Техническое задание

Сергей Плотников, 2017

Егор Далеев был обычным русским программистом, а стал обычным монгольским школьником. Незавидная карьера, но с другой стороны, школа эта в магическом мире, где на большей части Евразии раскинулось огромное паневразийское государство – Великая Империя. И рабочие навыки Егора востребованы в новом мире не меньше, чем в старом – ведь он занимается системами автономного управления в армейских дронах, то есть искусственным интеллектом в узком смысле этого слова. Впрочем, столь ли узком? Придется посмотреть – новый мир отнюдь не сказка, и в мутной воде эпохи надвигающихся перемен может произойти всякое.

Часть 2

«Прогулка» после школы

9

За нашей лабораторией в «Каменном цветке» был закреплён отдельный СПВ-транспорт, специально предназначенный для перевозки и предстартовой подготовки изделий. Такой же жёлтый катер, как и СВП-«автобус», отличавшийся только подъёмником с телескопической стрелой, закреплённым над крышей, — вроде того, что используется в автоэвакуаторах. Впрочем, «фурия» могла стартовать и прямо из салона — крышу и боковые стенки для загрузки-выгрузки дрона-геликоптера так и так пришлось делать раздвижными. Там же были смонтированы и пуско-наладочные стенды, дублирующие оборудование лаборатории. В полевых условиях автономный комплекс должен был стартовать «с колёс», причем с любых: корпус дрона специально вписали в габариты кузова трехтонного грузовика или грузового железнодорожного вагона, а команду на старт мог дать оператор с обычного армейского планшета — лишь бы было кому лопасти винтов перевести из походного положения в боевое. Но это всё касалось только «изделия «Агат», а с «изделием «Ирис» было всё одновременно и проще, и гораздо сложнее.

Когда я добрался до конца улицы, наш «автобус» уже меня ждал. Все как обычно — не в первый раз, разве что «дёргало» за нервы то, что сегодня я буду работать с «Ирис» один, без подстраховки в лице Маркулова. Волнение же помешало вовремя понять, что именно мне кажется странным, и только подойдя к борту транспорта, я вдруг понял, что. На ступеньке трапа у пилотской кабины сидел и меланхолично любовался перекатывающимися зарослями ковыля пилот. В одиночку.

Дружинники Тогжан-бека все до одного были типичными монголами — малоэмоциональные загорелые лица, выражение лица такое, как будто они уже познали дао (хотя все до единого верили в Аллаха) и в общем-то больше никуда не торопятся и ни о чём не волнуются. За «Цветком» и его изделиями была закреплена отдельная бригада сопровождения — Тархан, пилот «автобуса», в неё, кстати, не входил. Не то чтобы Абишев меньше доверял остальным своим вассалам-родственникам, просто именно эти парни были специально подготовлены и могли в случае чего оперативно сориентироваться, если что пойдёт не так — и помочь. И они точно так же, как и Тархан, не стали бы торчать в салоне: родным детям степи даже полуденная жара была побоку.

— Привет! А где остальные? — у меня ещё оставалась хрупкая надежда, что дружинники могли пойти «до ветру» или до ближайшего магазина и сейчас подойдут — я-то не ожидал, что меня выпрут с практики так быстро.

— Только один пассажир. Маркулов-ички^[34] сказал — пусть сидит, тебя ждёт.

— Ага. — Ш-шайтан!

На всякий случай я всё-таки поднялся в салон. Пассажирский отсек катера действительно похож на автобусный — два ряда кресел, проход посередине, поручни. Только одно исключение — отдельная выгородка в самом конце, этакая каюта-купе, с диванчиком и столом. Вот там и ждал меня пристегнутый ремнями безопасности к креслу означенный пассажир. Вернее, ждала — очень красивая черноволосая девушка с чуть азиатскими чертами лица, изредка поворачивающая голову и бросавшая взгляд то в правое окно, то в левое. Девушка… То, что выглядит, как девушка. Робот с высокой степенью внешнего сходства с человеком, или, как таких было принято называть в фантастике моего родного мира — андроид. Изделие «Ирис», вторая часть разведывательно-диверсионного комплекса «Агат-Ирис». «Камень» и «цветок» — всё точно по названию лаборатории. Я ещё раз посмотрел на результат, в том числе и своей четырехлетней работы — и потянул телефон из рукава халата. Если кто думает, что я буду «выгуливать» андроида в одиночку — сейчас ему расскажу, как он ошибается.

Если бы мне кто-нибудь ещё до попадания сказал, что шасси человекоподобного робота можно построить за четыре года — я бы тому рассмеялся в лицо. Нет, может, и можно — но сколько это будет стоить? Однако, как выяснилось, этот мир сумел в чём-то обогнать мой, а люди в Великой Империи способны сотворить чудо без оглядки на финансы. Труднее всего, как ни странно, было найти подходящую искусственную кожу и глаза-камеры, а вот элементы титан-керамического скелета Абишеву сделали «партнёры, занимающиеся авиацией». Тогжан-беку пришлось нам, прошедшим Врата, кое-что разрешить узнать — просто чтобы мы понимали, откуда можно было «позаимствовать» необходимые элементы для сборки дрона и андроида. Кости Ирис, лопасти и силовые элементы корпуса «Агата» в итоге просто «отпечатали» на специальном станке: там, где для себя делают силовые элементы разработчики истребителей шестого поколения. Как оказалось, в частном КБ такого же, как и наш босс, «оружейного барона» — только покрупнее и из Сибири. Оттуда же взялся материал для синтетических мышц, приводимый электрическим током — у машины была спроектирована адаптивная обшивка из независимо-подвижных чешуй на манер рыбьей. Кроме того, в аэрокосмическом аппарате был ещё один необходимый нам элемент — «сердце» обоих изделий, водородный топливный элемент, без которого суперистребителю будущего хватало топлива от силы на двадцать минут полёта. Рассчитался за все предоставленные части Абишев бартером и вперёд — «продав» сибирякам профессора Вихро. Собственно, без плазменных двигателей и некоего «плазменного кокона» чудо-машина всё равно не могла показать добрую половину заложенного потенциала.

