«Хроники мёртвых городов – 3». Сборник рассказов

Сергей Михайлович Кулагин

В сборник вошли рассказы-призёры конкурса «ХРОНИКИ МЁРТВЫХ ГОРОДОВ – 3» – организатор сообщество ВКонтакте «Леди, Заяц & К», при поддержке группы Романа Шкрибляка «ИО – рассказы». Конкурс проводился в четыре этапа. Отдельная благодарность Нитке Ос за подготовку иллюстраций для каждого этапа.Друзья, спасибо за добрую атмосферу, внимание и доброжелательность во время проведения конкурса.

Ирина Забелышенская «ОБЕЩАНИЕ»

Ирина Забелышенская

Intro

Травы густые по ветру стелются, мягким ложем землю устилая. Папоротник лесной листья раскинул, по опушке разбежался. Под сень деревьев в сырость заползая, в хвою да листья палые зарываясь, зарослями непроходимыми разросся. Зацветёт ли папоротник, принесёт ли счастье мистический цветок?

Знойный день сумерки сменили, костёр запылал ярко. Будто одни они в целом мире, и нет никого, кто ночную тишь нарушит — ни человека, ни зверя. Лишь деревья стеной выдвинулись да кустарник колючками ощетинился. Лес вековой на страже. Последний бастион, других уж нет на Земле. Всюду теперь камень да металл, ржавчина да отрава. Только здесь мира прежнего островок, бережно от жадных глаз храним, то ли чудом, то ли словами тайными заворожён, скрыт умело.

— Обещаешь? — глаза васильковые в душу глядят, руки тонкие шею обвили, губы ароматом малины дразнят.

— Обещаю! — с готовностью головой кивает, с трудом выдерживая взгляд. Утонуть бы в нём, погрузиться без остатка, обо всём позабыть.

— Помни — деве леса слово дал! — то ли отсвет молнии над озером, то ли сталь клинка в очах промелькнула.

— Может передумаешь? Полетели со мной, прошу!

— Не могу, сам знаешь. Корни мои здесь, не отпустит лес.

— Тогда я останусь.

— Ты должен, сам знаешь. А я знаю, что вернёшься, обещал же! Я буду ждать.

Глаза широко распахнуты, глубоки, как сама ночь. Последняя ночь, такая короткая, жаркая. Два стебля перевитых, вскинуты руки. Два сердца бьются как одно, объятия не разомкнуть. Поцелуй долгий, как вечность, пряный, как дикие травы. Пламя костра гаснет, но пламя любви не погасить. Рассвет близится, алым шлейфом небо красит. О грядущем думать не хочется, хоть на миг продлить бы настоящее. Но вышло время для прощания, сказаны все слова. Ещё немного — и вихрь унесёт его в небо, оставив на земле её, единственную.

Fabula

Звездолёт «Fern» класса LZK отключил гипердвигатель, преодолев с его помощью расстояние быстрее света в вакууме. Система трёх планет, вращающихся вокруг светила, была конечной целью экспедиции. Первые две планеты интереса не представляли, разве что как источники сырья. Разумной жизни там не было, как и пригодной атмосферы, поэтому «Fern» вышел на орбиту третьей планеты. Земле позарез нужны были новые территории — свои-то уже были почти полностью изгажены и отравлены. Пока не наступили окончательные кранты, весь космос в досягаемых технологиями расстояниях прощупывался на наличие потенциально жизнепригодных планет. Наличие воды на них обозначалось литерой Х, сходность геохимии с земной классифицировали как Multi factor, а территориальное соответствие кодировалось символом Ground. Обнаруженная планета XMG-3, названная без особого заморачивания аббревиатурой показателей и в порядке удаления от местного солнца, как раз таковой и являлась — жизнепригодной копией Земли.

— Капитан, у меня дежавю, или эволюция на XMG-3 пошла тем же путём, что на Земле? — Патрик Грин, руководитель проекта георазведки, всматривался в очертания планеты на главном экране звездолёта.

— Мы же искали копию, разве нет? — усмехнулся капитан, Сержиту Фигейра.

Патрик неотрывно смотрел на планетарный ландшафт:

— Очертания материков уж больно схожи, и я бы поклялся, что вон там — итальянский сапожок, а там — Джомолунгма.

— Горы и есть горы, а воображение может вызвать знакомую иллюзию, — возразил капитан.

— Всё так, но эта сине-зелёная гамма обескураживает. Атмосфера, океаны… Нет, надежда обнаружить планету, подходящую для терраформирования была, однако такое «попадание в яблочко» настораживает.

