Мир Тараумара

Сергей Панченко, 2022

Жизнь прекрасна и удивительна во всех проявлениях, правда? А теперь представьте, что удивляться и радоваться всему можно только на бегу, без всякой альтернативы, или Бездна поглотит вас. Кусок странного мира вне времени и вне пространства ждет каждого из нас проверить на что мы способны.

Глава 2

Когда-то мир был несерьёзным, и родившийся в нем новый человек знал, что жизнь вокруг него просто придумана, и здесь она такая, а там может быть другой, и он принимал её в любых проявлениях. Мир мог трансформироваться в любые причудливые формы, иметь разные правила, но человек знал, что такое возможно, и с удовольствием втягивался в несерьёзную игру познания мира. Но однажды мы согласились, что всё происходящее с нами всерьёз. Сразу после этого изменилось всё. Свобода восприятия спряталась за жёсткими правилами существования мира. Появился страх поступить не так, как нужно, хотя в несерьёзном мире вообще не было понятия «как нужно» и «как не нужно». Серьёзный мир стал чужим, и мы, чтобы скорее миновать его, решили, что спокойнее всего будет пробежать его от начала и до конца.

Степан взобрался на конёк крыши, прикрыл глаза ладонью и посмотрел по сторонам.

— Ну, что видишь? — нетерпеливо поинтересовался Анатолий, выбежавший следом.

Степан хотел ему ответить, но не знал, с чего начать. Его самые смелые представления об этом мире подтверждались. С высоты крыши было отчетливо видно, что горизонт находится неестественно далеко, просто растворяется в дымке за границей возможностей его зрения. И так во все стороны, будто они очутились на плоской Земле. Посёлок, как оказалось, не бесконечен. Он лежал на поверхности огромным квадратом пёстрого лоскутного одеяла из разноцветных крыш и зелёных деревьев, расчерченных ровными линиями улиц. За посёлком зеленели поля, синели тонкие полосы рек и чаши озёр. Но они находились так неестественно далеко, что могли оказаться обычным миражом нагретого воздуха. Причин или последствий землетрясения, ради которых забрался на крышу, Степан так и не увидел.

— Поднимайся сюда, — пригласил он Анатолия, чтобы не объяснять увиденное.

Анатолий, кряхтя, забрался на крышу. Он так неловко лез, что Степану пришлось помочь ему.

— С детства высоты боюсь, — признался мужчина. — Да и форму уже давно потерял.

Он уселся на конёк, свесив ноги по обе стороны крыши. Посмотрел по сторонам и, впечатлённый увиденным, замер.

— Похоже на кошмарный сон? — поинтересовался Степан.

— На бред похоже.

Они просидели наверху около получаса, пытаясь понять, куда их занесло. Из дома вышли обеспокоенные их отсутствием женщины. Дом вдруг снова мелко затрясся. Степан осмотрел все стороны, но не увидел ничего подозрительного. Ему и так стало понятно, что если это настоящее землетрясение, то ничего не увидишь. Напуганный Анатолий панически кинулся с крыши, потерял опору, упал и покатился вниз. Степан бросился ему помогать, но не успел и чуть сам не навернулся. Мужчина шмякнулся со второго этажа под женские крики.

Ольга и Соня бросились ему на помощь. Настя, наоборот, побежала домой и к тому времени, когда Степан уже спускался с лестницы, выбежала с аптечкой.

— Кажется, я сломал ногу! — вопил Анатолий, катаясь от боли по траве.

Настя сняла с него обувь под его возмущённые крики и осмотрела ногу.

— Хруст был? — уточнила она.

— Какой хруст? — чуть не плача, переспросил пострадавший. — Я весь хрустнул, когда о землю ударился.

— Перелом кости обычно слышно.

— Ничего я не слышал. Как больно! — он засучил ногами, как жук, перевернувшийся на спину.

Настя вынула из аптечки гипотермический пакет и активировала его, раздавив в руках.

— Степан, подержи ему больную ногу, я приложу и примотаю пакет, — попросила она.

Степан охотно кинулся помогать.

— Куда вы? Зачем? Ой-о-ой, больно! — Анатолий попытался помешать, но Степан мёртвой хваткой вцепился в его ногу.

Настя профессионально приложила и примотала пакет.

— Через час снимем и сделаем тугую повязку. Нет у вас никакого перелома, только растяжение связок. Через неделю и думать забудете.

— Это точно? — переспросил страдальческим голосом мужчина.

— Абсолютно. Полежите здесь, пока не наложу повязку.

Прошло ещё примерно около получаса, и снова тряхнуло, будто бы даже сильнее. Яблони в саду затрясли листвой и уронили яблоки.

— В доме находиться опасно, — решил Степан. — Я пойду вынесу все продукты, пока их не привалило.

— А в баню-то можно? — спросила Ольга. — Она маленькая, не завалится.

Степан посмотрел на строение, хотя понятия не имел, как определить, какой уровень землетрясения оно выдержит.

— Я не знаю, на свой страх и риск, — отвертелся он от принятия решения.

— Была не была, затоплю, а то вдруг в рай немытыми не принимают, — заявила Соня.

— В аптечке таблетки обезболивающие есть? — умирающим голосом спросил Анатолий.

Настя поискала, перевернув несколько раз лекарства.

— Только аспирин.

— Это не поможет, тем более от него у меня понос. В моём положении страдать обоими недугами сразу не хочется. Я видел, в холодильнике стояла бутылка водки.

— Я принесу, — пообещал Степан и убежал в дом.