Бывший руководитель НПО «Вихрь», надо сказать, был совершенно счастлив: все три раза, когда он приезжал, помолодевший физик буквально лучился энергией и положительными эмоциями. Как он сам выразился, «ну тут-то я своё всё давно уже сделал, остальное в ваших руках, батеньки». А ещё ученый, которого оценили по заслугам, аккуратно намекнул нам, «откуда дровишки». Намекнул не мне, а своей четверке «вихревцев», но я вроде бы тоже правильно понял: продвинутых частников-оружейников, занимающихся высокоточным и высокотехнологичным оружием, всего было то ли шесть, то ли семь — и работали они совместно, как единый холдинг, и под крылом кого-то из Тайного города, фактически под патронажем Императора напрямую. Что, кстати, было вполне в духе традиций — монарх, хоть официально и не принимал участия в управлении страной, оставался Верховным Главнокомандующим. В военное время, если не дай бог такое настанет, ему переподчиняется не только армия, но и все гражданские службы и институты, а в мирное — даже армия управляется Министерством обороны. Монарх же в мирное время возглавляет только генеральный штаб. Шестёрка или семёрка продвинутых «частных военных разработчиков» была своего рода «государством в государстве»: армии никак не подчинялась, все — прямые вассалы Императора, все имели привилегии по поводу частных дружин, налогов и прочего, и вместе образовывали, как я понимаю, своего рода бустер, который в случае военного конфликта должен был рывком «подкинуть» технологический уровень армии Великой Империи до уровня врага. Повторения ошибок Великой Войны, когда у армии противника оказались пулемёты, аэропланы, дирижабли и ядовитый газ, а у имперской — даже не у всех частей было проведено перевооружение с капсульных штуцеров, никто не хотел…

Разумеется, у меня сразу возник вопрос — а почему, собственно, такую структуру нельзя было сделать в рамках государственного ВПК? И… я никому его не задал. Некоторые вопросы нужно держать при себе — так, для собственной безопасности. Зато другой вопрос я сейчас не просто хотел задать — должен был. И начинался он со слов «какого хрена?».

10

–…Аппарат абонента находится вне зоны действия спутниковой сети.

Я посмотрел на трубку в руке, испытывая сильно противоречивые чувства. Маркулов был недоступен, недоступны были и остальные трое «попаданцев»-вихревцев. Голосовое предупреждение о недоступности абонента недаром звучит без слова «выключен» — даже отключённый спутниковый телефон продолжает обмениваться сигналами с орбитальной группировкой в экономичном режиме, а местные телефоны все как один снабжены аккумуляторами повышенной емкости. Разломать персональный спутниковый маяк очень тяжело, но телефон всё равно служит дополнительным маяком — подразумевается, что сателлофонами люди пользуются там, где нет сотового покрытия, то есть где-то сильно в глуши. Когда человек потерялся посреди степи, тайги или тундры — никакое дублирование средств аварийного обнаружения не лишнее. Потому попасть «вне зоны действия сети» можно только двумя способами: или разобрать трубку и вынуть аккумулятор, или забраться под землю. Ш-шайтан! Понятно, что личную связь отрубили на время испытания «фурии» — но зачем?! Я даже командиру группы сопровождения дозвониться не могу. На сообщение по электронной почте ответ тоже ожидаемо не пришёл. Проклятье… придётся побеспокоить самого.

— Тогжан-батыр! Простите, но я вынужден вас побеспокоить прямо сейчас, — в отличие от сотрудников лаборатории «Каменного цветка», босс ответил почти сразу. Абишев из-за своей деятельности был вынужден мотаться по всей Монголии, а бывало — и по всей Империи: где он мог быть сейчас, и сколько времени в том часовом поясе, я старался даже не думать. Разумеется, при такой работе бек терпеть не мог, когда его беспокоят без крайней необходимости: нужно — сам позвонит или назначит встречу.

— Слушаю тебя, Егор.

Я непроизвольно поёжился: бек даже по телефону… внушал и подавлял, даже когда не собирался этого делать. Невысокий, как и все его предки, мужчина с невыразительным восточным лицом, в одежде предпочитавший, как подавляющее большинство живущих в Ундерхаане и окрестностях, современную версию традиционного монгольского халата. Тут таких трое на десяток встречных точно — пройдёшь мимо и внимания не обратишь… пока он с тобой не заговорит. Брр! Сразу становилось понятно, отчего у Абишева получалось успешно заниматься разработками перспективных видов вооружения, и что предки у него на много поколений назад не какие-то там пастухи, а воины и владетельные князья^[35].

