Наместница
В центре Чикаго, на пересечении Блэкроуд и Шестой авеню, работал цветочный магазин, там трудились всего два продавца, выходцы из южной Азии. Делали всё: принимали товар, давали советы по садоводству, флористике, даже по ночам сторожили. Неразговорчивые, смуглолицые, если не всматриваться, типичные индусы, разве что нос побольше да необычная, терракотового оттенка, радужка глаз. А в целом обычные беженцы, возможно, братья. Тот, что поменьше ростом, откликался на короткое имя, вероятно, кличку — Туск, другой, молчаливый, отзывался на короткое — Лег. Но, что самое забавное, эта парочка, как проворные крысы, постоянно что-то обнюхивали: товар, цветы и даже покупателей.
Хозяйка магазина, дама «за тридцать», одевалась в светлые тона — белый и все его оттенки, любила бусы и броши. Бусы меняла каждый день, а вот брошь всегда была одна и та же: золотой барельеф с драгоценными камнями, на котором два крохотных подснежника оплетали веточки лавра. Похоже, семейная реликвия. Интересная особа, каждый день новый образ. В это майское утро она пришла на работу в кремовом брючном костюме и туфлях, короткие черные волосы до блеска смазаны гелем, алая помада, белоснежная кожа, прямой носик и завораживающие зеленого цвета глаза. И при этом дама с характером, табличка у кассы — прямой аргумент для тех, кто сомневается:
«Хозяйка цветочного бутика «Аврора» Анна-Мария Лемм»
— Туск, убери древестник в дальний угол, — распорядилась хозяйка. — Кто его поставил так близко ко входу — реагирует на каждого посетителя!
— За ним должен прийти шериф Стоун, — ответил работник, — Хотели показать товар лицом.
— Не стоит, сам знаешь, какой он дотошный, не хочу выслушивать упреки, почему товар не новый.
— Слушаюсь, госпожа, — спеша выполнить поручение, ответил Туск и, подойдя к глиняному горшку, окликнул напарника: — Лег, помоги мне.
Дин-дон! — зазвенел колокольчик на входной двери, и в магазин вошел лилипут: серого цвета костюм-тройка, фетровая шляпа, лакированные коричневые туфли, белая сорочка с жабо — этот гость излучал достаток и роскошь. Рядом с ним по правую руку стоял огромный черный пес, похожий на овчарку, только с голубыми глазами, как у хаски, и остроконечными ушами, как у добермана. На шее у пса красовался серебряный ошейник, там, где обычно пишут кличку собаки, красовалось изображение головы льва.
Почуяв рабочих, зверь оскалил пасть, а лилипут, напротив, тронул кончик шляпы, поприветствовав окружающих. Вел он себя уважительно и раскованно, словно постоянный клиент. Что странно, хозяйка магазина напряглась при виде необычных посетителей, в особенности пса, но, увидев, как Туск перевернул табличку с надписью: «Открыто» другой стороной — «Перерыв», радостно выдохнула и с нежностью обняла лилипута.
— Прости, сестра, но Торенс неуправляем, — кивком указав на пса, начал брат.
— Туск, важных клиентов можешь впускать, пусть ждут, для всех остальных перерыв, — приказала Анна-Мария. — Мы ненадолго.
— Доволен? — спросил у пса лилипут, на что тот гавкнул. — Идем в кабинет.
Довольный пес мгновенно перестал скалить зубы и радостно метнулся к старой потертой двери, на которой красовалась такая же потрепанная временем табличка: «Хозяйственный инвентарь». Повернув медную ручку, женщина открыла кладовку. Ну как кладовку, назвать это крохотным помещением, набитым хозинвентарем, язык не повернется, потому что там была громадная оранжерея. Пол — короткостриженный газон, стены — древесная лоза, где росли по соседству карликовые деревья, похожие на те, что продавали в соседней комнате. Но самым удивительным был потолок: в дальнем углу оранжереи клубились кучевые тучи, и, что самое удивительное — из них шел настоящий дождь.
Хозяйка села за дубовый стол, который был опутан лозой, и к ней подскакала большая фиолетовая жаба с красными глазами. Обнюхав гостей, она покорно села на газон, и тут же трава заколосилась, образуя подобие табуретов. Не раздумывая, пес запрыгнул на постамент и громко залаял.
— Дезмонд, что ему нужно? — раздраженно спросила Анна-Мария. — Никогда не понимала этот идиотский лай.
— Сейчас все объясню, — ответил лилипут, а затем вытащил из кармана кожаный мешочек и высыпал на ладонь несколько крупиц золота с черной патиной, при этом жаба заметно оживилась.