В то время, когда он ступил на крыльцо, донеслись раскаты грома. Они очень странно совпадали с землетрясениями, запаздывая на одно и то же время, наводя на мысли, что гром — это ударная волна. Выходило, что причиной землетрясения являлись какие-то взрывы. Степан решил оставить размышления при себе. Забежал в дом не разуваясь, вынул из холодильника бутылку водки, прихватил продукты и, когда выходил, увидел на улице ещё нескольких человек. По их реакции на окружающее он понял, что они такие же случайные люди, попавшие сюда по непонятной прихоти судьбы.

— На улице люди, — сообщил он Насте.

— Местные?

Степан отрицательно покачал головой.

— Пусть идут дальше. Нам что, всех тащить в свою компанию? — решительно заявила Настя. — Тут домов всем хватит.

Анатолий взял бутылку и сделал три приличных глотка прямо из горлышка.

— А если они что-то знают? — спросил он. — Хотелось бы определенности.

— На вид такие же бедолаги, как и мы. Ладно, пойду узнаю, будет обидно, если мы сознательно проигнорируем важную информацию. — Степан направился к воротам.

— Осторожнее! — крикнула в спину Настя.

— Хорошо, — пообещал он.

На всякий случай поднял с клумбы заострённый совок для пересадки рассады и сунул за спину. Как только Степан показался из ворот, народ тут же ринулся к нему, немного испугав своей напористостью. Их было семеро.

— Вы местный? Скажите, где мы? Как выбраться из этого посёлка? Где все машины? Почему так трясёт? — затараторили люди.

— Нет, я не местный, — признался Степан. — Сам оказался здесь этой ночью. Ничего пока не знаю, кроме того, что все дома и магазины открыты. Можно заходить в любой и брать что угодно, но из-за землетрясения в них лучше не задерживаться.

— Да какое это землетрясение, — произнёс усатый мужчина, похожий на узбека. — Это как тряска от проехавшего мимо дома трактора. Ничего не будет. Где здесь вокзал?

— Я не знаю. Не уверен, что он здесь есть.

— Так не бывает, чтобы такой огромный посёлок и без вокзала, — возмутился узбек. — Откуда позвонить можно?

— Без понятия. Я же говорю, сам тут недавно.

— Э-эх, ну и люди пошли, ничего не знают. — Узбек отделился от компании и пошёл один.

Степан увидел, что на улице появились ещё несколько человек. Он насчитал пятнадцать в обе стороны. И все они спешили сюда, увидев, что здесь стала собираться компания.

— Вы это, займите любой свободный двор, — предложил он компании. — У нас уже полно народу, мест свободных нет.

— Послушай, парень, но вокруг творится что-то неладное, — заявил пожилой мужчина в майке, заправленной в брюки. — У меня такое ощущение, что мы попали под карантин. Местных вывезли, а нас завезли, как подопытных кроликов. Усыпили, не как собак, конечно, не летально, и завезли сюда. Вирус на нас проверить или радиацию.

— Как-то радикально, — не согласился Степан. — У меня нет ответа и особого желания разбираться в этом. Я пошёл.

Он хлопнул калиткой и закрыл за собой на засов. С улицы донеслись возмущённые голоса. Люди были раздосадованы, что им не дали ответ, не успокоили и не назвали конкретные сроки, когда всё закончится. Степан и сам желал знать, когда этот мир свернётся воронкой, исчезнет в его воображении и вывернется с другой стороны реальности привычной картинкой знакомого мира. Пусть и на больничной койке, с сотрясением мозга, но только там, где он ко всему привык.

Степан вернулся в сад. Пьяный зам начальника банка уже сопел, лёжа в тени на земле прямо в дорогом костюме. Больная нога с повязкой и задранной до колена штаниной покоилась на заботливо подставленном пеньке. Рядом лежала пустая бутылка водки. Соня и Ольга сидели у бани. Из трубы с хорошей тягой поднимался дым. Настя сидела на клубничной грядке на коленках, заглядывая под кусты.

— Что узнал? — спросила она.

— Ничего. Они сами хотят, чтобы им рассказали, что здесь происходит. Народу постепенно прибавляется. Тут семеро и по улице пятнадцать. Наверняка и на других улицах тоже люди есть. Учитывая размеры посёлка, можно предположить, что счёт может идти на тысячи таких несчастных, как мы, — поделился Степан.

— Ой, несчастный, иди сюда, клубничкой угощу, — Настя показала пригоршню красных ягод.

Степан подошёл. Она пересыпала ему в руки лакомство.

— Спасибо, — поблагодарил Степан.

— Как говорят мои многочисленные ухажёры, в спасибо не засунешь, — выдала Настя скабрезную шутку и вульгарно рассмеялась.

Степан даже покраснел от такой неожиданно похабной шутки.

— Да ладно, расслабься, — махнула Настя рукой.

Соня и Ольга зашушукались меж собой, явно перемывая Насте косточки. Её они не приняли в свою компанию, сразу разглядев стервозную сущность. Насте вообще с такой внешностью и характером на подруг не должно было везти. С её умением использовать мужчин ни одна подруга не чувствовала бы себя спокойной. Соня и Ольга подсознательно ощутили это и заняли прохладно-нейтральную позицию, хотя им и некого делить.

— Пойду сниму пакет с ноги Толика, — Настя закинула несколько ягод в рот и направилась к больному.

— Ты так ловко наложила повязку. Ты медик? — поинтересовался Степан, увязавшись следом.

— Медик. Я окончила колледж и работала в скорой, пока не поняла, что такой заработок меня не устраивает.

— А тебе бы пошел белый халат и стетоскоп на шее.

