Мир Тараумара

Сергей Панченко, 2022

Жизнь прекрасна и удивительна во всех проявлениях, правда? А теперь представьте, что удивляться и радоваться всему можно только на бегу, без всякой альтернативы, или Бездна поглотит вас. Кусок странного мира вне времени и вне пространства ждет каждого из нас проверить на что мы способны.

Глава 4

Почему бег, а не спортивная ходьба или хотя бы бег трусцой? От страха не уходят пешком. Бег — это совокупность человеческих реакций на внешние факторы. Когда бежишь, слабовольным мыслям некогда одолевать твой ум. Бег — это для того, чтобы испытать себя на пределе сил. Он позволяет сразу разделить людей, как в сепараторе, на тех, кто сможет, и тех, кто нет. А потом сделать это ещё раз и ещё, пока не останется тот, кто вознесётся над испытанием, чьи ноги оторвутся от земли и понесут его по воздуху туда, где никуда бежать не надо.

— До базы лучше добежать, чтобы осталось больше времени на сон, — посоветовал Фёдор своим ученикам.

— Я не могу себя заставить. — Настя вытерла слёзы.

— Давай руку, — Фёдор обхватил крепкой ладонью её запястье. — Сейчас, когда Край стоит, такая помощь никому не вредит.

Он потянул Настю за собой. Степана кольнула ревность, но он точно знал, что если возьмёт подругу на прицеп, то сразу упадет. До этого они прошли метров триста пешком, и организм понял это как окончание испытания и сдался. Тело превратилось в трёхсоткилограммовую тушу, еле удерживаемую на ногах. Степан старался не отставать, чтобы не потерять Настю из вида, когда они окажутся в посёлке, полном удивлённых новичков. Как он им сочувствовал и как не верил самому себе, что одолел восьмичасовой марафон.

Последние метры дались ему с невероятным напряжением сил. Состояние нереальности или даже лёгкого безумия, когда с трудом понимаешь, что происходит вокруг, овладело Степаном. У него так же, как и у всех бегущих, засохла пена вокруг рта, усугубляя сходство с безумным человеком. В отличие от финишировавших вчера, в этот раз трасса раскрасила лица людей страшными масками, используя вместо красок пыль, сопли, слёзы, слюни.

— Откуда вы пришли? Что это за землетрясения? Что это за место? — сыпались со всех сторон вопросы.

Сил отвечать не осталось. Ценна была каждая секунда отдыха. Степан не смотрел на встревоженную публику. Взял Настю за руку и шёл вместе с ней за Фёдором, держа его спину перед собой как маяк.

— Это совсем другой посёлок, — заметила Настя, отдышавшись.

Степан рассмотрел его только после её слов. Да, это место больше напоминало пригородный посёлок из таунхаусов и одноэтажных двух — и трехквартирных домов с аккуратными однотипными заборчиками.

— Фёдор, ты был здесь раньше? — спросила Настя.

— Конечно. Давайте дойдём хотя бы до центра, чтобы завтра не продираться сквозь толпу, — предложил он.

Степан и Настя согласились. Сейчас им было всё равно, что будет завтра. Хотелось уже остановиться, выпить столько воды, сколько влезет в организм, и ещё немного, смыть с себя корку солёной грязи и упасть.

— Вы кто такие? — требовательно спросил высокий полный мужчина в белом поло, теннисных брюках и белых ботинках. — Что здесь происходит?

Он не спрашивал, а требовал ответа. Фёдор даже не обернулся в его сторону. Привык к подобному обращению и знал, что, ответив, нарвешься на неприятности, придётся устраивать пресс-конференцию. Здоровяк не унимался и кинулся к нему за ответом. Ухватил Фёдора за плечо.

— Я с тобой ра…

Молниеносный удар сбил здоровяка с ног. Он упал и ухватился одной рукой за разбитый нос. Сквозь пальцы потекла кровь. Толпа испуганно отхлынула от идущих бегунов.

— Никогда не останавливайтесь, чтобы объяснять. Люди просто задавят вас вопросами, а потом решат сделать крайними, будто это вы виноваты во всем. Не смотрите никому в глаза, зацепятся — не отстанут. Они напуганы и ждут ответов, а получив правдивый, взбесятся.

— Ты здорово ему влепил, — похвалил Степан. — Боксёр?

— Нет, — усмехнулся Фёдор. — В этом мире всему учишься быстро.

После каждого перекрестка картина повторялась. Люди лезли с вопросами и иногда получали за это. Не только от Фёдора. Кощей сцепился с двумя парнями и отметелил их так, словно являлся богом рукопашного боя. Он искусно владел своим телом, будто не бежал от рассвета до заката, а изучал приёмы.

— И он тоже сам по себе этому научился? — спросил удивлённый Степан, проходя мимо поверженных парней.

— На фоне огромного количества минусов в мире Тараумара есть один несомненный плюс: физические возможности тела прогрессируют день ото дня. Не только выносливость, но и сила, и реакция. Но в первую очередь бег, поэтому советую не лезть в драку в первые дни. Не дай бог повредите ногу или пробьёте ребром лёгкое.

— Понятно, — Настя кивнула. — А мы можем быть с тобой, пока сами не одревесневеем?

