Беглый дедушка

Сергей Николаевич Тихорадов, 2021

Эта смешная книга написана для тех, кто еще растет, несмотря на солидный возраст. Британские ученые установили, что человек неплохо растет и после пятидесяти. Разумеется, это взрослая книга. Точнее, это история про маленького мальчика, который попал в дурацкие приключения. И все потому, что иногда маленькому человеку бывает нужен дедушка. Дедушка лучше кота, с ним можно и поговорить, и попасть в переплет. Но во взрослой жизни, кроме "можно", есть "нужно". О дедушке нужно заботиться. Британские ученые установили, что заботящийся о дедушке человек взрослеет быстрее. Разумеется, в этой книжке мальчик взрослеет достаточно весело, в рамках жанра. Действие происходит в Сиреченске, родном городе Тихона из книжки "Тихон". Описанный в книге мир чуточку нереален, но всего лишь чуточку, как и наш.

Глава 2

В тот день мы с Матрасом нагло сбежали из дому. Вернее, сбежали с уроков, потому что дистанционка! Сбежали только потому, что нельзя было сбегать. В этом моя мама была виновата. Зачем ей было рассказывать, как она с уроков сбегала? Что с того, что она это шутя рассказывала, мол, ах, какое детство забавное с ней приключилось, ну надо же. Я все равно подумал, что ей сейчас есть, что вспомнить, когда она уже выросла, а мне не будет, что вспомнить, когда я вырасту. И я решил позаботиться о своём будущем, тем более, что мама сама всегда говорила:

— Серёжа, ты уже сейчас должен начинать заботиться о своём будущем!

После этой фразы полагалось идти заниматься, особенно в карантин. У мамы забота о будущем частенько упиралась в моё сидение и корпение над уроками. Бывало, заглянет ко мне в комнату, улыбнётся довольно — ага, молодец, сидишь над тетрадкой, заботишься о будущем. Мне уже стало казаться, что между мной и моим будущим расположен письменный стол с уроками.

И вот, ушла она однажды на свою, очень тяжёлую в те дни, работу, а я подумал — негоже мне заботиться о будущем исключительно сидя, встал и набрал Матраса.

Я еще не упоминал Матраса?

Матрас был честных правил, не то, что некоторые. Вдобавок к его честности, у Матраса имелся живой отец, который мог запросто отпустить Матрасу вполне ощутимого леща, невзирая, как говорится, на лютый ювенальный закон. Так и говорил:

— Сынуля, щас огребёшь, полосатый, невзирая на грядущие последствия…

Матрас не против был огребать, потому что батька был, в общем-то, справедливый, а Матрас был без комплексов и с адекватной самооценкой — лещ не задевал его лично, только телесно, да и то вскользь, потому что Матрас уворачивался, хохоча, а мог и вообще убежать. Отец лютовал недолго, мирно так лютовал, по-семейному, как родной закон. Мебели не крушил, матом не изъяснялся, дружков не водил — просто ворчал и, в самых редких случаях, выписывал полосатому сынуле леща. Кстати, само это прозвище — Матрас, пристало к Матрасу именно из-за приговорки его отца «полосатый». У него многие были «полосатыми». Мы пытались выяснить, что за полоски в виду имеются — вдоль позвоночника, как у заключённых, или поперёк, как у моряков?

— По диагонали, — рявкнул на нас обоих отец Матраса, — брысь оба!

Такой полосатости ни у кого не нашлось в Википедии, и мы решили, что диагонально-полосатым может быть неровно свисающий с кровати матрас. Именно так вылёживался от вполне себе дворянской скуки Матрас — распластавшись поперек дивана и спустившись башкой вниз, до пола, за что отец его банил, когда заставал, объявлял лодырем и гнал за стол корпеть и учиться. Матрас ссылался на классиков, но толком не мог объяснить отцу, что такое «барин», и чем он отличается от «дворянина». И приходилось ему брести к своей личной преграде между ним и будущим — к примерно такому же письменному столу, как у меня. Так что, Матраса вполне можно было застукать и за учёбой. Иногда.

Вот, вроде как описал Матраса, которого я набрал, заботясь о своем будущем.

— Корпишь, карантинная душа? — спросил я мудрёно, с выражением, совсем как дяденька, читающий классиков по телевизору.

— Корплю, — признался Матрас, — и читаю маленько.

Я сам много хороших книжек прочёл. Включая «Трёх мушкетеров», о которых не все из моих менее развитых ровесников даже слышали. И кое-что из толстого двенадцатитомного Жюля Верна успел прихватить, который жил на книжной полке в моей комнате. Я твёрдо знал, что и его всего прочту, уже совсем скоро. Из-за хороших книг я честен, благороден и прям с друзьями.

— Как откорпишь, — прямо сказал я Матрасу, — ползи ко мне. Наври там, что не ко мне, а то не отпустят.

Матрас нагло хихикнул в телефон:

— На планете карантин, если кто не знает. Всякие перемещения строжайше запрещены. Сейчас выползу, Серый, жди.

Без меня у Матраса были бы огромные проблемы с инициативностью, а со мной не было.

Однако, надобность переместиться ко мне требовалось оправдать, и я задумался — чего бы такого провернуть нам с Матрасом, чтобы он не сказал, что зря полз?

Хотя и ползти-то ему было всего ничего.

Первое: взять фонарик.

Второе: спуститься со своего восьмого на первый.

Третье: открыть копией ключа вход в подвал.

Четвертое: пройти в подвал.

Пятое: включить свет слева на стенке.

Шестое: закрыть дверь за собой.

Седьмое: запереть дверь на ключ.

Восьмое: постоять побояться пару минут.

Девятое: выключить свет.

Десятое: сделать несколько шагов вниз по лестнице.

Уф-ф… Пожалуй, хватит так досконально. А то мне самому как-то не по себе, так и представил себя в подвале.

После той двери перед Матрасом была ещё одна дверь, за которой начинался уже сам подвал. Освещение в нём было прекрасное, на лампочках, но включать было нельзя, чтобы взрослые не заметили.

Дальше Матрасу приходилось идти с фонариком по подвалу многоэтажки сквозь пару подъездов в сторону моего дома, потом сгибаться до пола и проползать под стенкой. Раньше, видать, тут были какие-то трубы, а теперь было отверстие, как раз под размеры двенадцатилетнего путешественника. Это я так про Матраса, чтобы солиднее.

А за стеной сразу — раз! — и начинался мой дом, потому что наши с Матрасом дома были сросшимися. Фактически, это вообще был один дом, сверху имеющий форму русской буквы «Г», но по-почтовому дома были разные, мой номер восемь, а у Матраса шесть.

Обычно я встречал друга возле нашей двери в подвал, потому что у Матраса в доме замок на подобной двери был человеческий, внутренний, а на нашей двери болтался здоровый амбарный, так мама его называла. Болтался он с моей стороны, а не со стороны жалко мяукающего из подвала Матраса.

— Давай, открывай скорее! Что я тебе тут, кошак подвальный?

И так всегда. Я его, можно сказать, встречаю, как почетный караул арабского шейха у трапа самолёта, а он торопит, как физрук Иван Севастьянович: «Шевелись, пехота!»

— Сейчас, пехота, — обычно бурчал я, отпирая амбарный замок, — заползай давай. Ничего не нацеплял сегодня?

Пару раз Матрас выползал из подвала обвешанный паутиной, как антигерой из кино про супергероя. Тащить в приличную квартиру, то есть нашу, сей результат паучьего творчества не хотелось.