Чтобы жизнь продолжалась

Сергей Фёдорович Минин

Когда у власти стоит авантюрист, ломаются человеческие судьбы, но стремление героев этой книги жить и любить побеждает всё.

2

Зайдя в ближайшее кафе и поужинав, я пришёл в институт. В актовом зале шла работа студентов по подготовке зала к проведению дискотеки, которую сегодня утром они попросили у меня разрешение провести ещё утром, делегировав для этого трёх человек во главе старосты группы Андрея Земнова. Я был крайне удивлён, когда увидел в составе делегации Сашу Самарину. Обычно эта девушка до сих пор не участвовала в подобных мероприятиях и вела довольно замкнутый образ жизни, не имея среди сверстников не то что друзей, но даже подруг, а тут вдруг дискотека и я не преминул спросить: — А ты, Самарина, тоже на счёт дискотеки или у тебя другой вопрос?

— Да нет, Дмитрий Александрович, — с грустью улыбнулась Саша, — я тоже с ними. Знаете, жизнь идёт и мне тоже хочется иногда повеселиться.

Я конечно разрешил дискотеку. У студентов и так жизнь напряжённая, пусть сделают передышку. Единственным моим условием было требование о наведении порядка в зале по окончанию. Я ушёл к себе в кабинет и занялся текущими бумагами. Я не когда не контролировал студентов во время подобных мероприятий. Зачем обижать недоверием взрослых людей, и они мне платили той же монетой всегда оставляя зал в идеальном порядке.

Заработавшись, я и не заметил, как пролетело время, и понял, что дискотека у молодёжи подходит к концу по открытым дверям зала из которого музыку в кабинете стало слышней. «Значит пришла пора провожать ребят.» подумал я и вышел из кабинета.

В коридоре у открытой форточки стоял староста группы и нервно курил, пуская дым на улицу. Увидав меня, он выбросил сигарету на улицу и поспешил ко мне.

— Дмитрий Александрович! Я не знаю, чем я обидел Сашу, но она закрылась в аудитории и плачет!

— Что ты ей сказал?

Парень смутился и опустив глаза, тихо произнёс: — Я сказал, что я люблю её.

— Видишь ли, Андрей, не каждая женщина может с радостью принять подобное признание. Как видно, в жизни Саши были какие-то сложности, ведь что ты о ней знаешь?

— Да практически не чего.

— Ну вот видишь. Ладно, иди к ребятам, я попробую с ней поговорить. — Я постучал в дверь аудитории: — Саша! Это Дмитрий Александрович. Открой пожалуйста. — и я услышал приближающиеся к дверям легкие шаги Саши.

Я вошёл в помещение: — Не включайте пожалуйста свет.

— Не буду, Саша, что произошло?

— Дмитрий Александрович! Я очень глубоко уважаю Вас и поэтому готова всё рассказать Вам, да и нету у меня больше сил носить это всё в себе. Вы не куда не торопитесь? Я спрашиваю об этом потому что мой рассказ будет не коротким, а Вы ведь не церковный Батюшка что бы исповедовать меня.

— Саша, я хоть и не Батюшка, но я внимательно выслушаю тебя и всё что ты скажешь, останется между нами. Это я тебе обещаю.

— Ну тогда слушайте. Родилась я и выросла в деревне. У моих родителей нас двое, это я и мой младший брат Валерка. Папа у меня ветеринарный врач, а мама доярка на ферме. Валерка школьник, ученик пятого класса. Случилось всё это три года назад, а началось с того что у отца из его саквояжа, где у него все медикаменты, стали пропадать заживляющие мази, из нашей домашней аптечки, бинты, йод, из дома стали пропадать продукты питания, у папы пачками курево. Мама спросила у отца: — Я что-то не пойму, ты что сало то копчёное, кому раздаёшь или сам полностью перешёл на него? Курево тебе не давно покупали, у тебя там уже почти не чего нет. Хлеб не успеваю печь, что происходит в нашем доме?

— Валерка! А ну ка иди сюда! — грозно позвал он брата, тот подошёл и опустив голову встал по другую сторону стола, за которым сидел отец.

— А ну сознавайся, ты что курить начал, стервец?

— Да ты что, пап? Я не курю!

— Тогда говори куда курево пропадает, ведь не Сашка же начала курить?!

— Пап, я на большой поляне в лесу строю шалаш, ну и мне для этого понадобился хороший нож, вот я и выменял у Васьки Митрохина на курево. А курить я не курю. Правда.

— Какой же ты ещё дурачок! — засмеялся отец — Тебе что, дома ножей мало? — и порывшись в карманах, отец достал не большой складной ножик и отдал Валерке — На и больше не таскай у меня курево, а что надо, лучше скажи,

— Спасибо, пап! — сказал Валерка, восхищённо разглядывая подарок отца.

Вечером, сходив в баню, я легла спать. Сквозь сон я слышала разговор родителей, они что-то выговаривали припозднившемуся брату, обсуждали какие-то семейные дела, потом я провалилась в сон. Разбудил меня скрип двери в мою комнату:

— Сашка! — услышала я в темноте — Ты спишь?

