Красная башня

Сергей Че, 2021

Что общего между убийством простого бездомного и большой политикой? Между похищениями детей и заброшенными штольнями, которые лабиринтом тянутся под всем городом? Между давно потерянной древней книгой, старыми городскими легендами и коронавирусной эпидемией? И почему убийца оформляет трупы жертв то ли как арт-объекты, то ли как подношение языческим богам? И как все это связано с тайными организациями, международными корпорациями, шаманами, мигрантами и нацистами? Чтобы разобраться в этом, необязательно быть самым умным и самым смелым. Достаточно быть человеком, которому нечего терять. Потому что он уже все потерял. Содержит нецензурную брань.

Глава 8. Адрес

— Что это? — Иван кивнул на папку.

— Материалы по второму убийству. Стенограммы допросов, описание вещдоков. Фотографии.

— Второе убийство?

— Да. Гастарбайтер. С клеймом Перуна на лбу и тайными символами на груди.

— Это Организация. Они что-то готовят.

— Да. Только у следственной группы теперь новый подозреваемый.

— Кто?

— Ты.

Иван отшатнулся.

— Бред.

— Артем съездил к тебе домой. Представляешь, что он увидел сразу, как только вошел в твой кабинет? Прибитую к стене деревянную волчью голову. В точности такую же, как на идоле. И следы сборов в спешке.

— Это следы обыска, а не сборов. Они ко мне заходили.

— А волчья голова — это тоже следы обыска?

— Нет. Я ее сделал. Точнее заказал. Давно. Чтобы помнить.

Маша покачала головой.

— В общем, ты понимаешь, как это все со стороны выглядит. К тому же я рассказала Воеводину про наш ночной разговор. О том, что тебя вызвали на место преступления.

— Я там не был!

— Это ты так говоришь. Короче, неважно. Артем сложил два и два. Скоро здесь будет группа захвата. Воеводин против ареста, но тебя в любом случае ждет допрос. И пара дней в изоляторе.

— У меня нет пары дней!

— Знаю. Поэтому я их опередила. Ты, Политов, конечно, сволочь. Алкоголик. Но не убийца. Я попыталась вразумить, но ты же знаешь Артема. Он как ты. Если что втемяшится — не отступит. Бери папку. И сваливай отсюда. Я навела кое-какие справки про твоего Бергера, как обещала. И его связи. Найдешь там же.

— Я уже знаю про связи. Его наниматель со мной успел познакомиться. Помнишь Воронцова? Авторитета из 90х. Это он.

— Да? — Маша подняла бровь. — А, судя по письмам, его наниматель не из 90х, а из университета.

— Ч-что?

— Неважно. Времени нет. Здесь все прочитаешь, — она сунула папку ему в руки.

Иван повернулся к двери.

— Стой! — она протянула было руку к длинной ссадине на его виске, но тут же ее отдернула. — Тебя что, били?

— Их интересовал не только обыск, — усмехнулся он.

— Ты видел нападавшего?

— Не сказал бы, что видел. Я от него сбежал. Но в темноте он произвёл неприятное впечатление. Я сперва даже решил, что вижу чудовище. Какого-то зверя.

— Некоторые свидетели тоже твердят о чудовищах.

— Я в монстров не верю. Наверняка это был двухметровый мордоворот в шубе и увесистой маске.

Маша с сомнением поджала губы.

Издалека донесся вой приближающейся сирены.

— Давай, Политов. Бегом. И прошу. Хоть на этот раз не облажайся.

Он нервно кивнул, заглянув ей в глаза. И нырнул в темноту тамбура.

***

Тьма.

Запах плесени, кислой еды и гнилого дерева.

Где-то далеко капала вода.

Впереди пошевелилось что-то черное, темнее мрака вокруг. Медленно выросло и застыло, упираясь бугром головы в потолок.

— Андроп сделал, — разнесся по сводам глухой рокочущий голос.

— Как? — спросил Номер Первый. — Как ты сделал, Андроп?