— Одревесневеете? — Фёдор посмеялся над её точной фразой. Ветераны выглядели сухими и жесткими, как деревья. — Да, можете, но обычно я каждый день выбираю новеньких. Это моя плата за удачу. Не уходите от меня далеко, но и не лезьте, как щенки к матери, просто держитесь рядом. Самостоятельность поможет вам скорее вжиться в этот мир.

— Нас это устроит, — согласился Степан. — Ты много сделал для нас, и мы перед тобой в долгу.

— Ничего вы мне не должны. Вы добежали, и это самый ценный приз. Для меня это поощрение за то, что я с первого взгляда разглядел в вас потенциал.

— Это что-то типа важного умения, необходимого для выживания здесь? — спросил Степан, внимательно ожидая ответа.

— Да. Как вы видели, умереть здесь — пара пустяков. Попал в группу со стрёмным Компасом, и он заведёт вас мимо моста или подведёт под какой-нибудь обрыв. Поставили не на того Кощея, а он возьмёт и нажмет на тормоза в самый неудачный момент.

— Что это значит?

— Как ты, наверное, догадался, люди тут не живут долго, а Кощеи — это самые старые, кому уже несколько месяцев, практически бессмертные. Не думаешь же ты, что они способны бежать годами, пока не умрут от естественной смерти?

— Пока я вообще об этом не думал, — признался Степан.

— В какой-то момент не знаю, что они для себя решают, но Кощеи просто нажимают на тормоз, останавливаются, и всё, и вся группа, если быстро не найдётся новый лидер, просто теряет веру в себя. Это пока бежишь за кем-то, кажется ясно, куда бежать, а когда сам встаешь во главе, вообще ничего не понятно, если ты не Компас от природы. А обрушения, они не всегда бывают такими, как сегодня, ровными. Иногда клином пойдёт между группами, и тут без опытного человека, который ногами чует Край, никуда. Так вот, я это к чему: удачливость сильно зависит от того, как ты сам поступаешь.

— Ты же ударил мужчину, — напомнила Настя.

— Это нормально. Уметь постоять за себя — это плюс к карме. Сентиментальность — минус. Помочь другим реализовать себя — плюс. Помочь тому, кто сдался, — минус. Вы должны понимать, что для мира Тараумара важны только люди, способные выжить и помогающие выжить тем, кто этого достоин, кто сам этого хочет. Как вы.

— Спасибо, — Степан искренне улыбнулся. — Скоро там уже лежбище?

— Почти пришли.

— То есть максимально здесь можно прожить несколько месяцев, а потом всё равно смерть? — спросила Настя.

— Смерть не смерть, я не знаю, но несколько месяцев в Тараумаре — это вечность. Наживёшься — мама не горюй. Кстати, сегодня была сложная трасса, не иначе, с нами стартовало много не очень хороших людей.

— И это тоже влияет?

— Так считается. Бывает, когда группе не везёт, значит, в ней завёлся человек с очень плохой кармой, он портит весь забег. Если в группе бежит Медиум или Ведьма, который укажет на такого человека, то бывает, что после того как его выбьют, группе начинает везти. Но так бывает не всегда, поэтому версия с грешниками больше похожа на полуправду. Но чтобы вы не тешили себя напрасными иллюзиями, что, если совершите подлость, об этом никто не узнает, помните, Бездна вас примет с распростертыми объятиями в скором времени. А вот и знакомый домик. — Фёдор свернул в проход между соседними заборами. — Новички редко забираются сюда, неказистый на вид и замок хитрый, думают, что заперто.

— Ой, а это что, бассейн? — удивилась Настя.

— Детский, но зато с водой.

— Вообще плевать. Отвернитесь, — не дожидаясь, когда они отвернутся, Настя скинула с себя одежду, плюхнулась в небольшой пластиковый бассейн и ушла с головой в воду.

— Я покажу, как отпирать дверь, — произнёс Фёдор.

На двери имелась подпружиненная скоба, её было трудно увидеть. Выглядела она заодно с дверью. Фёдор нажал, и дверь открылась.

— Здесь полно еды и воды, но не объедайтесь, иначе завтра будет тяжело стартовать. Запомните, теперь никогда не придётся есть, как раньше, тренируйте терпение. — Фёдор пропустил Степана. — Ладно, я пошёл.

— Куда? Не останешься с нами?

— Нет, спасибо. Надо найти достойных новичков на завтра.

— Ясно. Удачи, Фёдор, и спасибо, что помог нам. Кстати, а кто та девушка, которая дала нам таблетки?

— Майка. Это не кличка, так её зовут на самом деле. Она здесь три недели. Мы таких, как она, называем сайгаками, бегуны от природы.

— Ты её выбрал? — спросила Настя, убирая назад мокрые волосы.

— Да, — он произнёс ответ с тёплым чувством, и сразу стало понятно: не всё так просто между ним и Майкой.

Фёдор подошел к бассейну. Настя прикрыла грудь.

— Не пи́сала ещё в воду? — спросил Фёдор.

— Нет, — испуганно призналась Настя. — Чем писать-то, всё с по́том вышло.

Фёдор набрал воды в ладони несколько раз и попил.

— Кстати, здесь не бывает желудочно-кишечных инфекций, — предупредил он, умылся и пошёл к калитке. — До завтра. Не проспите, — добавил напоследок.

Степан и Настя провожали его взглядами, пока он не исчез.

