Зона любви

Сергей Минин

Человек, даже случайно попадая в нечеловеческие условия, должен оставаться человеком и помнить, что твои ошибки могут поломать чью-то жизнь, а твои любовь и забота о ближнем явятся спасательным кругом отчаявшемуся человеку.

4

Вера

Вера родилась и выросла в деревне. Закончив одиннадцать классов, она съездила в город, попыталась поступить в Сельхоз институт, на зоотехника, успешно провалила экзамены и вернулась домой к родителям. Дочь простых сельских тружеников, она не имела каких-то особых требований к жизни, не мечтала о больших деньгах, славе, каком-то личном успехе, но наступившая при перестройке жизнь, её тоже не устраивала. Совхоз разваливался на глазах. Как-то ещё поддерживалось производство зерна, а мясное и молочное хозяйство пришло в упадок. В деревне жители всё что можно, тащили по домам, пользуясь наступившей бесконтрольностью власть имущих.

Как-то вечером, пригнав из стада домашний скот, и подоив коров, Вера устало присела на скамейку у себя во дворе. Вдруг, разгоняя гуляющих по улице кур, к их калитке подъехал шикарный автомобиль и резко затормозил, подняв облако пыли. Открылась водительская дверца и перед Верой предстала её, давно не виденная школьная подружка Инка. Вся разодетая, с золотой цепочкой на шее, пальцы рук, унизанные кольцами, благоухающая дорогим парфюмом, она смотрелась в деревне, будто жемчужина в грязи.

— Подружка! Сколько же мы с тобой не виделись? Я думала ты в городе, а ты оказывается дома.

— Привет! — обрадовалась Вера, обнимая подружку — Ты откуда такая вся шикарная?

— Да я сейчас живу в одном городе, правда пока снимаю квартиру, но как только рассчитаюсь за машину буду думать о квартире.

— А ты что, наследство что ли получила?

— Да можно сказать и так. У меня в этом городе тётка живет, она и посоветовала мне на счёт работы, правда довольно-таки специфической, но за то весьма прибыльной.

— Ну она у тебя сама то, наверное, не ниже должности мэра занимает, судя по твоему благополучию, я права?

— Конечно! — захохотала Инка — Мэром города красных фонарей она работает.

— Да ты что?!

— Да такой у неё бизнес. У меня несколько другой профиль, но куда прибыльней, чем у её рядовых «бойцов», если можно так выразиться. Так вот, подружка, могу тебе поспособствовать, и ты будешь иметь всё то же самое, что и я. У нас планируется расширение бизнеса и нужны кадры.

— Да я не против, но я ведь ничего не умею.

— А в этом бизнесе и не надо чего-то уметь, обо всём позаботилась природа.

— Слушай, хватит говорить загадками, в чём суть работы?

— А суть заключается в следующем: на вахту ты заступаешь не где-нибудь, а в мужской колонии проще говоря на мужской зоне. Твоя работа заключается в раздвигании ног. Клиенты, зэки, в отличии от свободных мужиков, изголодавшиеся по женскому телу, чаще всего даже и не доходят до твоего тела, удовлетворившись лишь одним видом, но деньги платят как за полностью законченный акт.

— Господи! А ты не боишься, что тебя могут затащить куда-нибудь и изнасиловать?

— Нет. Всё происходит под контролем их «пахана» и дежурят солдатики внутренней охраны зоны. А вот с ними приходится расплачиваться либо заработанными деньгами, либо натурой, но они не далеко ушли от своих подопечных, так что перетрудиться тебе не придётся.

— А куда же смотрит их начальство?

— Я забыла тебе сказать, всё это происходит не в жилой зоне, а в рабочей, а там начальство бывает лишь наездом.

— Инка, но ведь это как-то всё дико, безнравственно.

— Ну дико, это пока не привыкнешь, а насчёт нравственности; скажи, жить как ты живёшь, это очень нравственно? Тебе ещё не надоело коровам хвосты крутить, получая вместо награды лишь молоко, да и то, тебе ещё сколько нужно провернуть работы, чтобы получить это молоко, а тут такой «Клондайк»! В общем, подружка, решать тебе, но второй раз я предлагать не буду.

— Да ладно, ладно! Что ты сразу? А как туда ехать-то? У меня ведь денег даже на дорогу нет, или ты, возвращаясь назад на своей машине, и меня захватишь?