— Ох, уже стереотипные мужские эротические фантазии.

— Это не эротическая фантазия. Я представил тебя в кабинете, осматривающей пациентов.

— Ха-ха, или ты знатный врун, Степан, или я ничего не понимаю в мужчинах. — Настя присела возле ноги храпящего Анатолия.

— Мне кажется, мы с тобой представители параллельных миров, которые в реальной жизни никогда не соприкасаются. Я точно не представлял для тебя интереса, а ты бы мне казалась нарциссичной дурой, помешанной на деньгах.

— Вот спасибо за дуру. — Настя размотала повязку и выбросила нагревшийся пакет.

На ноге мужчины появилось незначительное посинение и припухлость, но это точно не походило на перелом. Настя взяла эластичный бинт и принялась заматывать ступню и лодыжку. Анатолий пытался возмущаться сквозь сон, но не активно. Кажется, он прилично перебрал.

— Готово, — Настя осмотрела повязку. — Тень уходит, как бы не обгорел под солнцем. Давай отнесём его в беседку.

— Давай. Я бы ему ещё и стакан воды рядом поставил.

Степан подхватил мужчину под руки, а Настя под колени, и они понесли его нелёгкое расслабленное тело в сторону деревянной беседки, прикрытой москитной сеткой со всех сторон. Анатолий что-то бубнил, тяжко дышал и пытался возмущаться. Степан чуть не упал, споткнувшись о плитку, которой была выложена дорожка перед беседкой.

— Хватит с него травмы ноги, — посмеялась Настя. — Сразу видно, мужик геморройный, к нему все проблемы цепляться будут.

Уложили его на пол, под круглый стол, надёжно закрыв от солнца, а больную ногу устроили на ножки перевёрнутого табурета. Удивительно, но в этом странном мире не было насекомых. Для спокойного сна Анатолия это большой плюс. Степан вышел из беседки и долго смотрел по сторонам.

— Что? — спросила Настя.

— Птиц тоже нет, — задумчиво произнёс он. — А если нет насекомых и птиц, то, стало быть, этот мир создан ненадолго.

— Не фантазируй. — Настя не любила объяснений, глубину которых не понимала.

— А как же размышлять, если не фантазировать? Всё рождается из фантазии. Смотри, мы очутились внутри привычного нам места, как бы созданного людьми. И кроме людей здесь никого нет: ни кошек, ни собак, ни насекомых, ни птиц.

— Трава, деревья, кусты? — парировала Настя. — Они ведь живые.

— Да, но без опыления насекомыми многие из них не смогут дать потомства. Вместе с отсутствием электричества, воды, машин и прочего транспорта я делаю вывод, что окружающий нас мир временная декорация.

— Чья декорация?

— Откуда я могу знать? — Степан пожал плечами.

— Вот вас, ботанов, мёдом не корми, дай вволю посочинять.

Настя чуть не упала от очередного сотрясения земли. Заборы из профлиста загуляли волнами, захлопали калитки, зашумели деревья. Вода выплеснулась из покрышки. Травмированная нога Анатолия соскочила с табуретки. Настя боязливо уставилась на Степана, словно это он напророчил очередную волну землетрясения. Из бани с криком выбежали Ольга и Соня, прикрыв наготу скомканной одеждой.

— Чтобы больше не болтал, — испуганно пригрозила Степану Настя.

— Если бы всё, что с нами происходит, зависело от того, что я говорю, то мы бы уже давно оказались дома. — Степан вернулся в беседку и поправил Анатолию ногу.

Соня и Ольга растерянно стояли под дверями бани, не решаясь войти внутрь, отсвечивая на солнце белыми целлюлитными задницами.

— Между толчками проходит минут тридцать, — успокоил их Степан. — У вас осталось двадцать девять.

Женщины, вняв ему и сразу застеснявшись, скрылись. Через две минуты пришла звуковая волна. На этот раз она показалась более продолжительной и громкой. Степан не стал никому рассказывать о том, что при землетрясениях не должно быть подобного. Сопоставляя силу толчков и силу ударной волны, он предположил, что подобный эффект могли иметь подземные взрывы приличных ядерных зарядов.

— Я просто хочу спросить, Степан, ничего не утверждаю, если это землетрясение приближается, значит, оно подталкивает нас к принятию какого-то решения? Если это ненастоящий мир, а мы тут с какой-то целью, значит, надо что-то думать? — Настя расстегнула спортивную куртку и помахала полами, чтобы проветрить вспотевшее от страха тело. Под курткой ничего не было. — Вообще от него можно погибнуть, если не сидеть в доме?

— Я не специалист по землетрясениям, но, думаю, погибнуть можно в том случае, если попадёшь в разлом коры, но это должно быть очень мощное землетрясение. А я пока не уверен, что трясучка — это результат землетрясения.

— А что тогда? — Насте не понравилось, что мысль, которую она с трудом приняла, успела устареть.

— Не знаю. Надо наблюдать, ждать подсказки.

— Блин, как меня напрягает такая неопределенность! — Настя в сердцах пнула пустое пластиковое ведро.

— А ты куда убрала еду? — поинтересовался Степан.

— Что? Ты можешь думать о еде? — удивилась девушка.

— А что такого? Пока не вижу причин для паники. Ну, тряхнуло и тряхнуло, нам же ничего не грозит.

— Я завязала пакет и сунула его в воду, чтобы колбаса не испортилась на солнце, — ответила она.

— Ого, ты сообразительная.

— Спасибо. Обычно девушкам в таком случае говорят «хозяйственная», — поправила его Настя.