— Андроп бежал, но не догнал. Андроп бил, но не убил. Андроп видел, как человечек спрятался. Андроп стоял рядом и слышал его дыхание. Потом Андроп ушел.

— Молодец.

Первый бросил сквозь решетку освежеванную заячью тушку. В темноте послышался шорох, гигантское черное пятно метнулось вперед. Раздался треск костей и раздираемой плоти.

Первый поморщился.

— Отдыхай. Скоро ты опять понадобишься.

Он повернулся к выходу.

— Андроп хочет знать, — донеслось сзади.

Первый вздохнул и помедлил.

— Что хочет знать Андроп?

— Что было раньше. Андроп хочет слушать.

— Конечно. Сейчас Андроп все услышит.

Первый вышел.

В галерее было немного светлее от горящего вдалеке тусклого фонаря.

За ближайшей колонной виднелась закутанная в плащ фигура с надвинутым на глаза капюшоном.

— Твой выход, — сказал Первый. — Расскажи ему что-нибудь эдакое. Чтоб подольше не спрашивал.

— Может пора прекращать уже эти байки? — глухо спросил Третий. — Какой в них смысл?

— Если байки делают его послушным, значит смысл есть, — возразил Первый. — Ты нашел что-нибудь в квартире?

— Нет. Только компьютер, но вряд ли в нем есть то, что мы не знаем.

— Возможно, ты плохо искал?

Третий хмыкнул.

— Если сомневаешься во мне, пошли Андропа. Может, он чего-нибудь найдет?

— Там должна быть зацепка. Просто обязана.

Третий помялся.

— Кроме компьютера там были еще папки с его старыми делами. Но до них пока руки не дошли.

— Займись ими.

Третий кивнул и прошмыгнул в камеру.

Первый посмотрел вслед. Иногда ему казалось, что Номер Третий — женщина. По манере, походке, привычке держаться подальше от других и говорить, избегая родовых окончаний. Впрочем, это было неважно. Тайна личности соблюдалась неукоснительно.

Номер Первый прислушался.

Сперва Третий как всегда долго переминался с ноги на ногу и начал говорить только когда из клетки уже донеслось нетерпеливое рычание.

— Хочешь послушать легенду, Андроп? Старую быль об этом городе?

Всхлип, чавканье, словно корова языком лизнула.

— Андроп хочет.

— Тогда слушай. Было это полтысячи лет назад. Повелел царь снести здешнюю деревянную крепость и поставить взамен каменную. Взялись каменщики за работу. Первый ряд уложили — все обвалилось. Снова возвели — и опять неудача. Целый месяц бились — все бестолку. Не стояли каменные стены. Обратились они тогда к старцам мудрым, волхвам всезнающим. Мол, скажите, ведуны, в чем дело? И сказали им старцы: «Чтобы крепость не рушилась и стояла долго, надо замуровать в стене первое живое существо, что прошло близ нее на ранней заре…»

Нет, подумал Первый. Не женщина. Скорее педераст.

***

В папке было мало интересного. Фотографии трупа в разных ракурсах. Крупно — выжженное на лбу клеймо. Строка тайнописи на груди. Иван достал смартфон и сравнил ее с символами на идоле. Те же самые, но надпись явно другая. Будь побольше времени, на основании двух текстов уже можно было заняться расшифровкой. Свидетельские показания были бесполезны, а вещдоками были два окурка и клочок автобусного билета, найденные на месте преступления.

Иван сидел за длинным деревянным столом в кафе «Регистан». Перед ним дымилась чашка чая, а чуть поодаль стояла посудина с зеленым бухарским пловом. Кафе, как и все прочие, официально не работало, но для завсегдатаев открывало двери. Достаточно было постучать. Иван искренне надеялся, что ни те, кто разгромил его первую квартиру, ни те, кто сейчас наведался во вторую, сюда не доберутся.

