Мир Тараумара

Сергей Панченко, 2022

Жизнь прекрасна и удивительна во всех проявлениях, правда? А теперь представьте, что удивляться и радоваться всему можно только на бегу, без всякой альтернативы, или Бездна поглотит вас. Кусок странного мира вне времени и вне пространства ждет каждого из нас проверить на что мы способны.

Глава 5

Почему мир устроен так, что нельзя вернуться в прошлое и переделать его? Почему время гонит нас вперёд, не давая шанса исправить ошибки? Заставляет проживать свою жизнь один раз и сразу на чистовую. Как было бы здорово иметь столько шансов, сколько нужно, для получения удовлетворительного результата! Но асфальтоукладочный каток времени безжалостно гонит нас вперед, грозя раскатать в лепешку, если мы замедлим бег.

На этот раз Степан с Настей постарались бежать до самого финиша, но сбавив темп. Они не обращали внимания на новичков, взирающих на них теми же глазами, какими они сами смотрели на странных закопчённых, запылившихся бегунов, прибежавших с той стороны, откуда доносился гром. Над разумом довлела одна мысль: напиться, помыться, перекусить и упасть, причем не обязательно в перечисленном порядке. Хотелось всего и сразу. В ушах шумела кровь, в горле саднило, лодыжки и колени распухли. Второй день к финишу не показался легче первого. В чем-то он вышел даже тяжелее, особенно в наступающем понимании, что этот бег теперь навсегда. Настя показала стопы. На месте носков зияли дыры, обнажающие грязные подошвы ног.

Посёлок снова оказался другим, не похожим на два предыдущих. В этот раз упор был сделан на постройки начального советского периода, типовые двухэтажные дома с двумя подъездами, пригороженными к ним палисадниками и общим двором на несколько домов с непременными качелями. Во дворах росли в основном раскидистые клены и сирень.

Местами дорогу пересекали железнодорожные пути, пахнущие креозотом, но ни один поезд на них не стоял. Степан растерялся, не зная, какой из одинаковых домов выбрать. Везде были люди, а хотелось тишины. Он решил, что лучший способ — это подсмотреть за опытными. Фёдора с Майкой они упустили, так что пришлось держаться загорелого мужчины с кучерявой прической и такой же кучерявой бородой.

Он свернул через три квартала налево у стоящего на углу ларька с овощами. Степан схватил из ящика две помидорки и проткнул нежную плоть зубами, как вампир, высасывая живительную бодрящую влагу. Второй помидор отдал Насте. Девушка поступила с ним так же, как и он. Кучерявый мужчина остановился у жёлтого двухэтажного дома с фасадной стороны и, прислонившись рукой к углу, старался отдышаться.

— В доме… вода есть? — спросил подбежавший к нему Степан.

Мужчина ничего не ответил.

— Простите… вы не слышите? — Степану стало неловко.

Тот отвернулся, словно не хотел разговаривать.

— Наверное… он глухонемой, — предположила Настя.

— Его-то за что… сюда? — Степану стало жалко человека, которому и в той жизни было непросто.

К ним подбежала женщина с убранными в хвост волосами, колыхающимися на бегу из стороны в сторону.

— Это Сарик, он Молчун, не общается, — пояснила она, поняв, что они пытаются с ним разговаривать. — Давно бежит. Из тех, кто потерял способность к коммуникации из-за отсутствия необходимости общаться.

— Такое возможно? — удивилась Настя.

— А такое возможно? — женщина развела руками, подразумевая невозможный мир Тараумара. — В нашей группе… два Молчуна, Сарик и ещё одна женщина… никто не знает, как её зовут… потому что все, кто помнил, когда она появилась в ней… уже давно оставили этот мир.

— А почему так происходит? — поинтересовался Степан.

— Я думаю, что мозг, обеспечивая единственную потребность в хорошем беге, урезает остальные функции с целью энергосбережения. Делается это ради выживания. Не все способны самостоятельно отказаться от ненужных мыслей или ненужной коммуникации в процессе бега, а это вредит. Необходимая деградация ради выживания. Вы же знаете, монотонный однообразный труд на протяжении долгого времени превращает человека в идиота?