— Я именно это и хотел сказать. Да, сообразительная звучит так, будто я до этого считал тебя несообразительной, — Степан смутился.

— Ну, ведь считал. Я же видела твою снисходительную реакцию на некоторые мои рассуждения, — Настя усмехнулась. — В свою очередь скажу, что тоже приняла тебя за лоха, с которым придется нянчиться, но теперь, спустя каких-то три-четыре часа, вижу, что ты тоже парень сообразительный и не такой уж беспомощный.

— Не удивлен. Обычно я произвожу именно такое первое впечатление на людей, а так как времени его изменить не бывает, то оно остаётся у них навсегда. В какой-то степени отношение людей и сделало меня таким. Я же сам поверил, что лох. — Степан подошел к «кировскому» колесу и вытянул за верёвку утопленный пакет. В нём собралась вода. — А в два пакета было бы надежнее.

— Как говорят мои ухажёры, один презерватив хорошо, а два надёжнее, — Настя снова вульгарно рассмеялась.

Похоже, ей нравились шутки ниже пояса. Степан никак не отреагировал. Слил воду и вытащил колбасу. Хлеб спасти уже невозможно, он размок в кашу. Откусил колбасу, как свежий огурец, и принялся сосредоточенно жевать. Настя снова полезла в клубнику. Из бани вышли женщины, распарившиеся докрасна.

— С лёгким паром, — поздравил их Степан.

— Спасибо. Идите скорее, пока снова не тряхнуло, — предложила Ольга. — Там в стене щель появилась.

— Вы вместе пойдёте или порознь? — поинтересовалась Соня.

— А вам-то что? — спросила с вызовом Настя.

— А то, что если мы тут за грехи оказались, то не стоит их множить перед самыми вратами небесного суда. — Соня еле сдержалась, чтобы не повысить голос.

— Наши грехи на вас никак не отразятся, — парировала Настя. — Нет ничего грешного помыться вместе. А вот спина чище будет.

— Ага, а то вы удержитесь, — усмехнулась Соня. — Причём в тебе я сомневаюсь больше, чем в Степане.

— Девчата, хватит, — успокоил их Степан. — Мы раздельно помоемся.

— А что ты их слушаешь? — рассердилась на него Настя. — Эти старые кикиморы завидуют нам. Мне в первую очередь. Пошли вместе, хочу, чтобы ты потёр мне спину. — Для неё эта ситуация стала принципиальной.

— Дуры вы, девчата. — Степан отвернулся и продолжил грызть колбасу.

Конечно, нагота Насти волновала его. Природные данные, плюс понимание мужской психологии позволяли ей не напрягаясь цеплять мужчин на крючок собственной сексуальной притягательности. Но именно это и раздражало Степана. Он не любил в собственной супруге такого и считал, что, поддаваясь примитивному чувству, опускается до уровня животного.

— Я пошла, — многозначительным тоном произнесла Настя ему в спину.

— Давай. Я после тебя. — Степан не обернулся.

Ему стоило больших усилий отказаться, особенно в условиях существующей неопределённости, когда каждый час жизни мог оказаться последним. А вдруг Соня права и новый грех станет тем грузиком, который повлияет на посмертное распределение? По жизни он не так уж и грешен, чтобы однозначно бояться ада. Возможно, в этом странном пугающем месте существовал и третий вид поощрения — возвращение в собственное тело.

Степан проводил взглядом Настю до бани. Она у дверей тоже посмотрела на него и, покачав головой, исчезла за дверью.

— Привыкла помыкать мужиками, — произнесла Соня. — Будь с ней начеку, она однодневка, — предупредила она Степана.

— Спасибо за совет, — поблагодарил он.

Из-за ворот с улицы донесся крик. Степан решил узнать, в чём дело, не показывая себя. Это можно было сделать, спрятавшись в густом кусте сирени, перекинувшем ветки через забор. Он пригнулся под дерево, подлез под ветки и выглянул. На улице недалеко от дома находились четверо мужчин. Один из них лежал на асфальте, другой, вооружённый ножом, кидался на двух, пытавшихся его обезоружить.

Степану стало страшно. Сразу же вспомнилась ситуация, случившаяся накануне. Он панически боялся драк, особенно зная заранее, что шансы на успех невелики. Ему хотелось помочь обезоружить вооружённого ножом мужчину, но как это сделать, не попав в переделку, он не знал. Чтобы успокоить собственную совесть, он стал болеть за его оппонентов. Вооруженный будто был пьян. Кричал какой-то бред в приступе алкогольного гнева, обещал убить.

Один из мужчин кинулся в его сторону, но буйный успел полоснуть его по руке. Раненый зажал рану ладонью и фактически вышел из боя. Поверив в собственные силы, вооружённый мужчина бросился на единственного соперника, но тот не стал подставляться, ударил ему ногой в живот. Вооружённый скорчился, видимо, из-за сбившегося от удара дыхания. Мужчина использовал этот момент, ударил ещё раз ногой в лицо. Соперник упал как подкошенный.

Степан понял, что теперь есть шанс проявить героизм. Вернулся к Анатолию, разбил бутылку, чтобы получилась «розочка», и направился к участникам драки.

— Привет, мужики, что стряслось? — спросил он, будто не видел драки.

— Да тут сам чёрт не разберет, что стряслось, — ответил мужчина с порезанной рукой, дыхнув тяжёлым перегаром. — По ходу упился халявным алкоголем и забуянил. Мы в соседнем доме с ними находились, вышли во двор поговорить, а ему вдруг что-то привиделось, схватил нож и за нами. Андрея в живот пырнул два раза. Мне вон руку поранил. На хрена так пить? — Мужчина облизал сухим языком губы и страдальчески произнес: — Пивка бы, во рту пересохло.