— Спокойно, Дерри, — он зажал золото в кулаке и с прищуром посмотрел на сестру. — Еще в юности я наткнулся на министерские документы, которые отец скормил Дерри, так вот, там было описание уничтожения артефакта, волшебной палочки некоего Зеба Тогля, мага, который поднял мятеж против владыки мира, но потерпел неудачу и был приговорен к заточению в Атараксе.
— Зачем мне эта информация? — возмутилась Анна-Мария.
— Его палочку уничтожили темной сущностью кувшина Ра, — ответил лилипут.
— Дезмонт, сразу нет! — перебила его сестра. — Ты в своем уме — использовать темную воду?
— Да, сестра, и более того, мой ум трезв и светел, как никогда, я тебе больше скажу, — с ухмылкой посмотрел на нее брат. — Сущность Ра — вполне осязаемая штука, — он вытащил пузырек с деревянной пробкой.
— Ты безумен, Дезмонт! — в ужасе прошептала Анна-Мария, разглядывая темную воду. — Одна оплошность — и тут будет с десяток министерских ищеек. Меня уволят, вас посадят, подумайте о будущем рода Лемм?
Торенс, недовольный реакцией сестры, агрессивно залаял.
— Дослушай! — прикрикнул Дез и попросил пса дать лапу. — Шрам без волос — это действие темной воды в чистом виде. Вода выжгла проклятье, а заодно и эльфийскую плоть, — Анна-Мария дотронулась до шрама. — Но мы пошли дальше. Брат, дай другую лапу, — приказал Дезмонт и показал большую проплешину в шерсти. — Если смешать воду с черным золотом, ожога не будет, правда, эффект нестойкий, сама видишь — шерсть отрастает.
— Кто вам дал сущность Ра? — не успокаивалась она. — И где ты возьмешь столько черного золота для снятия проклятия? Опять пыльца? Тебе мало Сомерсланда? Дезмон, мне столько усилий потребовалось, чтобы спихнуть это дело в мир людей, ты пойми, я простая наместница, а не помощник министра.
— При чем тут это? — оборвал ее лилипут.
— Двадцать невинных пар, — закричала Анна-Мария. — Дезмонт, умоляю, перестань собирать пыльцу. И чем бы ни клялся Торенс, ты же лучше меня знаешь, что в человеческом облике он монстр! Пес войны, безжалостный убийца!
Пес яростно залаял, скаля зубы, желая накинуться на строптивую сестру, а лилипут спокойно погладил разъяренную собаку и со сталью в голосе продолжил:
— Ты не хочешь снять проклятие с брата?
— Хочу, но не такой ценой, — категорично заявила она. — Думаешь, я не понимаю, зачем тебе темная вода? Она вымывает из людей все волшебное.
— Да. И что в этом плохого? Наш мир держится на пыльце, — с невозмутимой улыбкой возразил Дезмонт.
— Это запрещено законом, — строго ответила Анна-Мария.
— Не волнуйся, в этот раз мы не будем брать всё, сохраним жизни. Закон запрещает убивать людей магией, ну так я и не буду их убивать.
— Они просто сойдут с ума и умрут сами, без волшебства, — возмутилась госпожа Лемм. — Ты это потом расскажи министерству, когда вас двоих определят в Атаракс?
— Анна, я не хочу с тобой спорить, просто доверься мне, — невозмутимо ответил лилипут. — Ты зря паникуешь, в этой стране всем плевать на население, сгинут тысячи — никто и пальцем не пошевелит. И вообще мы пришли не выяснять отношения, а провести эксперимент.
«Найди родовую монету!» — сквозь звериный лай прорвалась человеческая речь.
Анна-Мария, мотая головой, отказалась выполнить просьбу, а пес запрыгнул на стол и как-то совсем не по-собачьи зарычал, и снова сквозь рык она услышала четкое: «Где родовая монета, Анна?!»
— Она не будет работать, — оправдывалась сестра. — Вы в своем уме — тратить волшебное золото?
Пес оскалил зубы, как перед атакой, женщина прикрыла глаза, опасаясь броска, но, как только услышала сквозь рык едва различимую команду: «Ищи!», начала искать монету, а Торенс, жадно дыша, сел на траву и принялся мордой указывать на те места, где могла она находиться.
— Не торопи меня! — открывая один за другим ящики стола, буркнула она. — Просто не помню, куда положила. А вы в курсе, что темная вода растворит золото, и мы лишимся наследства?
— Не волнуйся, именно это и нужно сделать, — насыпая в пасть Дерри золотые крошки, ответил Дезмонд. — Дерри, найди служебную записку!
