Пост сдал!

Сергей Логвинов, 2018

Сергей Логвинов, яркий представитель литературного жанра «пост-литература», обладает талантом видеть закрученную интригу и сумасшедшие сюжеты в рядовых жизненных ситуациях. Его лирический герой – обычный человек. Он помнит Брежнева, он выжил в 90-е и внёс ценный вклад в развитие интернета в 2000-х. Он менял жён, города и профессии. Злоупотреблял алкоголем и спасал людей. На его месте мог бы оказаться любой из нас. И да, каждое слово в этой книге – правда. Содержит нецензурную брань.

Влажный рот

Самая читающая страна мира в середине девяностых превратилась в ещё более читающую. Наверное, мы тогда побили все рекорды вырубки лесов под литературный эшафот.

Читали книги все и везде. Глянец уже начинал потихоньку оккупировать прилавки, литературные негры килотоннами выдавали на гора словесный шлак, вошёл в моду карманный формат — покетбуки, которые можно было захлопнуть на любой странице и продолжить читать с первой попавшейся. И самым козырем, делавшим кассу книготорговцам, стали детективы и любовные романы в историческом антураже.

Мне повезло работать на этом поприще и жить за счёт него же. Я служил в частной книгопродающей фирме в качестве «старший куда пошлют». И витрины оформлял, и за книгами в издательства мотался, и в кладовке пылился, и за прилавком стоял.

Влёт шла серия «Чёрная кошка» издательства ЭКСМО. Не читал, но и не осуждаю. Два раза в неделю мы ездили за обновлениями для книжных магазинов страны. Существовала очень сложная формула взаимоотношений издательств и магазинов, когда последним было раза в два выгоднее покупать у таких, как мы, а не напрямую. Формулу, конечно, не помню, ибо гуманитарий.

Кроме того, наша фирма исполняла функции отдела продаж в книжном магазине на Пражской.

Мой отдел «Учебники и компьютерная литература» находился как раз напротив входной двери, поэтому из всех сотрудников магазина я страдал больше всех. Любой входящий сразу направлялся ко мне. Вопросы были разные, включая «У вас есть линейка в 145 градусов?». После продолжительных переговоров с применением метода показа-рассказа выяснялось, что подросток имел в виду «не, не эту, та круглая такая», и вскоре он уходил радостный с транспортиром под мышкой.

Или вот ещё. Копошусь я со своими книгами, притаскиваю новые, убираю ненужные — рутина. Ко мне подходит покупательница:

— Молодой человек, дайте-ка мне роман «Унесённые в терновник».

— У меня компьютерная литература. «Виндоуз для рабочих групп 3.11» есть. Там так уносит!

Если бы я работал официально, то обязательно над головой прибил бы вывеску «Справочная» и требовал дополнительный компот на обед.

На улице паучился август, покупатели приходили загоревшие и с удивлением смотрели нас — белых братьев и сестёр, просравших лето за этими прилавками.

Стою я как-то за этим барьером от жизни, обвожу взором владения, зеваю. А в двух шагах от меня бурлит жизнь и кипят страсти. Ира из отдела беллетристики и любовных саг приклеилась слюной к бетонному полу. В одной руке недоеденное с обеда яблоко, в другой — книжка, внутри которой было всё: томные изгибы, стоны, геометрические параметры и, естественно, несметное богатство главного героя-соблазнителя, о котором главная героиня не догадывалась даже, но знала наверняка.

Она всегда так читала, с полным погружением. Как она только отличала эти обложки и содержимое?

Так и в тот день: дело шло к обеду, мухи на потолке уже потирали вкусные лапы, на полу валялась солнечная надпись, отброшенная оконной витриной, — «Скоро в школу!». Спать хотелось нестерпимо.

Входная дверь распахнулась, и в солнечном проёме возникла она — фурия. Я её сразу узнал по взлохмаченной причёске «ща как дам тапочкой!», лицу с раскраской индейца, ступившего на тропу войны, алой латексной куртке, туфлям на таком каблуке, что хозяйка могла бы питаться с подоконников первых этажей, и остроконечным ювелирным латам на пальцах.