Он перевернул страницу с последним допросом и увидел распечатку электронной почты. Судя по количеству писем, Бергер ею нечасто пользовался. Или это был его не основной ящик. Среди торгового спама и десятка предложений от книжных интернет-магазинов было несколько писем с набранной в теме фразой «ВАШИ ДАЛЬНЕЙШИЕ ДЕЙСТВИЯ». Все они пришли с одного адреса и это действительно был университетский адрес.

Иван уже давно не имел никаких дел с альма матер и только слышал о постоянных переименованиях и реорганизациях. Многострадальный исторический факультет то разделяли, то соединяли, то выпячивали в названии слово «международный», то прятали его обратно. Теперь факультета не было вообще, а был институт, и именно с его почты пришли Бергеру письма с темой «ВАШИ ДАЛЬНЕЙШИЕ ДЕЙСТВИЯ».

Иван перевернул страницу и усмехнулся.

Кроме названия темы в письмах не было ничего. В каждом — с десяток строк, набранных сплошными знаками вопроса. Как это бывает при сбое кодировки. Иногда среди вопросов попадались странные латинские аббревиатуры, но ни одна из них Ивану ни о чем не говорила.

Единственной зацепкой был сам адрес. Точнее, имя почтового ящика, стоящее перед «собакой» и университетским доменом. Иван долго смотрел на него, пытаясь вспомнить, где его видел. Этот KIR мог означать что угодно. ФИО преподавателя, начальные буквы имени аспиранта. Или профессора. Или не имени, а фамилии. В университете у Ивана уже давно не было никаких знакомых, если не считать его старого научного руководителя, с которым он не виделся уже лет пятнадцать.

Двух минут хватило, чтобы найти на сайте телефон деканата, который теперь назывался «учебным офисом».

— Мне нужно поговорить с профессором Садовским, — деловито сказал Иван, когда на том конце сняли трубку и томным женским голосом протянули «алло».

Женский голос впал в ступор и через некоторое время переспросил:

— С кем?

— С Садовским. Викентием Павловичем. Профессором. Не помню точное название кафедры. Что-то вроде религиоведения.

— Может регионоведения? Но у нас там нет никаких Садовских.

В трубке послышался шорох, забубнили чьи-то голоса. Девушка отстранилась от микрофона и сказала кому-то: «Да? Ну тогда сами объясняйте».

Трубку взяла другая дама, судя по голосу постарше первой.

— Алло. Вы слышите? Зачем вам Садовский?

— По личному вопросу.

— Вы знаете, молодой человек, он у нас уже очень давно не работает. Лет десять как.

— Куда-то перевелся? Не подскажете куда?

Дама замешкалась.

— Если вы по личному вопросу, то, наверное, должны быть в курсе, — сказала она наконец. — У профессора Садовского случились тогда большие проблемы со здоровьем. Его увезли в больницу прямо с лекции. Прискорбный был случай.

Иван застыл, не зная, что сказать.

— Но вы не бойтесь, — продолжила она. — Насколько знаю, спустя несколько месяцев его выписали. Увы, больше ничем не могу помочь. Попробуйте обратиться в справочную.

— Вы хотите сказать, он заболел, и его сразу уволили?

— Э-э… Там не все так просто. Найдете профессора, сами все узнаете.

Короткие гудки.

Иван повертел в руках смартфон.

Создавалось впечатление, что в университете о профессоре вспоминать не любили. Садовский всегда казался Ивану немного не от мира сего. Что не удивительно, учитывая его научные интересы — христианские ереси и средневековую криптографию.

Иван еще раз глянул на адрес почты и ему пришло в голову, что KIR вполне может означать «кафедру истории религий». Или «криптография и религии». Учитывая интересы самого Бергера, это было логично. В любом случае, разговор с профессором Садовским мог оказаться полезным. Да и связи на кафедре у него наверняка сохранялись.

Ивану не нужна была справочная. Он знал, где искать профессора.

***

Блиновский пассаж представлял собой длинное большое здание, выстроенный полтора века назад в псевдорусском стиле. Как писали в одном старом путеводителе, это был «дом ресторанов, магазинов, коммуналок и привидений».

