1001 Ж

Сергей Марков, 2023

Когда пожилые аргентинские сеньоры говорят, что танго – это и есть жизнь, они не лукавят. И одного вечера хватит, чтобы прожить множество жизней. В начале нулевых ветер с южного полушария занес семена этой страстной южной культуры в холодную огромную Россию. Что случилось дальше, как приживался этот танец на нашей земле, как менял жизни тех, кто связал с ним свои судьбы, вы узнаете из этой книги.

Чистилище

Женя сидел в просторном зале франкфуртского аэропорта и предавался самоедству. Благо окружающая обстановка этому очень способствовала. Поместите человека в аквариум с такими же, как он, застрявшими на перепутье, добавьте задержку рейса на неопределенный срок, севший мобильник, занятые розетки — и вот он, рецепт духовного роста неврастеника, готовящегося разменять пятый десяток.

«Шакал я паршивый, — мысленно начал Женя с киношного штампа, — Юлька с пузом дома мучается, а я в Аргентину укатил на пляски. И пускай она сама путевку подарила. Ну и что? Мог ведь отказаться? Мог. Но не хватило воли. И теперь вот мироздание красноречиво сигнализирует об ошибке — за окном, похоже, Вселенский потоп намечается».

Погода и в самом деле угрожала надолго задержать вылет: небо заволокло мрачными тучами, которые то и дело прорезали сверкающие сетки-молнии, по взлетной полосе, словно перекати-поле в дешевом вестерне, носился мусор.

«Не иначе кто-то наверху напоминает, что нельзя буквально воспринимать все, что говорит женщина», — подумал Женя.

Но войти в его положение все-таки можно: человек уже пятнадцать лет мечтал побывать на аргентинских милонгах, но все как-то не складывалось. Копил деньги, читал форумы, ходил на уроки по танго и практики и вдруг остался без работы на полгода. То есть не совсем без работы — удавалось кое-что подхалтурить по мелочи, но запас прочности начинающего тогда еще архитектора быстро иссяк. Еще немного, и не то что на Аргентину, на хлеб перестало бы хватать.

Ладно, ту ситуацию проехали. Устроился в нормальное место, раздал долги, снова вышел в плюс, начал копить. Уже почти собрал необходимую сумму, и тут случилась в его жизни Юля. Яркая, жизнерадостная, глаза синющие, волосы цвета спелой пшеницы, ямочки на щеках, а главное, этот смех. В общем, не было шансов у Жениной заначки. Кино, рестораны, айфон и отдых на Тенерифе. Оно, может, и необязательно все было. По крайней мере, Юля ничего не просила, но таким девушкам и просить не нужно, любой мужчина сам все отдаст. Вот и Жене искренне хотелось подарить все самое лучшее. Апофеозом этого яблочно-заграничного периода стала свадьба. После нее молодая семья еще долго считала каждую копейку.

Это событие пережили. Прошла пара лет, и давняя мечта снова скромно помахала из-за угла ручкой.

Правда, теперь дорога к ней вышла на новый уровень сложности. Если ты одинокий голодранец без особых амбиций, то можешь запивать кефиром подмосковный батон и все заработанные деньги перечислять в фонд несбывшихся надежд. Но молодому парню, на чью жену хищно облизывается всякий половозрелый мужик, трудно избежать все тех же театров, гостей, ресторанов и роллов с доставкой. И это не говоря уже о том, что милонги с последующими такси, частные уроки и марафоны, пусть и намного реже, но все еще случались в его жизни.

Женя крутился как мог. Добился повышения, брал халтурку по мере сил, даже голову обрил, чтобы не терять ежемесячно пару тысяч в барбершопе.

Ну и срослось: спустя упомянутую пару лет после свадьбы банковское приложение в его стареньком смартфоне сообщило, что можно уже и полететь. Если в одиночку.

Но перспектива оставить Юлю и отправиться на поиски объятий латиноамериканок опять повысила градус напряжения. То тут, то там на пути символического Супер-Марио вставали незапланированный поход к стоматологу, помощь Юлиной маме с ремонтом, увеличение аренды за съемную квартиру, падение курса рубля, болтающегося на одних качелях с ценами.

Он греб изо всех сил, но мечта снова начала отдаляться.

Когда ему исполнилось тридцать семь, супруга ошарашила его сразу двумя подарками. Один из них был упакован в конверт, а второй — в саму Юлю.

— Жень, а Жень, — проворковала она отвратительно промозглым серыми и депрессивным питерским утром, — я знаю, что ты очень давно хочешь в Аргентину… В общем, мы тут с мамами тебе подарок подготовили. Я, к сожалению, не смогу полететь с тобой. Но тут ты сам виноват.