— Ну возвращаться назад я буду как все-поездом. Машину я оставлю у родителей. Там, где я живу, с гаражами проблема, а так оставлять её, угонят. Ну на билет туда, я тебе дам, потом вернёшь, когда заработаешь. Родителям скажешь, что работать будешь на фабрике, скажем сначала ученицей швеи, а потом швеёй.

— Ну Инка, ты уж меня совсем за дурочку-то не считай! Что я, по-твоему распишу им в деталях чем буду заниматься, а они придут в восторг и благославят меня?

— Ну это так, на всякий случай. Через неделю едем. Смотри никому не слова, и сразу привыкай держать язык за зубами. Там, за это, становятся короче не на длинный язык, а на всю голову.

Через неделю подруги выехали к месту назначения.

Городом, где предстояло теперь жить Вере, его можно было назвать с большой натяжкой. Весь одноэтажный и деревянный, не имеющий элементарной структуры коммуникаций, он больше походил на большую деревню.

На вокзале их встречала тётка. Она очень удивилась, увидав Веру:

— А это кто с тобой? — обратилась она к племяннице?

— Тётя! Это моя подруга. Она тоже хочет работать в нашем бизнесе.

— Инка! Ты в своём уме? Ты что, ей всё рассказала?

— Ну да. А что? Она ведь должна знать, чем ей придётся заниматься.

— Ты дура?! Ведь если об этом узнает Резаный, даже я не смогу тебя спасти, ведь это я привела тебя в этот бизнес. Давай быстро разворачивай её домой!

— Ну, тётя, у неё даже денег нет на обратную дорогу. Может она, хоть раз, съездит на объект? Хоть на дорогу заработает.

— Пусть съездит, только заработает она не бабки, а удавку на шею. Резаный, больше всего на свете, опасается утечки информации. Ты понимаешь, что фактически, ты уже приговорила свою подругу к смерти, рассказав ей всё, а вместе с ней и нас с тобой, хотя меня то вряд ли уберут, а тебя точно, и я даже слова не смогу сказать в твою защиту. Где была твоя башка?

— Тётя, но сегодня уже не будет поезда обратно, пусть она у нас переночует, а завтра уедет.

— У меня не гостиница, надо было тебе думать, что делаешь. Единственное что я смогу для неё сделать, это дать денег на дорогу, а с тебя потом их вычесть. И моли Бога что бы об этом не прознал Резанный. — и она достала кошелёк.

Инка повернулась к Вере: — Вер, прости меня! Я даже и не думала, что всё так серьёзно. Возьми вот деньги и не сердись на меня. — и повернувшись она понуро пошла за тётей.

Вера осталась одна. Ну и куда сейчас идти? Поезд только завтра. Ладно, прежде всего надо найти что-то типа столовой и поесть. Она пересчитала деньги и поняла, что поесть не на что, сумма была рассчитана только на приобретение билета. — Как я сейчас покажусь домой? — внезапно подумала Вера — Сначала не удачное поступление в Вуз, теперь такое же на работу. Как людям в глаза смотреть? Нет, домой нельзя. Придётся устраиваться где-то здесь, хотя где устроишься в этой дыре?

А организм требовал своего. Привыкший в деревне к плотным завтракам, он не терпел отказов, и Вера пошла искать точку общепита.

Походив по грязным не опрятным улочкам городка, Вера так и не обнаружила того что искала, и решила спросить у прохожих. Женщина, к которой она обратилась, удивлённо взглянув на Веру, сказала:

— Милая, о какой столовой сейчас можно говорить? Всё позакрывали. Работает только кафе, да и то частное, но там цены! Иди-ка ты лучше на рынок, купишь там молока, ещё чего-то, тем и перекусишь.

— Скажите, а здесь где-нибудь можно устроится на работу?

— Ну если ты какой-нибудь специалист, то можно, а если нет, то разве что, к «мамке» если душа позволяет. Богатой там правда не станешь, но с голоду не помрёшь.

— А где можно эту «мамку» найти?

Презрительно оглядев Веру, женщина сказала: — Так ты из этих? Иди куда шла, там тебе и выпишут направление. — и презрительно плюнув под ноги Веры, женщина повернулась и пошла своей дорогой.

На конец Вере удалось найти кафе под названием «Усталый путник.» и она поднялась на крыльцо.

В кафе работал кондиционер, было чисто и опрятно. Едва Вера присела за столик, как тут же появился официант:

— Я Вас внимательно слушаю, вот наше меню. Хотите сразу заказать или сначала ознакомитесь?

— Принесите, для начала, просто воды, а потом я сделаю заказ.

— Сию секунду будет исполнено в лучшем виде. — склонился в поклоне официант. — Вам простой или газированной?