— Не могу поверить, что этот день закончился, — призналась Настя, выбираясь из воды. Она брезгливо откинула ногой одежду, в которой бежала. — Надеюсь, в этом доме найдётся одежда моего размера и обувь.

— Обувь вряд ли. Пятки не скоро позволят её носить. Я искупнусь, а ты пока найди чем перекусить.

— Ага, только бы не уснуть.

— Я мигом.

Степан испытал непередаваемое наслаждение, погрузившись в воду. Корка соли и пыли растворилась в ней, давая телу возможность дышать и не зудеть. Затем он помылся и, ощутив прилив свежести и одновременно неимоверной слабости, выбрался. Вода в бассейне после него сделалась совершенно непрозрачной.

Настя уже оделась в домашний халат и расставляла на столе глубокие тарелки. На спинке стула висел мужской махровый халат. На столе стояли бутылка с соком и кастрюля.

— Что в ней? — спросил Степан, одеваясь.

— Не поверишь, окрошка, — глаза Насти горели. — Я за окрошку могу убить.

— На квасе?

— Вообще без разницы.

— Чистая вода есть? — уточнил он.

— Под мойкой пятилитровки. — Настя кивнула в нужную сторону.

Степан выпил два бокала воды и сел за стол.

— Насть, поздравляю тебя с окончанием этого дня. — Он взял стакан с налитым в него соком и чокнулся со стаканом подруги.

— И я тебя. Спасибо, что не бросил.

— Дома я бы никогда не сказал ничего такого девушке в первый день знакомства, но тут повторю: без тебя мне было бы тут совсем неинтересно. Я бы даже сказал, незачем быть.

— Врешь, — Настя усмехнулась. — Я в тебе ошиблась, ты профессиональный ловелас.

— Никогда им не был и вряд ли буду. Женщины меня научили быть осторожным и ждать от них неприятностей.

— Ох, обиженный женщинами, — Настя захихикала с полным ртом окрошки и чуть не подавилась.

— Вот, так и есть. — Степан заметил в этом знак. — Мы с тобой никогда бы не открылись друг другу в том мире, а тут нам нечего терять. Сегодня живы, а завтра бух — и в Бездне. У меня от неё мурашки. — Он показал руку, на которой действительно появились мурашки, а волосы встали дыбом.

— Она мертвее мёртвого, — Настя подтвердила чувства, которые испытал и Степан.

Они доели окрошку, выпили ещё по одному стакану сока. Степан полез в холодильник, посчитав, что недостаточно употребил калорий для восстановления.

— Помнишь, что сказал Фёдор? Не объедаться, — напомнила Настя.

Степан с трудом закрыл холодильник и вздохнул.

— Пошли спать, глаза закрываются.

Спальни находились на самом верхнем этаже под крышей. Красивые, с окном в потолке, идущем под скат. В одной стояли две детские кроватки, в другой — полноценная кровать на двоих взрослых. Настя упала на неё, раскинув ноги.

— Давай сегодня без моих оргазмов, — произнесла она тихо.

— И без моих. — Степан упал рядом и положил ей руку между ног. — Кстати, а как мы проснемся вовремя?

— Придумай, пожалуйста, сам, я уже… — Она засопела.

Степан покрутил головой, увидел старинный механический будильник на комоде. Он тихонько тикал. Чтобы разглядеть стрелки, ему пришлось подойти к окну. Света едва хватало, чтобы разобрать символы. С улицы доносился шум и пьяные вопли тех, кому завтра бежать в первый раз. Степан отсчитал пять часов от положения часовой стрелки и активировал рычажком будильник. Если не сработает, то вряд ли они будут долго мучиться, скорее всего, умрут во сне. Или растворятся в небытии.

Он лег рядом с Настей, обняв её, ощутил исходящий от неё приятный аромат женского тела и моментально уснул.

Сон длился одно мгновение. Закончился он звуком, похожим на отламывание Края. Степан и Настя вскочили одновременно.

— Проспали! — выкрикнула она и бросилась к окну.

Снаружи всё было спокойно. Рассвет только начинался. До первого обрушения оставался как минимум час. Стрелке будильника ещё несколько минут до звонка.

— Похоже, тут имеется свой будильник, напрямую в мозги, — догадался Степан. — Ты услышала грохот?

— Да, и ты?

— Угу, — Степан задумчиво покачал головой. — Всё продумано.

Степан со страхом слез с кровати, ожидая ощутить боль в мышцах. Присел несколько раз, подпрыгнул, прогнулся в спине.

— Гораздо лучше, чем я ожидал, — признался он с радостью.

Настя тоже встала и с удивлением обнаружила, что мышцы почти не болят. Раньше, при намного меньших нагрузках, они бы ещё три дня после такой заставляли её хромать.

Прежде чем позавтракать, подобрали себе одежду. Степан нашёл светлую майку и спортивные штаны. Размер чуть больше его, но не существенно. Настя нашла лёгкое летнее платье, оказавшееся ей впору.

— Как у Майки, — произнесла она, красуясь в зеркале одежного шкафа.

Будильник сработал неожиданно, испугав Настю. Она не знала, как он выключается, и сунула его под одеяло, чтобы не раздражал своим пронзительным звонком.

— Чёрт, больше никаких будильников.

Позавтракали они скромно. Выпили холодного растворимого кофе с большим количеством сахара и съели по сосиске с хлебом. Степан поделил остатки сока на двоих.

