Киев – наш город

Сергей Олегович Страхов, 2023

Жизнь 70-х и 80-х настолько предельно правдиво изложены писателем, что, читая книгу, приходит понимание того, что мы в некоторой степени всё это знали, но особо не придавали многим вещам значения. И о том, что в те времена было многое позволено, потому что существовал огромный зазор между действительностью и юридической ответственностью. Автор пишет о том, как обычные киевские пацаны и девчонки пытаются выбраться из этого обычного советского гетто. Они тоже хотят спокойной обеспеченной жизни. Это не футболисты, не хоккеисты, не артисты, не музыканты, не дети прочей советской и партийной обслуги и просто больших начальников. Это дети рабочих, инженеров, военных, маленьких начальников. И они могут рассчитывать только на самих себя. Пытаются пробиться, как могут, как умеют. Не многие выживут в той мясорубке, куда они с остервенением толкают сами себя и друг друга и, похоже, что не самые лучшие. Увлекательно и детально авторы описывают эти события, действующих реальных лиц в своей книге.

Глава 5

Моя Марина все никак не успокоится.

— К Наташе-то, когда пойдешь? — интересуется Маринка.

— Или опять к своей Светочке побежишь?

Я отмахнулся: какие уж тут Натальи и Светланы, когда — такое! Легкость, с которой упрятали Макса, говорила о том, что, в общем-то, все мы под статьей ходим, и что сажать нас станут, при возможности, вовсе не за те нарушения закона, в которых мы и в самом деле были виновны. Но Марина хотела услышать ответ.

— Да успокойся! Я же говорил тебе, что был у нее и все выяснил. Со Светкой уже все! Завязал.

— Вот когда увижу тебя с Наташкой, тогда и успокоюсь.

На самом деле я еще не знал, так ли это. Нет, особого желания видеть Светку у меня не было. Пусть себе выходит замуж. Да и необходимость кому-то что-то доказывать, вроде как, тоже, уже пропала. Но…

Но, по какой-то причине, желания «вот прям срочно» увидеть Наташу тоже не возникало. Может, это было связано с обрушившимися на меня новостями, а может, и нет: признаться, за все это время такой уж острой тоски по этой девушке я так и не испытал.

Сестрица моя — тот еще фрукт; и до моего ухода в армию, будучи совсем малявкой, могла так пробуравить взглядом, что — будь здоров! А за два года хоть и не выросла ростом, но еще поднаторела в этом деле; под ее взглядом мне стало совсем неуютно и я, вместо того, чтобы сообщить, что, в общем-то, и к Сабариной как-то охладел, и еще подумаю как в дальнейшем строить с ней отношения, произнес вслух совсем другое:

— Ну, Маришка, вот разгребусь.… Вот честно, просто не хочется ее своими проблемами грузить…

В конце концов, к Сабариной и в самом деле надо будет зайти, но у меня будет, по крайней мере, еще несколько дней, чтобы точно определиться, чего я хочу.

Впрочем, оказалось, что никаких нескольких дней у меня нет — Сабарина нашла меня сама.

Через пару дней заскочил ко мне домой посыльный от Мартына и сообщил, что Мартын ждет меня в его баре на семь.

Ровно в семь я был в баре на Гната Юры. За столиком, кроме Мартына, сидели и его друзья: Юра Ленин, с которым у меня как-то сразу сложились великолепные отношения, и Лукаш, раскачавшийся до громадных размеров так, что даже руки полностью не сгибались.

Высокий и такой здоровый, говорящий басом Вова Лукаш производил устрашающее впечатление на окружающих. При своем, прямо-таки, почти малолетнем возрасте, Вова — был признанным авторитетом в хулиганской среде на всей Борщаговке, да, пожалуй, и в городе. Лукаш постоянно качался, занимался новомодным тогда незнакомым нам каратэ и догуливал последние деньки перед уходом в десант. Там его уже ждали.

У Юры была набита стрелка с какими-то чуваками, которые очень нарывались на неприятности. Юра невысокого роста, с рыжей аккуратно постриженной бородкой и такой же лысиной, как и у Владимира Ильича, любимец всей публики в нашем районе. Чем он всех берет? Наверное, веселым, покладистым и совершенно беззлобным характером. Очень обстоятельный и справедливый. Но он тоже борец, и в обиду себя не даст. Лукаш с Мартыном с большим удовольствием согласились ему помочь.