— Там магазин через два квартала. В нём было пиво, — подсказал Андрей.

— Нет, там уже нет его. Мы к самому концу успели.

— Серьёзно? — удивился Степан. — Утром был полный холодильник.

— А что холодильник, когда сотня человек через него прошла. Вы что, успели набрать?

— Да мы всего пять банок взяли. Выпили ещё утром, — Степан развел руками.

— А горлышко-то не пивное, — заметил раненый «розочку» в его руках.

— Водка в доме была.

К ним подошёл мужчина, одолевший буйного. Посмотрел на Степана и спросил:

— Верёвки нет, связать алкаша, пока ещё кого-нибудь не порезал?

— Я не знаю, не обращал внимания. Наверное, бельевая есть во дворе, — предположил Степан.

— Неси. И ещё: нет у вас человека, который заштопал бы моих друзей?

— Прям доктора нет, но есть девушка, работавшая в скорой.

— Давай её тоже.

— Она сейчас в бане, — пояснил Степан.

— О, ну это просто двойной подарок. Тем более пусть идет к нам. После драки надо выплеснуть избытки адреналина.

Степану стало не по себе от того, что он по глупости свалил на Настю ненужные проблемы. Как выйти из ситуации, он никак не мог придумать. Не нравилась ему эта публика. Было в них что-то слишком отталкивающее, неприятное. Про них можно подумать, что они криминальные люди низкого ранга, либо сидевшие, либо простые великовозрастные бездельники, коих в каждой городской многоэтажке по несколько штук.

— Ладно, я пошёл. Если она согласится, то мы вам поможем, — произнёс Степан.

— Эй, парниша, не наглей, нам нужна помощь доктора! — крикнул ему вслед мужчина.

— Она не доктор. — Степан прибавил шаг.

Он испугался, что тот кинется драться, а ему нечем ответить.

— Ты подумай, парниша. Неизвестно, как долго мы тут задержимся, и лучше нам всем дружить. — Его предупреждение звучало как угроза.

Степан почувствовал, что реальность складывается в совершенно другую картину, чем утром. Он представил, как населённый сбродом посёлок разобьётся на банды, они начнут бороться за территорию влияния. А такие люди, как эти пьяные драчуны, наверняка попытаются верховодить и припомнят ему эту дерзость. Надо срочно менять место жительства.

Вдруг земля снова затряслась, заходили заборы, задребезжали стёкла, затанцевали электрические опоры. Степан перешёл на бег, с трудом удерживая равновесие на уходящей из-под ног земле. Забежал во двор, захлопнул калитку и закрыл на защёлку. Тряска прекратилась. В доме, в ближнем к углу окне, лопнуло стекло. Яблок под деревьями стало ещё больше.

— Что там было? — спросила Ольга из-под куста сирени.

— Да какие-то мутные мужики порезали друг друга по пьяни. Я сдуру не разобрался, решил им помочь, проболтался, что у нас есть врач, а они теперь настаивают, чтобы она заштопала их и потом развеселила.

Ольга посмеялась.

— А что, твоя Настя просто создана для этого — ублажать мужчин.

— Прекратите. Нормальная она.

— Тебе виднее, конечно, ты её знаешь на один час дольше, — хмыкнула Ольга.

— Надо уходить отсюда. Они слишком неприятные люди и наверняка не оставят нас в покое.

Пришла ударная волна. В этот раз ещё громче и продолжительнее. Степан поспешил за дом, к бане, чтобы узнать, не завалилось ли строение после тряски. Настя уже стояла на улице и сушила волосы полотенцем.

— С лёгким паром.

— Спасибо, — нейтрально ответила Настя, давая понять, что обижена.

— Послушай, на улице случилась драка, какие-то криминальные люди порезали друг друга. Я не сразу разобрался и рассказал им, что у нас есть врач и она девушка. Они так обрадовались, что ты можешь их зашить и развеселить, и мне сразу стало ясно, что я тебя подставил. Нам надо уходить отсюда.

Настя задумалась.

— Если мы здесь надолго, то нам всё равно придется прибиваться к кому-нибудь сильному, и скорее всего, это будут не самые лучшие люди. Давай я попытаюсь им помочь. Пойдёшь со мной? Или как с баней получится? — Она посмотрела на Степана с вызовом.

— Ты что равняешь? Я нормальный мужик, не звездострадалец какой-то. Вы тут по-бабски поссорились, а я должен был занять чью-то сторону? Мысленно я на твоей, но внешне выгоднее сохранить нейтралитет.

— Ах, какой ты выгодный парень, — усмехнулась Настя.

— А ты нет?

— Я-то девочка, у меня судьба такая. Так ты идешь, выгодополучатель?

— Они опасные и пьяные. Хрен знает, что у них на уме.

— Я пойду без тебя, только нож в штанину спрячу на всякий случай, — решительно заявила Настя.

— Ладно, иду. Как думаешь, если я возьму топор, это охладит их намерения? — Степан вырвал из пня возле бани топор.

— Знаешь, между заявлениями мужчин и их истинными намерениями целая пропасть. Кто только ни грозился меня изнасиловать, но так никто ни разу не исполнил своих угроз. Возьми на всякий случай.

Степан перекинул топор из руки в руку, повертел, ощущая его вес и баланс.

— Там были правоохранительные органы и закон, потому и не исполнили, а тут, по ходу, каждый сам за себя, — оценил Степан разницу в ситуациях.