Последние слова, она проиллюстрировала, оголив слегка округлившийся живот.

От избытка чувств Женя застыл с неприлично глупым выражением лица. Это же надо было проморгать беременность жены! Но он едет в Аргентину! Но один…

Юля поняла его заторможенную реакцию по-своему.

— Ты не рад? — спросила она обеспокоенно.

— Я… Очень рад… Просто все очень неожиданно… — промямлил он, с трудом подыскивая слова.

— А чего же еще ты ожидал от наших шалостей под одеялом? — немного скованно пошутила Юля.

— Уж точно не билета в Байрес. Видать, я был хорош, — нервно усмехнулся Женя.

— Ты же вернешься? — резко озадачила супруга, пока он не успел подготовить подходящую легенду.

— Обязательно! — отрапортовал Женя, словно гвардеец перед главнокомандующим.

И вот он здесь, во Франкфурте-на-Майне. Почти сорокалетний лысый мужик в линялых джинсах и синей толстовке сидит на вылизанном до блеска полу, прислонившись спиной к стене, рассеянно наблюдает за группой индусов в пестрых национальных одеждах и катает в голове пасмурные, под стать погоде, мысли.

Из этого эмоционального болота его выдернула громкая матерная тирада на родном языке.

Автором жемчужного ожерелья, соединенного нитью сочных междометий, была кудрявая девица семитского типа лет около тридцати.

Лицо ее показалось Жене смутно знакомым, но где и при каких обстоятельствах они могли видеться, он так и не вспомнил.

Выругавшись, она рассмеялась, затем выпалила еще пару непечатных фраз и вроде бы почти успокоилась. Во всяком случае, замерла с печатью какой-то мысли на лице перед электронным табло с информацией о рейсах.

Женя приготовился продолжить ковырять разум перочинным ножичком, когда у нее зазвонил телефон.

Она небрежно выхватила трубку, прислонила к уху и принялась что-то бойко вещать на английском.

Женя снова начал терять к ней интерес, но вдруг в потоке бормотания с резкими скачками тональности и часто прорывающимся хохотом он узнал знакомые слова «милонга» и «Cachirulo».

«Из наших, стало быть… — оживился Женя, — Тогда действительно могли где-то пересекаться».

Он предпринял еще одну попытку занырнуть с фонариком в омут памяти, но тщетно — за пятнадцать лет в танго столько лиц встретилось, что всех не упомнишь.

Пока он вспоминал, девица снова выругалась. На этот раз даже запрокинула голову и закатила глаза. Что же могло огорчить ее, помимо задержки рейса до Буэнос-Айреса на неопределенный срок?

Разумеется, разрядившийся посреди разговора мобильник.

Она принялась заполошно обшаривать глазами зал в поисках розетки, но все они, как и следовало ожидать, были заняты. Современному человеку они, что родник в пустыне. Наверное, если стихия продержит весь собравшийся в зале люд еще немного, начнутся розеточные войны.

«И тогда даже семейство индусов в сари не стоит сбрасывать со счетов, — ухмыльнулся своим мыслям Женя, — Это сейчас они так мирно выглядят — нашли одну на восьмерых свободную шахту. Но попробуйте оттеснить их от нее и познаете гнев Шивы».

Девица между тем перемещалась по залу от одной точки к другой и всюду встречала мягкое сопротивление. Граждане всех стран мира от Китая до Парагвая одинаково убедительно делали вид, что не понимали, о чем говорит эта припадочная.

Женя заколебался на пару секунд, нутром чуя, что может пожалеть о своем поступке, но все же сложил руки домиком и, стараясь пробиться сквозь монотонный гул человеческого улья, прокричал.

— Девушка! Да, Вы. Вам розетка нужна? Я могу уступить, ненадолго.

В нормальной жизни Алиса почти не материлась, предпочитая стеб и ядовитую иронию. Этому искусству обучила ее ныне покойная бабушка Марианна, кандидат наук, почетный музейный работник, специалист по культуре и истории Латинской Америки и переводчик.

Та считала, что воспитание, образование и стиль должны быть во всем, и проявляться это должно, даже если тебе надо подколоть человека. А вот мату юную Алису, тихую когда-то девочку, не сознавая того, обучил преподаватель русского языка. Это сейчас курс на толерантность и гуманизм. А Бронислав Вениаминович был учителем старой закалки. Поставить минус два за диктант — легко, унизить прилюдно на глазах класса, пройдясь по внешнему виду, умственным способностям и даже манере сидеть за партой — как нефиг делать. Алису аж передернуло от воспоминаний. Сейчас такого учителя сначала сделали бы звездой тиктока, а потом показательно «вздернули», несмотря на все заслуги по части педагогики. Его знаменитое, чуть картавое «что вы развалились на стуле, как на унитазе» помнили все ученики, даже те, кто не учился в его классе.

