Стальная улика

Сергей Самаров, 2022

Ударные военные романы, написанные ветераном спецназа ГРУ. Тот, кто напал на капитана спецназа Владимира Варфоломеева в темном переулке, знал, на что идет. Офицер оказался начеку: бандит получил достойный отпор и трусливо отступил. Однако в этот же вечер Варфоломеев был арестован по подозрению… в убийстве нападавшего. На ноже, которым тот был убит, оказались отпечатки пальцев Владимира. Ни унизительный допрос в райотделе полиции, ни подозрительное стечение обстоятельств не сломили спецназовца. Он решил самостоятельно выяснить, кто пытался его убить и не связано ли это происшествие с его недавней неудачной командировкой на Кавказ… Реальные герои в реальных условиях для настоящих читателей. Горные перевалы, засады и жестокие схватки с бандитами – такова пропитанная порохом атмосфера этих захватывающих боевиков.

Глава третья. Старший лейтенант Варфоломеев. Новое обвинение

Дома я от силы успел побыть сорок минут. Поужинал и играл с дочерью, когда раздались четыре подряд требовательных звонка в дверь.

— Кто это? — спросила Лариса, коротко глянув на меня.

— Понятия не имею… — ответил я и встал, потому что сидел на полу.

Позвонили еще два раза, после чего строгий и требовательный голос произнес:

— Откройте, полиция. Не откроете, мы вынуждены будем взломать дверь. Мы знаем, что вы дома. У вас свет в окнах горит.

Я подошел к двери, посмотрел в «дверной глазок» и сразу убрал голову. В «глазок» смотрел пистолетный ствол. Но выстрела не последовало, и я услышал только гомерический хохот — кто-то по-детски радовался своей неуместной и совсем не своевременной шутке. Однако именно по хохоту я и узнал шутника. Хохотал, вне всякого сомнения, старший лейтенант Севастьянов, командир нашего взвода связи. И я смело открыл дверь. За дверью в самом деле стоял старший лейтенант Севастьянов, а позади него какой-то лейтенант, кажется, из резерва нашего батальона, но, может быть, и из резерва бригады, точно я не помнил, но раньше я его уже видел на каких-то занятиях. Это точно, память на лица меня еще никогда не подводила.

— Стрелять следовало раньше, — заметил я мрачно. — Через «глазок» пуля еще пройдет, а вот через металлическую дверь может и не пройти. Дверь-то из двух листов стали состоит. Первый лист пробьет и может свернуть куда-то в сторону. Во второй лист плашмя ударит, и в человека за дверью не попадет. В лучшем случае ребра ему сломает.

— Давай проверим! — завелся старший лейтенант и снова вытащил из кобуры пистолет. И я тут же уловил активно идущий от него запах спиртного, хотя о его состоянии можно было бы догадаться раньше.

— Убери оружие, — потребовал я. — Мне в подъезде только стрельбы и не хватало.

Но он, кажется, завелся основательно.

— А что, проверим, и все. Никто даже не поймет, в чем дело, — настаивал Севастьянов. — В худшем случае решат, что у кого-то люстра свалилась.

— А новую дверь потом за твой счет ставить? — нашел я нужный аргумент, вовремя вспомнив, что Алексей Севастьянов жадноват. Вернее, не он жадноват, а его жена попросту жадна. Алексей, видимо, подумал, что менять металлическую дверь в квартире бывшего командира в его планы не входит, и решил этот вопрос оставить открытым.

— Опасаешься ночь провести с дырявой дверью… Ну-ну… У вас здесь в самом деле район неспокойный. То убьют кого-то у подъезда, то газеты в почтовом ящике подожгут, то еще что-нибудь… А могут и в квартиру через дыру в двери забраться. Обкрадут, пока ты спать будешь…

— А кого убили-то? — спросила Лариса, проявив обычное женское любопытство. — У какого подъезда?

— У вашего… Вот только сегодня. С час назад, наверное. Дагестанца какого-то зарезали… Я же к вам уже во второй раз прихожу. Сначала подхожу, вижу две машины полиции стоят и «Скорая помощь». В «Скорую» носилки грузят. Голова человека простыней закрыта. Я подошел, простыню с лица снял. Вижу, лицо со сломанным носом все в крови. «Ну, — говорю, — хорошо к тебе, парень, кто-то приложился. Кулак собственный не пожалел». И тут ко мне подскакивает с окровавленным ножом в руках какой-то ментик, лейтенантик, судя по возрасту и по носу-«картошкой». С таким носом на высокие чины надеяться не следует. «Вы его знаете? — спрашивает. — Он в этом подъезде жил?» — «А я откуда знаю, где он жил, — отвечаю. — Я только к сослуживцу в гости заглянуть решил. Но, раз такое дело, надо в магазин сначала зайти… Взять что-нибудь, парня помянуть». Пошел в магазин, а там Славика встретил, — Алексей кивнул в сторону лейтенанта. — Мы с ним сразу и помянули… А теперь твоя, сослуживец, очередь в магазин бежать. Да он у тебя рядом, в соседнем доме. А мы пока отдохнем, жену у тебя отбить попробуем.