Не успели мы обняться при встрече, как тут меня и накрыла Сабарина, появившаяся ниоткуда.

— Так. А ну-ка отойдем в сторону, мужчина, — совершенно не смущаясь такой представительной компании, заявила она и, не дожидаясь, встану я из-за стола или нет, пошла к выходу.

Мартын рассмеялся:

— Ты, Серый, разберись со своими бабами, наконец. А то из-за одной тебя все время били, а эта, похоже, сама сейчас побьет.

Мартыну-то весело — сам он с этим не заморачивается, у него что ни день, то новая пассия. А мне — неприятно. Разговаривать со мной таким тоном, да еще в присутствии пацанов…

Я пошел за Сабариной. Оказалось, она и не думала выходить из бара, а просто присела за столик около выхода. Чертова кукла! Теперь еще и говорить с ней придется вполголоса — вон, пацаны как уши навострили!

А что, стоит только раз облажаться — и никто со мной дел иметь не захочет. Что это, спрашивается, за партнер такой, которого баба под каблуком держит:

— Ну, и в чем дело? Сколько тебя можно ждать? — сразу без перехода начала недовольно Наташка.

Я, присаживаясь к ней за столик, пытался что-то промямлить, но в ответ услышал:

— Да знаю я, когда ты вернулся. Мне Марина все рассказала на следующий день.

Да, Мариша, сестрица любимая, удружила. Похоже, мою жизнь пытаются контролировать женщины.

— Ну, так, может, объяснишь? — недовольным тоном

продолжила Наташка.

Я смотрел на нее и удивлялся: из стройной, веселой, постоянно смеющейся девчонки она, всего-то за два года, превратилась во властную, всегда совершенно серьезную, довольно-таки укрупнившуюся злую тетку.

Интересно, Маринка-то сама на Сабарину внимательно смотрела? Или, как это часто бывает, встречая ее постоянно, просто не заметила произошедших перемен? Но как по мне — я сейчас будто разговаривал с другим человеком.

Мы еще и беседовать-то толком не начали, а разговор этот меня уже напрягал.

Вдруг кто-то коснулся моего плеча.

— Серега, мы сейчас смотаемся с Юркой, разберемся по-быстрому с этими чуваками. Здесь недалеко. Ты уж меня дождись. До свидания, Наташенька, — выдал Мартын тираду преувеличенно-веселым голосом, кланяясь и выходя из бара.

Мартыну отдубасить виновного гораздо интереснее, чем защитить невиновного. Но что уж с ним сделаешь? Похоже, что он сразу же стал побаиваться Наташку. Впрочем, как и я. Что это случилось с нашими дамами за время нашего отсутствия?

А может, это с нами что-то случилось? Со мною — точно. Я еще целый год после освобождения чувствовал себя, как мешком прибитым, во время общения с женским полом. Как после рассказал мне Филин, нам подсыпали какую-то гадость в пищу в этой исправиловке, чтобы мы были тихие-тихие. Нашли подопытных кроликов, падлы…

Тогда я еще не знал о том, что со мной тоже что-то не так, а вот с Наташкой «не так» было определенно. Она глядела на меня так, как будто собиралась загипнотизировать, а потом съесть. Нет, меня такие отношения не слишком-то устраивают!

— Наташ, давай-ка мы с тобой позже встретимся… в более приватной обстановке, и все обсудим. А сейчас, как видишь, я немного занят. И перед ребятами неудобно, что я, вместо того, чтобы вопросы решать, занялся личными делами.

Сказал достаточно жестко; Сабарина выглядела недовольной, но немного притихла.

— Ладно.… Но с Мартыном своим закругляйся побыстрее. А вечером я тебя жду. Только обязательно чтобы был!

Кокетство у нее получалось какое-то… унтер-офицерское. Однозначно — за эти семь-восемь минут она меня реально напрягла. Тут и Мартын возвратился:

— Юрка с Лукашом и сами справятся. Этих пацанов всего четыре человека. Ну, еще раз, здравствуй. Говори.

