Все, что останется

Сергей Калинин, 2018

Наверное, вы осудите меня. Наверное, у вас есть тысячи причин на это, и вы будете правы. Наверное, я слишком много сделал неправильно и слишком много хотел бы сейчас изменить. Но в одну воду не входят дважды. И исключений для меня никто не сделает. Все, что я могу сказать в свое оправдание – "не судите, да не судимы будете".

Глава 4

— Дима, пожалуйста, смотри за Леночкой. Я буду на выходные приезжать. Смотри, здесь все постирано и проутюжено. — Даша в который раз рассказывала мужу, что где лежит.

Она знала, что он забудет, едва за ней закроется дверь. Все равно нужно звонить, напоминать, контролировать. Она никогда не оставляла их вдвоем. Нервы были на пределе, а он еще и отвлекался, чтото высматривая в телевизоре.

— Я сейчас уйду. Послушай минуту. Постарайся не задерживаться после работы.

— Даша, я все помню. Что ты мне, как маленькому. — Дима уже начинал раздражаться.

— Хорошо. — Она осмотрела вещи. — Лена, никуда после школьного лагеря не ходить — сразу домой. Я буду тебе звонить.

Появилось ощущение, что все уже ждут ее отъезда. В конце концов, не маленькие. С голода не умрут.

— До остановки проводи. — Сумка была не очень тяжелой, но слова выскочили автоматически. Может, просто потому, что очень хотела, чтобы ей кто-то помог и побыл рядом хоть немного.

Столицу она не любила. Суета большого города, шум и пробки были в тягость. Она несколько раз приезжала туда по каким-то делам и всегда с облегчением возвращалась домой, искренне не понимая тех, кто находит счастье в душной жизни мегаполиса.

До отправления оставалось не больше десяти минут, и Даша ускорилась. Проводница, проверив билет, подала сумку. Вагон был почти пустой. Вдруг захотелось, чтобы она оказалась в купе одна. Дверь была распахнута, и, едва войдя, она встретила взгляд попутчика, который заставил растеряться и забыть, о чем думала еще минуту назад. На секунду замерли оба, словно оценивая друг друга. Даша еще раз проверила место в билете.

— Здравствуйте, давайте я помогу вам поставить сумку.

— Спасибо. — Она отметила приятный голос и снова поймала взгляд, который внимательно и даже, показалось, удивленно пробежал по ней сверху вниз. «Чаще приходится видеть другое направление осмотра», — Даша отметила про себя, что даже в этой мелочи все получилось не как всегда, и в ней не мелькнуло привычное раздражение от назойливого внимания.

Они сидели напротив, словно не замечая друг друга. За окном начинало смеркаться. Теперь уже можно было рассмотреть незнакомца, оказавшегося ее соседом. Он глядел в окно, словно что-то высматривая. Мелькнула мысль, что, скорее всего, ищет слова и повод заговорить. Стало даже смешно от мысли, что придется услышать что-то тривиальное, и в глубине души очень хотелось, чтобы это была не обычная фраза, которая есть в арсенале каждого красавца, уверенного в своей неповторимости. Даша отметила и интеллигентность, и приятную доброжелательность во взгляде. Но вдруг испугалась этой минутной игривой расслабленности. Она, замужняя дама, солидная и серьезная женщина, и все эти размышления совсем не идут ей. Нужно быть благоразумной и не забывать о том, что сама всегда критически относилась к случайным знакомствам.

— Билетики показываем. — Проводница появилась через минуту после того, как тронулся поезд. — Постели сейчас принесу. Чай, кофе, не стесняемся. — Она понимающе улыбнулась, словно что-то читала на их лицах.

Город остался позади. В наступающих сумерках таяли летние пейзажи. Когда-то давно Роберт очень любил проезжать реки и озера. Почему-то именно из окна поезда они выглядят маняще и словно открывают всю свою глубину и красоту. Хотелось оказаться с удочкой на берегу, в тишине. Посидеть у костра, уснуть в палатке и встретить рассвет. Нет, сама рыбалка практически не интересовала. По крайней мере, к активным любителям отнести себя Роберт не мог. Просто такой отдых с возможностью сменить обстановку и провести время вдали от шума и проблем нравился. Правда, вспомнить, когда в последний раз он выбирался, сразу и не получилось. Незнакомка напротив задумчиво смотрела в окно. Определенно, она ему очень нравилась. В ней было какое-то удивительное очарование, и Роберт поймал себя на мысли, что старается уловить в окне ее отражение, чтобы рассмотреть повнимательнее.