Алисе повезло. Бабушка посадила внученьку за пианино в четыре года и вообще всегда следила, чтобы та сидела ровно. С родным языком было сложно, зато выпустившись с твердой «четверкой» по русскому из школы, Алиса с удивлением узнала, что знает язык на уровне хорошего корректора. Этим и подрабатывала иногда. В общем, Алиса хорошо усвоила не только классический русский, но и обсценную лексику. Матерное слово, оно же лекарственное — и тревогу сублимирует, и процесс ускоряет.

Так что материлась Алиса, пока не вычистила из головы все эмоции от перелета, погоды, боязни опоздать, необходимости нестись, как сумасшедшей.

Правда, в запале она не сразу вспомнила, что, во-первых, орать при людях невежливо, а во-вторых, тут могут быть соотечественники, в том числе с детьми. От собственной сознательности ей стало смешно. И все же она еще разок тихонько матернулась напоследок.

Ладно, самолет без нее не улетел, и то хорошо. Правда, судя по погоде за окном, оптимистичное «рейс задержан на час из-за погодных условий» — это привет европейской тактичности и стремлению авиакомпании не огрести цунами возмущения от пассажиров.

Алиса начала изучать табло, чтобы понять, насколько все плачевно. Ничего обнадеживающего перечень рейсов не сообщал. Порядка тридцати бортов застряли из-за погоды. Значит, сидеть им тут всем явно не час. Снова в самолет вот прям сейчас точно не хотелось, тем более что лететь предстояло четырнадцать часов. Но и сидеть в аэропорту тоже такое себе удовольствие. Главное, чтобы здесь все еще были курилки, подумала Алиса. Эта вредная привычка тоже досталась от бабушки, как и ряд других. «Ох, буся, знала бы ты, куда заведет внучку твоя любовь к Латинской Америке», — тихо проговорила Алиса.

Зазвонил телефон. Вот и они, дружочки. Это была подруга детства Маргарита. Она уже лет десять как переехала сначала в Европу, переводить что-то в ООН, а потом увлеклась танго и отчалила в Байрес. Сейчас Маргарита была главным связным по части танго в городе Добрых Ветров. А еще радушной хозяйкой для тех приятелей и подруг, кто выезжал потанцевать. Господи, как Алиса будет рада обнять подругу спустя столько лет! Она ощутила, насколько успела соскучиться за эти годы. Они же не виделись года три, кажется, с того момента, как Марго укатила из Европы. Алиса обещалась доехать и все что-то никак.

Алиса улыбнулась и сняла трубку. Но в трубке по-английски зазвучал мужской голос с приятным итальянским интонированием. Мануэль, конечно. Парень, хотя правильнее сказать «гражданский муж», был итальянцем с русско-еврейскими корнями. Красивый и галантно обворожительный, он любил Марго, так что автоматически брал ее закадычных подружек, друзей и родственников под свою опеку — так сказать, включал в семью. Вот и теперь он, как итальяно-еврейская матушка, чирикал, что «ай, как нехорошо, Али, твой рейс должен был приземлиться час назад, а от тебя ни слова. Смотрю онлайн-табло, у вас там все задерживается. Девочка моя, как ты? Поешь, пожалуйста, пока пересадка. И не переживай, мы тебя все равно обязательно встретим».

Алиса, похихикивая от его заботы, вкратце рассказала всю историю. Попутно узнала, почему Мануэль звонит с номера Маргариты.

Оказалось, накануне после милонги решил сэкономить на такси и пройтись пешком. Ну и пришлось оставить телефон вместе с какой-то наличностью местным джентльменам удачи.

Похохотали про суровые столичные нравы.

Мануэль, конечно, неунывающий южанин. От таких очень тепло всегда. Перешли к важному: как и когда ребята смогут перехватить Алису в аэропорту по прилету.

И тут телефон ойкнул и выключился.

Алиса выругалась и послала гневный взгляд в потолок. Да что ж ты будешь делать-то? Что за денек?

Вот где теперь искать зарядку? Оглянулась по сторонам — чего и следовало ожидать. Зал ожидания напоминал консервную банку рижских шпрот. Индийское семейство и извечные азиаты, облепившие портативную станцию зарядки, любезно предоставленную какой-то местной телекоммуникационной компанией, европейские клерки все сплошь с пауэрбанками. «Черт, вот что я забыла», — подумала Алиса, — ведь крутилось в голове». Дело дрянь. Планировщики аэропортов вряд ли предусмотрели розетки под каждого пассажира.

