Чужие игрушки. Часть 3

Сергей Максимович Ермаков

Жизнь не утруждает себя разнообразием сюжетов. У каждого игрока есть свои любимые дебюты, которые не всегда приносят успех.

Пазл 97. Карл Иванович

Действительно они встретились как будто случайно, когда Николай, будучи в увольнении, возвращался после неудачного похода на почту. Это был его первый и похоже последний поход на местную городскую почту. Николай взял в руки бланк и встал к высокому столу в зале почты. Он собирался сделать денежный перевод домой, и тут напротив него остановился мужчина в гражданском костюме, с безразличным выражением на лице. Вкрадчивым голосом, но с повелительными нотками, мужчина обратился к Хромову, положив ладонь на бланк, который он заполнял:

— Вам не разрешено пользоваться почтой за пределами вашего места службы. Все почтовые отправления будьте добры делать в установленном порядке. И, не надо конфликтовать — я на службе.

Николай молча покинул почту. Была суббота. Майор шел по улице на встречу Хромову. Он был в гражданской одежде. Поравнявшись с Николаем, протянул ему руку:

— Здравствуйте, товарищ сержант.

Николай посмотрел себе на плечи. Нет, он не забыл переодеться в гражданскую одежду, уходя в увольнение — погонов на плечах не было. Он в ответ протянул с усмешкой руку:

— Здравия желаю, товарищ майор.

Зенфельд понял свою ошибку:

— Николай Федорович вы располагаете временем?

— Ну, до некоторой степени.

— Не составите мне компанию? Я хочу посетить ресторан.

— С удовольствием Карл Иванович, при условии, что не будем пить горячительных напитков.

— Почему?

— Ну во-первых за мною следят, во-вторых, деньги которые при мне я хотел послать родным, и не готов их тратить на собственные развлечения. Но, чтобы посидеть в ресторане, не шикуя, я себе могу позволить.

— О деньгах, Николай Федорович, можете не волноваться, у меня денег хватит.

— Не люблю, когда за меня платят.

— Если понадобится, я вам просто одолжу деньги, дам в займы. Вы не против?

— Спасибо.

— А, на счет слежки вы конечно пошутили?

— Нет, не пошутил.

Николай сосредоточился и сообщил Зенфельду:

— В десяти шагах от нас человек читает газету на стенде. Это по мою душу.

— Коллега, а вы не страдаете излишней мнительностью или самомнением?

— Возможно. Но, именно по этой причине я редко хожу в увольнения. Не люблю, когда за мною следят. Идти в увольнение, чтобы уходить от слежки, как-то безрадостно и тоскливо.

— Вы говорите увольнение? Вы на срочной службе?

— Так точно. Уже больше четырех лет на срочной службе.

— Это как?

— Да, так. Карл Иванович, мне не хочется об этом распространяться, особенно на улице. Я думал, что место, в котором мы имеем с вами честь служить, даст вам ответ на ваш вопрос.

— Ну, что двинемся в ресторан?

— Двинемся.

Их заказ приняли в ресторане. Николай ждал. Ему было интересно, как Карл Иванович приступит к щекотливому разговору. И майор начал:

— Николай Степанович, зачем вы меня хотели обмануть? Зачем вы пытались меня убедить, что это я залечил вашу рану? Я попробовал потом, у меня ничего не получилось

— Я вас не обманул Карл Иванович. Просто, вы тогда не сосредоточились, а главное не поверили. Тут, действительно, я виноват, не подготовил вас, в смысле морально не подготовил. Надо было все проделать в более спокойной обстановке. А, я поспешил, там могли появиться люди, могли неправильно все истолковать. Но главное вы так и не смогли уловить свои ощущения, а это важно. Хотите еще раз попробовать, но не сразу, а постепенно?

— Можно попробовать. Когда?

— А, сейчас, здесь. Только давайте не спешить. Вы должны все почувствовать и поверить в свои силы.

— Здесь? Как вы себе это представляете? Тут полно людей.

— Не бойтесь, ни кто ничего не увидит, а увидит — не поймет. Хотите?