— Не перебор? — испугалась Настя.

— Надеюсь, нет.

Степан открыл окно. С улицы потянуло утренней прохладой, точно такой же по ощущениям, как и дома. Настя осмотрела свои пятки с засохшими болячками.

— Заживает быстро. Через пару дней можно подбирать обувь.

Она надела две пары мужских носков и закрепила их следками хозяйки дома. Покрасовалась перед зеркалом в прихожей.

— Ещё два дня назад я бы предпочла самоубийство, чем показаться в таких гольфах на улице.

Степан нашёл старомодные тапки на выходе из дома, принадлежащие женщине.

— Мы не знаем, какой будет дорога, вдруг там камни. Я возьму эти тапки на всякий случай. Лучше содрать пятки, чем разбить стопы.

— Спасибо за заботу, — поблагодарила его Настя.

С улицы донёсся редкий топот ног. Степан и Настя вышли из дома. У бассейна спал мужчина с почти допитой бутылкой водки.

— Рождённый пить бежать не может, — переделал Степан знаменитое выражение Горького.

— Из той породы людей, которые в любой непонятной ситуации стараются надраться. — Настя посмотрела на него с жалостью и лёгким презрением.

Он сам выбрал себе судьбу, и не стоило его особенно жалеть. Однако для очистки совести Степан всё равно потряс его за плечо.

— Мужик, просыпайся. Если не побежишь с нами, умрешь.

— Иди… о-о-ой, в задницу. — Он перевернулся на другой бок, не открывая глаз, и подтянул под себя ноги.

— Мы сделали для него всё, что могли, — успокоила Настя друга.

— Нет, не всё. Могли бы укрыть одеялом и положить подушку под голову.

Степан с Настей посмеялись, но им стало не смешно, когда они вышли за калитку и увидели начало нового старта. Вчерашние воспоминания разом напомнили о себе. Опытные бегуны, как им казалось, хотя их опыту могло быть всего несколько дней, в разминочном темпе бежали по улице, уходящей в сторону начинающегося рассвета. Среди них было много новеньких, которых уже заранее жалко. Выглядели они взволнованными и растерянными и старались пристроиться ко всем, кто выглядел в их глазах матерым бегуном.

Степан размял ноги, сделав растяжку и несколько приседаний. Настя разминалась по своей программе, в которой больше изящества. Наверняка оттачивала мастерство перед зеркалом. В лёгком платье она смотрелась сногсшибательно свежо, как распустившийся цветок.

— Не могу поверить, что вчера мы просто уснули, — Степан пошутил, глядя на оголённые бёдра Насти.

— Была бы удивлена, если бы ты начал приставать. Видел бы ты свое лицо, — Настя ехидно посмеялась.

— А что с ним не так?

— Оно у тебя было как моська у шарпея. — Настя попыталась передать её изображение, не смогла и расхохоталась.

— Ну вот и нанесен первый удар по моему мужскому самолюбию. Теперь у меня будет комплекс, я буду видеть в себе шарпея, уговаривающего девушку. — Степан артистичнее изобразил своё уставшее лицо.

— Извините, что отвлекаю, — вмешался в их разговор мужчина лет сорока. — Вы не выглядите, как остальные. Наверное, знаете, что происходит и зачем надо куда-то бежать, как все говорят?

Степан и Настя не сразу ответили ему, не знали, с чего начать. Вопрос сложнее, чем думал мужчина.

— Держитесь нас, — посоветовал ему Степан. — Бежать надо, или исчезнешь.

— Как это?

— За нами будет гнаться небытие, которое хуже смерти, — пояснила Настя. — Это место называется мир Тараумара. Не мы назвали его так и точно не знаем, что это означает, но тут нельзя не бежать. Мир рушится, и надо успеть убежать от Края обрушения.

— Дурь какая-то наркоманская, — возмутился мужчина.

— Вам решать, как относиться к этому. Если хотите жить, бегите за нами, а мы будем бежать за другими, — посоветовал Степан.

— Ладно, чёрт с вами, наркоманы. Мне всё равно никто внятно ничего не объясняет.

— Побежали? — Степан обратился к Насте.

— Побежали.

Они сразу взяли неплохой старт, чтобы убежать как можно дальше до начала обрушения, помня, как вчера народ начал паниковать и топтать друг друга. Народу собралось ещё негусто. Из новичков бежали в основном те, кто ещё вчера внял советам опытных и выбрал их в качестве наставников. Впереди замелькала знакомая спина Фёдора и Майки. Они бежали рядом. Девушка уже была в другом платье, демонстрируя новеньким тренированные ноги.

— Такие же хочу, — Настя тоже обратила внимание на них.

— Как у страуса, — шепнул Степан.

— Страусихи, — исправила она его. — В этом мире они смотрятся нарядно.

— Ох уж эти женские штучки, — усмехнулся Степан. — Лишь бы модно… или нарядно.

Они догнали парочку опытных бегунов, закопчённых и жилистых.

— Привет! — поздоровался Степан.

— Привет, — обрадовался Фёдор. — Хорошо выглядите, — он посмотрел на ноги Насти в носках. — Хороший ход… но сегодня… может быть… разная дорога.

— Мы прихватили… тапки. — Степан вынул их из-за спины.

Майка засмеялась, увидев их.

