Маленькие и неприметные. Заказ на заказчицу

Сергей Семипядный, 2023

Грустная история о киллере-везунчике, который не убивал. Дмитрию Подлесному его гражданская жена Марина Бояркина сообщает, что приняла заказ на убийство. Явившись на встречу с человеком, представившимся Иваном Ивановичем, Подлесный получает деньги и данные на будущую жертву. И с изумлением узнаёт, что убить он должен Марину Бояркину. Ошеломлённый Подлесный напивается, а поутру обнаруживает пропажу денег.

Тернистый путь профессионального становления

— Марина Григорьевна, вам надо срочно купить пистолет, — сочувственно вздыхая, высказалась Телешова.

— Пистолет — это серьёзно, — веско заметил Подлесный.

— Хотя бы газовый, — добавила Телешова.

— Покупать — так настоящий, — вскинула голову Бояркина. — Бах, бах — и две аккуратные дырочки во лбу.

Подлесный горько усмехнулся.

— Во-первых, ещё попасть нужно, в лоб-то. А во-вторых, дырочки аккуратными бывают только в кино, а в действительности…

— Что — в действительности? — нахмурилась Бояркина.

— В действительности полчерепа снести может. А кровища и вообще может и стены забрызгать, и потолок, и самого стрелка.

— И стрелка? — поразилась Бояркина. — А если я — с расстояния?

— С расстояния ещё попасть надо.

— Можно потренироваться.

— Не потренироваться, а тренироваться несколько раз в неделю. Стрелять-то, может быть, придётся из неудобного положения. Сидя в кустах на корточках или лёжа в придорожной канаве, сырой и противной. Или на бегу.

— То есть? — не поняла Бояркина.

— За тобой бегут, или ты — за ними.

Бояркина возмутилась:

— Неужели я ещё за ними побегу?

— Кроме того, — продолжил Подлесный, — их может оказаться двое или трое. Один оттуда палит, второй — с другой стороны, а третий вообще бежит к тебе и лупит из автомата. А самое главное…

— Что — главное?

— Пистолет ещё достать надо, выхватить, как говорится. Где ты его носить собираешься?

Марина задумалась.

— В сумочке, наверное, — сказала, наконец.

Подлесный скептически поморщился.

— Расстегнуть сумочку, нашарить пистолет, ухватить, вытащить, снять с предохранителя, навести на цель… А нападают-то неожиданно, готовые к тому же уже полностью.

— Лариса, плесни коньячку мне, — попросила Бояркина. — И Дмитрию.

— Нет, спасибо, мне не надо, — отказался Подлесный. — Кстати, рука, которой за оружие хватаешься, должна быть твёрдой. Всегда. Поэтому выпивка, сама понимаешь, не способствует, так сказать… Как и курение, впрочем.

Обсуждение мер, которые необходимо принять для обеспечения безопасности Бояркиной, продолжилось. Телешова предлагала даже нанять телохранителей, однако Марина сказала, что это разорит её. Никакого решения, в результате, принято не было, но Марина, попивающая коньяк, рюмку за рюмкой, так набралась, что Подлесный вынужден был отвезти её домой и уложить в постель. Когда он собрался уезжать, Марина расплакалась. И Дмитрий остался с нею.

Следующие два дня Бояркина никуда не выходила, хотя Подлесный и заверял, что в его присутствие с нею ничего не случится. В четверг Марина всё же отправилась в офис. Однако и в этот день, и в последующие дни работа у неё не ладилась. Теперь уже Бояркина не выглядела такой спокойной и уверенной в себе, как прежде. Она стала рассеянной, задумчивой, неразговорчивой. Порой раздражалась беспричинно и могла накричать, громко и визгливо. Подлесный, в отличие от работников фирмы, старался постоянно находиться поблизости, отчего ему доставалось больше других. Он, по существу, стал её телохранителем, приняв на себя дополнительные обязанности. В первый же день, когда Марина собралась домой и направилась к выходу, Дмитрий остановил её.

— Стоп! Я иду первым. Ты выходишь через пять, примерно, минут.

— Что такое? — нахмурилась Бояркина. — У меня нет времени тут рассиживать.