— Может не здесь?

Волк заворчал:

— Я же тебе говорил, кошки любопытны, но осторожны. Дожимай. Здесь не его территория. Здесь ты с ним поладишь.

— Уверен?

— Давай. Будет отличная прогулка. Будет отличная охота. Если он меня не сожрет.

— Боишься?

— Да, давай! Не бойся! Меня еще ему догнать надо.

Николай попытался сделать убедительное лицо:

— Все будет нормально. Сядьте поудобней. Спину держите прямо. Закройте глаза. Думайте о приятном.

Легкий ветерок обдал сознание Николая букетом запахов. Перемешивались и отделялись друг от друга свежесть индиго, терпкость пурпура и солнечность шафрана. Морда леопарда выплыла из тумана. Леопард стоял в нерешительности и смотрел с опаской. Николай мягко спросил:

— Дружить будем?

Леопард рявкнул и на этот раз попятился, а не попытался атаковать как в прошлый раз.

Волк стал ерничать:

— Чего ты парень, у нас здесь много вкусного. Не бойся мы поделимся. На всех хватит.

Леопард рыкнул и сделал нерешительный короткий бросок в сторону Волка.

Волк отскочил и потрусил за спину Николая:

— Ты чего парень? Дикий что ли совсем? Не хочешь есть, просто давай поохотимся. Охотится любишь, или одичал в зоопарке?

Леопард в нерешительности остановился и слегка приоткрыл пасть нервно шевеля длинными усами. Николай снова спросил:

— Ну чего? Дружить будем. Вместе веселее.

Леопард откликнулся:

— Не сожрете?

— А, ты смешной. Зачем нам тебя жрать. У нас еды много. Охотиться вместе с нами будешь?

— А, чего куда то бежать, суетиться, давай эту собаку сожрем. Я тебе точно, говорю, собаки вкусные.

— Какую собаку?

— А, рядом с тобой, которая крутится?

Николай шепнул Волку:

— Похоже он тебя за собаку принял.

— Вижу. Ладно я пошел. Когда подружишься с ним, и поставишь все на свои места, позови.

Волк растворился.

Николай открыл глаза и посмотрел на майора. Он сидел с закрытыми глазами, лицо было спокойно. Николай тихо позвал:

— Карл Иванович, откройте глаза.

Зенфельд открыл глаза, как будто ждал этого. Взгляд его был спокоен. Николай поинтересовался:

— Что вы видели сейчас Карл Иванович?

Зенфельд усмехнулся:

— Как будто ходил на охоту. Охотился на волка.

— Вы охотник?

— Да нет. Я скорее ближе к земле. Вырос в деревне. Колхоз, огород. Не до охоты было. Максимум на рыбалку с мальчишками ходил. Странно. Может мне охота привиделась потому, что коллеги ружье подарили? Так за книжным шкафом и стоит.

— Простите меня, Карл Иванович. Не получится у меня научить вас залечивать раны руками. Осечка вышла. Не получается.

— А, часто у вас бывают осечки Коля? Ничего, если я вас просто по имени буду звать.

— Я этому даже рад, Карл Иванович. А, то чувствовал себя не в своей тарелке. Относительно осечек, эта вторая. Вернее в вашем случае это не осечка, даже. Я неточно выразился.

— А, что?

— Понимаете Карл Иванович, мне приходилось иметь дело с молодыми людьми, я мог на них воздействовать. А, у вас уже, как это правильно сказать. Вы уже сформировавшаяся личность. У вас уже сформировался внутренний стержень.

— Это плохо?

— Думаю, что хорошо. Но мне, как говорится, вы не по зубам. Да и переделывать вас, мне кажется не стоит. Извините.

Зенфельд был целеустремлен и думал достаточно быстро:

— Ну, а других моих сотрудников научить сможете?

— Карл Иванович, это не совсем учеба, это скорее мысленное взаимодействие. Вы сами это почувствовали. Для него не все люди подходят. Вот вы подходите, но вы мне не по зубам. Я могу проверить ваших сотрудников, походят они или нет. Пусть приходят на полигон, я там всех проверяю.

