Вестимские разбойники. Цикл книг: «Эйриния». Серия: «Марк и Афин». Том I

Сергей Маркелов

Жизнь простого мышонка, сироты из деревенского приюта – совсем еще мальчика по имени Марк, в одну страшную ночь меняется раз и навсегда…Смерть приходит в его родной дом. Он лишается всего – отчего дома, всех, кого знал и кем дорожил. Он и сам бы погиб, если бы не странствующий рыцарь, который спасает мышонка…Так начинаются странствия Марка – мальчика, над которым нависло клеймо Темного Пророчества, предвещающее приход в Эйринию «Великого Зла» и зарождение «Семени Надежды».

Глава 8

«Мудрость Афина и

Поле одуванчиков»

— Не вешай нос, Лира. Вы еще обязательно встретитесь с ним, — успокаивал белоснежную мышку Истр, идя рядом с ней.

При этом он одним глазом поглядывал на Аркаима, хранившего полное молчание с того самого момента, как они покинули палаточный городок.

— Я знаю, Мир тесен, но…

Запнулась девушка, перед очами которой промелькнули страшные картинки из её собственного прошлого.

— Бедному мышонку пришлось столько пережить, и всё за одну ночь… Ах, если бы мы успели вовремя, может быть тогда… — опустила она голову и по её щекам полились горькие слезы сожаления.

— Даже если мы нагнали тех разбойников — ничего не изменилось, — нарушил своё молчание Арк, на котором лица не было.

Всё это время он не выпускал из рук загадочное Послание, окончательно выбившее его из колеи.

— Не говори так! Ты прекрасно знаешь — это были вовсе не разбойники! То дело рук Ловцов Детей, что не первый год разоряют все окрестные деревни, убивают всех им не угодных, а затем исчезают, не оставляя после себя и следа! — выпалила всё, что было на сердце девушка.

— Лира! — хотел упрекнуть её Истр, но Арк повернулся к ним с совершенно каменным лицом, чем заставил проглотить ком в горле даже такого бесстрашного воина, как Заим.

— Нет хватит уже молчать! Хватит терпеть! Сколько это будет продолжаться?! Мы только и знаем, что приходим после времени, всюду видим смерть и хаос! Я больше так не могу! — заскрипела бедняжка крайне сдавленным голосом.

Не в силах сдержать нахлынувшие слезы боли и отчаяния, она кинулась прочь с глаз их предводителя.

Аркаим изо всех сил старался сохранить невозмутимость и спокойствие, но слова этой совсем еще юной мышки сильно укололи его в самое больное место, и он потянулся вслед за ней рукой.

— Заим, пригляди за ней, — кивнул здоровяку Истр, и тот тут же поспешил за исчезающей в лесной чаще девушкой.

— А-а-а-а, — схватился за сердце рыцарь, у которого ноги подкосились.

Упав на траву, он обреченно опустил голову.

— Арк, — кинулся к нему боевой товарищ. — Как ты?!

— Прости меня, прости… — прохрипел мышь не своим голосом, не поднимая глаз на старого друга, который и без слов всё понимал.

— Не вини себя, это не твоя вина… Её судьба так похожа на то, что постигло мальчика… И нам лишь чудом удалось…

— А чья же?! Сколько еще должно пролиться невинной крови, прежде чем мы встретимся с Ним лицом к лицу?! И я… — перебил его рыцарь, у которого язык не поворачивался довести мысль до конца — так она была страшна.

— Арк, друг мой, не ты один совершал ошибки, за которые до сих приходиться расплачиваться загубленным и надломленным сердцам. И ты это прекрасно знаешь…

— Прости… Я…

— Не надо слов. Лучше сделай, всё — дабы исполнить клятву, данную этому мальчику — Найди и Покарай Убийцу!

— Если это было так легко… — с этими словами мышь развернул небольшую бумажку, на которую, лишь мельком взглянув, Истр обомлел.

— Неужели… Это?! — принял он её из рук друга.

Затем провел ладонью по чистому листу, на котором тут же стал проступать текст Тайного Послания.

— Да, — прохрипел загробным голосом Арк, чем вынес приговор не одной сотне жизней…

— Нет, ну надо же, и кто меня за язык тянул?! — тер себе мягкую точку Афин, жалуясь Марку, который сидел на телеге, груженной провизией.

— Понимаю, сам виноват, — прочел ответ мышонок. — Но… ай… — зашипел он от боли.

— Если честно, я тебе завидую, брат… Ты хоть можешь сидеть, а мне теперь всю дорогу до этой самой Вестии топать на своих двоих… Нет, дядя, хоть и благороден, но, когда речь заходит о наказании, подходит ко всему со всей строгостью закона…

— Ты заслужил, — послышался голос идущего позади Мэса, которому было поручено в пути присматривать за племянниками капитана.

— Заслужил?! Да, что я такого сделал? Ну бросил пару остринок в сторону гостей и дяди — за это не четвертуют!