— Мне привезли на «уличные» испытания… цветок, — несмотря на то что на трубке успокаивающе мигал зелёный светодиод активного скремблера^[36], я всё равно старался говорить так, чтобы упомянуть как можно меньше конкретики. Мы друг друга поймём, а если поток голосового трафика всё-таки перехватят и расшифруют, пусть поломают голову, что имелось в виду.

После прохождения Врат и до того, как закончилась стройка «Каменного цветка», мы несколько месяцев прожили на благоустроенной усадьбе где-то на Дальнем Востоке. Попасть туда можно было только на «вертушке», и оная раз в неделю привозила продукты. Работать было не на чем и не над чем — всё, что попало сюда вместе с нами, включая одежду, ребята Тогжана забрали на изучение, связи не было, гулять можно было только вокруг дома, — но скучать не пришлось. Новый босс очень не хотел, чтобы у его подчиненных появлялись в связи с нашими словами и действиями странные вопросы, потому несколько самых доверенных лиц занимались нашей адаптацией и подготовкой. Беседы с работником службы собственной безопасности бековской конторы мне врезались в память особенно хорошо — мужик умел внушать. Вихро и четвёрка НПО-шников воспринимали всё как должное — видно, нечто подобное уже было во время их работы во времена Союза, а вот мне порой было… очень некомфортно. Зато урок пошел впрок.

— Я в курсе, — перебил бек. — Выполняй то, что запланировано.

— Один?!

Всего два месяца назад мы в первый раз привезли Ирис в Ундерхаан — разумеется, до этого проведя массу тестов, как в лаборатории, так и под открытым небом. Благо здесь это просто: отъехал от зданий в степь на пару десятков километров — и делай, что хочешь. Андроид прыгала и бегала, преодолевала специально построенную полосу препятствий, атаковала манекены с оружием и без… и не только манекены. БИУС справлялась… хорошо. Просто прекрасно справлялась: моё желание «покреативить» невероятно удачно дополнило базовые алгоритмы Маркулова. Большой удачей в итоге оказалось то, что у нас в руках оказался только тот вариант управляющей системы, над которым до перехода поработал я — иначе бы его никогда не использовали вообще. Программера-вихревца вся ситуация ужасно раздражала, пожалуй, в старом мире Егора Далеева при аналогичном стечении обстоятельств побили, возможно даже ногами. Но на ребенка старый (точнее, теперь уже не старый) холостяк Маркулов руку поднять не смог, да и простил быстро. Особенно, когда появились результаты. Правда то, что в нашем прогрессе с ПО была большая заслуга скорее счастливого случая, разработчика БИУС очень раздражало. Зато — у нас теперь были рабочие «мозги» для андроида… Как оказалось, вовремя.

Не знаю, сколько бы ещё мы тестировали и проверяли Ирис, подозреваю — не меньше года, но тут сверху поступила задача: немедленно готовить прототипы к итоговым испытаниям. Протестировать программу адаптивного поведения и социальную мимикрию можно было только в населённых пунктах — и нам волей-неволей пришлось рискнуть. Сильно рискнуть. Во время первого вывода «в свет» наше «изделие» — ранним утром выходного дня — сопровождала «вся королевская конница и вся королевская рать»: дружинники из лабораторной бригады достали для поездок по городу микроавтобусы, обвешались оружием — на случай если Ирис «перемкнёт» сразу и на активацию боевого алгоритма, и на удалённый контроль. Предпосылок к этому не было, но нам всем, от разрабов до последнего стрелка, было очень, очень ссыкотно. Да-да, именно это слово, и я ничуть не стыжусь признаться: поставьте себя на наше место. Наш «цветок» не просто так обрёл «плоть и кровь» в качестве человекоподобного робота: вторая часть комплекса должна была «работать» преимущественно против людей.

Покрутив так и эдак техническое задание Абишева, вихревцы четко и однозначно сказали: дрон, сколько бы оружия на него ни повесить, просто не способен решить весь спектр предполагаемых задач — нужна поддержка с земли. Желательно, чтобы летающая боевая платформа сама диверсанта и доставляла: это давало значительное ограничение по массе и конструкции наземного автономного блока, зато снимало все остальные вопросы. Вот по этой причине — ну и ещё ряду — была выбрана человекоподобность шасси «Ирис». Сначала робота хотели сделать только похожим на человека с расстояния, пока он не подойдёт достаточно близко, потом стало понятно — можно добиться больше, и ТЗ расширили. И ещё раз. И ещё. И вот то, что в итоге получилось — сидит на диванчике напротив меня и выглядит пугающе человечно. Или даже не пугающе — а это, если разобраться, еще страшнее.

— Один, — отрезал бек, но всё-таки «объяснил»: — Я ознакомился с отчетами предыдущих испытаний и утвердил такой формат. Приступай.

— Но…

— Приступай. — От давления в голосе меня натурально передёрнуло. — Вы меня убедили, что все получится, значит — получится. Так надо. Я оставил Тархану инструкции на ваш счёт. И не звони мне больше сегодня.

Я отнял трубку сателлофона от уха и едва не выронил аппарат — рука натурально тряслась. Вот с-с… шайтан. Проклятье… Хорошо ещё, что Абишев предупредил насчет инструкций пилоту — иначе бы я просто сказал Тархану, что нас нужно везти обратно в «Каменный цветок», и получилось бы прямое неподчинение приказу. Тогжан-батыр такое поведение решительно не понял бы… Ладно.