— Будет удобно, если я принесу вам чай? — Предложение поухаживать было неуклюжим, и ему стало неловко за такую наивную попытку завязать разговор.

— Зачем? Проводница принесет. — Суета последних часов постепенно отпускала. Даша хотела переодеться, и попутчик, казалось, угадал ее желание.

— Я все же схожу за чаем. Сколько вам нужно времени? Я могу погулять в тамбуре.

— Увидите. Я открою дверь.

Только сейчас он понял, что не спросил, какой чай предпочитает его попутчица. Переспрашивать показалось не самым лучшим решением. Впрочем, выбор оказался настолько мал, что из двух черных Роберт выбрал тот, который дороже. Сахар в пакетиках и железные подстаканники, которые он так любил в детстве. Казалось, что они упали откуда-то из прошлого, но именно в них, а не в пластиковых стаканчиках, и таился весь ритуал чаепития в поезде. Дверь купе отворилась, когда он как раз приближался.

— Сколько я должна? — Даша потянулась к сумочке.

— А это очень неудобно, если я просто угощу? Как-то не приходилось брать деньги за чай.

— Все однажды бывает в первый раз. — Даша протянула купюру, заметно превышающую номиналом стоимость напитка.

— Сейчас мне нужно начать округлять и искать сдачу. Давайте оставим эту затею, и, если вам все же не дает покоя неуклюжая попытка поухаживать, купите мне чай утром. — Роберт улыбнулся. — Кстати, не смог удержаться: мой любимый батончик, с помадно-сливочной начинкой. Просто вкус детства. — Он аккуратно разломал его и разложил на фольге.

— Надо же. Мужчина любит шоколад?

— Бывает. Кстати, меня зовут Роберт.

— Даша. — Она хотела выглядеть серьезной, но не получилось.

— Я хотел бы ошибиться, но вы все же не похожи на путешественницу. Командировка?

— Я хотела бы, чтобы вы ошиблись, но у меня действительно командировка. А вы, я полагаю, спешите на битву экстрасенсов?

— Ну, в данном случае способности не нужны, но комплимент я оценил. — Роберт чуть прищурил глаза. — Хотя сейчас подумал, был ли это комплимент — большой вопрос. Вашей иронии достаточно, чтобы любой маг признался в несостоятельности. — Ему нравилась манера попутчицы говорить с серьезным видом и смеющимися глазами.

— Значит, способности все же есть?

— Предположим, есть вещи, которые может прочесть практически любой внимательный человек.

— И вот так, глядя на меня, вы можете рассказать что-то, что сможет меня удивить?

— Наверное, да. Вот только не знаю, может ли удивлять то, что хорошо известно.

— Удивляйте! — Даша по-домашнему, с ногами, забралась на полку и устроилась поудобнее.

— А если окажется, что это не то, что вы хотели услышать?

— Если это окажется правдой, то, хочу я или нет, она все равно существует. А если вы ошиблись, то и расстраиваться глупо. Смелее. Мне, правда, интересно, чем меня можно удивить.

Роберт на секунду задумался, словно оценивая возможные последствия.