Ну да бойкая девица нигде не пропадет. И Алиса двинулась на поиски человека, которого можно было бы оттеснить на время от вожделенной розетки. Она была обаятельна, обходительна, но увы. Все люди, видимо, решили зарядиться впрок, если такое возможно. Кто-то был грубоват в отказе — вероятно, сказывались непогода, волнение от задержанного рейса, кто-то делал вид, что не понимает вопроса, кто-то был деликатен и мил, но непреклонен — мол, извините, но мы только сами до розетки добрались.

Отчего-то Алисе стало крайне обидно. Нет, она, конечно, подождет, найдет чем себя занять, но все же.

Из грустной задумчивости ее вывела русская речь, явно обращенная к ней: «Девушка! Да, вы. Вам розетка нужна? Я могу уступить, ненадолго».

Сквозь толпу к Алисе, смущенно улыбаясь, протискивался мужчина. Почему-то Алиса почувствовала, как к щекам приливает румянец. Второй раз за день внезапно появлялся рыцарь-спаситель. Раз — случайность, дважды — совпадение. Но сейчас о кармических намеках думать было недосуг.

Спаситель, наконец, пробрался сквозь толпу и предстал перед Алисой во всей красе: высокий, мощный мужчина. Глаза серые, голова обрита налысо, но, судя по бровям, мужчина когда-то был русой масти.

Вот именно глаза, вернее, манера смотреть смутила обычно решительную Алису.

Покраснев еще на пару полутонов, девушка все-таки выдавила:

— Да. Спасибо огромное, вы очень меня выручите, честно говоря.

— Ну, пойдемте вас спасать, — добродушно улыбнувшись, ответил мужчина и начал искусно лавировать в толпе.

Алиса выдохнула, приложила прохладные пальцы к пылающим щекам и пошла следом. На ходу она размышляла над внезапностью своей реакции.

Широкая спина спасителя рассекала толпу. От него веяло какой-то устойчивостью и уверенностью. Есть такой тип «мужчина-медведь»: сила, добродушие, принципиальность и встроенное умение заботиться о тех, кто «меньше». Из таких выходят очень чуткие партнеры, подумала Алиса. И сразу посмотрела на него с этой перспективы. Рост хоть куда — где-то метр восемьдесят пять, походка уверенная, не сутулится, двигается мягко, может, в прошлом спортом занимался, судя по неплохой фигуре, на вид ему было что-то около сорока. Правда, джинсы эти простенькие и толстовка. Но в костюме он бы точно смотрелся хорошо.

Алису всегда развлекало придумывать истории жизни людям, которых она видит впервые. Этой игрой на воображение ее в долгих поездках развлекал дед Семен. Со временем и опытом точность предсказаний выросла, и этот странный навык «видеть сквозь движение» пригодился и в танго. Сколько она повидала мерзких типчиков с идеальной техникой на танцполе. Но взглянешь на то, как бокал держит, как на других смотрит, как сидит, как взаимодействует, общается, и становится понятно, стоит ли кабесеить¹ или не обменивать свое время на отточенные, но бессмысленные движения и пустые объятия.

В этих мыслях Алиса чуть не врезалась в мужскую спину.

— Ну вот мы и пришли. Простите, присесть здесь совершенно не на что, но розетка рабочая.

«Боже», — подумала Алиса, — «Он еще и извиняется, вот ведь интеллигенция. Питерец, наверное».

— Что вы, все отлично. Я же не про посидеть интересовалась.

И усмехнулась. Главное, чтобы он ей сейчас не начал задвигать о возможности отморозить почки от сидения на холодном полу.

— Я подготовленная, — добавила Алиса и стала доставать из рюкзака зарядку, куртку, подложить под попу, и книжку, чтобы как-то скоротать время.

На какое-то время она углубилась в испаноязычное издание «Белого сердца» Хавьера Мариаса и старательно делала вид, что читает, но Женя нутром чуял, что долго это не продлится — слишком уж бойкая барышня.

Не прошло и получаса, как она начала говорить. Сперва это было больше похоже на монолог.

— Не знаю, что бы я без Вас делала. Телефон сел, а там меня уже ждут. Понятия не имею, как теперь с ними встретиться. Как по-Вашему, мы надолго застряли в этом лимбе? Надеюсь, что нет. Скорей бы уже распогодилось…

Жене казалось, что ответ девушке и не требуется, можно просто молчать и кивать участливо, но мысль о том, что ее лицо ему смутно знакомо, была сродни занозе.