Сказочное существо в два прыжка приблизилось ко мне:

— Так! Мне срочно нужны «Записки дрянной девчонки»!

Мне захотелось ответить: «Так напишите!». Но я промолчал.

Красивая. Действительно красивая, но очень помятая женщина лет тридцати пяти. Благородные черты лица были замазаны тональными средствами, а морщины, которые уже нельзя было спрятать, говорили о том, что когда-то этот человек много смеялся. Сейчас же передо мной нависало лицо вампира, пришедшего за порцией крови и нервов. Ну как всегда, мне не привыкать.

— Записки кого?

— Дрянной девчонки! Дарья Асланова.

— Очень приятно. Сергей Логвинов.

— Вы издеваетесь? Дарья Асланова! Книга «Записки дрянной девчонки — 2»!

— Она их две написала?

— Вы что, не читаете литературу, которую продаёте?

— Читаю. Но у меня в отделе только дрянные записки программистов.

— Меня это не интересует! Мне нужны «Записки дрянной девчонки»! — Глаза сверкнули.

Бесконечный мрак глазных провалов смотрел мне прямо в душу. Сердце сжалось от интереса: «Что это за записки, что их надо покупать с таким выражением лица? Может, ей в отдел оккультизма?»

Я прошёл вдоль прилавка к соседнему отделу, где унесённая книжными страстями Ира готовилась пережить свой двадцать пятый за день оргазм.

— Ира! — осторожно коснулся её плеча, чтобы у неё вагинизм не случился во время внутрикнижных оргий.

Ноль эмоций.

— Ира, нужны «Записки дрянной девчонки — 2».

Ира, не отрывая взгляда от текста, ответила куда-то в пустоту:

— Их сто лет нет. А вторую часть не заказывали: первую еле продали.

И снова погрузилась в океан страстей и фиалковых отношений.

Подошёл поближе, заглянул в страницы: «…он снова обрушил на неё свой влажный рот, привлёк к себе обеими руками и замер…»

— Ира, — шёпотом, — давай я на тебя обрушу свой влажный рот, и ты начнёшь работать?

— А? Что? Кто? Где? Дурак ты, Логвинов, ничего не понимаешь.

Развернулась и убежала в подсобку. Наверное, рот вытирать после влажного.

Я вернулся к покупательнице:

— У нас нет такой книги. К сожалению.

Губы гаргульи нервно дёрнулись. Она резко поправила несуществующую чёлку и воткнула в меня первый коготь:

— Что значит нет? Это бакалея или книжный магазин? Мне не нужно два килограмма книг, мне нужна всего одна! Штука! «Записки дрянной девчонки — 2»!

— Но у нас её нет. Была, но закончилась. К сожалению.

— Так, значит, была? Она была, и теперь её нет? Она вообще одна была? Вы поштучно торгуете?

— Нет, была опытная партия, плохо разошлась, вторую часть не заказывали. Смысла нет.

— Смысла нет в вашем магазине, раз у вас нет книги, которая нужна мне! А почему не заказали? — Голос, видя мою беспомощность перед женской красотой, начинал мной управлять и манипулировать. Этот второй её коготь ударил меня в солнечное сплетение. Я стоял перед ней, как обоссанный школьник, забывший вторую строфу «Белеет парус». Она пила меня глазами и совершала глубокие глотательные движения.

— Её плохо раскупали, — пробормотал я.

— Что, вот совсем плохо? Вот совсем-совсем?

— Вообще никак. Еле избавились.

Я смотрел на её рот и тихо превращался в стоящую рядом продавщицу-истукана: во мне пылала страсть обрушить на неё свой влажный рот прямо тут, среди лебедей, на полу. Чтобы она при этом ругалась, как портовая шлюха, жрала меня и требовала опять что-то не существующее в этом мире, проводя третьим когтем по спине.

И дешёвый мазохист во мне пролепетал:

— Хотите, я вам её в среду закажу в издательстве?

— В среду? А завтра я что буду делать? Ходить кругами по комнате?

— У вас же не круглая комната.

— Книга в среду должна лежать вот тут! — Четвёртый коготь указал точное место на прилавке, где именно должна будет лежать книга неведомой мне девчонки.