— А что я должна ещё делать? — спросила я.

— Саш! У меня к тебе есть вопрос.

— Ну спрашивай.

— Скажи, ты умеешь хранить тайны, или ты такая же болтушка, как все девчонки? — Мне стало смешно. Его тайна наверняка не стоила и выеденного яйца, но какая таинственность.

— Знаешь, что, ты давай или говори, или иди отсюда, я спать хочу.

— Ну ладно. Всё равно мне больше не кому об этом сказать, я думаю, что ты меня не выдашь. Слушай. — то что он мне рассказал, не только отбило желание уснуть не медленно, но и в обще, сна до утра.

— Я, дня два или три назад, на большой поляне строил себе шалаш, ну там в войну, когда с пацанами поиграть, в дождь пересидеть, и захотел пить, во фляжке у меня вода закончилась и я пошёл на родник, попить и воды набрать. Когда я вернулся, то ещё из далека услышал стон, а когда заглянул в шалаш, то увидел не бритого дядьку, который лежал в шалаше и стонал.

— Вы кто? И чего Вы залезли в мой шалаш? Я что, для Вас его строил?

Он испугался моего появления, потому что его лоб сразу покрылся потом.

— Я ходил за грибами, и повредил ногу. Разреши мне пожалуйста не много полежать в твоём шалаше, а потом я уйду.

— Да лежите сколько Вам нужно. Если надо, я ещё построю один шалаш. —

— А тебя как зовут? — спросил он.

— Валерка Самарин. А что?

— Да не чего. Хороший ты парень, Валерка Самарин! А у тебя, случайно нет с собой воды? Пить очень хочется.

— Есть. У меня и хлеб, и сало, и лук с собой есть.

— Ну это ты сам кушай. Ты же это для себя принёс, вот и кушай. — и отвернулся, но я успел увидеть, как он проглотил слюну, и понял, что он хочет есть, только стесняется.

— А давайте мы с Вами вместе поедим, а то мне уже надоело есть одному, а вдвоём кушать всегда веселее.

— Ну и хитрец же ты, Валерка. — засмеялся он — Я принимаю твоё предложение с благодарностью, щедрая ты душа!

— Сашка! Ты бы видела, как он ел! Он как будто не когда не ел. Он даже с бороды подобрал каждую крошечку. А потом поблагодарив меня, тут же уснул. Саша, это ему я носил лекарства и еду. А сейчас ему становится всё хуже и хуже, и я не знаю, что мне дальше делать. Ты только давай думай поскорей, а то ему там совсем плохо. — и он облегчённо вздохнул, будто переложив часть непосильной ноши на меня.

В комнате воцарилась тишина. Подумав я сказала: — Вот что, Валерка, тут думай не думай, а без папки нам не обойтись. Я не чего не соображаю в медицине, ты тоже, а он врач, хоть и скотский. — Встав, и накинув халат я пошла к отцу. Он, как всегда было летом, спал в сенях.

Я зашла в сени: — Пап! Извини, ты спишь?

— А что, я по — твоему, ночью ещё должен делать? — заспано спросил он.

— Папа, ты можешь меня выслушать?

— А до утра это может подождать?

— Пап, нет. Нужно сейчас.

— Ну говори уж. Всё равно уже разбудила.

Когда я ему всё рассказала, он сказал: — А я чем вам могу помочь? Тут нужен врач, а я всего лишь ветеринар, завтра запряжём Зорьку и отвезём его в больницу.

— Пап! Он до утра может не дожить. Я бы не стала тебя будить. —

— Да кто он тебе? Жених что ли? Ну ладно, я тут соберу кое-что, а ты зови этого охламона, пусть ведёт.

Они ушли с братом, а я легла и попыталась уснуть. Снились мне какие-то бинты, кровь, стрельба не известно кем, и не известно по кому и тут меня стали трясти за плечо. Открыв глаза, я увидала перед собой отца:

— Ну деточки! Ну втравили отца! Знал бы что там огне стрел, не за что бы не пошёл. Но парень молодец! Не пикнул не разу, а я ведь, считай, в живую вынимал из него пулю. Я сначала хотел вызвать милицию, пусть они бы решали, что с ним делать, вдруг беглый какой с лагеря, но Валерка дал мне его паспорт: учитель он с Озёрного, Андрей Поливанов. Вставай иди и смени там Валерку. У меня остались ещё три ампулы пенициллина, будешь колоть ему каждые три часа, Валерка придёт, я пошлю его в район за уколами. —

— Пап! Я боюсь делать ему уколы, может ты сам?

— Ну ты же делала нашей Милке, чего придуриваешься?

— Ага! То корова, а это человек.

— Глупенькая! Какая разница? Этот хоть лягаться не будет. — засмеялся отец.

— И вот ещё что, отдашь ему это, как придёт в себя. — и отец подал мне завёрнутую, в носовой платок, пулю. — Хорошо хоть кость не задета, а мясо зарастёт.