— У меня пятки сбились… в кровь, — пояснила Настя, немного уязвленная смехом.

— Вы молодцы, — произнесла Майка. — Продержитесь КМБ… из вас что-нибудь… обязательно выйдет.

— Что-нибудь? — переспросил Степан.

— Чутьё… я вам рассказывал… про Компасов… про Медиумов. Соберёте… свою группу… и вперед.

— А что это… даст? — не понял преимуществ от этого Степан. — Я про свою группу?

— Не бывает… двух Кощеев… в одной… команде, — ответил Фёдор. — Тот мужик… с вами? — поинтересовался он, кивнув назад.

— Да… пять минут назад… прицепился. — Степан обернулся и увидел в пятнадцати шагах позади мужчину, которому посоветовал бежать за ними.

— Сбавьте ход… вы теперь… за него отвечаете.

— Почему?

— Потому что, — Фёдор не стал объяснять.

Степан с Настей сбавили темп и позволили мужчине себя догнать. Он выглядел слегка запыхавшимся.

— Вы как? — кратко спросил Степан. — Бежать долго… лучше не напрягаться… на старте.

— Сколько?

— Восемь часов.

— Сколько? — У мужчины сразу началась одышка. — Без… остановок?

— Без, — серьёзно ответил Степан. — Скоро поймёте… что тут… всё серьёзно.

Пора заканчивать болтовню, отнимающую силы. По позвоночнику уже стал собираться и стекать каплями пот. Сегодняшнее утро показалось Степану теплее вчерашнего, либо организм находился в состоянии ускоренного метаболизма, активно подстраиваясь под возросшие нагрузки.

— Как мне… обращаться к вам? — спросил мужчина, явив похвальный оптимизм.

Раз планировал общаться, значит, собирался бежать дальше.

— Степан… и Настя, — представил Степан обоих.

— Леонид Николаевич… можно Лео… нид… два дня… на пенсии.

— Для пенсионера… молоды, — удивилась Настя.

— Военный… лётчик, — не без гордости заявил Леонид.

— Здорово… на пенсии. — Из уст Степана это прозвучало саркастически. — Берегите силы… Леонид… просто бегите… за нами.

— Ага. — Леонид вынул платок из кармана и протер вспотевшее лицо.

На улице собиралась толпа всё больше. Заразившись общим бегом, все, кто нашли в себе силы подняться рано, пристраивались к ней, не понимая, для чего это нужно. Степан посмотрел на солнце, едва показавшееся из-за крыш домов. В запасе ещё минут пятнадцать до появления нового Края. Он надеялся, что к тому времени они окажутся на выходе из посёлка и не попадут под ноги паникующей толпе.

Справа по ходу движения показался павильон, вплотную притулившийся к забору дома. Дверь его была раскрыта нараспашку. По всей длине фасада висел баннер: «Очки. Мгновенная диагностика и продажа».

— Давай… зайдём, — предложил Степан.

— Зачем? — удивилась Настя.

— От солнца… гляну.

Настя посмотрела на небо, понимая, что любое промедление опасно, но перечить не стала. Они зашли в павильон, в котором уже побывали мародеры. Видимо, их мало что заинтересовало здесь, они не стали увлекаться и разбили только пару витрин с очками. Они тоже взяли себе с затемненными стеклами.

— В глазах как будто песок после вчерашнего, — пояснил Степан без одышки и, не церемонясь, разбил стулом стекло в витрине. — Насть, не подходи, поранишь ноги, — позаботился он о подруге. — Скажи, какие тебе нравятся.

— Без разницы. Давай те, зеркальные, — она показала на нужные очки. — И Леониду прихвати вон те, похожие на очки пилотов.

Степан выбрал себе, взял выбранные Настей, а также взял Леониду. На всё ушло чуть больше минуты. Леонид стоял рядом с павильоном, ожидая их. Дышал, пригнувшись вперёд и упершись руками в колени. Степан надел очки и протянул Леониду добытые для него.

— Наденьте. Весь день под солнцем.

— Спасибо, — он не стал отказываться. — Деньки тут, как я понял, коротки?

— Да, в сутках вроде четырнадцать часов, но это всё навскидку. У нас нет часов, так что мы по чужим словам, по смене Края и интуитивно вычисляем время, — произнёс Степан.

Настя и Леонид надели очки.

— А вы тут давно? — спросил пилот на пенсии.

— Вчера бежали первый день, — призналась Настя.

— Да? А мне показалось… ладно, — он удивился.

Степан не стал выяснять, какая причина показалась ему в них присущей опытным бегунам. Надо скорее уносить ноги. Интуиция начинала подавать сигналы скорой опасности. Они с Настей прибавили ход, обходя толпу по тротуару. Леонид старался не отставать. Так же, как и вчера, со всех сторон неслись малодушные призывы остановиться, прекратить сумасшествие, не провоцировать среди людей панику. Им оставалось вещать совсем недолго.

Настя почувствовала начало обрушения раньше Степана.

— Начинается! — выкрикнула она.

Сейсмическая волна, идущая от места разлома, сбила с ног почти всех, кто оказался не готов к этому. Степан с Настей удержались, а вот Леонид упал и чуть не попал под налетевшую толпу. Раздался истошный крик. Люди увидели, как часть посёлка и всё, что было перед ним, исчезли. А за Краем зияла пугающая пустота. Невероятность такого явления заставляла людей мгновенно проникаться всем, о чём им рассказывали. Те, кто минуту назад искренне призывал остановиться, с воплями бросились вперед.