— А зря! — скривив страшную усмешку серый мышь.

Афин, который не затыкался с самого начала пути и уже битый час своими жалобами развлекал дремлющего Марка и зевающего Мэса, проглотил ком в горле и на время решил оставить их.

— Скучно с вами, пойду дядю навещу…

— Ну-ну… Думаю, у него руки уже отдохнули от розги.

— Хи-хи-хи-ха-ха-ха, очень смешно, — усмехнулся на прощание паренек и в мгновение ока нагнал группу солдат.

Они шли впереди небольшой деревянной телеги на четырех колесах, которую, по очереди сменяя друг друга, волокли за собой.

— И почему мы до сих пор не придумали какой-нибудь механизм для того, чтобы не тащить подобную тяжесть на своих спинах? — завел свою речь издалека мальчуган.

— Чего тебе, племянничек, снова розги захотел? — встретил его сухо Церий, напустив на себя строгий вид, перед своими гвардейцами, которых здесь было семеро и еще пятеро шли позади телеги.

— Нет, просто решил поговорить о несчастной, безответной слепой любви, — начал «нападение» мышонок, чьи слова были услышаны служивыми.

Поглядывая на своего командира, они притихли и принялись выжидать продолжения наболевшей для Капитана темы.

— Да что тебе ведомо о любви? Ты еще так юн…

— Вот поэтому я и решил обратиться к столь высокоспециализированному специалисту, как Вы, дядя, — задорно проговорил на полном серьезе мальчик, сверкнув зубками на солнце.

— А-а-а?! — чуть обернулся Церий, услышав тихие смешки гвардейцев, которые они всячески старались скрыть кашлем.

— Поди прочь, — сурово прорычал капитан, но Афин и не думал сдаваться.

— Нет, если, конечно, вас эта тема смущает… Тогда я, могу поделиться своим опытом…

— Ну давай, валяй, — решил не обращать на мышонка внимание рыцарь, понимая, что заткнуть его всё равно не удастся.

— Так вот, до нашей судьбоносной встречи с вами, в один из злополучных дней, я имел честь вести очень деликатную беседу с одной очень милой женщиной, когда она поймала меня, за совсем неблагородным делом… Она, конечно, не стала мне тетей, но зажав в угол, поведала о тяготах любви… Как же её звали… Имгина, кажется. Она владелица Доходного Дома в районе «Красной Малинки» в Аргандэи…

— Что?! — переменился в лице Церий.

Подскочив к мальчонке, он поспешил заткнуть ему ротик, пока солдаты в конец не лопнули со смеха и не пристыдили нерадивого дядю.

— И как тебя угораздило попасть в этот район… А в прочем забудь всё, что там видел и слышал, ты меня понял? — прошептал он на ухо мышонку.

— Так вот она… — продолжил рассказ Афин, как только Церий дам ему вздохнуть.

— Рассказала… — снова прикрыл ему рот капитан.

— О видах… — затем еще раз.

— Любви!

— А-а-а! — развел руками парень, понимая, что мальца не удастся заткнуть.

«Так вот — Любовь — это слепая вера двоих друг в друга.

Влюбленные так глупы, что считают, что весь Мир — это Его или Её возлюбленный. Они не замечают ничего и никого вокруг себя, и готовы на такие глупости ради неё, что и в голове не укладывается…»

Продолжил свою познавательную речь озорник, задорно шагая около дяди, безнадежно повесившего нос и опустившего руки.

— Но порой Любовь, это невзаимное чувство. Зачастую один любит, а другой лишь позволяет себя любить. Иногда она и вовсе оказывается безответной. Этот вид любви самый страшный, ибо тогда весь Мир для бедолаги превращается в сущий кошмар…

— Сущий кошмар?! Сущий кошмар?! — не выдержал Церий и как закричит на мышонка.

«Да! Мир несправедлив и полон жестокости во всех аспектах жизни. И чем быстрее ты повзрослеешь и поймешь это, тем будет лучше! И больше не смей со мной разговаривать. Я запрещаю тебе говорить в моем присутствии до самой Вестии. Ты меня понял?! Отвечай?!»

Кинулся он к мальчику и схватив за плечи, затряс.

— Как мне ответить, если ты запретил мне раскрывать рот в твоем присутствии? — спокойно ответил проказник, даже и ухом не поведя.

— А-а-а, кто-нибудь дайте мне меч! — вскочил Церий и заметался из стороны в сторону.

Но встретив осуждающие взгляды гвардейцев, быстро взял себя в руки.

— Надеюсь впредь… — хотел отчитать Афина капитан, но тот был уже возле Марка, подальше от вспышек гнева благородного рыцаря.

— Кхе-кхе… Вперед! — скомандовал капитан окончательно остыв.

Не желая встречаться со своими солдатами взглядами, полными немого укора, он сам пошел вперед, задавая общий темп.

— Зря ты так с ним, — прочитал на устах брата паренек.