Официант принес заказ. Николай и Карл Иванович дождались, когда он уйдет.

— Ты меня заинтриговал, Коля. Значит я подхожу, но, тебе я не по зубам. А кому я по зубам?

— Я не знаю, Карл Иванович. Я много чего не знаю. А, чего вы хотите добиться? Правда, разочарую вас, вы только думаете, что хотите научиться тому, что умею я. На самом деле, вы хотите не этого, а совсем другого.

— А, чего?

— Ну, мне кажется, вы хотите управлять. Пожалуй, вы хотите руководить, скажем проведением нескольких операций сразу, или что-то в этом духе. И это вам по плечу.

— Думаете?

— Уверен.

— Неожиданное наблюдение. Неожиданное и заманчивое. И как этого можно достичь?

— Пока не знаю. Вернее, я не знаю другого способа, кроме того, которым пользуюсь сам. Мне тоже надо подумать, как лично вам помочь. Да, должен вас предупредить, тут есть еще один человек с уникальными способностями. Остерегайтесь его. Его ко мне инкогнито приводил Эммануил Иосифович. Он мне не понравился.

— Чем?

— Он попытался копаться у меня в мозгах без моего позволения.

— Но, ты сам только, что, похоже, тоже ковырялся у меня в мозгах.

— Я спросил у вас разрешения, Карл Иванович. Может быть, не в прямую, но, разрешение спросил. И оно было мною получено. Согласитесь.

— Согласен. Хорошо, буду иметь в виду. Когда к вам можно прислать к вам моих коллег.

— Давайте завтра с утра созвонимся, я думаю я найду для них окно. Их сколько?

— Хирургов? Одиннадцать.

— Хорошо.

— Коля, а чем вы сейчас занимаетесь?

Николай с горечью усмехнулся:

— Тестирую пополнение на пригодность к специальной армейской подготовке. Правда мне кажется, что я всем у себя просто глаза мозолю. Они и без меня обойдутся.

— А, что так пессимистично, не нравится работа? Мне кажется такое тестирование интересное дело. Я не прав?

— Эта работа никому не нужна, вернее не нужны ее результаты.

— Не понял, зачем нужна работа если ее результаты ни кому не нужны?

— Потому, что результаты полная туфта.

— Может ты ошибаешься, Коля?

Хромов грустно усмехнулся:

— Если бы. Меня обязали проводить тестирование по методике, по которой каждый второй обладает уникальными способностями. А это не так.

Зенфельд испытующе посмотрел на Николая:

— Коля, а может вас просто обида заела, что вы не единственный и таких как вы много.

Николай опять усмехнулся:

— Карл Иванович, тогда бы вы уже привыкли к таким как я. Поверьте, мне довелось применять свои способности в условиях реальной войны. Таких как я станет значительно больше, когда перестреляют, перебьют, тех у кого этих способностей нет. А, они первые на очереди.

Зенфельд, орудуя ножом и вилкой, исподлобья, посмотрел на Николая:

— Так может похлопотать, чтобы тебя перевели ко мне?

— Не стоит. Это только осложнит наше отношения. Отпустить не отпустят, а палки в колеса будут ставить.

— Это, как так?

— Ну, если бы я просто исчез, этого и не заметили. А, отдать не отдадут. Жадные.

— Коля, вы прямо как разведчик в тылу врага. Следят за вами. В отделе у вас тайны мадридского двора. Вы это все не сочинили?

— Понимайте как хотите, Карл Иванович. Вы просто запросите мое личное дело. Возможно, вы не захотите больше иметь со мною дела. Если не захотите, я пойму и не обижусь.

— А мне его дадут?

— Думаю, да.

— Мне стоит верить тому, что там написано.

— Конечно. А, потом, Карл Иванович, честно сознаюсь, я не подарок, могу прийтись не ко двору. А, главное неприятности ко мне притягиваются как к магниту. А, это окружающим очень не нравится.