Капитан похлопал Патрика по плечу:

— Не драматизируй, скоро всё увидим поближе. Готовься к высадке!

Звездолёт сел на каменистом плато, подняв облако рыжей пыли. Команда Патрика была готова к выходу на поверхность планеты, отработав всё до мелочей, вплоть до встречи с воинствующими дикарями или агрессивными хищниками. Однако местность у звездолёта ничем не отличалась от обычной возвышенной равнины, а фауна, как и наличие разумной жизни, не спешили демонстрировать своё присутствие.

От результатов георазведки зависела судьба землян, как бы пафосно это ни звучало. Осмотреться, составить карту территории, провести анализ состава воды, воздуха, грунта, найти пригодные к использованию ископаемые — рутина, занявшая первые часы знакомства с планетой.

Вскоре Патрик отрапортовал капитану:

— Состав воды ничем не отличается от земного. Воздух идентичен, да и другие данные внушают оптимизм. Планета пригодна к жизни. Необходимости в скафандрах нет, питьевая вода прошла тесты. Все показатели сходны с земными, но с незначительными отклонениями.

Сержиту Фигейра удовлетворённо кивнул:

— Прекрасные новости! Без дополнительного обмундирования гораздо легче изучать местность. Берите людей и продолжайте исследования, увеличивая радиус удаления от корабля!

Отряд на двух вездеходах выдвинулся на поиски всего, что могло бы склонить чашу весов колонизации ХМG-3 в ту или иную сторону.

Scherzo

— Впереди город! — Рейв Рубин, космодесантник, вглядывался вдаль.

— Да уж пора бы чему-то появиться, два часа в дороге! — воодушевился Сани Маклейн, водитель вездехода.

Город и впрямь показался, по мере приближения к нему разрастаясь вширь по линии горизонта. Гусеницы вездехода уже приминали растрескавшийся асфальт, въезжая в границы строений.

— Если бы я не знал, что позади миллиарды километров, то голову дал бы на отсечение, что мы никуда и не летели! — Рейв Рубин не отводил взгляда от того, что мелькало на смотровом экране вездехода.

Город, такой, каких полно на Земле, встретил серыми стенами, вздыбленными, бугристыми. Дома на окраине смотрели мутными провалами разбитых стёкол, облупившиеся, перекошенные, будто вздутые изнутри и готовые вот-вот взорваться.

— Датчики не фиксируют присутствие людей или крупных животных, воздух в норме. Пройдёмся, осмотримся? — предложил Патрик.

Сани Маклейн кивнул:

— Едем к площади, там и осмотримся. Не люблю закрытых пространств узких улиц.

Чем дальше продвигались вездеходы в границах города, тем более покосившимися выглядели дома. Облупленная краска сошла пластами, рассыпавшимися грязным песком, обнажая кирпич и бетонные блоки. Вьющиеся растения плотной сетью покрывали дома, прорастая прямо из стен, причудливо извиваясь прочными стеблями, перевиваясь лианами. Яркая зелень плюща неестественно смотрелась на фоне обветшалых стен, прикрывая трещины и ржавчину арматуры. Стебли вгрызались в кирпич и бетон, ломились в битые окна.

Пятачок городской площади открылся за очередным поворотом. Гулкая тишина отозвалась эхом, повторяя звуки торможения гусениц и шипения открывающейся гермодвери. Небольшой отряд ступил на булыжную мостовую, разбитую, с выкорчеванными из кладки камнями. В нос ударил запах сырости и плесени. Под тяжёлыми ботинками десантников что-то хрустело, рассыпаясь в пыль.

— Да это же… — Патрик похолодел, перетирая пальцами горстку того, чем покрыта была мостовая. Подтверждением догадки стал оклик Рейва:

— Что здесь произошло? Мы же по костям ходим!

Десантники замерли, вглядываясь в то, что рассыпалось под ногами. Кости, тонкие, высохшие, они были повсюду. Грязно-серым слоем с налётом плесени покрывали они площадь. Будто уйму народу перемололи здесь в гигантской мясорубке, оставив истлевать и иссыхать. Рейв пнул носком ботинка горстку серых останков:

— А вот и разумная жизнь. Выражение «пораскинуть мозгами» здесь определённо было реализовано.

— Плачевным финалом цивилизации, — добавил Сани. — Ребята, давайте возвращаться! У меня такое ощущение, что за нами наблюдают.