— Ничего, посидишь. Иначе у тебя вообще не будет будущего. Возможно. Я должен принять меры. Я должен всё осмотреть.

— И что ты намерен искать? — смягчилась Бояркина.

— Посмотрю, нет ли посторонних. Ну и остальное.

— Остальное — это что?

— Осмотрю машину и окрестности, не появилось ли чего-то дополнительно внутри и поблизости. А вдруг машину заминировали?

— Ты подойдёшь, понюхаешь и всё поймёшь? — не без усмешки в голосе произнесла охраняемая. — Разминированием собаки занимаются, насколько мне известно.

— Я сделаю то, что я в состоянии сделать, — спокойно ответил Подлесный. — Если от машины, например, тянется какая-нибудь проволока или леска, то я её обнаружу. Если вблизи появились какие-то пакеты, свёртки, банки, коробки, то это тоже может показаться подозрительным. Кстати, бомбочку могут и по почте прислать. И не только посылкой, но и обыкновенным письмом.

— Уж не собираешься ли ты сам почту вскрывать?

— Возможно. Тебе самой, по крайней мере, не следует этого делать. И все об этом должны знать. Причём даже если на письме написано «лично в руки». Чтобы как можно больше людей знали, что письма и посылки ты вскрываешь не сама и что делается это даже и не рядом с твоим кабинетом.

Бояркина, в основном, прислушивалась к рекомендациям Подлесного, но порой на неё что-то находило, и она вела себя немногим лучше, чем в ночь с субботы на воскресенье, когда приступы истерики следовали один за другим.

А в воскресенье, то есть через неделю после покушения, Марина избила Дмитрия, окончательно разрушив ауру загадочности и хрупкости, которая окружала её раньше, плотно и неразрушимо в первые дни их знакомства, лёгким облаком — в последнее время. Повод — он обещал найти тридцатиграммовые коньячные рюмочки, однако не сделал этого. Пустяк, казалось бы. Но Марина, неожиданно вспомнив об этих рюмочках, пришла в неописуемую ярость, едва Дмитрий успел виновато улыбнуться и пожать плечами. Рот открыть он уже не успел.

— Что ты сказал?! — рявкнула Бояркина и, сжав кулаки, подскочила к нему.

Дмитрий (он в это время сутуло сидел в кресле и подкреплялся чипсами) отшатнулся назад и непроизвольно выставил перед собою правую руку, ту самую, которой до этой секунды выуживал из пакетика промасленные ломтики.

— Будут рюмочки, Марина! — выпалил он. — Завтра же…

— Что?! — подалась вперёд Бояркина.

— Я сегодня же… — поправился Дмитрий и тут увидел, что пальцы его руки касаются белоснежной ткани платья Марины. И стремительно отдёрнул руку.

Но — поздно. Отпечатки грязных пальцев остались. Дмитрий поднял взгляд на Марину и обнаружил, что лицо её пошло пятнами, зрачки — две чёрные точки, а дышит она коротко и шумно.

— Платье?! — захлебнулась Бояркина. — Да ты знаешь?!..

— Я… — отворил рот Подлесный и спустя мгновение услышал, как лязгнула его челюсть.

Бояркина ударила его во второй раз. Потом ещё раза четыре. Она била его с тяжеловесной торжественностью, с каждым ударом светлея лицом. Наконец Дмитрий сообразил, что необходимо искать спасения, и принялся уворачиваться и ставить блоки, а затем и вовсе попытался уйти от ответственности, нырнув левее Бояркиной. Не получилось. Марина успела ухватить его за воротник, а потом уселась ему на спину и обрушила удары своих кулаков на незащищённый затылок. Ощутив себя осёдланной лошадью, Дмитрий стал взбрыкивать задом, чтобы освободиться от драчливого наездника.

— Спокойно! Не дёргайся! — приказала Бояркина, но Подлесный не послушался и вскоре сбросил её на пол, после чего прыгнул на Марину сверху и прижал её руки к ковру.

— Это ты успокойся! Свихнулась, стерва!