Пережевывая золотую крошку, жаба закрыла глаза, несколько секунд по ее фиолетовой щетине разливались черные маслянистые пятна, и когда она перестала жевать, из травы показался бежевого цвета кончик кожаной записки.
— Вот, смотри! — Дезмонд указал на текст. — Пишет придворный зельевар Адольф Куффер: «Темная сущность кувшина Ра весьма нестабильна, любой контакт с окружающей средой для нее губителен. После ряда экспериментов найдена безопасная среда обитания — безвоздушное пространство в глиняном сосуде. В иных условиях сущность начинает истончать нити Ра, теряя волшебные свойства».
«Так проверяют подлинность воды», — едва различимо гавкнул Торенс.
— Верно, брат, — перевернув лист, продолжил лилипут. — Читаем дальше, физические свойства — пропускаем, и так понятно — вязкая безвкусная жижа, ничего интересного. Вот важный момент: «При попадании на магические предметы сущность пожирает волшебство предмета». Еще чуть пропустим, вот, — он указал пальцем на новый абзац. — Пояснения Куффера: «Растворяя волшебную палочку Зеба Тогля, сущность Ра на время обрела свойства палочки, более трех суток сущность Ра реагировала на словесные команды, выпуская хаотичные сгустки магической энергии.
— И что с того, при чем тут золото? — спросила Анна-Мария.
— Золото и есть магия, — ответил он, а пес одобрительно тявкнул. — Не бойся, Анна тратить все родовое золото никто не собирается, — погладив пса, он ехидно улыбнулся, — Нужно понять концентрацию металла в зелье, с черным золотом сложно разобраться, оно все неоднородное, нужна благородная монета. Никто не будет тратить все, только пару крошек, чтобы понять, как это работает.
После этих слов Дезмонд открыл пузырек, и тоненькие струйки перламутрового дыма медленно потянулись к потолку. Нехотя, но Анна-Мария протянула четвертушку золотой монеты с лиловой патиной брату, тот отщипнул часть золота и кинул его в сущность Ра. Забурлив, содержимое пузырька перестало источать нити. За пару секунд золото безвозвратно растворилось, оставив лишь масляную пленку лилового цвета в районе горловины. Попросив у сестры миску, Дезмонд налил сгусток лилового цвета. Наклонившись, пес с жадностью принялся лизать каждый дюйм целебной жижи. И буквально на глазах шерсть клочьями стала осыпаться на травяной пол, обнажая белоснежную кожу. Ошейник треснул и упал на траву, сжавшись до перстня. Морда словно вросла обратно в череп, формируя человеческий облик. С пальцами произошло обратное, сбрасывая щетину, они удлинились, было видно, как под кожей прирастает мышечная масса, и так повсюду: рёбра, спина, таз, бёдра — всё набирало объем, становясь человеческим. Довольный Дезмонд заткнул пузырек пробкой и вместе с родовым золотом положил всё в карман жилетки. Золото работало, оставалось понять, как долго, но это уже детали.
А перед ними уже стоял атлетично сложенный воин, словно его выкрали из римского легиона. Темноволосый, с волевым подбородком, тонкими губами, медальным профилем и тяжелым взглядом беспощадного солдата.
— Работает! — одев на большой палец родовой перстень, стальным голосом заорал Торенс, а Дезмонт протянул ему шляпу — прикрыть наготу.
— Туск, — крикнула Анна-Мария, и когда тот заглянул в кабинет, распорядилась принести одежду.
Осматривая брата, лилипут с опаской ждал, что сейчас начнется обратный процесс и Торенс снова станет псом, но шерсть не появлялась, а мышцы и кости не деформировались — магия золота сковывало проклятие, и более того — как выразился брат, вернулась прежняя мощь. Сила эльфийской крови великого рода Лемм.
— Госпожа, — протягивая одежду, сказал незаметно подошедший Туск. — Пришел важный клиент.
— Как не вовремя, — махнув рукой в сторону жабы, чуть слышно прошептала хозяйка. — Атем-до, Дерри, покажи, кто там!
Лоза на стене расступилась, и в появившемся окне все увидали толстопузого полицейского в очках. Невысокий, круглолицый, он казался простачком, впрочем, наблюдая за тем как этот толстяк, присматривался, принюхивался к будущей покупке, изучая каждый листик, мысли о его простоте улетучивались.
— Шериф Стоун, — недовольно прошептала Анна-Мария и с укором посмотрела на Туска. — Возьми с него деньги за товар и выпроводи.
