Закон сохранения. Книга 1 трилогии «Связь времен»

Сергей Тарадин

Прочесть такую книгу – как прожить еще одну жизнь. Что-то узнать, чему-то научиться, где-то посмеяться, а где-то и не сдержать слез. Кто постарше – вспомнит былое, кто помоложе – задумается о грядущем.В книге много интересных малоизвестных фактов, но читается она легко и нескучно. Эти истории случились в реальной жизни, даже самые невероятные. И, конечно, любовь пронизывает все повествование…Книга станет хорошим спутником на отдыхе. Может читаться как отдельная повесть, но продолжение будет.

ГЛАВА 6. ОТ СЕССИИ ДО СЕССИИ ЖИВУТ СТУДЕНТЫ ВЕСЕЛО

Ясным сентябрьским утром Егор сидел на лавочке напротив входа в студенческое общежитие. Настроение было самое восторженное. Он — студент. Позади — выпускные и вступительные экзамены. Впереди — учеба по самой желанной специальности — «ядерная физика». Он выбрал ее вопреки всем своим литературным наклонностям, потому что считал их несерьезными. И потому что задача была: доказать Нине, что он — вожак и не чета всяким там вожачишкам-троглодитам. Он станет известным ученым, светилом в самой престижной и важной науке, и первый шаг уже сделан. В кармане — новенький студбилет. А заодно, кстати, и только что полученная повышенная стипендия за август и сентябрь — 90 рублей. Егор с наслаждением вдохнул прохладный и чистый утренний воздух: «Ах, хорошо!»

Завтра первый день занятий. В расписании две пары и обе — «Введение в специальность». Что это — непонятно, но звучит брутально-эротично. А сегодня день массового заселения в общежитие, и Егор с интересом наблюдал за поселяющимися.

Те, кто постарше, проходили уверенно, здороваясь со знакомыми. А первокурсников было видно сразу, и особенно — первокурсниц. Простые провинциальные девчонки, стеснительные, но старающиеся выглядеть взросло и независимо, почти все они были послушными дочками, лучшими ученицами в классе, умницами, скромницами и девственницами и ждали от жизни только самого светлого. Приезжали они обязательно с родителями, тащили с собой кучу ненужных вещей, некоторые даже несли кукол — не наигрались.

«Эх, — подумал бы Егор, будь он лет на пять старше, — будут вам здесь другие игры! В этом невзрачном и неновом здании вам предстоит провести пять едва ли не самых важных лет в жизни женщины — с семнадцати до двадцати двух. Именно здесь вам суждено расстаться с детством, стать взрослыми, научиться обходиться без мамы, отвыкнуть от родительского дома, вдоволь натанцеваться на вечеринках, хоть раз — влюбиться, хоть раз — напиться, расстаться с девственностью и, может, даже создать семью и зачать ребенка. Ну и, конечно, стать специалистами-физиками — это само собой, чуть не забыл».

Однако Егор ничего подобного не думал, так как сам был пока таким же зеленым, как эти девчонки. Он сидел и смотрел с надеждой: вдруг хоть кто-то знакомый объявится? В толпе перед общежитием мелькали узнаваемые лица, но так, чтобы подойти, поговорить — никого. И вдруг:

— Дорогие девушки! Не стойте у дороги! Дайте место девушкам подешевле!

Знакомый голос! Егор вскочил и в несколько шагов настиг шутника:

— Юрка! А ты здесь откуда?

— Как — откуда? Студент того же курса, что и ты.

Рыжий друг изрядно поправился и обзавелся огненными завитками клочковатой бороды на полных румяных щеках. Обильные веснушки сливались в единую полосу от одной скулы до другой, густо покрывая широкую переносицу. Синие глаза смотрели на Егора так же весело и задорно, как пару лет назад в лагере.

— А почему я тебя на вступительных не видел?

— Да я в Физтех ездил поступать, в Долгопрудный, знаешь?

— Ну?

— Ну и не добрал полтора балла. Зато сюда без экзаменов взяли!

— Вот и классно! Я так рад тебя видеть! А то тут все морды какие-то постные. Полный отстой!

— Ты уже поселился?

— Да. Я в пятьсот тринадцатой с двумя ребятами с третьего курса.

— А я — в триста первой, еще не знаю с кем.

— Эх, увидеться бы раньше — вместе бы попросились. Может, удастся поменяться?

— Попробуем. Девушка! — обратился он к проходящей мимо блондинке. — Извините, вы верите в любовь с первого взгляда?

— Вообще — да.

— Отлично! Это сбережет нам массу времени!