— Да, это существенное отличие, — согласилась Настя.

Они дошли до дома. Настя сходила за кухонным ножом и спрятала его в штанину, уперев лезвием в кроссовку. Заодно прихватила санитайзер и полотенце. Под насмешливыми взглядами Ольги и Сони они вышли на улицу. Буйный лежал с разбитым лицом на асфальте, не подавая признаков жизни. Двое пытались поднять раненого в живот товарища.

— О, вот и докторша Айболит подоспела, — усмехнулся самый здоровый. — А то твой знакомый решил, что клятва Гиппократа на нас не распространяется.

— Напротив, это он предложил мне помочь вам, — соврала Настя. — С кого начнем?

— С Андрюхи, он тяжелый.

Настя обработала санитайзером руки, задрала майку раненому, чтобы рассмотреть и обработать раны. Придавила слегка живот. Из двух ран вытекла темная кровь.

— Печень задета. Если там не рассечены сосуды и желчный пузырь, то можно надеяться, что рана когда-нибудь сама заживёт, если человек сильный, но сдаётся мне, сосуды задеты. Я могу только предложить охладить область ранения и перебинтовать. Вам нужен настоящий доктор, а не я.

— Бинтуй. Помрёт — закопаем и крест поставим, — согласился мужчина. — А с рукой Валерке поможешь.

— Да резаная рана, ничего страшно. Я зашью её обычной иглой и нитками, а вы будете регулярно обрабатывать рану, чтобы не гноилась, — произнесла Настя.

— А нельзя просто замотать, чтобы само срослось? — поинтересовался раненый мужчина.

— Можно, но это займёт больше времени и может остаться огромный некрасивый шрам.

— Да похрен. Забинтуй — и дело с концом.

— Как скажете.

Настя вынула из аптечки бинт и тампон. Обработала вокруг раны санитайзером. Часть его попала на рану, вызвав истошные вопли мужика.

— А ты хотела его штопать, — усмехнулся его товарищ.

Настя приложила тампон к ране и принялась ловко мотать бинт. Через минуту она закончила, разорвала его конец вдоль на две части и сделала узел.

— Готово. — Настя посмотрела на неподвижно лежащего мужчину с разбитым лицом. — А ему ещё можно помочь?

— Нет, нельзя, — хмыкнул тот, кого Степан признал главным в этой шайке.

— Андрея переносите, только на твёрдой поверхности, — посоветовала Настя. — Если в доме есть лёд, уберите в пакет и приложите к ране, это остановит кровотечение.

— Сделаем, докторица Айболит. Парниша, а ты не поможешь мне дверь срубить своим топориком на носилки, а потом и Андрея перенести, а то Валерка сделался одноруким? — попросил главный.

Степану совсем не хотелось этого, и он заметался, не зная, как поступить.

— Нет, нам некогда. У нас тоже раненый и народу полно, своих дел по горло. Извините, — нашла выход Настя. — Приходите на перевязку со своими бинтами.

— Ну, как знаете, соседи, до встречи. — В голосе главного прозвучал лёгкий намёк на угрозу.

— Давайте, пока. — Степан помахал топором на прощание.

Как только они с Настей скрылись за воротами, он обратился к ней с вопросом.

— А что, эти мужики не показались тебе теми людьми, которых стоит держаться?

— Нет, это же алкаши какие-то. Вообще не наш уровень. Уж поверь, я кое-что в людях, способных на серьёзные поступки, понимаю. Это шелупонь, клянчащая деньги по утрам на опохмелку. Они нам ничего не сделают, если увидят, что мы их не боимся.

— Поэтому ты соврала про полно народа?

— Да. Хорошо бы огнестрелом разжиться, чтобы не устраивать рыцарские поединки. Может, прошвырнёмся по соседним домам, пока там никто не заселился? — предложила она.

— Давай. Хорошая идея, — с готовностью согласился Степан. — Только женщин предупредим, чтобы они были готовы, если сюда вломятся хулиганы.

— Не вломятся, — убедительно произнесла Настя. — К тому же я не хочу находиться в компании этих индюшек. Найдём нормальное жильё, в нём и останемся, сюда не вернемся.

— А как же Анатолий?

— А что Анатолий? У него руки, ноги на месте, пусть сам думает. Дамы, я считаю, останутся при нём. Какой-никакой, а мужик, зам начальника банка. Сумел карьеру себе выстроить, сможет и тут прижиться. А нам на хрен такая высокомерная обуза не нужна.

— Ладно, пошли, — согласился Степан. — Задами выйдем?

— Да. А ты в баню не пойдешь, что ли?

— Воняю? — Степан оттопырил футболку и понюхал.

— Пока не чувствую, но пора бы. Вдруг мы на самом деле перед вратами небесного суда, а туда немытых не пускают.

— Ладно, сначала баня. Надеюсь, она выдержит ещё одну тряску.

Анатолий проснулся и сидел на скамейке, положив ногу на стол. Ольга и Соня сидели рядом с ним, обедали.

— Как нога? — поинтересовался Степан.

— Это не самое худшее, что я ощущаю. Ик, — зам начальника икнул. — Как обстановка?

— Народу прибавляется, — сообщила Настя. — Уже разборки начинают по пьяной лавочке.

— Дебилы, — Анатолий снова кивнул. — А пивка не осталось?

— Нет, — ответил Степан.

— Ох, жаль.

