением вскрыл ей горло.

Кровь потоком хлынула на стол, заливая все вокруг.

Багор отскочил в сторону, оправляясь.

Девчонка, хрипя, медленно сползла на пол, несколько раз дернулась и затихла.

Мастерс взвыл, содрогаясь.

— Я тоже там был, — сказал Викентьев. — Тоже стоял у ограды и смотрел, как убивают мою дочь. Теперь ты знаешь, что мы тогда чувствовали.

— Ты ответишь за это, вонючий кусок дерьма, — прошептал Мастерс.

— Конечно, — сказал Викентьев. — Конечно, отвечу. За все надо платить. Вот ты уже заплатил. — Он потрепал Мастерса по плечу и повернулся к спецназовцам. — Забирайте эту падаль и грузите в машину. Двое со мной.

Он двинулся к выходу.

— Я вынужден буду сообщить о том, что произошло, — сказал Антон.

Викентьев широко улыбнулся.

— Разумеется. Сколько угодно.

— Я вам безусловно сочувствую, но мы не должны поступать так.

Викентьев подошел к нему вплотную. В его глазах плескалась ненависть.

— Помнишь, как просрали первую украинскую войну? Бесконечные режимы тишины, беречь мирняк, не трогать казармы. Протянули время, дали нацистским выблядкам перегруппироваться, накопить силы. А мирняк потом в спину стрелял из каждой подворотни. Слава богу, хватило мозгов больше так не ошибаться. Так что можешь засунуть свое сочувствие и свой гуманизм в жопу и валить куда подальше. Твоя работа здесь все равно закончена.

Он пинком распахнул дверь, прошел бесконечными коридорами, не видя ничего вокруг, и вышел наружу.

На площадке перед виллой крутил лопастями остроносый черный вертолет с желтой греческой буквой «сигма» на боку.

Худой, высокий человек в черном костюме, опираясь на трость, шагнул к Викентьеву. Толстые складки на лысом черепе делали его похожим на бойцового пса.

— Комитет по делам Оккупированных территорий, директор департамента контрразведки, если не ошибаюсь? — глухим, лающим голосом проговорил он.

— Не ошибаетесь, — буркнул Викентьев.

— Я должен у вас кое-кого забрать.

— Быстро вы прискакали. Но я с ним еще не закончил. В моих планах загнать ему иглы под ногти, надеть испанские сапоги и растянуть на дыбе.

Человек удивленно приподнял черные очки.

— Вы собираетесь растягивать на дыбе моего сотрудника? Что он такого натворил?

— Почему сотрудника? — нахмурился Викентьев. — Я про сенатора Мастерса.

— Сенатора можете пока оставить себе. У нас появились другие приоритеты, — человек кивнул вышедшему из виллы Антону. — Надеюсь, наша помощь оказалась полезна?

— Более-менее, — сказал Викентьев. — У вас хорошо подготовленные… сотрудники.

— Рад слышать, — ощерился человек и тихо добавил. — Антон. В вертолет.

Антон угрюмо кивнул.

— Да, — человек снова повернулся к Викентьеву. — Насчет дыбы. Советую все-таки пользоваться более современными разработками. Утюг и паяльник. Намного эффективнее громоздких средневековых игрушек.

— Да что вы говорите, — криво усмехнулся Викентьев. — Никогда бы не подумал.

***

Когда Антон закончил доклад, на горизонте уже синел океан и вставали гнилые зубья полуразрушенных небоскребов.

— Н-да, — Крамер задумчиво почесал складки на черепе.

— Я вообще не понимаю, куда смотрел Центр, когда передавал Мастерса в разработку Викентьеву, — сказал Антон. — Это либо серьезная кадровая ошибка, либо…

— Либо нелепая случайность, — перебил Крамер. — О причастности Мастерса к нападению на ярославскую школу стало известно совсем недавно. Но ты прав. Теперь, когда Викентьев знает, кто виноват в смерти его дочери, он может наделать глупостей. И тогда вместо источника информации мы получим бессловесный овощ.

— Он уже наделал глупостей! И этот его опер… Багор. Он вообще кто? Маньяк? Серийный убийца, выпущенный по УДО?

Крамер пожал плечами.

— Да нет. Просто солдат, умеющий выполнять приказы. У Викентьева таких много. Исполнительных и верных до гробовой доски. Большой плюс для командира.

— Неважно. Надо немедленно заводить дело и…

— И что ты им предъявишь? Викентьев действовал в рамках закона.

От удивления у Антона потемнело перед глазами.

— Прилюдное изнасилование и убийство невинной девочки — в рамках закона?

— Конечно. Директива 580. Ее никто не отменял.

— Уничтожение западной элиты? А это здесь причем? Там речь о политиках, финансистах, владельцах корпораций. Не о детях.

— А для кого старались все эти политики с владельцами? Ради кого грабили мир и бомбили чужие страны? И кто должен был прийти им на смену? Уничтожение элиты — это прежде всего уничтожение преемственности. Поэтому у нас не просто сын за отца отвечает, а отвечает по полной программе и в первую очередь. Чтобы отец понял, что впереди у него только пустота. Конечно, это не афишируется, и в тексте директивы ты ничего подобного не найдешь. Но любой трибунал знает и завернет твое дело, как только увидит заголовок.