Формально начался новый забег или новый день, что в этом мире являлось синонимами. Второй день можно было считать тяжелее первого в психологическом плане из-за того, что теперь Степан и Настя знали, каких усилий это будет стоить. Вряд ли организм серьезно изменился за одну ночь, чтобы надеяться на какие-то отличия в выносливости. Опытный Фёдор всё равно на каждый финиш прибегал с пеной у рта. Лучше всего мотивировали новички, напоминающие себя вчерашних, испуганные и растерянные. Повторно испытать это чувство Степан не хотел.

А толпа безумствовала. Как и вчера, не добежав до конца посёлка, появились те, кого покинули силы. Ноги у них просто подкашивались, и люди падали, создавая завалы и оказываясь на земле. Это ещё сильнее подстёгивало панические настроения толпы. Степан взял Настю за руку, чтобы не дать ей попасть под ноги неадекватных бегунов, мечущихся по дороге. Находились и такие, кто решал, что на соседних улицах нет людей, и теряли драгоценное время на то, чтобы бежать параллельно Краю, оказываясь, в конце концов, на точно таких же улицах, забитых бегущей толпой.

Очки помогали не щуриться на восходящее солнце, бьющее прямо в глаза. Степан решил, что если они нормально финишируют с Настей, то для следующего забега найдут в доме шляпы или кепки, чтобы не пекло голову.

Чем ближе подбегали к краю посёлка, тем отчетливее видели разницу между вчерашней трассой и той, что ждала их сегодня. Впереди зеленела степь, если это понятие природной зоны применимо к миру Тараумара. Возможно, лесов между стартом и финишем тут не существовало, иначе такую трассу очень сложно одолеть за отведённый хронометраж. Степан разумно предположил, что, не видя, в какой стороне происходит обрушение, можно запросто направиться к Краю.

Дважды они с Настей чуть не попали под беснующуюся толпу. Один раз какой-то псих перекинул через забор на дорогу канистру с горящей тряпкой, торчащей из горлышка. Те, кто увидел её, перепугались, решив, что сейчас рванёт, и отшатнулись в сторону, попав под напирающую толпу. Разумеется, ничего не рвануло и не загорелось. Тряпка потухла и просто дымила. Человек из каких-то подлых чувств устроил провокацию. Степан и Настя в этот момент оказались как раз под траекторией полёта канистры, и только хорошая реакция помогла им не оказаться под ногами напуганных людей.

В другой раз случилась внезапная драка. Кто-то из новеньких повздорил с опытным бегуном, не желающим с ним общаться. К новенькому подтянулись сочувствующие и попытались проучить опытного, посчитав его молчание признаком собственного унижения. Степан увидел начало драки. Опытный загорелый парень, похожий на всех остальных бегунов со стажем жилистой фигурой и пружинистым бегом, до последнего не реагировал на выходки наглецов. Только после того, как заводила попытался сбить его с ног ударом в спину, у того лопнуло терпение.

Драка в его исполнении напоминала эффект раскручивающейся пружины. Парень начал с главного, отвесив ему пару ударов, а потом не дал шанса остальным его подельникам, наказал так, чтобы все остальные поняли, что не стоит трогать того, кто здесь уже давно. Драку, соответственно, не видели те, кто напирал сзади, из-за чего образовалась ещё одна пробка. Поверженные противники стали причиной нового завала. Степан с Настей угодили в самую гущу и выбрались из неё, потеряв много сил. Леонид при этом не отстал и не потерялся. Он даже помахал обрадованно, что его наставники выбрались из переделки.

Посёлок закончился, и стало легче дышать. Народ растёкся по всей ширине широкой грунтовки и растянулся в длину. Отсутствие заборов, ограничивающих пространство, создавало иллюзию безопасности. Степан почувствовал по встроенным биологическим часам, что время второго обрушения Края подходит. Обернулся, увидел Леонида и показал ему активнее передвигать ногами. Тот всё понял, обернулся, догадавшись, что сейчас произойдёт.

— Ноги… не больно? — спросил Степан у Насти, увидев, что на дороге иногда попадаются торчащие камни.

— Я смотрю, — Настя не думала переживать по этому поводу. — Как здорово… что нет… пыли.

— Благодать, — Степан широко улыбнулся. — Дышится легко.

— Начинается. — Настя обернулась.

Она увидела момент обрушения с самого начала. Перед посёлком по всей длине вверх взвился пылевой барьер, будто произошел одновременный взрыв. Сейсмическая волна, идущая по земле, тряхнула и уронила людей. Следом за ней ударило по ушам. Земная твердь отламывалась пружинисто, с отдачей. За барьером ещё осталось большое количество бегущих людей, в том числе из других групп. Посёлок ушел вниз, оставив после себя завихрения поднятой в воздух пыли.

На второе обрушение толпа новичков отреагировала не так бурно, как на первое. До большинства уже дошло, что всё всерьёз, поэтому они восприняли второе приближение Края с фатальным спокойствием. К тому же многие успели как следует устать, а усталость вызывает потерю интереса к происходящему и является первым признаком начинающейся апатии.