Настя присела на раскладной стульчик возле поленницы, а Степан взял несколько чурбаков и зашел в баню. Подкинул их в печь, чтобы добавить жара. Он заметил, что в предбаннике, обшитом досками, произошло смещение, отчего зазоры между ними сильно варьировали. Сухое дерево в печи дружно занялось огнем. В щелях колосников послышался шум хорошей тяги. Степан разделся и вошёл в баню. Здесь было жарко. Градусник на стене показывал около восьмидесяти градусов. Он взял ковш и плеснул на камни. Сухой пар окутал тело, от него кожа покрылась мурашками.

Жар расслаблял не только тело, но и ум. Степан вытянулся на верхней полке. Проблемы ушли на второй план, осталась только тишина, нарушаемая щелчками нагревающихся камней, шуршанием пламени внутри печи и гулом тяги. Терпения Степану хватило минут на пять. Начали гореть ноги от близости к печи, кончики ушей и крылья носа. Едкий пот со лба, попадая в глаза, разъедал слизистую, словно был шампунем. Температура в бане быстро приблизилась к сотне градусов.

Он слез, сел на нижнюю ступеньку и стал мыться. Потёрся, помыл голову, сполоснулся. Теперь ему хотелось как можно скорее покинуть этот филиал ада. Он выскочил из бани, громко прихлопнул дверь коленом и сел на деревянную скамью. Осмотрелся. На верёвке висело полотенце, на вид не использованное. Степан снял его и накрылся с головой, чтобы оно впитывало пот.

Неожиданно открылась дверь и в проёме показалась хитрющая мордаха Насти.

— Помылся? — спросила она.

— А что, не видно?

— Я зайду? — уточнила она.

— Ну заходи, — неуверенно позволил Степан.

Сейчас ему не хотелось никакой романтики. Сердце громко билось от нагрузки, и любое физическое усилие могло закончиться чем-нибудь неприятным. Настя вошла, подошла к столу и подцепила кончиком кроссовки коврик на полу. Под ним находилась деревянная крышка, выполненная заодно с полом. Настя взяла нож, поддела её и подняла. Взгляду Степана открылся тёмный лаз в подпол.

— Там компоты всякие, — сообщила Настя, сверкая глазами.

Она спустилась по короткой лестнице и вынула две полуторалитровые банки. В одной абрикосовый компот, в другой из ранеток. У Степана потекли слюни. Ему сейчас хотелось именно чего-нибудь такого, холодного, кисло-сладкого. Настя прорезала дырки в крышках банок, нашла кружки и налила себе и Степану.

— А ты почему сразу не сказала? — удивился он.

— Знаешь, а вдруг мы тут надолго и нас застигнет голод. Подумала, что вернусь сюда, спрячусь и буду в одну харю аннулировать припасы, пока остальные едят друг друга.

— А потом передумала?

— Да. Пока тебя ждала, подумала, а на хрена я буду тут выживать? Ради чего? Цели у нас никакой нету. Уж лучше поскорее отмучиться.

Степан сделал большой глоток и блаженно закрыл глаза.

— А может, цель ещё появится?

— Как появится, так и думать будем.

Неожиданно Степан почувствовал, как к его губам прикоснулись губы Насти. Он чуть не дёрнулся от неожиданности. Ответил ей непродолжительной взаимностью. Её губы были сладкими от компота. Настя залезла руками под полотенце.

— У меня ещё голова кружится после бани, — признался Степан. — Мы с женой однажды в горячей ванне решили заняться любовью, так я чуть кони не двинул. Сердце сдавило.

— Да? — Настя разочарованно присела рядом. — Ох уж эти осторожные женатики. Не поверишь, но ты для меня самый крепкий орешек. Мне ни разу не приходилось так долго уламывать.

— Так мы с тобой полдня знакомы.

— Я по количеству сделанных намёков и намерений считаю. — Настя отхлебнула компот.

— У тебя что, взыграл спортивный интерес? Не я тебе понравился, а ты просто хочешь очередную победу?

— Да, а что такого? — удивилась Настя.

— Обычно этим занимаются бабники. У них там списки с победами, с датами, именами женщин, как кубки на шкафу у спортсмена. Я-то что за приз? Ни рожи ни кожи.

— Нормальная у тебя внешность, но меня твоя выдержка возбуждает, а не лицо или фигура. — Настя посмотрела на Степана, как кот смотрит на кусок свежего мяса.

Это его проняло. Он почувствовал, как организм начинает отзываться на мысли о близости. Степан залпом допил компот и посмотрел Насте в глаза. Она всё поняла, придвинулась ближе и позволила ему расстегнуть молнию на спортивной куртке. Полные груди вывалились ему в руки. Степан придавил их, помял и нежно притронулся губами к набухшим соскам. Настя застонала от удовольствия.

Дальше их соитие происходило как во сне. Даже когда баню сотрясла очередная волна землетрясения, они не почувствовали и не услышали её. У них работали только инстинкты. Пика блаженства вначале достигла Настя, потом Степан. Они откинулись на спинку скамьи и долго пытались отдышаться.

— Ну вот, а ты сопротивлялся, — усмехнулась Настя.

— Цену набивал, — подыграл Степан. — Тебе не показалось, что были толчки?

— Толчки были, безусловно, я бы даже сказала, что это напористый расстрел моих ворот из главного калибра.

Степан посмеялся.

— Нет, я про землетрясение.

— Вроде было, но не точно. — Настя налила себе и Степану компот из другой банки. — Есть подозрение, что твоя крепость пала после компотика.

— Да какая у меня крепость, так, заборчик с кучей лазеек.

— Не обесценивай мою победу, — в шутку пригрозила Настя.

