По ту сторону защиты и нападения

Сергей Кудрявцев, 2012

Короткое завершение "горгуловской" трилогии, начатой романом-из-газет "Вариант Горгулова" (1999) и продолженной трактатом "Коммуникационная теория безвластия" (2005). В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Вале Чехариной

© Гилея, 2012

Явление первое

Пустота. Посередине стоит стул, на нём Голова казака, молчит и смотрит. Неожиданно вбегает некто в рыцарском шлеме, крутится на одном месте, подпрыгивает, машет руками, что-то выкрикивает. При внимательном рассмотрении видно, что дерётся. Но с кем? Никого больше не видать.

Голова казака

Что с тобою, Бренершурц? Не слишком ли ты увлёкся воображаемыми врагами, что не отличаешь призраков от людей?

Бренершурц

Мои руки, мешугине копф, опять повздорили. Одна легко может при касаться к деньгам, брать их, тратить, даже рвать, а другая — как дотронется до купюры, так краснеет, покрывается пузырями, потом долго чешется. Обычно они договариваются и действуют согласованно, но иногда дерутся. При этом красная всегда начинает первая, но делает вид, будто обороняется. А другая руководит и любит повсюду лезть. Бывает, что они не могут поделить мой затылок: кому его почесать в трудный момент? Власть — отвратительная штука, надо её победить, и прежде всего в себе самом.

Пытается бить правой рукой по обеим рукам. Убегает, слышны звуки борьбы.

Авторитарьянц, армянин (входя)

Что, голова? Очередной двурушник? Или бескомпромиссный борец с бисексуальной природой человека?

Голова казака

Это здесь ни при чём. Наш трикстер страдает от непонимания другой своей проблемы. У него не получается силой остановить схватку. Невозможно побороть сражение, не начав новое. Не удастся сразить борьбу, напав на неё в бою или даже из-за угла. И уйти он тоже не может. Но не думай, что у других иначе. Наш несчастный двояка — лишь наглядная картинка, абстракция, метафора. Все люди, абсолютно все — в сетях одной общей проблемы.

Авторитарьянц

Продолжай!

Голова казака

Хорошо, я начинаю. Будь внимателен. Назовём то, что со всеми происходит, защитонападением. Неизменные основы нашего существования друг с другом — это нападение и защита. Вся наша жизнь — защитонападение. Регламент, шутка, хитрость, удар ножом в живот, праздничный наряд, маска, цитата, награда, подозрение, собственность, законность, приличие, лень, пьянство, мастерство и многое другое, что кажется нам абсолютно различным, — лишь обличья, принимаемые неразлучными нападением и защитой, этим вечным оборотнем. Нападение — совсем не только «физическое насилие». Это вытеснение, давление, умолчание, сомнение, присвоение, утверждение, настояние, доминирование, осуждение, удержание, демонстрирование и многое другое. И защита — совсем не только санобработка, заграждение или превентивный удар. Это оправдание, удержание, укрытие, вытеснение, обладание, отторжение, осуждение, оболь щение, осмеяние, утверждение. В формах непосредственных и опосредованных, прямых и косвенных, буквальных и метафорических. Само так называемое социальное во всём многообразии его форм есть защитонападение. С большой буквы.

Авторитарьянц

То есть все в ссоре? Ты видишь всех в злобе друг на друга, казак?

Голова казака

Почему же? Ты не понял. Напряги абстрактное мышление. Очень друг друга любят, но и о себе тоже думают. Торговля, например, тоже нападение и защита, попытки отобрать и попытки отстоять, но как-то договариваются. Это такое вынужденное перемирие. Игра и бизнес, финансовые рынки, судебное заседание, «демократические» процедуры, публичная деятельность всегда состоят из нападения и защиты. Жилище, заработок, привычки, семейные ценности, воспитание, стадность, пропаганда, обучение, сам язык — просто оборонительно-наступательные, крепостные сооружения. Или совокупление — с его подобием и явной преемственностью схватке, с имитацией физического противостояния и буквальным высечением искры удовольствия — разве оно не демонстрирует нам, что буквальное высечение искры удовольствия может происходить именно в имитации физического противостояния?

Авторитарьянц

В общем, социальное высекается, как искра, из единства и борьбы противоположностей.

Голова казака (продолжает)

Общество и государство, как и сама человеческая личность, построены на чувствах и идеях защиты. Идеях патриотизма, защиты от «сил природы», безопасности от дурных и чужих, «психологической защиты», «защиты организма» и тому подобном. А также наступления — на «силы природы» и на жизненные обстоятельства, на непохожих и более слабых, на непонятных, подозрительных и встающих на пути. При этом защита во многих случаях обязывает к нападению, переходит в него, а в нападении всегда присутствует момент защиты (пример полного их слияния — в поединке насмерть). Власть, деньги, успех, «личностный рост», даже «стремление к истине» — продукты того и другого одновременно. Жажда обогащения часто объяснима лишь страхом перед нищетой. К карьерным завоеваниям толкает не только пустое тщеславие или тот же страх, но и стремление к охране семьи и потомства. Идеология преодоления, завоевания, прорыва, победы — наиболее популярная из всех общественных идеологий, своего рода мета-идеология. Повсеместно торжествует «культура нападения». В концепции коллективизма заключена замечательная идея взаимопомощи, которая, однако, во многом основана на необходимости совместной борьбы.

Авторитарьянц

И, так я понимаю, всё-таки не от угрозы стихий люди прячутся в пещеры и стаи. Друг от друга они прячутся.

Голова казака (продолжает)

В отношениях государств другой логики и не может существовать, кроме логики защитонападения. Всегда борьба за изменение границ, и совсем не только географических. Как верно говорят, здесь есть лишь право сильного. И никаких поблажек и компромиссов, пока есть государства, расы и разные вероисповедания. При этом наступление не только обосновывается, но и часто для себя объясняется мотивами защиты, тогда как другой стороне приписываются мотивы нападения. Добрая воля, альтруистические намерения — и в обычной жизни — часто либо непонятны, либо принимаются за боевой камуфляж, либо интерпретируются как конформизм и слабость, а значит, как отступление. Обыкновенные инструменты нападения — обвинение в предшествующем нападении и вселение чувства вины. А поддавшись сомнениям и переживаниям, чувству стыда за содеянное и несодеянное, ты облегчаешь свое поражение.

Авторитарьянц

Вот что было с одним моим другом. Он вдруг стал остро ощущать, что его любимая женщина словно вытирает об него ноги. Как бы он ни поступал, всегда чувствовал себя виноватым, постоянно перед ней оправдывался — в забывчивости, в неверном тоне, в неуместной шутке. В какой-то момент уставал каяться, понимая, что это переходит всякие границы, и тогда набирался решимости её бросить. Она плакала и говорила, что он её измучил до предела, что он всё время «вытирает об неё ноги» и она не может жить с постоянным чувством вины. «Лучше, наверное, больше не видеться», — говорила она. Он поражался несамостоятельности её чувств и злился, что она отвечает ему его же формулами. И правда, она любила повторять всё за ним, во многом его копировать, и ему это нравилось. Но тут видно было, что она искренне обороняется — от его упрёков, подозрений, иронии. И её обвинения звучали так же искренне, как и его. Они оба защищались друг от друга, по крайней мере, каждый был уверен, что только защищается. Но друг без друга не могли.

Конец ознакомительного фрагмента.