— Н-ну что, Ирис, — мой голос против желания дрогнул: воля босса даже с расстояния в неведомые километры качественно придавила. Андроид повернула голову и посмотрела на меня, я на неё, и это внезапным образом меня успокоило. Алгоритм ведь и вправду работает, а за время испытаний не было ни одного серьёзного сбоя… И за последние три раза — вообще ни одного. — Пойдёшь со мной гулять?

— Пойду, Егор, — мелодично отозвалась «девушка» и вполне правдоподобно улыбнулась.

11

> Запуск обзорного ускоренного^[37] тестирования.

> Энергосистема… 87 % заряда. Пройдено.

> Опорно-двигательная система… 640 из 640^[38]. Пройдено.

> Основные сенсорные системы… 5 из 5. Пройдено.

> Дополнительные сенсорные системы… 3 из 3. Пройдено.

> Блок управления… 1 из 1. Пройдено.

> Самотестирование БИУС… ожидайте… ошибок не обнаружено. Пройдено.

> Тестирование пройдено, все системы в норме. АНМ^[39] к эксплуатации готов.

— Ирис, активный шаблон? — я оторвался от планшета и посмотрел на… да уж. Ну пусть будет — подопечную.

— Что, прости? — андроид удивлённо распахнула глаза, губы чуть приоткрылись — программа довольно достоверно изобразила эмоцию «лёгкое удивление». Я хмыкнул и кривовато улыбнулся — работает. Это дополнение стоило мне и Маркулову седых волос, фигурально выражаясь. Робот, который не должен на людях отвечать как робот, но при этом должен обрабатывать голосовую информацию и адекватно реагировать… Так, где там Тархан? Всё ещё снаружи. Отлично.

— Отмена статуса «Мимикрия».

— Статус поведения «социальная мимикрия» снят. — Лицо Ирис перестало отражать какие-либо эмоции, пропала моторика тела, кроме имитации дыхания^[40]: вроде бы ничего явно не поменялось, но при взгляде на собеседницу сразу стал ощущаться неуловимый дискомфорт. Действует, даже если знаешь, в чём дело: та самая легендарная «зловещая долина» Масахиро в действии^[41]. А вот голос, хоть и утратил интонации, не поменялся.

— Ирис, активный шаблон? — я контролировал реакцию «цветка» по планшету. Похоже, мне всё время «прогулки» придётся таскать компьютер в руке.

— Активен шаблон действий «иммобилизация».

— Смена шаблона: «сопровождение».

— Подтверждаю: активирован шаблон действий «сопровождение». Объект сопровождения: Егор Далеев, — Ирис плавно и текуче встала.

Собственно, задача делать шаблон сопровождения для андроида ни из исходного, ни из расширенного технического задания никак не проистекала — это было чисто моё и Маркулова «творчество», наспех разработанное после того, как появился приказ об итоговой обкатке прототипов. Разумеется, обоснование было немедленно придумано: охрана и защита «фурии» во время наземной транспортировки или охрана уже дроном некоего движущегося или неподвижного объекта. Реальной же причиной введения нового режима, как можно догадаться, было желание буквально не отпускать робота от себя во время «прогулок».

— Активировать статус «мимикрия».

— Хорошо. — Я с облегчением перевел дух: Ирис «ожила». — Мы вместе здорово проведём время!

— Ну ещё бы, — я не выдержал и фыркнул.

«Наследство» моей первой версии, «дополненной» БИУС, самообучающийся алгоритм для поиска информации и поддержания разговора, прекрасно справлялся со своей задачей — не повторялся, более-менее адекватно попадал в интервал допустимых ответов и периодически радовал меня и окружающих новыми «перлами». Настолько радовал, что без соцмимикрии голосовую часть пришлось принудительно ограничить перечнем формализованных ответов. Потому что если дрон-вертолёт, сообщающий вместо «Данных для составления боевой задачи недостаточно. Продолжить выполнение задания?», что-то вроде «мне точно стоит лететь туда, не знаю куда и искать то, не знаю что?», операторов, может, только позабавит, то от андроида будут отпрыгивать, как от заговорившей могильной плиты. Собственно, иллюстрацию на эту тему я вживую увидел как раз за две недели до первой «прогулки» по Ундерхаану.

Думаю, хоть мои коллеги своё отношение особо и не демонстрировали, от сотрудника службы собственной безопасности, который с нами «работал» до переезда в Монголию, не самые приятные воспоминания остались у всех, а не только у меня. Хотя до меня он докапывался особо — шпак, да ещё и сопливый двенадцатилетка с совершенно непонятным «гонором». Видно, Абишев с самого начала приказал что-то вроде «действовать, несмотря на возраст» — вот он и действовал. Ну, что поделать — вот такая собачья работа у мужика: сказали научить ребёнка соблюдать базовые процедуры безопасности — умри, но заставь. Нужно ли говорить, что плохо в итоге было и мне, и ему? С другой стороны — как и упоминал ранее, запомнил я все его «наставления» очень даже хорошо… Сейчас мне это особенно легко признать.