— Я этого не знал, — признался Степан.

— Я тоже. А как же выражение, что труд сделал из обезьяны человека?

— Это же предположение, а здесь эволюция течет со скоростью день за сотню лет. Сарик — наглядное подтверждение моим словам. Идём, бедняга, — она взяла его за руку и потянула за дом.

— А можно, мы с вами? — попросилась Настя.

— Конечно, здесь всё общее.

— А вода здесь есть? — спросил Степан.

— Как и везде, может оказаться в холодильнике. Если не будет, в каждой ванной стоит титан с водой, попить и помыться хватит.

— Спасибо, — поблагодарила её Настя.

Они вошли в подъезд и поднялись на второй этаж по скрипучей деревянной лестнице с вытертыми ступенями. Выбрали из трех квартир на площадке ту, что налево. Дверь из крашеной фанеры открылась без всяких секретов. Они вошли внутрь.

— Ох ты, чёрт! — воскликнула Настя.

Она смотрелась в старомодное зеркало с облупившимся местами зеркальным слоем, висящее на гвоздике в коридоре. В его сумраке внешность Насти менялась кардинально. Она становилась похожей на тёмную сущность самой себя. Потемневшая от загара и грязи кожа и ставшие на их фоне более заметными глаза. Растрёпанные грязные волосы, грязь вокруг рта и размазанная по щекам.

— Если бы от меня зависело, из чего создавать здешний мир, то я бы зеркала сюда не отправляла. Какое чудовище, — она посмотрела на себя со всех сторон. — Какой мир, такая и я. Гармония.

— А я не буду смотреться, пока не умоюсь. — Степан поцеловал Настю в затылок.

— Фу, не касайся моей грязной головы.

Заходящее солнце било в окна зала и спальни, отражаясь на стене двумя прямоугольниками с крестовинами рамы. В зале стоял красный диван без всяких накидок, два кресла из того же материала и старинный телевизор на ножках. В спальне заправленная высокая железная кровать, над ней висел портрет мужчины в военной фуражке и ковер. Большой стол, накрытый скатертью, свежие цветы в вазе и комод на кривых ножках.

— Я в душ. — Насте было не до любований интерьерами.

— А я в холодильник.

Они разделились. Степан открыл старинный холодильник с большой хромированной ручкой. Первое, что он увидел, это трёхлитровый бидон, похожий на тот, что сохранился у его бабушки. Он был накрыт эмалированной крышкой. Вынул с замиранием сердца, боясь спугнуть удачу, и когда поднял крышку, чуть не вскрикнул от радости. В бидоне оказался квас, как он и хотел, ещё и холодный. Степан нашёл большой бокал, заранее смакуя предстоящие ощущения. Во рту, непонятно откуда, взялась слюна. А он уже думал, что состоит из одного сухого остатка.

Степан сделал несколько глотков. Ароматная влага растеклась по телу животворящей прохладой. Организм каждую каплю кваса превращал в пользу. Не к месту он вспомнил, что с тех пор, как очутился в мире Тараумара, ещё ни разу не ходил в туалет по большим делам, словно организм полностью перерабатывал пищу. Он выпил до дна, налил ещё, одолел половину и только после этого рассмотрел всё, что лежало внутри холодильника. Похоже, устроители шоу, кем бы они ни были, копировали этот посёлок с советского примерно того времени, когда родители Степана были ещё детьми.

В холодильнике хранились треугольные пакеты молока, большой кусок варёной колбасы в натуральной оболочке, начатая банка варенья, накрытая бумажкой. В дверке стояла бутылка кефира с пробкой из розовой фольги и баночка сметаны с пробкой из синей. Степан вынул кефир и колбасу. Увидел хлебницу на столе, открыл её и обнаружил половину булки черного хлеба. Ужин сегодня предстоял простой, но вкусный.

Настя вошла в кухню, прикрытая полотенцем.

— Иди, вода, как ни странно, теплая. Из всего моющего только мыло со странным запахом, — она увидела продукты на столе. — Ух ты, как в музее.

— Вот квас, чтобы кишочки расклеить, — посоветовал Степан и убежал в душ.