— Кто? Призраки? — хмыкнул Рейв. Десантники рассмеялись, пытаясь скрыть напряжение. Однако никто не порывался отойти от вездеходов, исследуя городские улицы.

Лишь Патрик, повинуясь то ли зову первопроходца, то ли простому любопытству, направился вдоль оплетённых плющом стен. Он даже собрал образцы иссушенных костей и снял налёт плесени для биоанализа. Чувство, что чей-то пристальный взгляд преследует его, появилось какое-то время назад и не отпускало. Патрик оглядывался, но вокруг не было ни души. Лишь расшатанные и перекошенные дома да тихий, почти неслышный шелест лиан, будто переползающих по пятам со стены на стену. Улицы застыли в ожидании, дома тонули в водопаде стеблей и листьев. Светило планеты перевалило зенит, пока вездеходы удалялись от звездолёта, и сумерки сменили дневной свет.

Внезапно Патрик почувствовал едва ощутимую вибрацию. Она набирала силу, по нарастающей сначала легко тормоша плетёную сеть листвы, а затем гулом сотрясла пространство. Стены домов зашатались, просыпая каменное крошево. Кррум! Кирпич пробил мощный удар с внутренней стороны здания. Кррум! Ещё один удар, и в отверстие выстрелило зелёное, извивающееся щупальце. Патрик бросился бежать к вездеходам. Звуки пробитых стен послышались со всех сторон. Будто ломающиеся рёбра, взрывались перегородки и лопались стержни арматуры. Щупальца тянулись из стен, жадно ощупывая те места, где только что находился Патрик. Но он уже нёсся к спасительно открытой гермодвери, не оглядываясь на извивающиеся синдактилии с присосками. Вибрация усилилась, что-то очень большое вот-вот должно было возникнуть из недр мёртвого города.

Поскользнувшись на скрипучей костяной пыли, Патрик не удержался, и рухнул на колени. Молниеносно хлыстнуло по рукаву, рассекая ткань комбинезона. Шею пронзило чуть ощутимым уколом. Патрик вскочил, добегая до вездехода.

— Давай-давай! Скорее! — Рейв уже тянул руку, помогая Патрику запрыгнуть в машину.

Вездеходы мчались на бешеной скорости, ускользая всё дальше от яростно жаждущих добычи щупалец. С облегчением десантники вздохнули лишь после того, как город скрылся в пыльной дали. К звездолёту вернулись встревоженные. Сержиту Фигейра, выслушав рапорт, отдал приказ вернуться на орбиту планеты:

— Мы на такое не подписывались! Это уже не только георазведка и сбор образцов! Долой с этой планеты!

Патрик отделался небольшой царапиной плеча, а на шее никакого следа от укола не обнаружили. В пылу отчаянного бегства потерялись и образцы, собранные им в городе.

С орбиты XMG-3 камеры звездолёта наблюдали за планетой. Увеличенное изображение различных мест показывало практически одно и то же — пустые рушащиеся города, оплетённые вьющимися растениями. Некоторые поселения были полностью скрыты зелёной сетью, маскируя то древнее, парализующее страхом зло, погубившее целую цивилизацию. Капитан объявил миссию оконченной и на звездолёте рассчитывали координаты Земли. Последний виток по орбите — и прощай, ХМG-3!

— Ты точно себя хорошо чувствуешь? — Рейв Рубин обеспокоенно смотрел на Патрика.

— Всё нормально.

— На себя не похож, как из города того вернулся! Бледный, аж зелёный! Сходил бы в медблок, может витамины какие пропишут.

— Обязательно! Витамины — это хорошо! — улыбнулся Патрик. — Не переживай, схожу!

Как только Рейв покинул каюту, Патрик тяжело опёрся о спинку эргономичного кресла. Друг не зря беспокоился. Под кожей растекалось нечто, пульсируя зеленью вен. Патрик заметил эти перемены спустя несколько часов после того, как покинул город. Словно что-то подтачивало его изнутри, сдавливая горло цепкими лапами. Настроение менялось от депрессии и апатии к агрессии, когда просто хотелось с кем-то подраться, без повода и вразумительной причины. Всё время хотелось есть. Патрик мечтал о непрожаренном стейке и сашими.