— Пытался, — ответил работник. — Он сказал, что будет ждать вас.
Анна-Мария строго посмотрела на братьев.
— Только не говорите, что вы переселились в Риверстоун.
— А в чем проблема, Америка свободная страна, — разведя руками, возмутился Торенс.
— Тебе никогда не понять, эгоистичный верзила, — сквозь зубы процедила хозяйка магазина.
— А можно проявить уважение вместо упрека, — сказал Торенс. — Если ты забыла, сестренка, я один тяну ярмо проклятия рода Лемм.
— Торенс, лучше молчи, — вмешался Дезмонд.
— А что не так? Не спорю, ты тоже помогаешь, мой младший, хотя нет, маленький братишка, — усмехнулся здоровяк. — Но по мне лучше быть псом войны, чем жить без силы среди людей.
— Хватит выяснять отношения! — прервала его Анна-Мария. — Мы поступим так: я иду в зал, вы никуда не выходите, пока не дам команду, и пожалуйста, Дезмонд, контролируй этого эгоиста.
— Чем я вам не угодил? — громко возмутился старший брат.
— И не ори! — в один голос приказали оба родственника.
Отделение наместника, пожалуй, единственное место где можно без оглядки на закон применять магию. Обычно такие места располагаются в безлюдных заброшенных зданиях, подальше от любопытных человеческих глаз, но у Анны-Марии было разрешение на продажу волшебного инвентаря, поэтому магазинчик «Аврора» в центре Чикаго для людей был цветочным бутиком, а для всех остальных — отделением наместничества. Наместники отвечали за нераспространение магии в мир простых обывателей, следили за тем, чтобы та оставалась на задворках, в мифах, сказках и легендах.
При этом множество волшебных существ жили среди людей, и если эволюционно более древние существа, такие как эльфы, лепреконы, тролли, с лёгкостью различали, кто перед ними, то домовым, гномам и магам было сложнее. В частности, шериф Реверстоуна, обычный гном, каждый год общался с множеством туристов, и не все они люди, уместен вопрос: как разбираться в посетителях городка. Вот тут на помощь приходили маленькие деревца, похожие на бонсай, или более известные как древестник обыкновенный, просто незаменимый артефакт для работы с людьми.
— Напомните, как оно действует? — окинув взглядом пышное деревцо, спросил Стоун.
— Радиус действия два метра, — Анна-Мария дотронулась до листвы, и та, зашевелившись, приобрела лиловый оттенок.
Каждый капилляр листика наполнился соком лилового цвета, по-хамелеонски меняя окрас. Обалдевший от такого эффекта шериф посмотрел на госпожу Лемм и тоже тронул листву, под его рукой крохотные листики стали желтеть.
— А что будет, если рядом окажется человек? — убрав руку, спросил Стоун.
— Ничего, — ответила госпожа Лемм. — Зеленый останется зеленым.
— Сколько я вам должен?
— Пол-унции, — с улыбкой ответила наместница и позвала Туска, чтобы тот взял оплату и упаковал покупку.
Впрочем, даже после этого шериф Стоун не спешил уходить, он то и дело находил огрехи в упаковке, причитая, что ему ехать двести миль по весенней жаре. Создавалось впечатление, что он специально тянет время. Даже после того как дерево упаковали, под его чутким руководством, шериф попросил себе стул и стал медленно искать нужную сумму в кошельке.
— Что-то еще, шериф? — решив поторопить гостя, спросила хозяйка магазина.
— А, вот, нашел последний слиток, — положив на прилавок всю сумму, улыбнулся Стоун.
— Спасибо за покупку, приходите еще.
— Давно хотел спросить, — поймав взгляд Анны-Марии, задержал ее шериф. — Вам знакомо имя Боб Грукка?
— Почему я должна его знать?
— Потому что этот джентльмен, пользуясь вашим родовым клеймом, подал заявку на работу с магическими артефактами среди людей в моем городе, будет проводить сеансы спиритизма.
— Кажется, я поняла, о ком вы спрашиваете, — ответила она. — Это новое имя моего брата Дезмонда, удивлена что вы об этом беспокоитесь. Дезмонд вправе жить и работать где ему захочется.
— Разумеется, — улыбнулся шериф. — Все хотят есть и зарабатывают, как могут. Риверстоун городок маленький, люди доверчивые, но ходят слухи о темных делишках господина Лемма.
— Вы про Сомерстленд? — возмутилась она.
— Не подумайте, что я вешаю ярлыки, — оправдывался шериф. — Но все жертвы были клиентами вашего брата.
— Дезмонд! — позвала брата госпожа Лемм.