Антон промолчал.

— К тому же, это вопрос высшей справедливости, — добавил Крамер. — Кто должен быть наказан? Оболваненный пропагандой народ? Солдаты, бредущие на убой по приказу? Или устроившая все это жирная верхушка, которая прячется за их спинами? — он приподнял очки и посмотрел на Антона. — Ты меня удивляешь. Неужто действительно не знал об этом негласном правиле? Думаешь, просто так первые удары наносились по виллам и яхтам? Всем же было плевать, кто там, миллиардер или грудной младенец. У всех перед глазами стояли наши убитые дети. Простые, не миллиардерные.

— Я об этом никогда не задумывался, — хмуро сказал Антон. — У меня другие задачи.

— Вот это правильно, — сказал Крамер. — Каждый должен заниматься своим делом. Тем более дело у нас сейчас с тобой — куда серьезнее несчастной дочки Мастерса, царствие ей небесное.

Он передал Антону планшет.

На экране медленно сменяли друг друга ленты фотографий.

Антон вгляделся.

— Проект «Евклид»? А мы здесь причем? Там же возможно только наблюдение. Им информационщики занимаются.

— И хорошо занимаются. За последнее время пробили визуальные тоннели еще в несколько параллельных миров. Теперь нам известно около восьмидесяти реальностей, одна другой страшнее. Есть даже мир, где так и не возник человек.

— Наверняка счастливый вариант.

— Да, мамонты там чувствуют себя неплохо. Интересно другое.

Крамер протянул руку и перелистнул страницу на планшете.

Возникли угрюмые черно-серые фотографии сожженных городов, обугленных деревьев, заснеженных развалин, где копошились закутанные в рваное тряпье люди.

— Мир №35. Кодовое название «Хелл». Коалиция Запада и Китая нанесла России сокрушительное поражение. Страна раздроблена, все крупные города уничтожены. Банды, голод. Концлагеря, опыты на людях.

Антон вгляделся в почерневшие стены московского кремля с обрушенными башнями.

— Да, я видел об этом доклад по внутренней сети.

— Вот этого ты не видел.

Крамер увеличил одну из фотографий.

На фоне разрушенных многоэтажек виднелась приземистая «Армата-3» с задранной к небу ракетной установкой.

— Выглядит новой, — заметил Антон. — То есть там производство наладили? Или это из старых законсервированных запасов?

Крамер сделал драматичную паузу.

— Антон. Это наша «Армата», — проникновенно сказал он.

Антон непонимающе посмотрел на него.

— В каком смысле?

— В прямом. Технический отдел нашел способ отправить туда технику. И людей.

Только сейчас Антон заметил рядом с гусеницами две присевшие фигуры в активном камуфляже Российского Союза.

— Но как?!

Крамер отмахнулся.

— Не спрашивай. Там какая-то научная ересь из теории струн, проколов пространства и прочей темной материи. Неважно. Важно то, что «Евклид» забрали у информационного отдела и отдали нам. Центр уже начал хвостом бить и требовать отправить туда пару армий со стратегическим вооружением, чтобы примерно наказать супостатов и восстановить государство.

— Это возможно?

Крамер пожал плечами.

— Теоретически. Все упирается в недостаток энергии и пропускную способность тоннеля. Технари утверждают, что вопрос решаемый.

— Но есть какое-то «но».

— Почему ты так решил, — сощурился Крамер.

— Иначе зачем вы мне все это рассказываете? Я не армия. И не технарь. Меня зовут, когда нужно решить проблему.

— Да, — Крамер почесал лоб. — Проблема есть. Вчера посланную туда разведгруппу уничтожили.

— Кто? Оккупанты? Или местные?

— Неизвестно. Весь тот район стал недоступен для наблюдения. При взрыве «Арматы» получены странные показатели. Спецы говорят, что раньше с таким не сталкивались. Удалось выловить запись последних переговоров разведчиков. Но там тоже ничего ценного. Сплошные помехи и только две фразы.

— Какие?

— «Тень сверху». И «они слишком быстрые».

Антон помолчал, глядя вниз на унылые желто-грязные предместья Лос-Анджелеса.

— Короче, вечер тебе на ознакомление с вводной. Получаешь оборудование, технику. Проходишь инструктаж. И утром отправляешься. Идешь один. Аналитики считают, что так проще затеряться. Задание рассчитано на двое суток. Узнаёшь, что случилось, забираешь образцы и тут же обратно. Будем думать дальше. В контакт с врагом не вступаешь. И вообще себя по возможности не афишируешь.

Антон кивнул.

Внизу потянулись бугристые стеклянные поля, бывшие до бомбардировок Голливудом.

— Ты ведь понимаешь, какова теперь наша главная проблема? — спросил Крамер. — Если мы теоретически можем отправить свою армию туда, значит кто-то также теоретически может отправить армию к нам. А раз мы не знаем их технических возможностей, всё становится слишком непредсказуемым.

Впереди показались приплюснутые купола базы, и вертолет пошел на посадку.