— Володя, разговор серьезный, так что пошли куда-нибудь, где поспокойней.

— Идем на Поселок на наше место. Там уж точно никто не подберется близко. Это же в двух шагах.

Через пятнадцать минут мы уже были на поселке Победа и удобно расположились на каком-то бревне с двумя бутылками «биомицина» в руках, как раз посредине заснеженной поляны, на нашем старом месте. Деревья и кусты вокруг сейчас стоят без листвы и на них, как-то неуклюже, взгромоздились целые снежные сугробы. С веток свисают и слабо позванивают причудливой формы прозрачные ледяные сосульки. Поляна переливается алмазным блеском снежинок и полна непредсказуемости и загадочности. Самое то место для разговора о начале большого пути.

— Мартын, пора за дело приниматься, — начал я сразу.

— Дай погулять немного, — недоволен Володя.

— Не дам. Сейчас самое время. Упустим шанс — потом тяжело догонять будет. Догуляешь во время работы.

— Уже есть шанс? Я готов.

Вот с кем решать дела просто: Миха и Мартын. Никого и ничего они не боятся. Всегда готовы выступить.

— У тебя сколько человек? — интересуюсь, — отморозки есть?

— В каком смысле отморозки? И зачем они тебе?

— Отморозки — это те, кем можно пожертвовать и кто, действительно, отморозок по жизни.

— Найдем. Уже появились в нашей жизни наркоманы. А людей у меня уже достаточно.

С Мартыном договорились, что через недельку он со-своими людьми, в полном составе, наезжает на барменов контролируемого заведения. Пока пусть всю неделю кто-то постоянно будет в баре, считают, сколько чего продается. Люди пусть меняются, чтобы не привлекать внимания, но пусть все подробно записывают. Я потом подобью итог и сообщу, сколько бармен здесь имеет левого заработка. Тогда и будем выставлять счет.

— А если ментам заявят, как было в «Пролиске»? — вопрошает Владимир.

— Вот для этого и нужны отморозки. Они и будут теперь приходить за деньгами. Но нужно сделать так, чтобы не заявили.

— Добро. Я готов, — только и ответим мне Мартын. Деловой человек.

Дома я устроил Маринке «разбор полетов».

— Драгоценная моя сестрица, не слишком ли много не себя берешь, а?

Сестренка сузила глаза:

— Мне просто осточертела эта канитель со Светкой! И если ты настолько тупой, что сам не понимаешь, то.… Подрежут тебя из-за этой дуры! А она — обычная баба, ничем не отличающаяся от других. Вот и Юрэк так считает. Я ему фото показывала. Не нужна она тебе. Поэтому я и пошла сразу к Наташе. На всякий случай.

Произнесла все это она абсолютно безапелляционным тоном. Что, и Маришка моя, что ли, в такую вот Сабарину превратится?!

— Да не собирался я со Светкой снова мутить!

Надо заметить, я планировал заставить оправдываться сестричку, а получилось так, что оправдывался сам, причем довольно невнятно.

— Светка на горизонте опять замаячит, и ты не устоишь. Да нет, не перед ней самой, — отреагировала Маринка на мой возмущенный жест,

— А перед возможностью снова показать всем, что ты тут самый крутой. Тебе оно, может, и надо, а я устала за брата трястись! А Сабарина девица конкретная, если уж ухватит — своего не упустит.

Спорить с Маринкой как-то не тянуло. И ее я побаиваюсь, что ли? Ну, ладно, разберемся.

Отношения с Сабариной я возобновил, но шли они как-то ни шатко, ни валко: она меня реально напрягала, аж голова начинала болеть. Все разговоры только о шмотках. Больше ничего ее не интересует. Что с ней произошло?

То ли назло Сабариной, то ли — просто так, от общей моральной усталости, но я чуть не вляпался еще в одни отношения, на сей раз с Таней Картиной, одной из первых красавиц нашего класса. Таня — шатенка с карими глазами. Среднего роста, очень хороша собой. Никакого спорта за ней никогда не замечалось, но все было при ней — очень женственная фигура. Красивая деваха и всегда занята: то она с Максом, то с Лениным, то с Флягой….

