Как я провёл лето. Книга для детей старше школьного возраста

Сергей Новиков

Как бы документальное, как бы роуд-муви про спонтанный алкотрип. Три великовозрастных оболтуса сплавляются по Волге на дырявом плоту, смотрят по сторонам и разговаривают. Снято в эпоху видеокассет и плёночных мыльниц «Kodak».

Старт

Утро понедельника было добрым. Погода, как это в народе говорится, благоприятствовала. Правда, сразу же обнаружилось, что понадеявшись друг на друга, мы с Дохлым не купили канистру под питьевую воду. Пришлось заехать к Дохлому за титановой емкостью от самогонного аппарата.

До места старта мы добрались на машине меньше, чем за час. Нам повезло — подъехали прямо к Волге. Достали плот, шмотки. С трудом верилось, что все это нам удастся запихнуть внутрь плавсредства, да ещё разместиться там самим.

— Ну, показывай, что за зверь, — обратился Дохлый к Максу.

Макс развернул плот.

— З-а-шибись, — Макс почесал в затылке — внутри плот был мокрым. Потянуло прелой резиной. — Не, вааще — зашибись.

Мы переглянулись. У всех мелькнула одна мысль — а Анна-то была права, когда говорила о предварительном осмотре.

— Ну, не посмотрел. Поверил на слово. — сказал Макс. — Чё делаем?

— Сдается мне, Максим, — сказал я, кивнув на груду вещей, — всё это мы так хорошо в машину больше не уложим. А в плот — можно попробовать.

— Да-да, — поддержал меня Дохлый. — Нам бы только до Путилова — там уже речной трамвай ходит.

— Ну, тогда поехали, — Макс достал аппарат, который называл «гармошка». Сам аппарат о своем назначении сообщал весьма лаконично: сбоку чёрным по оранжевому было написано «для отсоса».

Через полчаса непрерывной работы со странным прибором и чисто матросских (а что поделать, положение обязывает) острот по поводу надписи, плот, именовавшийся ПСН-6А (плот спасательный надувной шестиместный авиационный), приобрел весьма симпатичные очертания. Имел он, как выяснилось по ходу накачивания, семь секций. Две несущих (ну, как две половинки резиновой лодки), две дуги, на которых держались крыша и стены, центральный баллон, разделявший плот на две половины и надувной пол (тоже два). Все секции были автономными.

— В принципе, ничего страшного, — произнес знаток военной спасательной техники Максим. — Пока хоть одна из секций надута, утонуть он не может. В общем, как только шипит — сразу к берегу. Авось успеем.

Грузились по всем правилам — громко объявляя о наличии предметов в очередном рюкзаке.

— Котелок, сковорода, чайник, три кружки, три миски, — перечислял Дохлый.

— Три ложки, — по инерции сказал я.

— Не, ложек я не брал, — ответил Дохлый.

— Очень, очень вовремя. Едем в сельпо. Только что-то не видел я здесь сельпо.

Максим достал из кучи вещей какую-то жестянку.

— А это еще что?

— Это канистра под питьевую воду. Из титана. Тоже, понимаешь, конверсия, — не без гордости сказал Дохлый.

— Отлично. И воды забыли набрать. Поехали в деревню.

Максим вернулся с массой впечатлений. Довольный, как конь.

— Сельпо здесь точно не было. А ложечки — вот они. У аборигена на полбутылки какой-то малиновой гадости выменял. Валялась в машине. А у колодца такой зверь сидел, такой зверь! Типа бассет-хаунда — тоже ушами пол подметает и морда грустная. Только раз в пять побольше.

— Бладхаунд. Нравились они мне когда-то, — просветил я Максима.

— А мне, ты знаешь, не понравился. Задолбался хозяев искать — из машины хрен вылезешь. Ну, вроде всё. Присядем.

Закурили. Множество вещей, привязанных (хотя для соблюдения контекста лучше, конечно, сказать «принайтованных») снаружи к плоту, придавали нашему судну такой залихватский вид, что мы даже залюбовались. Тут же провели собрание нетрудового коллектива, на котором Макс единогласно был избран капитаном. Капитан моментально приступил к раздаче слонов и волевым решением назначил Дохлого старшим помощником, а меня боцманом.

— Н-да, команда у меня классная. Ни одного матроса. Ну, с Богом! — объявил кэп об отплытии, сделал шаг в воду и сразу провалился по пояс. (Да-да, не переживайте — естественно, грязно выругался — как и подобает речному волку).