Начались занятия. Физика в университете оказалась совсем не той, что в школе. Во-первых, ее было мало — большинство часов отдавалось изучению математики. А во-вторых, даже та физика, что была, тоже оказалась сплошь математикой. Часть ребят пришли из спецшкол и уже владели такими методами математического анализа, о которых Егор понятия не имел. И хотя преподаватели успокаивали, что ко второму курсу все выровняются, впахивать, чтобы догнать, приходилось будь здоров.

Доцент кафедры матанализа предупреждал:

— Ребята, старайтесь учиться в зимнюю сессию. В летнюю будет не до того! Летом ведь как? За спичками пошел — уже два часа долой. И на халяву не надейтесь. У меня девиз, как у библейского Ноя: каждой твари — по паре!

— А автоматы по экзамену будут? — спросил кто-то с задних рядов.

Юрка обернулся и негромко ответил раньше преподавателя:

— Будет тебе автомат, как только присягу примешь!

Все знали, что с первой же сессии начнутся отчисления: студентов специально приняли больше, чем положено по плану. А отчисление автоматически означало призыв в армию. Эта тема служила частым поводом для шуток у Юрки — как правило, не очень добрых. Однажды, увидев товарища, расстроенного несдачей зачета, Юрка успокоил:

— Не плачь, Серега, солдаты — не плачут!

Каждый студент в обязательном порядке должен был нести общественную нагрузку. Это было общее требование, спущенное из высоких партийных кругов. Но на местах, в университетах, атмосфера, как правило, отличалась изрядной демократичностью и выбор поля деятельности был свободным.

Юрка сразу пошел в редколлегию факультетской стенгазеты, где собралась теплая компания веселых ребят. Материалы они делали, что называется, «на грани». Особой популярностью у студентов пользовалась рубрика WHO IS WHO, где вывешивались фотографии застигнутых врасплох преподавателей, сопровождаемые смешными, иногда довольно фривольными подписями. Например, один из профессоров был снят в момент, когда он, лукаво прищурившись, что-то объяснял группе студенток. Подпись гласила: «Итак, девушки, запомните: либо вы будете любить мой предмет, либо я буду любить вас!»

Спустя год ребята хватят через край. В погоне за интересными кадрами они недалеко от деканата приклеят к каменному полу юбилейный рубль. Преподавателей будут незаметно фотографировать в момент обескураженного оглядывания по сторонам в полуприседе после неудачной попытки поднять монету. Деканат сочтет это безобразием, и рубрику закроют.

Засоседиться с Юркой так и не удалось. Даже несмотря на то, что один из третьекурсников в комнате Егора практически не появлялся в общежитии — сошелся с девушкой, у которой была квартира в городе. На уговоры перенести вещи в другую комнату он почему-то ответил категорическим отказом. «Одно слово — говнюк!» — охарактеризовал его Юрка.

Примерно того же эпитета удостоился от него и собственный сосед. Этот не пожелал меняться с Егором, заявив, дескать, где такое видано: из двухместной комнаты идти в трехместную! Как выяснилось позднее, у него была особая причина избегать многолюдности. Дело в том, что он крутил роман с однокурсницей, причем довольно пикантным способом: часами прямо средь бела дня они вдвоем лежали на кровати, прикрывшись простынкой, и, видимо, полагая, что Юрка, занятый своими делами, ничего не замечает, поглаживали друг у друга сквозь одежду всякие приятные места.

Однажды Юрка не выдержал и сказал извращенцу наедине:

— Слушай, вы уже или трахайтесь по-человечески, или прекратите совсем — сил нет слушать ваше сопение.

Если первый сосед не баловал Егора своим присутствием, то второй присутствовал с лихвой. Он был заядлым картежником — преферансистом. Егор, хоть и слышал еще от бабушки про «жажду неутолимую», но все равно и подумать не мог, что эта довольно интересная и неглупая игра может творить с людьми такие непонятные вещи.

Приходя с лекций, он частенько заставал дома гостей. Четверка игроков располагалась на двух стоящих друг напротив друга кроватях с положенной поперек полированной дверью, отвинченной от шкафа. Дверь обязательно застилалась зеленым сукном, чтобы в ее полированной поверхности нельзя было подсмотреть отражение сдаваемых карт в момент их полета. Правда, ходили слухи, что кое-кто из матерых игроков способен разглядеть масть и достоинство уже розданных карт, увидев их отблеск в глазах партнера. Поэтому полученные карты никогда не разворачивали широким веером, а смотрели осторожно, сложив стопочкой и потихоньку выдвигая маленькие уголки. Общее правило гласило: «Посмотри карты соседа — свои ты всегда успеешь».

Конец ознакомительного фрагмента.