Орден Леопарда. Сборник рассказов и повестей

Сергей Кочнев

В сборнике представлены как юмористические, так и разножанровые рассказы, основанные на жизненном опыте и личных впечатлениях автора. Объединяет все рассказы авторский взгляд на описанные события, наполненный юмором, самоиронией, добротой, теплом и любовью к своим героям. Гомерически смешные, неожиданные финалы безусловно являются фирменным авторским коньком.Повести, вошедшие в сборник, можно было бы условно разделить на две части: фантастически-сказочную и художественно-документальную.

СТЕНЬКА РАЗИН ВЫПЛЫВАЕТ…

Гастрольная бригада артистов Н-ского театра, пребывающая в благостном расположении духа после многодневного марафона утренних детских спектаклей, позволила себе заказать экскурсию.

То есть вся бригада сошла с ума? Экскурсию захотела? Да где же это видано?

А в Новороссийске это видано было. И экскурсия заказана была не по городу, а в Абрау-Дюрсо, на родину российского шампанского. Главный администратор расстарался, желая расслабить вымотавшихся артистов, поднять, как говорится, боевой дух.

Дребезжащий, видавший виды ПАЗик неспешно ковылял по горному серпантину, ежесекундно рискуя либо воткнуться в скалу слева по борту, либо кувыркнуться в пропасть справа. В салоне царила гробовая тишина. Пожилой водитель, имеющий гордый профиль орла, слетевшего в долину со снеговых вершин и представившийся нам именем Алик, изредка поглядывал в зеркало на экскурсантов и чему-то, ему одному известному улыбался.

— Ой! Ёжкин кот! — донёсся звонкий писк с заднего сиденья, это костюмер, тётя Рая, на слишком крутом повороте оценила, взглянув в окошко, глубину пропасти справа, в которую чуть было не ухнул автобус в её воображении.

Алик хмыкнул и неожиданно громко произнёс: «У меня к вам всем просьба есть!»

Экскурсанты, на секундочку оторвавшись от созерцания пропасти справа и скалы слева, устремили на него вопрошающие взоры.

— Я, конечно, извиняюсь, — продолжал водитель, — только я терпеть не могу одну песню, которая про Стеньку Разина. Достала она меня, понимаете ли, до печёнок! Сколько лет здесь вожу экскурсии — и не сосчитать. Как только обратно ехать в автобус садятся, понимаете ли, так сразу орать начинают про Стеньку Разина…

— Не волнуетесь, товарищ Алик, — прервал этот монолог администратор театра. — Лучше смотрите за дорогой. Мы орать не будем. Артисты, люди интеллигентные, образованные, передовой класс, можно сказать.

— Да разный класс я возил. — отозвался водитель. — За дорогу вы не переживайте, я с закрытыми глазами могу здесь.

— Не надо с закрытыми! — завопил весь автобус, а громче всех тётя Рая. — Миленький, я прошу тебя! Смотри на дорогу!

— Не кричите, граждане! — отреагировал Алик. — Я могу начать нервничать, а это может быть вредно для жизни, понимаете ли, для здоровья. Моего и, соответственно, вашего, понимаете ли.

Упрашивать никого не пришлось, автобус смолк так же дружно, как до этого взорвался криком. Инцидент, таким образом, был «исперчен», и после краткой остановки в более-менее широком месте «девочки налево, мальчики направо», автобус заковылял дальше, легонько подскакивая на ухабах узкой грунтовки меж скалой и пропастью.

Дальнейший путь продлился без особых происшествий, если не считать приглушённых повизгиваний боязливой тёти Раи. «Ежкин кот!» — чуть не плача причитала она, прикрывая рот кулачком и стыдясь своего страха.

У самого входа на территорию завода шампанских вин скучал и изнывал от жары экскурсовод. Ожидание длилось и длилось, а автобус всё не показывался. Экскурсовод — обильно потеющий, лысоватый гражданин Привратский А. С. — уже собирался начать немножко нервничать, когда на дальнем склоне горы закрутилась столбом пыль, и в этом столбе Привратский разглядел знакомый силуэт автобуса.

Экскурсовод Привратский с облегчением вздохнул, вынул из кармана пачку Беломора, из неё извлёк папиросу, помял оную в пальцах, продул гильзу и… вложил папиросу обратно в пачку. «Слава тебе, КПСС!» — пошутил про себя радостно и кинулся к въездным воротам, показывая рукой, где лучше развернуться и остановиться.

Подпрыгнув на последнем ухабе, автобус вкатил на территорию завода и замер, зашипев при этом, словно с облегчением выдохнув после тяжёлой работы. Затем всё смолкло, двери автобуса со скрипом и лязгом раскрылись, выпуская наконец-то артистов, утомлённых трудной поездкой.

Финальным аккордом интереснейшей экскурсии стало посещение дегустационного зала. Усталые экскурсанты с ярко выраженным интересом на лицах расселись мальчик-девочка-мальчик-девочка, как того потребовали правила зала…

Много лет прошло с того знаменательного момента, а потому некоторые подробности смылись из памяти волнами времени. Однако, кое-что в ней запечатлелось крепко-накрепко.

Ассортимент представленных вин состоял из нескольких сортов шампанского, далее шли игристые вина, затем столовые и ординарные. Для каждого напитка предназначался свой маленький бокальчик, больше похожий на аптечную мензурку.

Правила дегустации были просты, но соблюдать их требовалось неукоснительно. Сначала требовалось ощутить аромат, то есть просто понюхать напиток, затем поболтать бокальчик и снова понюхать, ну, и так далее по установленному порядку, а на закуску, так сказать, перед каждым была положена одна шоколадная конфетка, не помню уже какая, но кажется «Фиалка».

Трусиха — тётя Рая с энтузиазмом выполняла все требования ведущей дегустацию дамы в белом халате и с восторгом нюхала, булькала, покачивала, взбалтывала, пробовала, чмокала, закусывая конфеткой. Однако после четвёртой или пятой мензурки глаза Раисы начали потихоньку собираться в кучку, на лице образовалась счастливейшая улыбка, а после седьмой тётя Рая нежно склонила голову на плечо соседа и буквально светясь от счастья, но зачем-то спотыкаясь языком на каждом слове, произнесла: «Ё… ёжкин кот… я… я… что ты смотришь так? Я больше… не мо… не… мо… гу. Ёжкин… не могу… кот ёжкин!»

С большим трудом после дегустации вся честная компания умудрилась снова оказаться в автобусе. Как? Не знаю. Но как-то оказалась.

Жаркая дискуссия по поводу увиденного, услышанного и испробованного то и дело переходила на темы более приземлённые, перемежалась то яркими воспоминаниями из актёрской жизни, то выкриками вроде «Я ему всё, гаду, скажу!», несмешными анекдотами и сетованиями на тяжкую судьбину.

Алик терпеливо ждал, когда вся компания устроится, затем попросил администратора проверить ещё раз все ли на месте, убедился, что все и лишь после этого включил зажигание и закрыл дверь.

Лишь только машина тронулась, гам, стоящий в автобусе на короткое время затих и тишину прорезал тоненький, немного фальшивящий голосок, это смелая теперь тётя Рая затянула: «Из-за острова на стрежень…» Остальные присоединились: «На простор речной волны…»

Пожилой Алик-водитель скривился, застонал, словно у него внезапно заболели все зубы и чуть было не съехал в пропасть, но на сей раз это нисколько не смутило храбрую Раю.

— Выплывают расписные Стеньки Разина челны!