Живые тени

Сергей Радужный

Приступив к расследованию дела об убийстве, которое по своей лёгкости в начале казалось чистой формальностью, оперативники оказываются вовлечены в извечное противостояние добра и зла. Теперь им предстоит узнать о причине и начале этой войны. И самое невероятное – испытать на себе древнейшую способность воюющих сторон. Смогут ли опытные сыщики отличить добрых от злых? Сумеют ли противопоставить себя древнейшим могущественным силам?

Глава 16

Вечером того же дня Ермолаев всё ещё находился во внутренней тюрьме. Камера в изоляторе представляла собой малогабаритное помещение. Вдоль стен стояли металлические двухъярусные кровати, а посередине большой деревянный стол. В этой комнате преобладал едкий запах, представлявший собой смесь из мужского пота, нестираных вещей и табачного дыма. На данный период времени в ней насчитывалось всего четыре человека. Одним из них и был Ермолаев. Его место расположения в камере было в самом дальнем и холодном углу. Но сокамерникам и надзирателям казалось, что этот угол камеры стал таковым лишь с появлением в нём Ермолаева.

Перебои с освещением не прекращались в той части здания, в которой обитал Ермолаев. В камере, где он был расположен, в очередной раз сгорела лампочка, и помещение опять погрузилось в непроглядную, кромешную тьму. Надзирателям снова послышались выкрики сокамерников Ермолаева. Сам же Ермолаев злорадствовал и над теми, и над другими.

— А ведь это из-за тебя, — услышал Ермолаев рядом с собой тихий голос незнакомого человека. — Ты силён, но не можешь контролировать свою силу, — продолжал говорить голос.

Ермолаев стал испуганно вертеть головой по сторонам.

— Кто это сказал? — Ермолаев поднялся с кровати.

Его сокамерники не слышали ни таинственного голоса, ни самого Ермолаева. Они кричали, стучали в дверь, требуя заменить в камере сгоревшую лампочку.

— Я надеюсь, ты не спутал меня с этими ничтожествами.

На этот раз голос прозвучал из-за спины Ермолаева. Ермолаев повернулся к нему лицом.

— Кто ты? Я тебя не вижу, — нервничал Ермолаев.

— Достаточно того, что ты меня слышишь. А видеть меня тебе не обязательно. Видеть моё истинное лицо — это привилегия избранных. Присядь.

Послышался скрип металлических пружин. Несмело Ермолаев присел на угол кровати. Он явно чувствовал присутствие человека, рядом с собой, слышал его голос, но не мог его увидеть.

— Кто ты? Что тебе от меня нужно? — продолжал допытываться Ермолаев.

Проигнорировав первый вопрос, незнакомец ответил на второй.

— Мне нужен Филин. Если он уходил от тебя дважды, значит, ты должен найти его в третий раз.

Ермолаев набрал воздуха в грудь, силясь задать очередной вопрос незнакомцу.

— Не спрашивай, откуда я это знаю, — опередил его голос. — Со временем ты всё узнаешь.

Сокамерники Ермолаева продолжали стучать в дверь и выкрикивать требования и недовольства.

— Лампочки закончились, — из-за двери послышался голос надзирателя. — Как только принесут, сразу заменим.

Но эти уверения не возымели никакого эффекта. Сокамерники продолжали издавать шум, а Ермолаев продолжал беседу с незнакомцем.

— Как же я его теперь найду? Этот «светлячок» поразил мою тень. Я не могу выйти даже из этой камеры, — нервно, стиснув зубы, говорил Ермолаев. — Я пытался, но ничего не получается.

— Тебя скоро выпустят. Ты должен научиться контролировать свою силу. Тогда ты снова станешь незаметен для других, сможешь восстановить способность входить в тень и даже больше.

— Как мне это сделать? — с нетерпением спросил Ермолаев.

— Для начала сделай так, чтобы из-за тебя не горели лампочки в зданиях. Ты должен уметь не только сгущать вокруг себя тьму, но и приближать к себе свет. Так ты сможешь быстрее найти Филина.

— Я чувствую его, когда он неподалёку.

— А сейчас ты его чувствуешь?

— Нет.

— Это потому, что он наверняка научился прятаться более искусно. Ты должен уметь не просто его чувствовать.

— А зачем он тебе нужен? Почему ты сам его не найдёшь? Ведь ты наверняка могущественнее меня.

Не успел Ермолаев произнести эти слова, как снова послышался голос надзирателя.

— Всем отойти от двери, — скомандовал он.

Со скрипом и грохотом открылась дверь в камеру. Внутрь неё влился слабый свет из коридора. Ермолаев успел увидеть лишь силуэт своего собеседника. В мгновение ока он, собеседник, испарился, так и не ответив на вопросы.

Несколько надзирателей остались стоять в коридоре. В камеру вошёл лишь один из них. В одной его руке был фонарик, которым он сразу же осветил всю камеру. В другой руке он держал лампочку в картонном чехле. Надзиратель протянул лампочку одному из сокамерников Ермолаева, который стоял ближе остальных.

— На, вкручивай, — приказал надзиратель. — Сгоревшую — мне!

Надзиратель осветил фонариком патрон. Сокамерник заменил сгоревшую лампочку на новую, а сгоревшую вручил надзирателю, как и было приказано. Возобновившийся в камере свет озарил камеру. Ермолаев сощурил глаза сильнее остальных. Надзиратель забрал сгоревшую лампочку, выключил фонарик, вышел из камеры и захлопнул дверь.

Ермолаев стал осматривать камеру, вглядываясь в глаза каждого сокамерника, в надежде угадать своего собеседника. Но эти старания были напрасными. Незнакомец исчез также таинственно, как и появился.