Степан с Настей решили, что будут бежать в спокойном режиме, чтобы сохранить силы. Начало трассы позволило им надеяться, что сегодня останется больше сил к финишу и получится насладиться мгновениями перед сном. Они даже решили не общаться, чтобы сохранить как можно больше сил и, может, суметь достичь того состояния, когда тело бежит само по себе, а фокус сознания находится вне его, не испытывая негатива физических нагрузок.

Так и было до третьего обрушения, а потом всё пошло не так. Кощей вдруг решил поменять дорогу и свернул в поле, хотя видимых причин для этого не было. Чистый горизонт просматривался на десятки километров вперёд. Никаких рек, холмов, способных скрыть неприятности, и прочего. Тем не менее Фёдор и Майка побежали за лидером группы, чуть ли не под прямым углом к тому маршруту, которым они бежали прежде.

— А если он… того… нажал на тормоза? — испугалась Настя, вспомнив вчерашнюю историю про загнавшихся Кощеев.

— Они вроде… останавливаются, — напомнил Степан.

Им всё равно ничего не оставалось, кроме как довериться опытным. Хотя собственный разум испытывал муки сомнений, а они, как оказалось, здорово отбирают силы. Страх неудачи сковывал тело, заставляя тратить на работу мышц больше энергии. Народ, у кого ещё хватало дыхания, принялся роптать, по инерции думая, что их возмущение кому-то интересно. Опытные бегуны молча выстроились за лидером и, поднимая ноги чуть выше, чем обычно, чтобы не путаться в траве, бежали змейкой, копируя маршрут авангарда группы.

Настя потеряла первый следок, зацепившись за растение, похожее на низкорослый репейник. Затем второй. Носки не по размеру стали сползать. Из страха остаться босиком она остановилась, чтобы подтянуть носки.

— Держи… тапки, — Степан протянул ей предусмотрительно взятую обувь.

Настя сунула ногу в правый тапок.

— Будет… тереть мозоль, — произнесла она. — Задник… как раз… по ней.

Она потрогала его и поморщилась.

— Подожди… ногу.

Степан присел перед Настей, взял в руки её стопу и снял верхний носок. Подтянул повыше нижний и обмотал снятым вокруг лодыжки, как поясом, чтобы тот не спадал. То же самое сделал на другой ноге. Защита от каменистой поверхности, конечно, никакая, но лучше, чем босиком, особенно для такой нежной ножки.

— Спасибо, — искренне поблагодарила его Настя.

Группа, даже новенькие, которых осталось в ней человек пятнадцать, убежали далеко вперёд. На том месте, где находились Степан с Настей, не осталось никого. Все остальные группы, бегущие параллельно, словно почувствовали, что это место опасно, и разбежались далеко от него, кто влево, кто вправо. Холодок неприятного предчувствия заставил Степана скорее продолжить бег.

— Бежим, — он дернул Настю за руку и помог ей разогнаться.

Отпустил, когда набрали крейсерскую скорость. Биологические часы отмеряли последние секунды перед обрушением. Сердце замирало от страха. До группы ещё оставалось метров пятьсот, что в существующей реальности было почти смертельным отставанием. Край всегда находился в трёхстах метрах позади последних бегунов, отобранных первыми тремя обрушениями.

Неожиданно Настя прибавила ходу.

— Скорее! — крикнула она.

Степан ускорился, но буквально следующий шаг оказался в пустоту. Привычное ледяное дыхание окатило его сзади, по ушам ударил страшный гром лопнувшей тверди. Он упал и увидел, как упала Настя. Пыль окутала их и пролетевшие со свистом мелкие камни. Степан вскочил на ноги и замер, заворожённый невиданным зрелищем. Он стоял на Краю мира. Открывшаяся с близкого расстояния Бездна была похожа на границу перехода земной атмосферы и космоса, только перевёрнутая вверх ногами. Голубое небо, освещённое солнцем, становилось темнее вниз, пока не превращалось в абсолютно чёрное Ничто. Отколовшийся край земли растворился во тьме без следа.

Настя тронула Степана за руку. Он вздрогнул от неожиданности.

— Теряем… время, — произнесла она, тяжело дыша.

В этот раз Край сломался совсем не так, как ожидали они. Он вонзился клином, разделив группы между собой. Дорога, по которой они бежали изначально, оказалась на пути этого клина. Как это понял Кощей, для Степана осталось загадкой. Они выбежали из облака поднятой пыли, успевшей осесть на их вспотевших лицах серой маской. Хвост группы находился в километре впереди. Огромнейшее расстояние, чтобы нагнать бегущих. Также они заметили, что из-за маневров остальные группы бегут вплотную друг к другу.

Направление движения при этом происходило под острым углом к новому Краю. Невероятная солидарность всех Кощеев и Компасов соседних команд, выбравших единый вектор, вызывала искреннее любопытство Степана. Несмотря на усталость и необходимость ускориться, он находил в себе желание понять или научиться этому умению. В будущем, когда тело привыкнет к нагрузкам, а умение позволит вовремя реагировать на меняющиеся обстоятельства без потери сил, как сейчас, бег мог стать не более сложным занятием, чем обычный восьмичасовой рабочий день.