Я машинально провёл рукой по этому месту, как будто книгу я уже заказал, съездил в издательство, и вот она тут лежит, хоть сейчас клади на неё руку и клянись «и в горе, и в радости».

Фурия круто развернулась на своих каблучищах, в лицо ударил терпкий аромат духов, которые не продают в переходах метро, и быстрым шагом рванулась к двери.

Снова вспышка, и видение исчезло.

Все четыре продавщицы, кассир и заведующая, полуспрятавшаяся за дверью кабинета, — все смотрели на меня.

Я виновато пожал плечами и поплёлся в кладовку зализывать раны. За обедом все молчали, никто не просил соль. Мне тихо подложили печенье.

Всё, что мне приказала Строгая Госпожа, я выполнил: созвонился, съездил в издательство, долго рылся в ящиках «Макулатура», нашёл порванную пачку «Записок», привёз, распечатал, положил книгу на указанное место и стал ждать.

В этот день я работал на отлично: на любой вопрос отвечал быстро и чётко, очередь не задерживал, в пустые разговоры не вступал, не выпускал из поля зрения дверь. Всё время смотрел на дверь. Даже сквозь покупателей.

Приближался час расплаты. Она обещала в 15:00. Стрелка настенных часов медленно отсчитывала микросекунды.

Ровно в 15:00 дверь не распахнулась. Она тихо, на половину своих возможностей, отворилась.

В дверном проёме стояла старушка. Ухоженная, седоватая, аккуратная. Осколок империи.

Бабушка медленно подошла ко мне.

— Извините, вы тот самый молодой человек?

— Наверное, я. Нас тут всего двое, второй уже не молодой.

— Я к вам за этой книжкой. — Она кивнула на лежащие наготове «Записки дрянной девчонки — 2».

— Да, пожалуйста, пробивайте в кассу, — прошелестел пересохшим ртом я.

Сказка продолжается? Может, она свою алую накидку постирала, а без неё она — тихая старушка с горестными складками?

— Видите ли, молодой человек, позавчера к вам подходила моя дочка. (О, Небо, она не фурия! Она земная, и у неё есть мама!) Извините её, пожалуйста. Она очень нервничает сейчас. Она очень добрая, но жизнь не сложилась, замуж так и не вышла. И не выйдет, наверное. Она работает переводчиком у одного очень крупного политика. Постоянные командировки, в основном зарубежные, очень редко бывает дома. Иногда приходит и просто падает спать. Не смывая грима. И плачет. Она часто плачет. И я тоже. Но к ней не захожу: это неприлично. Она недавно прочитала первую часть этой книги и очень ждала вторую. Говорит, что там как про неё всё написано. Я не читала, я не могу такие книги читать. И достать её никак не может: за границей не продают, а дома еле отдохнуть успевает — не то что в магазин сходить. Вот и сегодня она внезапно улетела в Швейцарию. Говорит, на конференцию. Потом всегда фотографии показывает. Только заседания не снимают: запрещено, секреты коммерческие. Но зато можно фотографироваться в ресторане, на пляже, в горах. Сказала мне зайти сегодня за книгой. Это она?

Я взял в руки книгу, подержал на весу и передал её в руки старушки. Она трепетно приняла томик и опустила его в выцветший синий атлас дамской лакированной сумочки:

— Спасибо вам огромное! Она сегодня будет звонить вечером, она каждый вечер мне звонит, — я ей скажу, что книга ждёт её дома. Не обижайтесь на неё, она не всегда была такой… дерзкой.

Больше я ни старушки, ни фурии не видел.

Наверное, в той книжке, во второй её части, она нашла ответы на свои вопросы.

А я продолжал нести свою вахту по соседству с параллельным миром, где на обложках книг смуглые мачо в белоснежных блузах, развеваемых порывами ветра, в плащах, окутывающих волной цвета вороньего крыла, в широкополых шляпах ломали об колено позвоночники златокудрым блондинкам, закрывшим в истоме глаза, откинувшим слабую руку за голову и готовым принять обрушивающийся на них влажный рот.