— Сам знаю, — продолжил он шепотом. — Но подслушав их перешептывания с Аркаимом, я расслышал, что тот посоветовал отдать нас на попечение какому-то там знакомому — совершенно чужому дяди. Зная Церия, его доброту и привязанность ко мне, он бы ни за что так не поступил. Вот я и стараюсь сделать момент нашего расставания — минутой избавления от тяжкого груза, — печально ответил Афин, опуская глаза.

Марк поднял на него взгляд, в душе дивясь нелепости его действий, которые скрывали столько мудрости несвойственной ребенку.

Мэс, идущий позади телеги всё прекрасно слышал, но сделал вид, что ничего не разобрал из его слов.

— Возможно, я немного перегибаю палку, но… — оборвался на полуслове мальчик, когда прямо перед самым его носом названный брат соскочил с телеги.

Застыв на месте, мышонок не сводил глаз с открывшегося перед ним пейзажа.

Всё это время их путь пролегал по невысоким холмам. До самого горизонта они были покрыты лишь невысокой степной травой, однообразной потускневшей и лишенной всякого интереса со стороны мальчика, выросшего в лесу. На него эти луга, открытые со всех сторон, навеивали невыносимую грусть и печаль — хоть плач.

Но внезапно холмы расступились и в низине, между ними, открылась небольшая поляна, сплошь усеянная желтыми одуванчиками. Именно их вид заставил паренька спрыгнуть с телеги, а затем не спеша приблизится ближе.

Как завороженный, он не сводил глаз с поляны, которая была в точь-в-точь, как в его сне. Прищурив глаза от палящего солнца, мальчик устремил свой взор вдаль, ожидая появления дорогой сердцу мышки.

Но она так и не появилась…

Дойдя до середины полянки, Марк остановился. Печально опуская голову, он погрузил руки в одуванчики. Затем стал водить по ним ладонями — словно гладя чьи-то волосы.

Нагнав друга, Афин в первые песчинки засыпал его вопросами, но видя, как тот безутешен в своем горе, затих и подошел поближе.

Мэс, приметив, что колонна солдат не останавливается, перебросившись с одним из гвардейцев парой слов, остался у дороги дожидаться возвращения детей.

— Никогда не видел столько одуванчиков в одном месте? — тихо спросил рыжий мышонок.

— Только во сне! — прочитал он ответ по губам.

— Тебе повезло, мне подобные места и вовсе не снились! Сколько себя помню, меня всегда одолевали кошмары. По большей части воспоминания из моего детства… Ну-у, когда я был еще совсем крохой, — тяжело проговорил Афин.

Марк, слыша по интонации голоса, как нелегко ему приходится вспоминать те дни, положил на плечо друга руку.

— Ты прав брат, не время раскисать, ведь мы… — оборвался на полуслове мышонок.

Ибо в это самое мгновение, чуть в стороне он увидел то, благодаря чему его сердце сжалось в разы, а Марка и вовсе заставило задрожать всем телом.

— Печальное зрелище, — сжимая кулаки от негодования, прохрипел рыжий мышонок.

Как и друг, он впился расширенными глазами в вереницу арестантов в кандалах и цепях, в основном детей и подростков, которых вели двое высоких мышей, с копьями в руках.

«По сути, все они лишь дети, доведенные до крайности жестокостью этого Мира и Господ, что дергают за ниточки. Такие же сироты, как ты и я. Лишенные семьи, родителей, дома — они были вынуждены пойти на кражу, дабы поесть. И вот теперь, пойманных, их в кандалах, ведут на медленную смерть в Жемчужную бухту, в которую и сам бы попал, если не дядя. Но, не всем так повезло, как мне…» — тяжело вздохнул Афин.

Не желая видеть подобную несправедливость, он отвернулся и хотел уже уйти, но Марк крепко сжал его плечо.

В этот момент ему на глаза попалась облаченная в лохмотья маленькая девчушка. Даже будучи приговоренной к медленной смерти, мышка не переставала смотреть на Мир мечтательным взглядом. Опустившись на колени, такие же ободранные, как она сама, малышка еле успела сорвать один единственный одуванчик, прежде чем над ней раздался щелчок хлыста надсмотрщика, заставивший вернуться в строй.

Афину было достаточно лишь раз взглянуть брату в глаза, чтобы понять, что у того было на сердце.

— Согласен с тобой! — опередив Марка, кивнул ему мышонок.

После, мальчишки быстро показали что-то друг другу на пальцах, и, понимая, что с них не сводит пристального взгляда Мэс, кинулись рвать одуванчики.

— Прости нас, мы тут решили нарвать цветов для дяди, — прошли мимо него ребятишки, крайне подозрительно бросая взгляд на вереницу заключенных, что следовала параллельно им, чуть поодаль.

Проводив их взглядом, мудрый мышь поймай себя на мысли, что отныне точно не сведет с них глаз до самой Вестии, чтобы они не натворили бед.