Вернулся он минут через пять. Настя сделал два бутерброда. Один ела сама, второй для Степана. Её глаза моргали с трудом. Казалось, ещё мгновение, и она не сможет их открыть.

— Этот твой квас как будто с градусами. Я уплываю. Мне даже сидеть тяжело, — призналась она.

— Доедай и ложись спать.

— Закройся, не забудь, не хочу сюрпризов во сне.

— Ладно, закроюсь, — пообещал Степан.

Настя доела бутерброд, сделала глоток кефира и медленно поплелась в спальню, повязав полотенце на мокрую голову. Степан отметил, что в её фигуре появились изменения. Бёдра подсушились, талия обозначилась резче, но, правда, от нагрузок разнесло колени и лодыжки, которые смотрелись неестественно. Она ушла в спальню и заскрипела панцирной сеткой.

Степан, доедая бутерброд, тоже почувствовал, что с трудом осилит его. Организм буквально сдался и не желал напрягать даже челюстные мышцы. В дверь неожиданно постучали. Степан не хотел открывать, надеясь, что стук скоро прекратится, но он продолжался. Причем стучали так ненавязчиво, вежливо, будто точно знали, кто здесь остановился.

— Кто? — Степан всё же решил спросить.

— Это я, женщина, которая с Сариком была. У нас пьяная компания веселится, пустите к себе.

Степан открыл дверь. Женщина, уже переодевшись в другую одежду, с мокрыми волосами, стояла на ступеньках. За ней Сарик с нейтральным видом, будто ему всё равно. Снизу доносились шум и пьяные крики.

— Заходите, — пригласил их Степан.

— Спасибо. Идем, Сарик.

Они прошли в квартиру.

— Туда кухня, туда душ. Мы спим в спальне, а вы в зале, на диване, — разложил по полкам Степан.

— Спасибо, — поблагодарила его женщина. — Однажды мне пришлось спать под кроватью во время пьяной вечеринки, на следующий день думала — не добегу.

— Странные люди, попадают в такое место, где и дышать-то страшно, а они сразу бухать, — удивился Степан.

— Такие сюда и попадают. Утиль. Последний шанс, который они точно не используют. Ладно, иди спать, у тебя уже глаза не открываются, — женщина сжалилась над Степаном.

— Сейчас, только дверь закрою на замок.

Степан закрыл дверь и ушел в спальню. Забрался в нагретую кровать и, прижавшись к Насте, мгновенно уснул. Проснулся по тому же сценарию, что и в прошлое утро. В голове натурально бумкнуло, и сон прекратился. У обоих одновременно. Настя соскочила голышом с кровати и собралась выбежать на кухню, но Степан её остановил.

— Мы не одни, оденься, — шепнул он ей.

Это очень удивило её. Она выглянула в зал и увидела проснувшихся Сарика и знакомую женщину. Вернулась и стала искать в шкафу подходящую одежду. Размеры и фасон ей не нравились.

— Ты же не по подиуму бегаешь, — успокоил её Степан. — Люди вон от ненадобности разговаривать забывают, а ты всё о внешности печешься.

— Я девушка и хочу быть красивой. Моё внешнее должно быть продолжением внутреннего, — с досадой бросая очередную вещь на пол, отозвалась она. — А внутреннее у меня просто бесподобно красивое.

— Вот это вот в горошек, по-моему, тебе идёт, — прокомментировал Степан приталенное платье в её руках.

Настя надела его, повертелась перед зеркалом, собрала волосы в кулак, потом распустила. Степан заметил, что колени у неё выглядят совсем не распухшими, как и лодыжки.

— Ноги не болят? — уточнил он.

Настя подвигала ими, присела пару раз.

— Нет, не болят. Чувствуется, что натружены, но боли нет. И коленки нормальные. — Теперь она сама заметила это, и, кажется, её это настроило на позитивный лад.

Настя больше не стала ничего примерять. Вышла в зал.

— Всем приветики. Простите, что не встретила вас вчера, отрубилась в полёте. Сейчас что-нибудь приготовлю на завтрак. — Она ушла на кухню.

