Матрешка богов

Сергей Москвич, 2020

Научно-фантастический роман «Матрешка богов» – вторая книга из серии произведений о мироустройстве бытия, которое, оказывается, имеет луковичную структуру. Каждый слой – это ступень разума, и он становится все сложней и сложней. Иерархия такой структуры напоминает матрешку. И начинается она в минус бесконечности, а идет в плюс бесконечность. В романе каждый персонаж или явление подтверждены современными научными представлениями. И вкупе с юмором и гротеском, автор ведет читателя по увлекательным лабиринтам сюжета, где переплетаются истории о любви, добре и зле, забвении и вновь обретенном восхождении к познанию.

Бокал, наполовину наполненный пустотой

Они еще немного посидели, мрачно поедая фрукты, но хрустальная ваза быстро опустела и пришлось приняться за минеральную воду. Хотя от нее была только отрыжка да щелкали где-то в животе пузырики.

— Я бы сейчас… это… от кролика бы не отказался, — нарушил вдруг тишину Люк. — Ну, не живого, конечно, а, как его… — Он смущенно потупился: — Ну, не мертвого, а просто жареного, что ли… Ну, то есть мертвого, конечно…

Возникла минута молчания по мертвому кролику.

— А я бы и от живого не отказалась, — неожиданно и тихо, со смущенной усмешкой пробормотала Ната, а затем, виновато взглянув на мужа, еще тише добавила: — Он же сам просил.

— Как ты можешь, это же каннибализм! — возмутился Люк.

— Каннибализм — это когда людей едят, а он — кролик, — быстро возразила Ната и повторила для убедительности: — Тем более что он сам просил!

— Вот ты представь, ты его съела, а дальше что? — переспросил Люк. — Он бы начал разговаривать с тобой прямо из твоего живота!

— А я бы ему не отвечала, и все, — парировала супруга и отвернулась.

— Ну, я понимаю, не отвечала, а вот беременные мамаши разговаривают с малышами в животе, а ты бы молчала…

— Как ты можешь! Ты… Как можно сравнивать! — она почти захлебнулась от возмущения. — Ты вообще животное!

— Ну почему животное, — озадачился Люк. — Животное — оно бы у тебя в животе… Эх! — он примирительно махнул рукой и отвернулся, чтобы не бесить жену. — Я бы лучше окорок съел, у него ведь рта нету.

— А медведь, у которого ногу отрезали?

Откуда-то сверху на них вдруг повеяло ветерком, и оттуда же раздался ласковый голос.

— Ну, это вы зря за Ипполита переживаете, он ведь сам себе ногу отрезал и приготовил для вас, для дорогих гостей. Он, между прочим, отличный кулинар и всегда свои ноги, то есть лапы, знатным персонам готовит. Это, кстати, у него самые вкусные части тела.

Молодожены разом задрали головы и с ужасом уставились на громадного птеродактиля с прозрачными перепончатыми крыльями, который завис чуть в стороне над ними. Он легонько парил в восходящем потоке, и на спине его сидел какой-то джентльмен в темном вечернем костюме.

— Господи, — томно проговорила Наташа и закрыла глаза. — Я опять в обморок, вернусь не скоро.

— Кажется, и я туда же! — вскрикнул Люк и вскочил на ноги. Но глаза, напротив, не только не закрыл, а, широко распахнув, стал рассматривать парящий метрах в десяти над землей причудливый тандем. — Это ж прям реалити-шоу какое-то!

— М-да, действительно, можно перепугаться, — согласным кивком наездник ископаемого ящера подтвердил настроение ошарашенной пары. — Но, и с этим ничего не поделаешь, надо привыкать. Разрешите представиться — Доктор. Соломон Яковлевич фон Дитрих. Можно просто Соломон Яковлевич. Леша, представься уж и ты заодно.

Парящий ящер тряхнул костистым гребнем и щелкнул зубами.

— С вашего позволения, Алексей Качумасов, — и потом, чуть вывернув шею и скосив глаз на наездника, быстро добавил: — Капитан первого ранга, командир атомного подводного крейсера «Славутич». Пардон, что в таком виде не могу отдать честь.

— Ох, болтаешь много, Лешечка, — джентльмен в костюме дрыгнул ножкой в шершавый бок птеродактиля. — Давай на посадку!

Ящер взмахнул прозрачными крыльями и взмыл вверх. Метрах в двухстах, в вышине, он выполнил виртуозный разворот и по глиссаде скользнул вниз. Из-за кустов рядом с лужайкой, на которую примеривался сесть летающий монстр, выскочил все тот же китаец с сачком для бабочек и замер, держа древко с полосатым матерчатым конусом над головой. Ящер, едва коснувшись лапами зеленого газона, закончил движение легкой пробежкой и остановился в паре шагов от прыткого азиата.

— Добро пожаловать в Бамболополь, уважаемый метр! — безо всякого сюсюканья, по-военному гаркнул китаец и щелкнул каблуками. Хотя этого все равно не было видно под длинным балахоном.

— Уважаемый мэтр, болван! — добродушно поправил Соломон Яковлевич и, даже не глянув на этот вытянувшийся в струнку почетный караул, направился к столику. Уже подходя к месту пикника, он с шага перешел на легкую рысь и вприпрыжку подлетел к молодоженам.