Степан с Настей побежали не следом за группой, а рассчитали оптимальный путь, чтобы встретиться минут через двадцать, надеясь, что перед следующим обрушением не произойдет никаких изменений направления бега. Страх остаться в одиночестве помог им не раскисать и не совершать ненужных движений. Фактически они успели отдохнуть и пробежать меньше, чем остальные члены группы. Двигаясь им наперерез прямо от Края, не понадобилось бежать быстро.

Кощей, как существо из другого мира, пробежал мимо них, не удостоив взглядом. Может, он уже и не являлся человеком в полном смысле. Слишком другой, орудие бега, в котором нет ничего ненужного. Глаза пустые, будто проходы в другой мир, он либо пребывал сейчас в каком-нибудь измененном состоянии, доведя себя бегом до транса, как шаман, либо мир Тараумара творил с людьми удивительные метаморфозы, превращая их во что-то отличное от привычного понимания человека. Кощей вызывал у Степана лёгкое чувство страха и уважения, как если бы он увидел сейчас настоящего, документально подтвержденного языческого бога. Не всемогущий, но уже с суперспособностями.

Они не стали бежать во главе группы, отстали до середины. Фёдор хлопнул Степана по плечу.

— Везунчики.

Степан вытер пот со лба.

— Как… сказать.

— Почему… Край… сломался так? — спросила Настя.

— Скоро… выясним, — ответил Фёдор, больше никак не комментируя сказанное.

Он будто накаркал, Кощей снова резко поменял маршрут. Группа, бегущая в двухстах метрах правее, вдруг направилась им наперерез, будто у их лидера появилось другое мнение относительно того, как обломится Край в следующий раз. Через минуту обе группы встретились и пробежали сквозь друг друга. Никто ничего при этом не спрашивал, кто какими приметами руководствуется. Бегущие полностью полагались на интуицию и умения своих лидеров.

Край в очередной раз доказал, что он не шоколадка, которая ломается по плиткам. Он обрушился как положено, но пустил новые трещины, заставляя испытывать страх у бегущих. Если бы Кощей в той группе, в которой бежали Степан с Настей, не изменил маршрут, то они бы угодили в Бездну, как та группа, с которой встретились. Около сотни человек канули в небытие в прямом смысле.

Бегущая во главе следом за Кощеем женщина отделилась в сторону и, отставая, рассматривала бегущих. Она дошла до Степана с Настей. Взгляд её, как рентген, просканировал молодых людей. Выглядела она как ведьма — из-за непослушных волос и резких черт лица. Она напугала Настю. Бедная девушка спряталась за Степана.

— Чего она… так на меня… смотрит?

Женщина задержалась возле них дольше, чем перед другими, и вдруг резко выкрикнула:

— Ты… можешь стать… обузой, — слова будто бы адресовались Насте.

Девушка ухватила за руку Степана.

— Что… это значит?

— Не знаю… надо будет… спросить Фёдора.

Женщина отстала ещё, рассматривая бегущих, и задержалась у Леонида, взмыленного, с пеной у рта. У того даже не было сил обращать на нее внимание. Он бежал, борясь только со своей слабостью. Женщина резко подскочила к нему и нанесла удар голенью в бедро. Леонид упал и закувыркался по земле. Женщина как ни в чем не бывало обогнала всех и вернулась в строй, встав за Кощеем.

Глаза у Насти сделались по пятаку. Она не могла поверить, что такое возможно, чтобы кого-то намеренно выбить из гонки таким бесчеловечным способом. Леонид поднялся спустя какое-то время, попытался бежать и не смог. Он хромал, и это не предвещало ему ничего хорошего.

Чтобы хоть как-то успокоить Настю, Степан догнал Фёдора.

— За что… она выбила… Леонида? — спросил он.

— Край… стал охотиться… на нас. Кто-то… слишком… неправильный… для этого… мира, — пояснил Фёдор. — Она Медиум… или Ведьма… скоро узнаем… ошиблась или нет.

— Точно, ведьма, — согласился Степан. — Она сказала… Насте… что она… может стать… обузой… что это значит?

— Мысли не те… думает… может заякорить… всю группу.

— И что… её тоже… как Леонида?

— Да… поговори с Настей… узнай, что не так.

— Откуда я знаю… как мысли… надо думать… поговори ты… после финиша.

— Посмотрим.

Фёдор отвернулся, давая понять, что больше не намерен тратить сил на болтовню. Степан отстал.

— Ну… что узнал?

— Тётка Ведьма… вычислила нашего Леонида… как вредителя… говорит… Край за ним… охотится.

— А про меня?

— У тебя мысли… неправильные… надо выяснить… какие.

В следующий раз Край откололся по классической схеме, оправдав поступок Ведьмы. Группа выдохнула с облегчением. Кощей вывел всех на дорогу, перпендикулярную линии Края, и повел вперёд в более спокойном темпе. Если бы не инцидент с Леонидом, которого Настя со Степаном посчитали своим первым учеником, да пугающие предупреждения Ведьмы, можно было бы сказать, что трасса выдалась проще вчерашней.

Во второй половине дня припустил лёгкий дождь, и дорога стала скользкой. Ноги разъезжались по грязи, она норовила налипнуть к подошве комьями. Пришлось бежать по плотному спорышу, полностью покрывающему землю у обочины. Дождь смыл грязь и пот, добавил свежести и сил. К вечеру всё равно от обезвоживания стала кружиться голова, и возникло ощущение отстранённости от происходящего, пока не появились сквозь туманную дымку очертания следующего посёлка.