Ирис в тот день мы в очередной раз сняли со стенда и, активировав «мимикрию», по очереди «общали» — проверяли алгоритмы поведения на себе: как реагирует, если обращаются сразу два человека, что говорит, когда вопрос задан не конкретный, а об абстрактных понятиях — ну и прочее. Точнее, тестить «цветок» начали с утра, а я присоединился уже после школы, когда остальные порядком устали. Настроение было хорошим: на улице безоблачно, в кои-то веки тёплое, после морозных зимних дней, солнце (шайтанов резко континентальный климат иногда особенно напрягал) — в общем, весна уже чувствуется, а не просто является календарным фактом, и отчаянно хочется выкинуть что-нибудь… такое-этакое. Я, правда, сначала ограничился тем, что заставил подопечную надеть лабораторный халат и по-быстрому отпечатал бейдж:

Мл. научный сотрудник

Ирис Цэцэг

Лаборант

Спонтанно придуманная «фамилия» меня особенно порадовала — получилась знатная игра слов: «цэцэг» — по-монгольски «цветок», а слово «армия» отличается всего на одну букву — «цэрег». Хорошо, хватило ума не продекламировать вслух немедленно пришедшее на ум «Мама — а-а-армия, папа — Иван Маркулов!^[42]». Вихревцы к моим нечастым «детским» выходкам относились более-менее с пониманием: разум взрослого человека обычно уравновешивал душевные порывы, но иногда накатывало. Обычно без особых последствий, хотя прошлогодняя идея… М-да.

Затея поиграть с Ирис в снежки после очередного прогона на полосе препятствий оказалась и правда не самой умной: между собой мы перебрасывались нормально — шаблон «тренировка» позволял БИУСу различать реальный бой и учения. Я наслаждался игрой, было весело, «цветок» училась попадать незнакомым типом метательных снарядов — видимо, выглядело со стороны это действительно весело и безобидно. Когда захотел присоединиться самый молодой из дружинников, «поддержав» меня «огнём», я ничего не имел против. И прежде чем до меня дошло, что парень не прикалывается, а вздрагивает и отшатывается назад от каждого ответного попадания чисто из-за физики полёта импровизированных снарядов, андроид успела приложить его четыре раза за десять секунд. В принципе, программа даже всё правильно рассчитала: адепт Пути Воина гораздо прочнее и опаснее почти не тренированного подростка, и потому для условного поражения тренировочной мишени требуется больше кинетической энергии… Но всё равно было неприятно. Особенно когда нам в лабораторию принесли снимки из медицинского кабинета нашего «санатория» для анализа результата — аккуратные круглые такие синяки…

…В общем, текущее развлечение я посчитал безобидным. Для антуража я не поленился притащить в основное помещение из комнаты отдыха круглый стол, два стула, чайник и чашки (пить Ирис не могла, но ради создания атмосферы) и принялся… гм, флиртовать. Типа — у нас «первое свидание». Задавать вопросы с подтекстом, точнее, и наслаждаться ответами. Было весело — особенно «учить» алгоритм после ошибок и создавать ситуации повторно. Маркулов косился на всё это неодобрительно, но доказывать ничего не стал, а может, ему втайне нравилось, что я учу «цветок» «динамить» потенциальных кавалеров. Ну и, разумеется, именно это время выбрал безопасник, чтобы явиться в наши подвалы. Явиться без предупреждения, хотя его задачей была подготовка к «прогулкам» личного состава нашей «особой бригады», — но профессия уже слишком въелась в мужика.

В отличие от дружинников и прочих силовиков, СБшники обычно идут по Пути Духа — он лучше подходит для сбора и анализа информации. Нагрянувший тоже был адептом, причём явно неплохим — стать доверенным лицом Тогжан-бека просто так было нельзя. И что он увидел на объекте? Мало того что сотрудники «Каменного цветка» в рабочее время, прямо на рабочем месте устроили чаепитие, так ещё и присутствует совершенно незнакомый «лаборант» — бейдж, одежда и поведение не позволили узнать «изделие» в беззаботно улыбающейся девушке. Реакция последовала незамедлительно — никто не успел среагировать, как безопасник уже надвинулся на удивлённо повернувшую голову Ирис и задействовал свои способности. Просто попытался «прощупать» волевым усилием — почувствовать человека… и ощутил пустое место, разумеется. Видели когда-нибудь, как здоровенный, немолодой и уверенный в себе дядька белеет от ужаса? Я вот увидел. Потом уже я узнал от Маркулова, что четвёрка «вихрёвцев» отпоила-таки СБшника коньяком, и тот признался — решил, что всё, съехал с катушек. Вредная профессия, что ни говори… Вот так я и «отыгрался» за первый период знакомства, хотя предпочёл бы этого не делать.

— Ладно, идём уже, — скорее себе, чем «цветку», сказал я, ещё раз проглядывая список запланированных «тестов» для сегодняшней «прогулки». — Нас ждут великие дела!

Знал бы, что вокруг начнётся буквально через несколько часов — прикусил бы свой длинный болтливый язык! Увы, так «заглянуть вперёд» не под силу даже самому сильному мастеру Духа, куда уж тут мне…

12

Так получилось, что «прогулки» с Ирис с самого начала оказались завязаны на меня. Просто потому, что сопровождать боевого диверсионного робота в незнакомой и очень сложной для анализа БИУС среде (и разруливать ситуации, если в процессе общения андроид поведёт себя странно) должен был кто-то, кто заметит возможные отклонения в действиях машины визуально, пока не стало слишком поздно. Маркулову же пришлось лезть в фургон с аппаратурой и несколькими бойцами из «особой бригады» — второй программист занимался отслеживанием работы ПО в реальном времени с той же целью и ни на что не отвлекаясь. Иван, конечно, для вида поупирался, когда пришедший в себя после нервной встряски безопасник показал разработанные им лично рекомендации для «проведения комплексного испытания в городской среде»: не смотря на знание моего настоящего возраста, подспудно даже коллеги воспринимали меня, как подростка. СБшник бледно улыбнулся — и в минуту продемонстрировал быстро стушевавшемуся программисту, что тот сам будет выглядеть на улице Ундерхаана натуральной белой вороной, в отличие от» цветка», кстати.