— Давайте попробуем. Итак, вы замужем, и у вас дочка, примерно девяти-десяти лет. — Ему пришлось скрыть улыбку, заметив удивленно приподнятые брови Даши. Слова начали звучать чуть увереннее. — Чуть сложнее с работой, но я попытаюсь предположить, что это не педагогическая деятельность. Скорее, что-то связанное с финансами или медициной. Даже нет, мне кажется, все же медицина. Рискну предположить, что вы врач. Рано вышли замуж, рано родили, большая любовь. Время многое изменило, и все больше вопросов, на которые нет ответа. Вы пытаетесь найти смысл жизни и вырваться из замкнутого круга, но желание махнуть рукой и плыть по течению появляется все чаще. В вас часто влюбляются, но это вызывает больше раздражение. И не потому, что не нравится внимание. Просто это не то внимание, которое хочется видеть. Раздражают и те, кто не нравится, потому что скучно и неинтересно. Но раздражают и те, кто симпатичен. Только здесь проблема в том, что это неправильно с точки зрения жизни и морали, а значит непозволительно. Где-то в душе кажется, что накопилась усталость, но приходится успокаивать себя тем, что так живут все и у кого-то еще хуже. Впрочем, на работе все хорошо, дочка радует, и это дает надежду, что все наладится само собой. Вот только нужно чуть подождать. А еще очень хочется, чтобы кто-то понял и поддержал, но признаваться в слабости не хочется, откровенничать с кем-то хочется еще меньше, потому мысли проще спрятать в себе. И порой кажется, что даже в толпе чувствуешь себя безумно одиноким и непонятым. И все же природный оптимизм достаточно силен. Вы любите читать, у вас хорошее чувство юмора, и к вам тянутся люди. Вы знаете все, что происходит с окружающими, они сами несут свои проблемы и терзания. От вас постоянно требуют внимания, что утомляет, но тем не менее вы востребованы. А это в наше время уже немаловажно.

Даша слушала, не перебивая, и даже в какой-то момент отвернулась к окну, чтобы не видеть внимательных глаз этого странного попутчика, который просто пугал своей проницательностью. Когда он замолчал, она в первый момент не нашла слов, и пауза начинала затягиваться.

— Меня так просто прочитать? Откуда столько информации? Следили? — В ее голосе была не то растерянность, не то тревога.

— Да. Я уже года три слежу за вами. Вы слишком красивы, чтобы остаться незамеченной в этом городе. — Роберт видел, как растерянность переходит в немой вопрос, и рассмеялся. — Ну, конечно нет. Все значительно проще. Когда вы доставали деньги за постель, кошелек остался открытым на столе, и я невольно заметил фото девочки, которая, вполне логично, ваша дочь. В пакете под столом, наверху, лежит газета «Медицинский вестник», которая встретится вряд ли у кого-то, кроме врача. Да и вы ее не покупали. Все как обычно: обязали к подписке. Вы молоды, уж однозначно не больше тридцати. Я бы сказал лет двадцать семь, но вряд ли родили в семнадцать. Значит, где-то около тридцати. Ну и получается, что замуж вышли рано.

— А вдруг я не замужем? — Теперь уже вся история начинала напоминать игру, и Даша почувствовала уверенность. Да и упоминание возраста обернулось приятным комплиментом, не кольнув правильной цифрой.

— Извините, но вы не похожи на ту девушку, которая оставит кольцо, расставшись с мужем.

— Вот как? И на кого же я похожа?

— Ни на кого. Вы просто не будете вздыхать для публики. Расстающемуся с вами нужно знать, что вероятность вернуться практически равна нулю.

— Бог мой! Откуда такие страсти обо мне? Дочка, профессия, возраст — хорошо. Но остальное?

— А что остальное? Я глубоко сомневаюсь, что есть кто-то, кто не думал однажды все изменить и начать жить иначе. Я могу сделать вид, что верю тем, кто рассказывает об огромной любви и гармонии, которые ни на минуту не покидали. Но мне кажется, что рассказы о безоблачной супружеской жизни чуть придуманы. Может, еще переживают медовый месяц или просто врут. Не могут двое, постоянно делящие пространство, не пересечься в нем. И у каждого есть минуты, когда хочется если и не развестись, то уж непременно убить. Это потом наступает момент, когда отдать свое счастье, с которым столько промучился, мучительно больно. Да и к тому же однажды подходит этап, когда на первый план выходят доверие и надежность. Кто знает, быть может, наши жизни обычные параллельные прямые? Отличаемся мы лишь интеллектом, положением и целями. А в целом мы все одинаковы, даже если и думаем, что абсолютно исключительны и неповторимы.

— А если вы вот сейчас как раз и ошибаетесь? — Даша мысленно была согласна со всем, но именно это ее и задело, а теперь не давало покоя.

— Ничего страшного. Зато вам со мной как минимум не скучно, а это уже неплохо.