Они выпили по бокалу компота, оделись и вышли из бани, прихватив банки с недопитым лакомством. В беседке никого не оказалось, а воздухе пахло едким дымом, как от пожара. Настя со Степаном прошли к передним воротам. Ольга, Соня и Анатолий стояли и глазели на улицу через забор.

— Что случилось? — спросил Степан.

— Дома горят, — ответил Анатолий, не обернувшись. — Какие-то кретины их подожгли. И ветер, как назло, в нашу сторону.

По улице с той стороны, где начался пожар, шла толпа людей. Они уже поняли, что огонь в этом месте может запросто перекидываться с дома на дом, а никакие пожарные тушить не приедут.

— Компота хлебнешь? — спросил Степан.

Анатолий обернулся и удивлённо уставился на протянутую банку.

— Ого, откуда такое сокровище?

— Секрет, — ответила Настя.

Зам начальника банка присосался к дырке в крышке и жадно пил. Настя отдала свою банку Ольге с Соней. Они не стали отказываться.

После бани и секса Степана сморил сон. Он лёг в саду, в тени сирени, на принесённый из дома матрас и подушку. Пока спал, случилось три землетрясения. Причем последнее оказалось настолько сильным, что косяк входной двери в доме повело и она перестала закрываться. На кирпичных стенах появились трещины. А гром, донёсшийся следом, также был громче слышимых прежде. Степан и проснулся от него.

Настя сидела в беседке с книгой. Степан поднялся, размял ладонями лицо, помахал руками, чтобы разогнать кровь. Выглянул через забор на улицу. Народу на ней виднелось столько, сколько и должно быть в посёлке, в котором происходит нормальная жизнь. Не хватало только машин. Ничего особенного при этом не происходило.

Степан почувствовал голод и направился к Насте.

— Привет. Выспался? — спросила она.

— Да. Восстановился, — Степан добродушно усмехнулся. — Есть хочу. Осталось чего-нибудь?

Настя расстегнула куртку и вынула четвертинку колбасы.

— Припасла тебе. Наши сожители жрут, как саранча. Еле успела отобрать. Валить надо от них, иначе горя хлебнём. Они из категории людей, которым больше всего надо и которые меньше всего умеют.

— Давай уйдем тихо, по-английски, — предложил Степан. — Они где, кстати?

— В бане. Вернее, в предбаннике. Бухают.

— Откуда?

— В топочной у хозяина дома стоял самогонный аппарат, и там же банки с самогоном, настаивающимся на разных штуках. Там алкашки литров тридцать, если не больше.

— Пошли отсюда.

Они вышли через задние ворота и попали на смежные зады, заросшие бурьяном и заваленные разным хламом, преимущественно строительным. Степан посмотрел на солнце. Оно уже круто перевалило зенит и находилось в середине последней четверти.

— А сколько я спал? — поинтересовался Степан.

— Часа два.

— У меня такое ощущение, что сутки тут немного короче земных.

— Не поверишь, но у меня такое же. День пролетел незаметно.

Они дошли до ближайшего перекрёстка и остановились, размышляя, в какую сторону пойти. На дороге появился бегущий человек. Чем ближе он становился, тем необычнее казался. Одетый только в трусы или шорты, непонятно как удерживающиеся на его тощем, но неимоверно жилистом теле. Человек на вид был европейцем, но загорелым, как мулат. Он пробежал мимо Степана и Насти, не обратив на них никакого внимания. Бегун был босым.

Они едва не побежали следом, чтобы узнать секрет появления этого человека, но вскоре на дороге показались ещё люди. Их было с десяток, и бежали они, держась компанией. Выглядели чуть лучше первого бегуна, но ненамного. Все, как один, загорелые, часть в обуви, часть босиком. Бежали они самозабвенно, как в трансе, не реагируя ни на что.

— Кто они такие? — спросила Настя.

— Зомби-бегуны? — предположил Степан.

Земля снова заходила под ногами. Степан расставил руки в стороны, чтобы не упасть. А Настя упала. Трясло недолго, но страшно. Прямо на глазах покосился на одну сторону угловой дом. Степан помог Насте подняться. Гром пришёл такой, что заложило уши. На дороге снова появились люди. Их было ещё больше, чем в прошлой компании, не меньше двадцати. Эти выглядели свежее, не такие жилистые, но при этом измождённее, чем пробежавшие ранее. Бегущие едва переставляли ноги.

Мужчина в чёрных грязных брюках, с высохшей вокруг уголков губ пеной, упал рядом с ними, тяжело дыша.

— Воды. Дайте воды, — попросил он.

Степан немного потупил, но всё же собрался с мыслями.

— Насть, побудь тут, а я сбегаю к нам за водой. В смысле за компотом.

Степан убежал и вернулся через пару минут. Мужчина сидел на земле и уже не выглядел таким загнанным. Настя слушала, и когда рядом появился Степан, посмотрела на него большими удивлёнными глазами. Степан заранее сделал дырки в крышке и взял с собой кружку. Налил в нее компот и протянул человеку. Тот выпил залпом и попросил ещё. Снова выпил и снова попросил. Выпил третью и только после этого облегчённо выдохнул.

— Спасибо, это то, что надо, жидкость и углеводы.

— Степан, ты знаешь, зачем они бегут и что значат эти землетрясения и гром? — спросила Настя. — Они бегут от обваливающегося края земли. Он постоянно ломается, и надо бежать, чтобы не свалиться в Бездну.

— Посмотрите туда, — мужчина указал в сторону заката.

В жёлтых отсветах садящегося солнца на горизонте темнела высокая полоса, похожая на грозовой фронт или больше по цвету на наступающую пылевую бурю.

— Это граница Края, — произнёс мужчина.