Савостьянов начал снимать верхнюю одежду.

— Извини, Леха, ты же знаешь, что я не употребляю. Тем более не поминаю незнакомых. — Я в самом деле пил в последний раз в самолете, когда в свой батальон возвращался. Наверное, Леха это помнил, потому и пришел. Я же, кажется, при нем несколько бутылок водки покупал. Вот он и решил, что я втихаря продолжаю. — Я зарок себе и жене дал, что больше к спиртному никогда не притронусь, даже по праздникам.

— Дал зарок… — подтвердила Лариса. — Обещал… Поклялся памятью родителей…

А вот этого я не помнил, чтобы я клялся, но вполне допустил, что Лариса решила так Севастьянова вместо с бутылками от нашего дома отвадить.

Леха только пожал широченными плечами и повернулся в сторону так и стоящего за его спиной лейтенанта:

— Пошли, Вячеслав, нас здесь не принимают, как я понял, — он снял с вешалки свой бушлат и набросил его на плечи.

Лейтенант, кажется, был даже рад такому повороту событий, он только лишь сказал:

— Извините. До свидания, — и быстро пошел в сторону лестницы.

Леха же Севастьянов, пьяно растопырив ноги, остановился около лифта и нажал кнопку вызова. Он, оказывается, не любил не только подниматься, но и спускаться по лестнице.

* * *

Офицеры ушли. Лариса закрыла дверь.

— Ну, что скажешь? — спросила она меня, и я сразу понял суть ее вопроса.

— А что я могу сказать. Только одно — я его не убивал. Нос и челюсть я ему сломал. — Я посмотрел на свою левую руку, на которой осталась ссадина от удара в челюсть. Потом на правую, на которой ссадины не было, но рука после удара слегка припухла и побаливала. — А вот лежачего добивать вообще не в моих правилах. Тем более ножом, как скотину. Я так даже бандитов не добивал ни разу.

— Я тебе верю… — Она сложила руки под подбородком и прижалась к моей груди, словно просила, чтобы я ее обнял.

— Но кто же его? — спросил я сам себя, отодвигаясь от Ларисы.

В дверях маленькой детской комнаты стояла Люся и, наклонив набок голову, как обычно, молча наблюдала за нами… Почему-то при дочери я стеснялся обнимать жену. Я прошел к дочери в комнату, где на полу было расстелено большое ватное одеяло, на котором были разбросаны ее игрушки, и наклонился, чтобы их поднять. И в этот момент в дверь опять позвонили так же, как звонил перед этим старший лейтенант Севастьянов — требовательно, и снова четыре раза, а через короткий промежуток еще дважды.

— Иди, опять к тебе. Эти же, видимо… — сказала из прихожей Лариса, подумав, что старший лейтенант зачем-то вернулся. — Что-то сказать забыли.

— Откройте, — произнес грубый голос, отдаленно напоминающий голос Севастьянова. — Полиция. Мы знаем, что вы дома. Не вынуждайте нас ломать замок в двери.

— Повторение шутки не вызывает даже улыбки… — хмуро заметил я.

Повторялось то же самое, что и во время прихода старшего лейтенанта. Только я уже не стал заглядывать в «дверной глазок», а сразу распахнул ее. На пороге стоял наш участковый, с которым я недавно познакомился, когда у нас в подъезде подожгли газеты в чьем-то почтовом ящике, и он ходил по квартирам, опрашивал жильцов на предмет присутствия постороннего «молодняка» на этажах, а за спиной участкового стояли двое в штатском и четыре бойца СОБРа с автоматами на изготовку.

— Варфоломеев Владимир Викторович? — спросил меня участковый.

— Он самый, — ответил я, чувствуя приближение новой беды.

Из-за спины участкового, отодвинув его рукой в сторону, выступил крупный мужчина, на голову выше меня. Второй гражданский был намного моложе первого, ниже меня ростом, с носом-«картошкой» и саркастической улыбкой Вельзевула.

Первый раскрыл у меня под носом удостоверение и махнул им так, что мое лицо обдало ветром. Но прочитать что-то в удостоверении я просто не успел. Впрочем, человека в гражданском это, видимо, не сильно и беспокоило. Он представился:

— Майор полиции Инокентьев Роман Ильич, — и повернулся к своему спутнику в гражданском, словно предоставляя тому слово.

— Лейтенант полиции Морозов Анатолий Юрьевич, — представился напарник майора и повторил фокус с удостоверением. Только его движения были более резкими, и лицо мне обдал более сильный ветерок.