Иван ни разу не видел здесь привидений, а рестораны, магазины и коммуналки его не интересовали.

Ему нужна была крыша.

Он свернул в одну из арок и прошел во двор.

В отличие от парадного фасада, двор напоминал не городскую достопримечательность, а трущобы напополам с развалинами, оставшимися от боевых действий. Задняя часть дома была загромождена тянувшимися во все стороны трубами, спрятанными в нишах ржавыми решетчатыми балконами и какими-то деревянными пристройками. Все это было похоже то ли на старые кварталы Неаполя, то ли на компактные бразильские фавелы.

Массивные пожарные лестницы тянулись зигзагом среди труб с балкона на балкон. До нижнего балкона было никак не достать, но Садовский еще пятнадцать лет назад показал Ивану одну хитрость. С тех пор ничего не изменилось.

Иван забрался на пристройку, прошел по карнизу к толстенной трубе и перелез на балкон. По инструкции люки на балконах должны были закрываться, но тут никогда ничего не закрывалось.

Ржавая лестница дрожала под весом, и пару раз Ивану казалось, что сейчас вся конструкция обрушится вниз.

На предпоследнем этаже окно было открыто. На подоконнике сидела размалеванная девица в открытом до пупа фиолетовом пеньюаре и курила длинную коричневую сигариллу.

Она лениво смерила взглядом карабкающегося по лестнице Ивана и хрипло спросила:

— Работаешь?

— Почти.

Девица усмехнулась.

— Тут брать нечего. Ползи обратно.

— Я все-таки попытаюсь.

— Ну, как знаешь.

Девица выкинула сигариллу и захлопнула окно. Иван полез дальше.

Крыша пассажа была сложным сооружением с крутыми скатами, перепадами высоты и торчащими там и сям кирпичными дымоходами.

Иван вскарабкался повыше, перебегая от трубы к трубе. Перелез на соседний сегмент, куда была перекинута простая деревянная лестница, и подобрался к низкому выступу с застекленными чердачными окнами. Судя по обстановке на чердаке, там ничего не изменилось.

Иван постучал по стеклу костяшками пальцев. Спустя минуту постучал еще раз, сильнее, так, что стекло задребезжало.

В окне появилось морщинистое лицо, с всклокоченной седой бородой и вытаращенными глазами.

— Добрый день, профессор, — сказал Иван. — Давно не виделись.

***

— Мог бы позвонить хоть раз, — проворчал Садовский, смахивая с дубового стола в ведро объедки и одноразовую посуду.

— Извини, Палыч. Как посеял тогда твой телефон, так и с концами. А потом все завертелось, закрутилось.

— Ага. Знаю, чего у тебя закрутилось. Науку похерил, стал щелкопером. Или как вас сейчас называют? Журнаглисты?

— Журнашлюхи. Но я и оттуда ушел. Уже давно.

— Говорил тебе, бери тему, а я помогу с материалами. Сейчас бы уже доктором был.

— Не судьба.

Иван оглядел профессорское пристанище.

Чердак был заставлен книжными стеллажами и шкафами, где сквозь стекло виднелись архивные коробки. Длинный стол тянулся от одного окна до другого. На одном конце он был письменный, с ворохом бумаг и настольной лампой. На другом — обеденный, с тарелками, стаканами и хлебницей. Все было так, как раньше, разве что шкафов, книг и бумаг прибавилось. Да борода у профессора была уже не темная и аккуратно постриженная, а пегая и торчала во все стороны. Садовский был облачен в замызганный халат, на котором виднелись следы от многочисленных возлияний.

— Думал, по телефону поговорить, — сказал Иван. — Позвонил в деканат. Ну и… Пришлось сюда заявиться. Извини.

Садовский подозрительно прищурился.

— И что тебе сказали в деканате?

— Что-то про больницу, куда тебя забрали прямо с лекции. Как здоровье, кстати?

Садовский крякнул.