Первая прогулка вышла недолгой, нервной и напряжённой: да, для Ирис мирное общение с людьми было не в новинку, но социальные ситуации не накладывались друг на друга так часто и плотно, а тут — объектов и субъектов вокруг было слишком много, они все были новыми и незнакомыми. Но — обошлось. БИУС справилась, а процессорных мощностей хватило, и с большим запасом. Все дружно выдохнули. Второй выезд в город той же группой был уже более спокойным — «цветок» нормально справлялась в магазинах с покупкой продуктов, спрашивала время и дорогу — никто и не заподозрил под внешностью миловидной незнакомки андроида. На третий раз группу силового сопровождения сократили до трёх человек. На четвёртый — Маркулов остался на базе: контролировать процесс можно было и удалённо. А на шестой Ирис в первый раз вступила в бой под личиной человека. Правда, бой был учебно-тренировочный — всего лишь небольшой спарринг с тренером, учащим обращаться с мечом всех желающих за небольшие деньги. К моему удивлению, шифу, похоже, ничего не заподозрил: после «игры в снежки» я сильно постарался «объяснить» управляющей программе разницу между игрой, тренировкой, учебным поединком и учебной же боевой задачей. Похоже, получилось.

По сути, первомайская^[43] «прогулка» и успешная запись Ирис в группу учащихся фехтованию стала переломным моментом тестирования — по результатам уже теперь было ясно, что мы в целом справились, и следующая и последняя проверка — это реальный бой с настоящим противником, убийствами и диверсией. Фактически дальнейшие городские выезды были рутиной, наработкой статистики и тренировкой самообучающегося алгоритма — вероятность фатального сбоя падала с каждым разом, «цветку» всё проще и проще было разбираться в незнакомых социальных ситуациях… Но такой успех вовсе не означал, что всего на двенадцатый выход я должен буду вести андроида один и вообще без подстраховки!

Я не Гай Юлий Цезарь и не могу одновременно мониторить поведение робота и работу БИУС. Ладно бы шайтан с группой сопровождения, — но ПО прототипа АНМ всё ещё активно дорабатывалось, если бы о ситуации предупредили заранее — я бы не стал делать последний апдейт системы. Да, повлиять на работу всего остального он не должен был — наоборот, улучшить, но программирование сверхсложных систем, где большая часть алгоритмизации генерируется уже самой программой, исходя из опыта ситуаций (то самое пресловутое самообучение), всегда сопряжено с риском ошибки. Одна недоработка, ошибка кодера, которая могла быть совершена к тому же хрен знает сколько месяцев или даже лет назад, редкая, не возникшая ранее ситуация — и всё идёт вразнос! Запуск автоматизированных систем такой сложности, как у нас, сопоставим по сложности с ракетостроением: шестьдесят лет запускаем их в космос, и до сих пор вылезают накладки. Конечно, программу проверить проще, чем трубу космического носителя, заполненную кислородом, керосином и кучей механики с электроникой, в БИУС внесены специальные протоколы, позволяющие находить и исправлять ошибки автоматически, а базовый код Иван Маркулов «вылизывал» десять лет дома и четыре года здесь… но, как я и сказал выше — это лишь предпосылка меньшей вероятности сбоя. Вопрос — насколько меньшей? Впрочем, переживать всё равно уже поздно — всё решили за меня. Остаётся только расслабиться и наслаждаться прогулкой… В конце концов — кто ещё может похвастаться, что гулял в компании настоящего боевого человекоподобного робота, да ещё и с внешностью красивой девчонки?

Это, наверное, странно прозвучит, но до меня вся глубина момента дошла только на пятой «прогулке»: вот оно, невероятное и, казалось бы, далёкое будущее — шагает рядом со мной! Подозреваю, именно так должен был чувствовать себя первый космонавт на Луне, поверхность которой, к слову, в этом мире так и осталась неистоптанной. Дело в том, что в отличие от Агаты, создание Ирис я наблюдал (и принимал в нём непосредственное участие!) фактически с нуля. По отдельности каждый этап не казался чем-то невероятным и запредельным, потому постепенно приближающийся к итоговому виду и функционалу прототип я воспринимал… ну, обычно. Я был горд собой, доволен, что участвую в таком творческом и необычном деле, и особенно тем, что итоговый результат сильно напоминал какого-нибудь персонажа из аниме или японской манги: там вечно рисуют кавайных андроидов со вполне человеческим внешним видом и поведением. До меня как-то не доходила вся серьёзность ситуации — может быть ещё и потому, что регулярно переводимую Абишевым на счёт в Имперской Сберегательной Кассе зарплату мне тупо было негде потратить. Кроме совсем уж мелочи в школьной столовой, когда хотелось сладких булок и редких походов в кафе в Ундерхаане: всем необходимым персонал «Каменного цветка» снабжали, вплоть до повседневной одежды и белья. Да и в кафе я сидел больше от желания сменить обстановку и… обожраться особо вкусным мороженым — почему-то наш повар из «пансионата» именно это лакомство делал ничуть не вкуснее магазинного варианта…