— Простой конечно. Жарко, пить хочется. — официант исчез.

Из-за портьеры, скрывающей вход, как видно, в кабинеты администрации кафе, вышла шикарная женщина с подносом, на котором стоял бокал вина. Подойдя к столику Веры, она поставила бокал на столик: — Наше угощение от заведения. — проговорила она мягким грудным голосом.

— Спасибо. Вы не присядете со мной? Мне бы хотелось кое-о чём Вас спросить.

— Конечно. — и дама присела на краешек стула на против Веры. — Я слушаю Вас.

— Видите ли, дело в том, что я ищу работу, при чём любую.

— Интересно. А что Вы умеете делать?

— Ну, наверное, всё то, что делают все женщины. Мыть, стирать, готовить, убирать помещения.

— Ну этого нам не нужно. Да и с вашими данными можно заниматься куда более привлекательной и денежной работой.

— Что вы имеете в виду?

— Ну не надо прикидываться что Вы не понимаете о чём я говорю.

— А, вот Вы про что. Нет. Это вряд ли меня интересует.

— Ну нет-так нет. — согласилась дама — А что же Вы не пьёте вино? Оно очень хорошего качества. Пейте-пейте. — и она пододвинула бокал Вере.

Вера сделала глоток и тот час, перед глазами всё поплыло и последнее что она увидела, было склонившееся удовлетворённое лицо дамы и подошедшие два официанта. Ещё она успела услышать голос дамы: — Несите в пятый кабинет, хозяин ждёт.

Проснулась Вера в шикарной постели, в объятиях молодого мужчины, и абсолютно голая.

— А вы кто? — удивлённо спросила она.

— Малышка, так ты ничего не помнишь? Ну что же, давай знакомиться. Меня зовут Юрий Резунов, и я здесь, царь и бог, а ты моя поддонная. Сегодня у тебя знаменательный день, ты в первый и в последний раз лежишь в этой постели. На твою жизнь ещё постелей хватит, но такой чести, как быть со мной в одной постели, у тебя больше не будет. Просто ты мне понравилась своей не стандартной фигурой, ну а теперь я тебя передам моей мамочке. Вставай, ванная прямо по коридору. Надеюсь у меня с тобой не будет проблем, а то я их решаю только кардинальным способом, так что не обессудь.

Вернувшись из ванной, Вера спросила:

— А кто твоя мама и чем она занимается?

— У мамочки бизнес. Она торгует такими как ты.

— Ха! А если я не согласна?

— А кто тебя спрашивает? Твои документы у нас, а без них ты сможешь добраться только до первого милиционера, а дальше спецприёмник и передача, как ты думаешь, куда? Правильно, моей мамочке.

— А я всё же попробую.

— Дерзай. И всё, давай проваливай отсюда. Вы по приезду все такие смелые, но как столкнётесь с реалиями, ну такие становитесь послушные, аки агнцы.

Вера вышла из кафе и открыла сумочку. Паспорта как не бывало, правда деньги на билет не тронули, и на этом спасибо. — Что же теперь делать? — подумала она. Есть хотелось так, что кружилась голова. Она пошла на рынок. Дорога на рынок проходила мимо пожарного депо, у двери которого сидели двое рас конвоированных заключённых. Вера подошла к ним:

— Ребята, как лучше пройти на рынок?

— А чего ты там забыла? Рынок работает до обеда, сейчас даже все деревенские торгаши разъехались. Какие проблемы то?

— Да я хотела что-нибудь поесть взять. С утра ничего не ела.

— Ну нашла проблему. Заходи, мы тут до утра дежурим, сейчас что-нибудь сообразим. Гришка, сходи в сельмаг. — обратился тот что по старше к молодому. — И главное не забудь. — подмигнул он напарнику.

Когда молодой вернулся из магазина, стол уже был накрыт. Разносолов конечно там не наблюдалось, но варёная картошка, солёная рыба и хлеб были. А что ещё надо что бы утолить голод? В три гранёных стакана была налита водка, которую принёс молодой с магазина.