— Ну, здравствуйте, здравствуйте, дорогие мои, ух! — Он цепко ухватил руку молодого человека и, прижав ее к собственной груди, восторженно воскликнул: — Ах, как я рад, как же я рад! Уф-ух! Надо понимать, вы — Люк? Замечательно! Скажу честно, вы прекрасный экземпляр! Ух! Ну, а вы, — он перебежал вокруг столика и, жеманно приподнимая плечи, принялся целовать ручку девушки, — а вы — Наташа! Вы просто гениальны! Уф! Очень впечатляет! Какая пара, какая подходящая, ух, по всем параметрам пара! Ух!

Он нахально уселся на люковский стул и уставился на парня не менее нахальным взглядом.

— Ну, знакомство, все эти охи-чмоки, обнимашки-целовашки закончились. Пора и за дело!

Люк, отпрыгнув от занятого стула, быстро обежал стол и встал рядом с юной своей супругой, даже чуть загораживая ее от такого напористого собеседника. Ната сразу же прижалась к нему и горячим шёпотом, чуть привстав, прямо на ушко требовательно затараторила:

— Ну, сделай же что-нибудь, ты же мужчина! Это, вообще, кто? Тот самый доктор, о котором ты говорил?

Люк пожал плечами и перевел взгляд на собеседника.

— Вы Большой доктор? — грозно спросил он и, сдвинув брови и сжав губы птичьей гузкой, уставился на гостя.

— Если вы имеете в виду размеры, то, как видите, не очень большой, уф-ха-ха — хохотнул назвавшийся Соломоном Яковлевичем пришелец. — Это меня китаец Юнька так называет. Ух! Уважает очень.

— А вы по каким болезням? — выглянула из-за мужа Ната.

— От всех, решительно от всех болезней, — уверенно произнес гость. — И не только, ух, в вашем случае, дорогая, а во всех случаях. От скарлатины и вывихов и до самой бубонной чумы. Все и всех могу вылечить! Уф-у-фу!

— Не надо нас лечить, — пренебрежительно съязвил Люк, имея в виду совсем не лечение. — Таких врачей не бывает.

— Ну, во-первых, бывает, а во-вторых, именно вас, дорогие мои, еще как надо лечить! Ох, уф! Дайте отдышаться! — он достал из нагрудного кармана носовой платок и обтер совершенно сухой лоб. — Вот у вас, например, Наташа, пневмоторакс — воздух в легкие попал! Вследствие проникающей раны груди и многочисленных переломов ребер! — весело, даже торжествующе произнес человек, и стало очевидным, что он все-таки доктор. — А размозжение правой кисти? А многочисленные ушибы? А вас, молодой человек, вообще по кусочкам собирать нужно, и, кроме того, у вас еще одна проблемка, перелом основания черепа называется. А вы говорите, вас лечить не надо!

Соломон Яковлевич задорно захлопал в ладоши и ликующе засмеялся. Но его собеседники ошеломленно посмотрели на этого фигляра и, открыв от ужаса рты, стали лихорадочно ощупывать и осматривать друг друга.

— Но мы же совершенно здоровы! — хором закричали молодые супруги, ничего не понимая.

— Правильно, здоровы! — доктор, довольный самим собой, скалил зубы и насмешливо следил за молодоженами. — И еще здоровей будете. Мы вас сошьем-сколотим, где гвоздком, где молоточком, по клеточке, по нейрончику, разберем-соберем, подчистим-подмажем и в постельку уложим! Не переживайте! Все хорошо будет! Ах, какие экземпляры! Молодые, влюбленные, начитанные — просто любо-дорого!

— Что-то вы нас часто экземплярами называете! И где все эти раны, переломы и другие травмы, о которых вы говорили? — обиженно и подозрительно протянула Ната.

— Где-где, у деда в бороде, — насупившись перебил ее Люк. — Врет он все, дайте нам телефон! Сейчас же! Мне надо позвонить своему менеджеру.

— Да что же вы, молодой человек, такой мрачный, такой хмурый? Вы живы-здоровы, и все прекрасно, — с улыбочкой произнес Соломон Яковлевич. — Вы, видимо, по натуре пессимист. Или я приятно ошибаюсь? Конечно же, ошибаюсь! Вы оптимист!

— Пессимист, оптимист — знаем мы это все! Стакан наполовину пустой или полный! — Люк продолжал атаковать: — Давайте телефон!

Чуть скосив глаза в сторону и примирительно вздохнув, доктор потянулся за минералкой и, налив в бокал ровно половину, хитро взглянул на петушившегося француза.

— Кстати, о стаканах, — он задумчиво, не стирая улыбки, покрутил бокал в руке и, подняв, посмотрел через него на Люка. — Вот этот бокал, по вашему мнению, наполовину пуст или полон?

— Полон, полон, оптимисты мы оба, — нетерпеливо сказал тот, — зубы не заговаривайте, телефон давайте!

— И для меня, знаете ли, наполовину полон! — весело ответил неунывающий доктор. — Только для меня он наполовину полон пустотой, так что все гораздо сложнее, молодой человек! Давайте-ка собирайтесь и полетели! — а потом загадочно добавил, — Времени очень мало, всего лишь вечность осталась, то есть надо торопиться. Юнька, принеси им одежду! Ко мне полетим…

Из-за куста фуксии мигом выскочил расторопный Юнька с двумя стопками белья под каждой подмышкой.

— Так узе готовое все! — сморщился он в улыбке и с полупоклоном положил одежду на стол.