Встретился я с ней совершенно случайно: мы столкнулись возле хвоста, вылезшей из дверей кинотеатра прямо на улицу, очереди, на ретроспективу французского кино, где она ошарашенно смотрела на это столпотворение.

Я был рад ее видеть: она всегда мне нравилась. Почему бы и не сходить с ней в кино? А потом можно повспоминать школьные деньки — благо, у кинотеатра имелось кафе, причем достаточно приличное. Успокоил Татьяну, объяснив, что в очереди ей стоять не придется — я с удовольствием приглашу ее на выбранный ею фильм.

Назавтра Танька зашла за мной, и, даже прежде, чем мы отправились в кино, огорошила меня покруче, чем Сабарина, предложив… жениться на ней.

Жениться?! Вот прям так взять — и жениться?! Это было даже не смешно.

Татьяна, конечно, барышня что надо, все при ней, не зря в классе она была на первых ролях, но, во-первых, я вообще жениться пока не собираюсь — ни на Таньке, ни на ком другом. А, во-вторых, ей-то это зачем? Ну, знакомы мы с ней давно, но — нельзя ведь сказать, что настолько хорошо, чтоб вот прямо семью строить.

Хоть ради приличия, какого-никакого предложила бы встречаться, так нет: сразу — жениться. Ничего не понимая, я попробовал отшутиться:

— Танюха, я вообще-то с Сабариной любовь кручу.

Ха, любовь — просто смех и слезы, но, чтобы съехать с темы, можно и так сказать. Татьяна в ответ на эту фразу весьма странно на меня посмотрела.

— А вот ты же с Максом встречалась, когда меня в исправиловку забирали?

Таня еще раз взглянула на меня внимательно и спокойно заявила:

— Ну, с Максом мы благополучно расстались. А встречался он, и очень серьезно, перед тем как сел… как раз с этой твоей Сабариной. Даже жениться собирался. Ты как себя после этого чувствуешь? Твой друг на зоне гниет, а ты с его невестой любовь крутишь!

Я поперхнулся коньяком и чуть не упал со стула. Вот даже как?

Конечно, в Танькиных словах можно было бы усомниться, особенно в свете ее предложения жениться на ней. Но я печенкой чувствовал: она не лжет. Ну, Сабарина! Да и я хорош… Сволочь та еще, поди, поищи такую паскуду…

— Ну, так мы в кино идем? — спокойно поинтересовалась Татьяна.

На душе было плохо, стыдно, но раз уж девушку пригласил, придется идти.

Фильм я посмотрел, но не запомнил даже названия. Что делать? Делать-то что?! Ума не приложу. Но съезжать с темы нужно немедленно. Потом с Максом разберемся. Может, пристроить Сабарину к коллективу каких-нибудь барыг?

По логике, надо было бы с ней отношения выяснить, но мне этого жутко не хотелось. Вспомнились Маринкины слова: «Сабарина если ухватит, своего не упустит». Да уж, спасибо, сестренка дорогая, удружила. Как мне теперь от нее отделаться-то?

Эх, я не только сволочь, но и свинья: стараюсь свалить вину на сестру. А что, найти кого-то виноватого в собственных ошибках — проще простого, все слабаки так всегда поступают. Только вот я — не слабак. По крайней мере, приложу все усилия, чтобы никогда им не быть. И ответственность за свои ошибки буду нести сам.

Через неделю я подсчитал, что бармен в баре, оккупированном Мартыном, имеет пятьсот в день и это по самым скромным подсчетам. Недовес, недовложение ингредиентов и, самое главное, подмена рецептуры дешевыми составляющими вместо дорогих. Воровство, другими словами.

Значит наша доля — двести: сорок процентов. А через десять дней, уже перед самым закрытием, в бар набилось полным-полно народу и что странно, то все молодые пацаны.

Бармен немного струхнул, но было уже поздно. Звонить ему никто никуда не позволил, а когда, очень даже быстро, был выпровожен последний посетитель, дело было в понедельник — самый спокойный день в неделе, то и приступили к переговорам. Бармену, а это был Марик, показали заряженные стволы, полученные у меня и обрезы из хозяйства Мартына. Спросили:

— Может нужно выстрелить в руку или там в ногу, чтобы убедиться, что это все настоящее?