— По первой до дна! — сказал пожилой, и мужики дружно выпили. Вера никогда не пила водку, но настроение её было такое, что она бы и яд выпила. Выпив до дна, и едва не задохнувшись она принялась закусывать. Минуты через три милее этих двух заключённых на свете никого не было, о чём она и объявила во всеуслышание. Как сквозь туман она стала воспринимать действительность. Был ещё тост, «за любовь» который она помнила, а дальше она уже ничего не слышала, а лишь воспринимала. Её куда-то перенесли и стали раздевать, она стала противиться этому и получила удар в лицо после чего мир потух. Очнулась она утром. Мужиков было уже четверо, как смогла разглядеть Вера одним глазом, потому что второй глаз заплыл. Как она поняла из разговоров, это была пересмена. Когда её знакомцы ушли, к Вере подошёл здоровенный мужик:

— Хватит валяться! Развели тут бардак. Вставай давай. Приберись и готовь пожрать, потом постираешь наше бельё.

— Я что вам обязана?! — возмутилась Вера.

— Ты ещё поговори мне тут, и вторым глазом не увидишь!

Весь этот день, не смотря на отвратительное физическое состояние, Вере пришлось заниматься хозяйственными делами, а вечером исполнять супружеский долг с обеими по очереди. Когда мужики наконец угомонились, Вера тихонько выскользнула из депо и бросилась бежать. За ней никто не погнался. На улице было тепло и Вера, забравшись в чей-то огород, легла на скирду соломы, и сама не поняла, как уснула. Разбудил её скрип двери в туалет. Открыв здоровый глаз и кое-как продрав больной, она увидела выходящего из туалета мужчину. Остановившись на против её «лежанки», он сказал: — Хороша! Не чего сказать! Ну и кто ты, чудо? Что делаешь в моем огороде?

— Ну я Вера. А в Вашем огороде я просто заночевала.

— Миленько! Она просто заночевала! От «мамки» сбежала? — строго спросил он.

— Не была я у «мамки» хотя и получила приглашение от её сыночка.

— Да ты что?! Ты уже и с Резаным успела познакомиться?

— Да они меня угостили вином, а проснулась я в его постели.

— Ну это у них накатанный прием, ты не первая. Так! Какие планы на будущее?

— Вера задумалась, но в голове была пустота: — Да в общем-то не каких. Сама не знаю, что теперь делать. Паспорт они у меня забрали, денег нет, работы нет и не предвидится.

— Ну если планов нет, то у меня к тебе будет предложение, но сначала я хочу, чтобы мы познакомились. Про тебя я в общих чертах понял. Слушай про меня. Я бывший заключённый. После отсидки, остался здесь, потому что на свете один, как перст. Своими руками построил этот дом. Мужские дела по дому я выполняю, а вот с вашими бабскими никак не получается. Порой сварю поесть-свинья нос воротит, в общем, замуж я тебя не зову, но от твоей ласки не откажусь, ты будешь жить у меня в качестве жены столько, сколько посчитаешь нужным. Где-нибудь после полгода, я схожу к Резаному и заберу твой паспорт, а там как захочешь, хочешь уезжай — а хочешь оставайся. А теперь о главном: мне абсолютно нельзя пить спиртное, но здесь оно, основная валюта, и я иногда срываюсь. Я много чего умею делать этими руками, и со мной рассчитываются именно этой валютой, так вот, как только ты поймёшь, что я выпил, беги из дома. Я после спиртного непредсказуем и опасен как для других, так и для себя, потому что частенько нарываюсь на мужиков и получаю так, что потом месяцами отлёживаюсь. Ну а теперь, когда мы знаем необходимое количество информации друг о друге, пора назвать и свои имена. Меня зовут Егор, мне тридцать четыре года.

— Я Вера, младше Вас ровно на десять лет, надеюсь, что это никак не повлияет на наши отношения, и с благодарностью принимаю Ваше предложение, у меня правда сложилось такое положение, что Ваше предложение мне очень кстати.

— Вера! Давай сразу договоримся, не врать друг другу, даже в мелочах. Вот ты думаешь, что если ты при синяке, выглядишь не совсем хорошо, то я не смогу определить твой возраст. Да ты вчерашняя выпускница школы, добавлять себе возраст, в нашем случае, это сочувственно относиться к моему возрасту, а я не ищу сочувствия, и не считаю свой возраст пороком, а считаю его всего лишь жизненной данью. И уж раз мы пришли к общему соглашению, то пожалуйста перестань обращаться ко мне на «Вы».

— Извини, Егор. Я дура.

— Ты не дура, а просто глупенькая ещё, а это преходяще. А теперь я пойду растоплю баню, ты помоешься, а я тем временем схожу в магазин, и куплю тебе средства гигиены, ну, и, хотя бы халат, ведь не будешь ты ходить по дому в том, что и по улице.

— Егор, да не нужно ничего покупать, у меня всё есть.

— Я не спрашиваю, что у тебя есть, и не мешай мне делать себе приятное.