И когда лилипут вышел из кладовки, шериф даже снял очки, чтобы разглядеть горожанина. Волшебная кровь всегда меняет облик, как минимум несет в себе силу, но, глядя на лилипута, не верилось, что этот мужчина с телом подростка способен убить. А когда Дезмонд объяснил, чем хочет заняться — вызывать умерших родственников, дабы скорбящие могли проститься или просто поговорить по душам, шериф окончательно согласился, что ничего противозаконного в этом нет. Он даже посоветовал обратиться в парк чудес «Вондерленд», его владелец как раз искал новых арендаторов. В общем, откровенный разговор расставил все точки в трагедии Сомерсленда и мог бы считаться успешным, если бы не вышедший под конец старший брат.
— Дез, ты мне нужен, — закричал разъяренный Торенс. — Быстрее заканчивай болтать, — он положил руку на грудь.
— Это срочно? — сквозь зубы процедил лилипут.
— Да, — ответил он. — Ты должен это увидеть.
— А вы кто? — тут же насторожился Стоун.
— Имею полное право не замечать тебя, жалкий гном, — схамил старший брат. — Дез, хватит болтать с низшими по рангу, — рявкнул здоровяк. — Идем, покажу кое-что, ты обязан это увидеть.
— Извините, шериф, — тут же вмешалась Анна-Мария. — Друг моего брата только из аэропорта, перелет, адаптация, в первые сутки все эльфы немного на взводе.
— Вы приехали к родственникам, уважаемый эльф? — постарался быть тактичным полицейский.
— Тебе какое дело? — продолжил хамить Тоуренс. — Жаль, что времена не те, — смотря ему в глаза. не унимался здоровяк. — С каким бы удовольствием я раз…
— Прекрати хамить! — сунув ему сотенную бумажку, перебил его Дезмонд. — Рядом есть пиццерия, иди поешь, ты ужасен, когда голоден.
— И пойду! — сверля взглядом шерифа, ответил здоровяк. — На тебя заказывать? — посмотрев на сестру, спросил он, но госпожа Лемм в испуге отрицательно покачала головой.
Неловкая пауза казалась бесконечной. И Анна-Мария, и Дезмонд виновато улыбались, понимая, что поведение брата было на грани открытого хамства. Мало того, что до полнолуния придется врать о том, кто этот эльф, так еще Торенс неуправляем. В такие минуты начинаешь думать: «Как хорошо, когда вместо человеческого облика твой родственник большая собака».
— Европа полна предрассудков, но это и понятно, у них классовое неравенство в почете, как хорошо, что мы в Америке, — протягивая руку, сказал полицейский.
— И не говорите, шериф, — ответила Анна-Мария.
— До встречи в Риверстойне, Боб Грукка.
— Непременно, шериф, — в ответ пожал руку Дезмонд. — Извините за инцидент, друг несносен, когда голоден.
— Бывает, — забрав купленное дерево, ответил Стоун и покинул магазин.
Буквально тут же лилипут поспешил в пиццерию, понимая, что брат неуправляем в обществе людей. Но, хвала магии, голод победил, тот сидел за дальним столиком и уплетал двойную Маргариту.
— Что ты устроил в магазине? — сев за стол, возмутился Дез. — Что такого важного произошло, что ты вышел из кладовки?
— Смотри, — яростно ответил брат и расстегнул рубашку. — Волосы снова растут.
— Застегнись, болван, — процедил лилипут. — Вижу, что растут, это нормально, никто не говорил, что действие будет вечным.
— Сделай новое зелье, — схватив его за лацканы пиджака, потребовал здоровяк. — Не хочу быть псом, делай, кому говорят!
— Да убери ты руки, — высвободился лилипут. — Без паники, ждем обратного обращения, надо понять, насколько хватит крошки, тогда можно примерно рассчитать количество черного золота, глупо тратить родовую монету на твои хотелки.
— Это мое золото! — ударив по столу, закричал он, и полпиццерии обернулись на эту парочку.
— Не ори! — сквозь зубы процедил Дез и добавил чаевые в счет. — Застегни рубашку, и пошли в фургон.
Торенс сжал кулаки, напряг все тело, но, почувствовав взгляды окружающих, гневно выдохнул и выполнил приказ брата. И только в дороге на пути в Риверстоун, когда гнев прошел, Дезмонт убедил брата, что на первый раз надо засечь время и понять, насколько хватает магии металла. А потом, когда план с обогащением в Риверстойне заработает и появится достаточное количество черного золота, он сделает зелье.
Главное, чтобы поставки сущности Ра были стабильными.