Женщина затопала следом. Степан тоже полез в шкаф, чтобы подобрать одежду себе. Мужской в гардеробе оказалось негусто. Треники с отвисшими коленками, куча маек «алкашек», растянутых на животе, парадная майка-поло с эмблемой «Динамо» да деловой костюм. Степан примерил майку. На нём она сидела хорошо. Видать, владелец надевал нечасто и не успел растянуть. Вниз пришлось надеть более-менее приличные треники с тормозками. Степан критически осмотрел отражение в зеркале.

— На денёк сойдёт, — успокоил он себя.

Вышел в зал и увидел Сарика, одевающегося в то же, в чем бегал вчера.

— Здоро́во. Иди в спальню, выбери себе любую новую одежду, — предложил он.

Тот посмотрел на Степана, как на идиота, но всё же пошел. Женщины на кухне готовили завтрак и общались.

— У меня пятки в кровь сбились в первый день, поэтому бегу в носках, — призналась Настя женщине.

— Здесь болячки зарастают, как на собаке. А ну, покажи ногу.

— Всем привет, — поздоровался Степан.

Настя хихикнула, увидев его в новой одежде.

— А что, «Динамо» сегодня бежит? — спросила женщина и рассмеялась.

— И «Динамо», и «Трудовые резервы», — ответил Степан, показав ей, что осведомлён, откуда цитата.

— Это Валя, — представила Настя женщину. — Тоже была медиком до всего этого.

— Очень приятно, Степан. Работал менеджером по оптовым продажам, — преставился он.

— Очень приятно. Давай ногу, посмотрим на твои мозоли, — напомнила она Насте.

Подруга Степана встала к ней спиной и подняла ножку. Валя осмотрела её болячки, потрогала их, постучала по ним пальцем, а потом, ловко подковырнув ногтем, сорвала. Настя только ойкнула. На месте болячки розовела свежая плоть без намёка на кровь.

— Я же говорю, как на собаке. Бегать в носках не очень хорошая идея. Иногда вся трасса в камнях, тут не только ноги разобьёшь, но и не всякая обувь вытерпит. Хорошо, что они редко выпадают, — пояснила новая знакомая. — Найти хорошую обувь дорогого стоит.

— А вы тут давно? — спросил Степан.

— Больше месяца, — ответила она таким серьёзным тоном, что пришлось проникнуться уважением к её опыту. — Ладно, давайте завтракать. Время — деньги.

Пришёл Сарик, натянувший на волосатое тело майку «алкашку» и самые захудалые треники. Валентина усмехнулась, увидев его, но ничего не сказала.

— Вы вместе бежите? — поинтересовался Степан.

— Нет, сами по себе, но после финиша я часто присматриваю за ним, — призналась Валя. — Новенькие думают, что он дерзит им, не разговаривая, приходится объяснять, что это не так. Иногда не успеваю, и тогда случается всякое. Обычно Сарик терпит до последнего, а потом начинает бить. А вы, наверное, уже видели, что бегуны со стажем дерутся хорошо.

— Да, видели. Это тоже побочный эффект от высоких физических нагрузок и быстрого метаболизма? — поинтересовался Степан.

— Наверное. Или правила, которые нам создали.

— Вы верите, что это место создано искусственно, ради чьего-то развлечения? — спросила Настя.

— А на что это ещё похоже? — пожала плечами Валя. — Тараканьи бега со ставками для очень высокоразвитых игроков. Мы находимся внутри какой-то искусственной локации с необычными законами физики. Никто не видел ни разу, что там впереди, дальше одного дневного перехода. Скорее всего, ничего нет, так же, как и позади, за Краем. Если бы кто-нибудь из новеньких вдруг решил убежать вперед с того момента, как появился здесь, было бы интересно узнать, что он увидел. Только я заранее знаю, что ему этого не позволят.

— Игроки? — догадалась Настя.

— Они самые.

— Тогда зачем вы бежите? — спросил Степан. — Раз это игра, то и смерти нет, только окончание игры.

— Ну, не настолько аналогично компьютерной игре, как ты подумал. Смерть тут настоящая, не игровая. Так и игрокам будет легче, веселее. Я тут подумала, — Валентина понизила голос, — а что, если ставкой нашей игры является Земля?

Конец ознакомительного фрагмента.