— Разрешите в ваши документы заглянуть… — попросил я. — А то вы так быстро ими машете, что я ничего увидеть не успеваю.

— Это всегда пожалуйста, — ответил майор вполне, впрочем, добродушно, раскрыл свое удостоверение и показал мне, не передавая в руки.

Я прочитал вслух больше для жены, чем для себя, чтобы она знала, где меня искать, к кому обратиться в случае необходимости:

— И правда, майор полиции Инокентьев Роман Ильич…

Лейтенант с великим неудовольствием показал свое удостоверение, словно стеснялся своего звания. Я прочитал вслух и его данные:

— Лейтенант полиции Анатолий Юрьевич Морозов. Вот теперь все в порядке. Итак, чем могу быть полезен нашей доблестной полиции?..

— Вы, гражданин Варфоломеев, задержаны по подозрению в убийстве гражданина Багомедова Манапа Мухамедовича, вот, попрошу ознакомиться с постановлением о задержании. — Лейтенант протянул мне лист принтерной распечатки, в который я только заглянул, но читать не стал.

— А кто такой, — спросил я встречно, — Багомедов Манап Мухамедович? Я впервые слышу про такого.

На самом деле фамилия была мне знакома. Она очень часто звучала на заседании военного трибунала. Но того Багомедова звали, если не ошибаюсь, Рустам Саидович. А кто такой Манап Мухамедович, я не знал.

— И будете утверждать, что не убивали… — скорее утвердительно, чем вопросительно, произнес майор Инокентьев.

— Естественно, буду утверждать…

— Однако ваши отпечатки пальцев обнаружены на рукоятке ножа, которым был убит Манап Мухамедович. Кроме того, в отдел полиции поступил звонок от женщины, которая не пожелала себя назвать. Она видела из окна момент драки и собственно убийства.

— И как давно наши славные органы верят анонимным звонкам? — спросила Лариса, стоящая рядом.

— С тех самых пор, — ответил лейтенант, — как нам объяснили, что человек не желает по какой-то причине ссориться с соседями и опасается мести. Тем более если этот человек — слабая беззащитная женщина, в одиночестве, без мужа, воспитывающая ребенка.

— Это кто вам объяснил? — поддержал я жену. — Звонившая?

— А если бы даже так? — вопросом на вопрос ответил мне лейтенант.

— А если она лицо заинтересованное? — спросил я.

— Но отпечатки пальцев-то… На рукоятке ножа…

— А откуда у вас, кстати, могут быть мои отпечатки пальцев?

— Из Всероссийской базы данных, — коротко ответил лейтенант и довольно неприятно улыбнулся. — Насколько следствию известно, вы совсем недавно были подвергнуты наказанию за то, что отдали приказ расстрелять главу сельский администрации Багомедова Рустама Саидовича, родного дядю убитого сегодня Манапа Мухамедовича. И у вас сняли отпечатки пальцев, которые теперь хранятся в компьютерной базе МВД России. Мы сразу проверили. Отпечатки совпадают.

— У меня брали отпечатки только в Дагестане.

— Какая разница. База-то одна, всероссийская. А Дагестан — часть России. И потому я сразу предлагаю вам написать «явку с повинной», проявите мужской характер русского офицера. В любом случае вам не отвертеться. Улики-то… Никуда от них не денешься.

А вот о мужском характере русского офицера ему говорить не стоило. И относительно отпечатков пальцев тоже.

— Что касается мужского характера русского офицера, то не какому-то лейтенантику полиции, не участвовавшему ни в одном настоящем бою, это мне говорить, — ответил я довольно грубо и с вызовом. — А отпечатки пальцев на орудии убийства в данном конкретном случае являются только косвенными уликами. Я мог брать нож в руки и до момента убийства, мог и после. Вам просто неизвестны все обстоятельства происшествия. И вы даже арестовать меня с такими уликами на руках не имеете права.

— Но имеем право задержать вас на семьдесят два часа, — возразил майор. — То есть на трое суток. Что и отмечено в постановлении на задержание. А уж за трое-то суток мы что-нибудь да найдем… Или вы сами сознаетесь. У нас в отделе сегодня толковый дознаватель дежурит. У него все виновные сознаются. Так что — будьте готовы. А пока собирайтесь, поедем в райотдел. Знакомиться с дознавателем.

— Как скажете, товарищ майор… — пожал я плечами. Но домой-то меня, надеюсь, привезут тоже на машине?

Инокентьев только хмыкнул в ответ.

В сопровождении майора и жены я прошел в комнату и стал переодеваться.

— Принеси, пожалуйста, мой бушлат, — попросил я Ларису.

— Он еще не просох полностью.

— Все равно принеси…

Она сходила в ванную комнату и принесла мой бушлат, как он и висел, на вешалке. Вешалку я перевесил в шкаф.

Конец ознакомительного фрагмента.