— Отлично здоровье. Приврали, как всегда.

— Что, не было больницы? А почему тогда…

Садовский засуетился, опустив голову, взял чайник, плеснул воды в стакан.

— Палыч, — сказал Иван, внимательно за ним наблюдая. — Только не говори, что опять какой-нибудь первокурснице под юбку залез. Тебя же предупреждали.

— А тебе-то что? — огрызнулся старик. — Ты свалил и будь здоров. Предупреждали они. Может, это была любовь всей жизни? А они со своими инструкциями… Э-эх!

Он достал из холодильника бутылку водки.

— Будешь?

— То есть не было больницы.

— Была. Забирали. Не с лекции, но почти, — он разлил водку по стаканам. — Ладно. Дела минувшие. Вряд ли ты сюда проведать старика заявился. Говори, зачем пожаловал.

Иван раскрыл папку и бухнул ее на стол.

— Адрес электронной почты. У меня стойкое впечатление, что он старый и я его видел, еще тогда, аспирантом. Кому он мог принадлежать?

Садовский нацепил очки и вгляделся.

— Ну, то что после «собаки», это точно новое. Наверное, они как всегда провели конкурс на самую дебильную аббревиатуру.

— Я про начало.

— KIR? — старик нахмурился. — Не припомню такой почты. Может какой-нибудь античник своего любимого царя в адрес засунул?

— Или кафедра истории религии?

— Не было такой кафедры. Была религия и культура. А к чему все эти глупые вопросы? Напиши письмо, пусть ответят, кто такие.

— Нельзя туда письма писать, Палыч. Это уголовное расследование.

— Чего?! — Садовский вытаращил глаза поверх очков.

— Уголовное расследование. Я, Палыч, теперь частный детектив.

— Ох ты, говна пирога. Частный детектив. Все по профессиям, значит, скачешь. А потом куда? В шахтеры? Извини, парень, не знаю я никакого Кира. Не помогу.

Садовский перелистнул страницу.

— А это что?

Фотография тайнописи на груди убитого гастарбайтера была настолько четкой, что выжженные символы казались выпуклыми.

Садовский медленно поднял голову.

— Откуда это у тебя?

— Ты знаешь, что здесь написано?

— Что написано не знаю… Но шифрование, надо сказать, презабавное.

— Есть еще два образца, — сказал Иван и достал смартфон.

Садовский долго сидел, сличая знаки на идоле, гастарбайтере и в книге. Потом вскочил, схватил стремянку и полез на стеллаж. Достал оттуда увесистый том и раскрыл его на середине.

— Вот! — торжественно провозгласил он, указав на похожие символы, набранные в таблице убористым шрифтом. — Здесь было применено двойное шифрование. И использованы сразу два алфавита. Греческие буквы в византийском варианте и древнепермский полуустав. Очень заковыристая штука. Даже не припомню, чтобы я такое прежде видел.

— Ты сможешь это расшифровать?

Садовский посмотрел на него укоризненно.

— Чему я тебя учил десять лет, бестолочь? Чтобы разгадать шифр, нужен ключ. У тебя есть ключ?

— Нет.

Садовский развел руками.

— Тогда ты можешь хоть до посинения буквы подставлять. Ничего не получится, — он снова водрузил очки на нос и склонился над бумажками и смартфоном, бормоча: — Но какая же интересная штука…

— Палыч, ты на трупы смотришь, — сказал Иван.

— Что? — вскинулся тот. — Да-да. Конечно. На трупы… — он показал на экран смартфона. — А это не трупы. Это какая-то книга. Ключ может быть в книге. Где она?

— В том-то и проблема, — сказал Иван. — Книги нет. Попала к каким-то сектантам, и они ее спрятали.

Он пролистнул экран к фотографии с загадкой.

Садовский долго вглядывался в четверостишье и лицо его вытягивалось.

— В красной башне книгу найдешь, — задумчиво повторил он. — Слушай, Ваня. Я, кажется, знаю, где эта твоя красная башня.