Стрелять не понадобилось. Марик поверил коллективу на слово. Потом открыли принесенную с собой канистру и дали убедиться, что это бензин, которым, прямо сейчас, можно облить новенькие «Жигули», стоящие тут же возле входа, да и подпалить. Можно этот трюк проделать и со следующей машиной, которая будет куплена после уничтожения этой. Если, конечно, этого будет мало.

Разговор постепенно стал входить в конструктивное русло, и коллектив был отпущен. И долго еще сидел Марик с Мартыном и торговался за каждую копейку. В конце концов, договорились, что Марик каждый день будет платить сто. В баре будут постоянно дежурить люди Мартына и не давать приносить с собой спиртное, чтобы посетители покупали только у Марика коктейли. Ну и весь ассортимент, в придачу.

Справедливо. Конечно. И охрана целый день, когда Марик и его сменщик на работе. Кажется, Марик остался очень доволен заключенной сделкой потому, что имел он здесь больше, чем ему предъявили. Ударили по рукам, и Мартын строго-настрого предупредил бармена, что в случае заявления в милицию, он и его сменщик исчезнут навсегда. И неважно, сколько человек из наших при этом посадят.

— У нас людей хватает, — весело сказал Володя.

— Я все понял, — таков был ответ первого нашего клиента.

— Подменять меня, в случае чего, будет Ленин, — закончил беседу Мартын.

Пошло дело. Теперь бар на Потапова. Неожиданно для Иванушки, а для меня так естественно, Валера столкнулся с трудностями. Все, как один, кого он попытался собрать говорили буквально следующее:

— Валера, мы тебя очень уважаем, но вы разберитесь там с Лысым, кто у вас главный. А то мы уже который раз переходим от Макса к Лысому и обратно. Внесите ясность.

Я предложил Иванушке не торопиться.

— Зная Лысого, уверен, что он сам сейчас же нарисуется. Он никогда не позволяет, чтобы вторгались в его парафию.

Так и случилось. Лысый не заставил себя долго ждать. Встретились в баре, вышли поговорить в парк. Обсудили проблему. Я без обиняков сказал, что собираю команду из наших уже серьезно и надолго на тех же условиях, что я предлагал и раньше.

— Согласились бы тогда с Максом на мои условия, сейчас бы были деньги его поддержать на зоне и уже занимались бы тем, чтобы его выкупить. А так, что делать? Придется ждать и собирать деньги, а Максу сидеть.

За все время моего выступления Лысый не проронил ни слова, и когда я замолк, то заговорил Иванушка:

— Володя. Я давно жду момента, чтобы начать войну и в любом случае дам ее пришельцам. Но если ты соберешься участвовать, то я согласен, что ты будешь старший. Ты авторитетней, чем я. Решай сейчас.

— Вместе будем рулить, — ответил Лысый, — и, обращаясь ко-мне, продолжил. — А не многовато ли половину прибыли в общак?

— Конечно, это не мало. Но, во-первых, это не мне в карман, а деньги общие, во-вторых, очень много проблем будет возникать по делу и их нужно будет быстро решать. Случай с Максом не должен повториться. А, в-третьих, общак будет работать. Пока и не очень напряженно, но придет время, и он заработает на полную. И тогда все изменится кардинально, — услышали оба мое мнение.

— Сколько ждать этого времени? — угрюмо процедил Лысый.

— Придется подождать. Лет через десять и начнем, — отвечаю я уверенно.

— Ладно. Я не против. Кстати, Серый, ты давно обещал пробить кто у нас стукачек. Нашел его? Он очень будет нам мешать теперь, — надо сказать с удивлением услышал я от Вовки Лысого.

— А как же. Я его вычислил.

— Ну, говори, давай. Первым делом с него и начнем.

— Послушайте, пацаны. Отдайте его мне. Я придумал ему более удачное применение. Будет на нас теперь работать, — прошу я.

— Ну, хоть кто он? — подключился к разговору уже все понявший Валера.

— Не могу. Не потому, что не доверяю. Очень тонкое уж это дело. Можете спугнуть. Один буду вести стукача. А выгода скоро уже будет видна. С Мамонта и начнем, — закончил я прения.