— Да, небо не обещает нам легкой жизни… — протянул он, — Меня, кстати, Евгений зовут… Но можно просто Женя. Не сочтите за пошлость, но, мне кажется, мы могли где-то видеться. До меня тут донеслись знакомые слова, пока Ваш телефон еще не отключился… Вы часом танго не занимаетесь?

Услышав эти слова, девушка импульсивно повернула голову в его сторону.

— Да быть того не может! — изумилась она, — Серьезно? А вы, наверное, еще и в Байрес летите?

— Летим, — скромно улыбнулся Женя, — так как мне к Вам обращаться?

— Алиса, — ошарашенно произнесла девушка и протянула ладонь с длинными красивыми пальцами.

— Очень приятно, — бережно отозвался на рукопожатие Женя, — Вы не против перейти на «ты»?

По лицу Алисы на краткий миг пронеслась волна раздражения — похоже, ее бесили церемонии. Тем не менее она смолчала.

Наверняка решила не ссориться с обладателем розетки, ухмыльнулся про себя Женя.

— Учиться? Плясать? Или еще какие планы? — он постарался придать голосу неформальный тон.

— Всего понемногу, — хмыкнула Алиса, — Давно уже собиралась подругу навестить. Возможность наконец-то представилась, и я полетела. Хотя до ужаса боюсь полетов, можешь себе представить?

— Так выпить надо было, — улыбнулся Женя.

— Так я выпила в полете. И перед ним тоже немного. Помогло, но ненадолго — трясло так, что все выветрилось на нервной почве.

— Понимаю. Меня тоже потрясло. Но дело того стоит.

— Ну да, ну да… — пробормотала Алиса неопределенно.

Похоже, разговор начал ее тяготить, а Женя так и не успел подобраться к разгадке своего внезапного гештальта.

— А ты откуда?

— Из Москвы. А ты?

— Из Питера.

— Здорово. Девчонки много хорошего про вашу «Касу»² рассказывали, но я сама пока только в «Квартале» и «Мансарде» была, может, там?

— «Каса». Исключительно «Каса». По крайней мере, в последние лет пять…

— А у тебя в Байресе какие планы? — спросила Алиса.

— Да никаких, если честно. Ясное дело, что потанцевать на милонгах мне особо не светит, а значит, еду посмотреть, поучиться немножко. Пятнадцать лет в танго и ни разу не побывать в Мекке — это как-то совсем моветон.

— Пятнадцать?! — оживилась Алиса.

— Ну да, — сдержанно ответил Женя.

— И ни разу?!

— Ну да.

— Вот это да…

— Что есть, то есть. В общем, это был долгий путь к мечте, так что небольшая задержка в аэропорту — мелочи жизни.

— Да уж, — усмехнулась Алиса — Ну, хорошо, а как насчет Москвы? «Вамос»? «Планетанго»? «Рандеву»? Калашный³?

— Я редко у вас бываю, меня и дома неплохо кормят…

— А в Европе? Белград? Сиракузы? Лодзь? Ситжес⁴?

И вот тут, наконец, в голове пронеслась вспышка узнавания. Ситжес, ну конечно! Но сколько лет прошло!

— Ситжес! Шестнадцатый или семнадцатый? — выпалил он.

— Офигеть!!! Семнадцатый!!! Это дело надо обмыть!

— А есть чо?

— Нет…

— И у меня…

— Так я сгоняю? Ты ведь не сбежишь? У нас стратегическая точка, ее нельзя оставлять.

— Это какая?

— Розетка!

— А, ну да…

— Тебе что взять?

— Вино белое или брют полусухой. Мы же празднуем.

— Окей, я мухой.

Обрадовавшийся удачному распутыванию мысленного узла Женя ушел по направлению к аэропортовым кафешкам. Алиса тем временем впала в несвойственную себе задумчивость. В этом непривычном состоянии ей пришла на ум история, которую поведала ей Марго накануне поездки.

Примечания

1

Приглашать взглядом — один из важных ритуалов, составляющих правила (кодигос) аргентинского социального танго.

2

Старейшая школа танцев в Санкт-Петербурге и, скорее всего, самая старая милонга (вечеринка, где танцуют аргентинское танго) в России.

3

Известные милонги Москвы.

4

Города, в которых проходят крупные международные фестивали и марафоны танго. Фестивали предполагают возможность обучения, а марафоны — это повод протанцевать все выходные почти без перерыва на сон.