***

В четверг многоходовая комбинация, разыгранная Подлесным, рухнула. Открылось всё предельно просто. Дмитрий предложил Савельеву револьвер за пятьсот долларов, а тот возьми и позвони Бояркиной. Савельев позвонил Марине и попросил её снизить цену за револьвер с пятисот до четырёхсот долларов.

— За какой револьвер? — удивилась Бояркина.

— Да за тот, что мне Димка предлагает, — ответил Савельев.

— Какой тебе револьвер Диман предлагает? — продолжала удивляться Бояркина.

— Ты не в курсе? — в свою очередь поразился Савельев, которому Дмитрий и Марина всегда представлялись в виде некоего единого целого, нераздельного и неразымаемого.

— О каком таком револьвере идёт речь? — подступила Бояркина к Подлесному.

И Дмитрий поплыл. Он раскололся.

— Ну, ты и артист! Сволочь ты и сволочь! — резюмировала Марина, выслушав его признание. — Сколько седых волос у меня появится в результате твоих фокусов!

— Если уже не появились… — робко начал Дмитрий.

— Ты их пересчитывал? А ты знаешь, что я пережила в результате всего этого?! — начала заводиться Марина.

Последовавшие за сим события Дмитрий пережил достаточно мужественно, однако ночью ему приснился страшный сон. Будто бы он лежит на дне глубокого оврага в форме воронки, а в него стреляют, палят из всех видов оружия: из пистолетов, автоматов, пулемётов и даже пушек. Дмитрий возится в грязи этой огромной воронки, пытаясь увернуться от пуль и снарядов. Все движения его — замедленные, даются с огромным трудом, и не только потому, что липкой грязью облеплены руки и ноги, но и ввиду подлости законов страшного сна. А враги совсем рядом, в двух десятках метров. И почему он ещё жив, совершенно непонятно.

Подлесный проснулся. Он ещё не понял, что проснулся — он только понял, что неким чудесным образом спасся. Темно. Он открыл глаза и осознал, наконец, что все ужасы ему привиделись во сне.

— И долго же ты просыпаешься, дорогой.

Это голос Маринки. Она стоит возле кровати и смотрит на него. Взгляд у неё странный, задумчивый и внимательный одновременно. Выпятив губы, разглядывает Дмитрия. Дмитрий приподнялся на локтях и тотчас ощутил головную боль и мышечно-суставный дискомфорт во всём теле. Словно его били головой о стену, а потом ещё и потоптали.

— Что случилось? На работу пора?

— Да, как раз о работе и пойдёт речь, — отозвалась Марина, не меняя ни позы, ни выражения лица и глаз.

— Который час? Я проспал? Но ты ведь тоже ещё не оделась.

Марина бросила взгляд на свой халат, запахнула его поплотней и присела в кресло.

— Есть возможность повысить тебе оклад содержания, образно выражаясь.

За что она собирается повысить ему зарплату? Не в благодарность же за то, что он её НЕ убил. Ни в первый раз, ни в дальнейшем. НЕ убил он её потому, что цели у него были другие. Потому не угрохал он её, что не ставил такой задачи перед собою. И Дмитрий спросил:

— Что за возможность?

— Ну как ты, я смотрю, — Марина уголками губ обозначила улыбку, — профессионалом стал… Все покушения проведены, насколько я понимаю, на достаточно высоком уровне.

Дмитрий не понимал, к чему она клонит, однако решил молча дождаться продолжения разговора.

— Ты помнишь Виктора Леонидовича? — спросила Марина. — Ну, тот, с которым вместе с тобой беседовали, когда он в первый раз пришёл.

— Да, — сдержанно подтвердил Подлесный.

— Есть необходимость организовать ему кое-какие неприятности.

— Не понял.

— Чтобы дозреть до необходимости получить у нас весь комплекс услуг, которые мы можем предоставить.

Дмитрий начал, кажется, что-то понимать.

— Поясни, пожалуйста. Что ты такое задумала, профура?

— Раскрутить его надо на полную катушку. Пускай поделится деньжонками, которых у него куры не клюют.

— Что ты задумала? — В голосе Дмитрия отчётливо слышалась тревога.

— Неплохо было бы, сгори у него склад или магазин. Желательно, чтобы из-за электропроводки или других технического плана причин.