Хотя скорее всего это был просто защитный механизм человеческой психики: уж слишком сильное это потрясение — переход в другой мир, резкая смена биологического возраста, потеря привычного круга общения, встраивание в одновременно совершенно чужую и так похожую на старую социальную среду. Подсознательно я считал всё происходящее… ну, игрой воображения, что ли? Это как читать захватывающий роман: магия? Окей, магия. О, «откат» возраста? Супер, а что дальше? Ну и так далее. Впрочем, возможно, дело было всё-таки в биологии: свои подростковые годы «в первый раз» я помнил уже не особенно чётко — не в смысле событий, а ощущений. Ведь когда мальчишки играют «в танчики», а девочки в куклы — в их головах они вполне себе могут быть как живыми и одушевлёнными, так и нет — одновременно. Недаром машину разрешают водить только к шестнадцати годам — взросление проясняет, «вдавливает» в реальность сознание, конкретизирует мышление. А особенно отрезвляет, когда видишь, как Ирис разбивает кулаками головы манекенам-мишеням. Самостоятельно, а не повторяя движение за облепленным акселометрическими и пространственными датчиками оператором. Даже если боевая машина выглядит как юная девушка, она остаётся боевой машиной… Впрочем, как неоднократно испытал я на собственном опыте — про это очень легко забыть.

Я в очередной раз покосился на подопечную и в очередной раз невольно восхитился плавной и грациозной походкой. Никакого пошлого виляния бёдрами — голый функционал. После записи моторики с тела оператора у «цветка» самостоятельно получалось только кривое ковыляние, сколько мы ни бились. В итоге пришлось заставить оптимизировать алгоритмы движения саму БИУС: примерно так учится ходить человек. Только маленький человек ходит за мамой из инстинкта держаться рядом, а мы ставили разные задачи: добиться максимальной скорости передвижения с заданной силой мышечного сокращения, на остойчивость верхней половины тела (для стрельбы из ручного оружия — незаменимо), потом с бревном в руках, потом — на плече, с грузом стальных шариков в сумке, и дальше, и дальше. Потом упражнения в различных комбинациях — и в результате получилось такое. Такая. Хотя, может, я и излишне любуюсь, — но антропоморфный проект получился реально красивым. Чёткие движения, выверенные повороты, оставшиеся от оцифровки движений с реальных людей чисто женские повороты головы с перебрасыванием волос. Всё это сначала жрало шайтанову уйму оперативных ресурсов, но, по мере обобщения информации, управляющая система оптимизировала алгоритмы, приводила к общим случаям все проявления моторики, и процессорная нагрузка постепенно падала, сохраняя результат и давая возможность перенаправлять мощности на что-то ещё. Андроид училась, как и любая самоорганизующаяся кибернетическая система с обратной связью, и, за счёт огромной вычислительной мощности — училась быстро. Смотреть на дело рук своих было откровенно приятно…

…Ирис, идущая рядом со мной, повернула голову, в очередной раз поймав мой взгляд… и внезапно, мягко подшагнув, очень естественно взяла «под руку», не снижая темпа движения. Как будто так и надо. Секунды через три я вспомнил, что всё-таки нужно дышать. Ещё через секунду — про планшет в руке. Это вообще что такое сейчас произошло?!

13

Разобрался. Ушло у меня на это около двадцати минут неспешного шага «под ручку». Кстати, поддержка Ирис оказалась неожиданно в тему — так бы, пожалуй, мог и в фонарный столб «войти», или просто споткнуться. Что ж, я оказался прав. И в том, что новое дополнение к алгоритму анализа информации даст новые возможности БИУС, и том, что любая работа с кодом может привести к совершенно неожиданным результатам.

Вообще, ничего принципиально нового мы с Маркуловым не вводили: в очередной раз оптимизировали и расширили охват алгоритма создания ассоциативных связей. Машинная логика, как и любая другая, выводит из двух и более фактов третий, потом над результатом проводит ту же операцию — и так далее. Обычно это сопоставление информации непосредственного наблюдения и информации из целевых разделов памяти. Ну, например: засечённая движущаяся цель имеет температуру выхлопных газов 62 градуса Цельсия, как у основного танкового дизеля противника и силуэт, совпадающий на 65 % с силуэтом танка противника. Вывод? Это танк противника. Если полётное задание «фурии» включает уничтожение наземных боевых машин в данном квадрате местности, то дрон атакует.

Примерно так же работают мозги у, скажем, змеи: у пресмыкающегося тоже нет никакого могучего интеллекта, что не мешает ей быть успешным и опасным хищником. Набор несложных триггеров-условий: тёплое, движется определённым образом и имеет размеры, позволяющие проглотить. Подходит? Еда! И включается алгоритм охоты: скрытое выдвижение на расстояние броска — и удар с впрыском яда. А то, что вместо хомячка или мышки подойти под описание цели может пятка туриста, опрометчиво снявшего сапог и болтающего ногой — просто ошибка распознания образа… Правда, ни туристу, ни змее от этого не легче. Однако, если цена ошибки для всех змей и всех людей не так уж высока, то ошибка БИУС в селекции целей во время диверсионной операции может стоить очень и очень дорого. В особо серьёзных случаях — вплоть до проигрыша в войне.