Stretta

Гипердвигатель замер, звездолёт продолжал полёт в пределах Солнечной системы. Земля уже была совсем близко, вот-вот, и корабль выйдет на орбиту. Шею ломило, кости и мышцы будто выворачивало наизнанку. Руки и ноги ватные, даже кружку не удержать. Хотя зачем — синдактилии гораздо лучше с этим справляются. Привычка пить крепкий кофе по утрам опять вызвала трансформацию. Патрик поискал одежду, но в этом бардаке выцепить что-то так сразу сложно. Не одевать же скафандр, валяющийся на койке! Или это скафандр Рейва? Где же сам Рейв? Где капитан Сержиту Фигейра? Где Сани Маклейн? Где весь экипаж звездолёта? Патрик этого не помнил, как позабыл и то, зачем он здесь, один, летящий навстречу Земле. Он помнил только голод, который никак не мог утолить. И кости, шуршащие, ломкие, устилающие корабль скрипучим ковром.

Outro

Покинутый звездолёт, тела на космодроме, изломанные и разбросанные ненужными игрушками. Смог большого города и вкус горечи во рту. Запах гари вперемешку с затхлостью прибрежной тины. Реальность ворвалась северным ветром, отрезвляя, начинаясь здесь и сейчас. Диск раскалённого солнца катится вниз, к линии горизонта. Вот-вот нырнёт за грань, оставив тьму в отравленном заводскими трубами воздухе. Тьма крадётся по пятам, стучит кровью в висок, заполняет лёгкие, вытесняя воздух.

— Обещаю! — твердит он как мантру, как заклятие. Память своенравна, но в привычном мире она ведёт проторёнными тропками. Через мост к старому городу, по аллее из каменных плит — осталось совсем недолго. Дорога погружается в дымку, расплывается туманом, теряя чёткость. Взгляд помутнел, горло сдавило когтистыми лапами прелюдии обращения. Скорее, по булыжной мостовой, мимо чугунной ограды, к дому, увитому плющом и диким виноградом! Дом то или склеп? Да всё равно, только бы увидеть её, единственную! Старинный фонарь манит призрачным светом, маяком заблудшим душам светит. Крутые ступени к двери деревянной ведут. Она не любит железо, дочь леса.

— Ты! — навстречу радостно было кинулась, но отпрянула. Почувствовала. Не скрыть сущности от той, что в душу глядит. Глаза васильковые, губы малиной манят, но оттого ещё страшнее — вот-вот проснётся монстр, скомкает новую игрушку.

Колышется пламя призрачного фонаря, тускнеет свет. Патрик смотрит в глаза той, которой вернуться обещал. Сдержал обещание, да только что теперь…

— Есть одна ночь, волшебная, силой земли самой наполненная. В эту ночь цветёт папоротник, распускается цветком чудесным невиданным. Сегодня та ночь, продержись, не дай злу верх взять!

Вложила дева леса в ладонь его свою тонкую, белую, повела за собой по ступеням каменным. В лес вековой, к деревьям, что стражами стоят, к поляне заветной, где папоротник разросся. Крепко держит он любимую за руку, словно боится, что растает она, исчезнет.

Папоротник лесной листья раскинул, по опушке разбежался. Под сень деревьев в сырость заполз, в хвою да листья палые зарылся. Но не цветёт ни один, нет на поляне цветка волшебного. То ли ночь не та, то ли нет на Земле больше чудес.

— Уходи! Беги! Он близко, я чувствую!

Покачала головой, обняла нежно, в глаза заглянула, в душу самую взглядом проникая.

Осталось одно желание, перед тем, как в монстра обратиться, щупальца в поисках жертвы раскинуть — поцелуй последний, оставшаяся капля жизни. Прикоснулся губами к волосам, втягивая с жадностью аромат пряных трав. Притянул так, чтобы обжигающее дыхание почувствовать. Тонкие изгибы рук, шея белая, выступающие ключицы. Губы, сладкие, как мёд, пьянящие, как вино. Поцелуй, сметающий остатки разума, разгоняющий кровь. Забытья яд или спасительный эликсир? Сердце совершило бешеный удар, останавливая на миг дыхание, а потом заново запуская кровь, исцеляя вены, даруя новую жизнь.

— Навеки теперь вместе, не покинешь меня больше! — то ли отсвет молнии над озером, то ли сталь клинка в очах.

Папоротник под ногами расступается, листья резные к земле склоняя. Идёт по ковру мягкому дева лесная, к городу взор обратила. Настала пора отраву вывести, землю очистить. Уверенной поступью шествует, силу чувствует. За ней чудище кольцами перекатывается, кустарник гнёт, ветви ломает. Верное, приручённое. Одна ему теперь дорога — за единственной вслед. Надолго ли с ней? Навсегда? Не зацвёл ещё папоротник…

Сообщество ВКонтакте «Леди, Заяц & К»