— Егор! Ты чудо! Ты не представляешь, как я тебе благодарна.

— Ну чудо то, я ещё то! Порой сам себе удивляюсь, подобрать на огороде незнакомку, и связать с ней судьбу, это каким же чудаком надо быть, но для меня это жизнь. Готовься к помывке. Будешь стирать, машинка в предбаннике, порошки на полке там же.

Прошло три месяца с того момента как Вера поселилась у Егора. За это время Егор не разу не выпил и Вере не пришлось «эвакуироваться» из дома. Егор целыми днями что-то пилил, строгал, возился с какими-то механизмами, Вера содержала весь дом и выполняла все нехитрые женские дела. До плотской любви Егор не был жаден и темпераментом вполне устраивал Веру. Иногда они вместе ходили на речку, и Вера пристрастилась к рыбалке. Спокойная размеренная жизнь благоприятно сказывалась на Вере. Она немного добавила в весе, посвежела, постепенно превращаясь из девушки в красивую женщину.

Гром, в их с Егором жизни, грянул, когда никто этого не ждал.

В тот день Егор с утра взял строительный инструмент и поехал в соседнее село, где нужно было поставить из леса поселковую общественную баню.

Никто не знает зачем она была нужна в селе, где в каждом дворе была своя баня.

Вера как будто что-то почувствовав, при расставании с Егором, вдруг попросила его: — Егор ты уж пожалуйста не выпей там, у нас с тобой так всё хорошо в жизни, что я согласна всю жизнь быть с тобой рядом, не ломай пожалуйста всего этого.

— Вера, никогда не смей мне указывать что делать, а что не делать. Я помню о последствии выпивки, но указывать себе, я не позволю. Ты мне не жена, а я даже жене этого бы не позволил.

Вечером Вера сидела у телевизора и смотрела сериал. Вдруг в сенях раздался грохот, и в дом ввалился чуть стоящий на ногах Егор. Вера в этот момент ела яблоко, отрезая его маленькими кусочками от целого плода, и в её руке был нож, сделанный Егором.

— Так ты говоришь будешь мне теперь указывать, пить мне или не пить? А это ты видела? — и Егор достал из инструментального ящика плотницкий топор и двинулся с ним на Веру на не твёрдых ногах. Всё бы было по-другому, если бы у Веры не было в руке ножа. Она бы смогла оттолкнуть Егора, убежать в конце концов, но всё случилась так как случилось, и когда он замахнулся на Веру топором, она всадила в него нож по самую рукоятку.

Выронив топор, Егор упал, обливаясь кровью, посередине комнаты.

— Егор! Прости! Я не хотела! — упав ему на грудь заплакала Вера.

— Вера! — прохрипел он из последних сил — Мне нельзя пить! — и откинувшись, Егор перестал дышать.

— Что теперь делать? — подумала Вера — Не куда не уехать. Денег нет, паспорта тоже. Может у него в карманах есть деньги. На попутках как-нибудь доеду, и Вера стала осматривать карманы Егора. В верхнем кармане действительно были деньги, а в кармане брюк Вера обнаружила свой паспорт и ей невыносимо стало жаль того что случилось, ведь Егор умудрился раньше, чем обещал, забрать у Резаного её паспорт, а она ему чем отплатила? Но сделанного не воротишь. Поплакав ещё над телом Егора, Вера решительно встала, сходила в сени, где у Егора стояли канистры с бензином, принесла их в комнату и стала разбрызгивать бензин по стенам. Потом сходила во двор, скрутила из соломы жгут, собрала свои вещи, и взяла в руки спички. Оглядев в последний раз жилище человека, который изменил ход её несчастий в этом, Богом, забытым уголке, она решительно чиркнула спичкой и подожгла приготовленный жгут соломы, который бросила в комнату. Пройдя через сени, она закрыла входную дверь на висячий замок. Выйдя из калитки, она оглянулась, в комнате где осталось тело Егора, уже плясали огненные блики.

Её сняли с поезда, когда она проехала всего один перегон. На следствии она во всём созналась и активно сотрудничала со следствием. По совокупности статей 105 и 149 У.К.РСФСР её срок составил семь лет.

Владислав, закрыв дело Веры Спириной, отложил и его вместе с делами Мурашова и Мухиной. Сил читать больше подобную «литературу» у него не было. На другой день он собрал всех выделенных для проведения эксперимента помощников и дал им задание подобрать участников, с условием, что бы была первая судимость, и как меньше умысла в совершении преступления.