То, что комплекс с высокой степенью автономности предназначен для преимущественно превентивных атак штабов, защищённых складов и ракетных пусковых установок в глубоком тылу врага, я догадался после чтения технического задания ещё четыре года назад: мощное оружие с «бесконечными» боеприпасами на малозаметной мобильной летающей платформе, работающее в одиночку и без связи с оператором — просто напрашивается вывод, что это своего рода аналог подводной лодки-стратега с атомным оружием на борту у берегов противника, только для суши. Наверное, мой вывод был несколько наивным, но вихрёвцы со мной или при мне на тему предназначения «изделий» принципиально не говорили, может, и между собой тоже. А я сам, разумеется, не спрашивал — инструкции СБшника были в этом вопросе однозначны. И только когда Ирис во время «безумного чаепития» напугала битого жизнью профессионала, до меня наконец дошло. Шайтанова магия — это ведь не только молнии и прочие «чудеса»-спецэффекты, это ещё и экстрасенсорика! Нет пилота — нет и «засветки».

Надо сказать, что наличие пилота или удаленного оператора — это далеко не всегда преимущество даже если оставить за скобками магию. Например, ракета ПВО после запуска сама находит и сопровождает выбранную цель, причем принимает решения в полете на порядок быстрее, чем человек — тот просто не успел бы среагировать. Тот же пример, что со змеей или стрекозой: кто лучше ловит мышей или комаров? Явно не гомо сапиенс. Сравнительная примитивность нервной системы компенсируется скоростью обработки информации и принятия решения. Собственно, разум как таковой выигрывает при решении нестандартных, новых, не шаблонных, ранее никогда не встававших задач. Существенно шире обобщая опыт, чем требуется для работы прямой логики, возможность думать позволяет человеку выделить абстрактные, не привязанные к условиям закономерности, — а потом применить их в решении конкретной задачи, когда не хватает тех самых связанных фактов: это и называют «абстрактным мышлением».

Разумеется, создать изделиям «Каменного цветка» абстрактное мышление вот так, походя — нечего было и думать: даже специалисты-нейрофизиологи не до конца понимают, как наш разум работает. Зато нам с Маркуловым было вполне по силам написать алгоритм расширенного анализа информации — базы данных БИУСов дрона и робота достаточно разрослись, чтобы это дало какой-то эффект. Оно и дало. Ирис увязала между собой предложение прогулки, чаепитие с «флиртом», еще некоторое количество моментов, включая обработанные записи предыдущих совместных выходов в город, самостоятельно найденные в глобальной сети данные и даже настройки активного шаблона — и построила новую ассоциативную связь. Ну действительно, она — «девочка», я — «мальчик», идём вместе и гуляем, отношение субъекта к объекту — полное, так сказать, доверие (как у программиста и оператора одновременно у меня был самый полный доступ к БИУС). Получается, мы как бы парочка, по крайней мере, близко по выделенным параметрам к таковой. А значит, коррекция шаблона поведения с объектом «Егор Далеев» в рамках заданной «социальной мимикрии».

Прочтя все записи в БД, найденные выделением связей новым, расширенным алгоритмом, и поняв, что работа управляющей системы не нарушена, я успокоился. Интересный результат, несколько не то, чего я ждал, но логичный. Мог бы и сам сообразить, а не волноваться и напрягаться. Фу-ух, аж вспотел, пока работал… Я наконец-то оторвался от планшетного компьютера, огляделся (ну нифига мы уже прошли!), посмотрел на подопечную, улыбнулся, увидел в ответ «робкую» полуулыбку, и, скорее для себя, подводя черту, чем для андроида, произнес вслух:

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

34

Ички (монг.) — изначально «особо доверенный слуга, могущий обращаться к беку без разрешения», совр. в Монголии Великой Империи — работник с высоким уровнем доступа и доверия, но без воинских умений.

35

Титул «бек» равен русскому княжескому или, если европейскому — то герцогскому. Так что Егор, про себя называя Абишева притащенным из родного мира словосочетанием «оружейный барон», на самом деле сильно принижает родовитость своего босса.

36

Скремблер (англ. scramble — шифровать, перемешивать) — программное или аппаратное устройство (алгоритм), выполняющее скремблирование — обратимое преобразование цифрового потока без изменения скорости передачи с целью получения свойств случайной последовательности.

37

Примерно то же самое, что проводит любой компьютер перед загрузкой операционной системы.

38

В теле человека разные анатомы выделяют разное число скелетных мышц, 640 — одно из наиболее часто встречающихся значений.

39

АНМ — Автономный Наземный Модуль. Соответственно, дрон в комплексе Ирис-Агата будет именоваться АВМ, Автономный Воздушный Модуль.

40

Очевидно, что имитация дыхания — самый простой способ организовать воздушное охлаждение «начинки» человекоподобного робота.

41

«Зловещая долина» — название закономерности, впервые озвученной Масахиро Моро. На определённом уровне сходства робота с человеком машина перестаёт восприниматься как машина и начинает казаться ненормальным человеком или оживлённым трупом, кадавром, что пугает. Но если ещё приблизить параметры робота к человеческим, то отторжение пропадает. Собственно, сама «долина» расположена между границ «похожести», в которых возникает дискомфорт.

42

Егор «умно» переделал строки из песни В. Цоя «Мама-анархия».

43

Просто дата. Привычных для нас майских и других весенних праздников в ВИ, разумеется, нет.