— Хорошо! Теперь моя очередь. Вы не боитесь услышать мое мнение?

— Завтра мы выйдем из вагона и больше никогда не увидимся. Тем более вы же сами сказали: «Если это правда, то она все равно существует». Бояться в высшей мере глупо. Так что обещаю, любую правду, даже самую ужасную, я признаю под присягой. — Роберт отломил кусочек шоколадного батончика и приготовился слушать, хитро улыбаясь.

— Ну, так далеко мы углубляться не будем. — Даша чуть прищурилась, словно собираясь с мыслями, и, как школьница, сложила руки на столе и чуть наклонила голову вправо. — С детства отличник и любимчик учителей. Единственный ребенок в семье, уверенный в своей неповторимости, таланте и исключительности. В институте — звезда, староста группы и первый красавчик, который кружил голову всем, но никак не мог найти единственную. И причина была лишь в том, что нужна была только королева, а она, как известно, жила в Англии. Красный диплом — пусть будет, например, международные отношения или финансы. Распределение в министерство или крутой банк. Сейчас успешная карьера, молоденькая секретарша, квартира в престижном районе, и жизнь удалась. Поэтому можно рассказать уставшей женщине, попавшей с ним в одно купе, о том, как сложна жизнь и как тонко мы умеем замечать детали. Ведь сам уже устал от жизни, потому что все постиг и понял, как жить правильно. — Даша не могла ответить себе, зачем перешла на этот слегка ядовитый тон. Она уже не раз замечала, что умеет быть колкой и даже безжалостной. Но этот спокойный и уверенный тип улыбался, словно радуясь всему сказанному, и она понимала, что он ей нравится. Оттого хотелось сказать что-то такое, что вернет ее в привычное состояние, и она забудет этот дурацкий разговор. — Одного не могу понять, что же вас радует сейчас?

— Все здорово. Профессию почти угадали — я юрист. Правда, нет квартиры в центре, да и работа без секретарши — всего лишь преподаватель в университете. Но распределение было шикарным. Правда, у меня был свободный диплом, но ведь попал я действительно здорово. И рос я один, и любили меня все. Вот только девушки не очень обращали внимание. Я был ботаником до кончика носа и ничего не успевал, но мечтал, правда, о королеве. Точнее, о принцессе. Королева в возрасте уже была, и чувств не было, честно говоря, к ней. Да, вот и жизнь я еще не смог понять. Может, оно и правда, устал, но не настолько, чтобы потерять интерес. И знаете, Даша, описанный герой не мог ехать в купе поезда, причем даже не скорого, чему я безумно рад. У него свой «мерседес» бизнес-класса и водитель. — Ирония сквозила в каждом слове, но она была слишком мягкой и совсем не обидной. Скорее даже игривой.

— Я бы на вашем месте сказала, что я не угадала ничего, и долго смеялась бы. Что, перечитали всего Карнеги и теперь пользуетесь приемчиками, как завоевать расположение? — В глубине души она вздохнула с облегчением, заметив, что Роберт совсем не обиделся на ее достаточно вызывающий монолог.

— Нет. Не читал ничего. Одно время было желание перечитать и его, и Берна, и еще массу книг по психологии. Да много чего хотелось, следуя и моде, и желанию стать все понимающим и самым продвинутым. Потом как-то махнул рукой. Стараюсь просто проецировать все ситуации на себя и выбираю лишь то, что хотел бы видеть по отношению к себе. — Роберт взял опустевший стакан. — Знаете, я хочу еще чая. Беру и вам тоже? — Он вопросительно посмотрел на Дашу.

— Берите.

Через пару минут он вернулся, достав еще два батончика.

— Не смог удержаться, купил еще.

— Теперь как? Мне утром вам два стакана чаю брать? — Даша не могла придумать, стоит ли предлагать деньги.

— Утром я люблю кофе. Правда, он здесь, наверное, не очень, но это лучше, чем ничего.

— Значит, вы тоже в командировку?

— Да. Я ведь учился в столице. Уже не был столько лет. — Роберт призадумался. — Давно. Да и неважно. И работать начинал здесь, почти год прожил. Потом родители умерли. Да и как-то все сложилось… В общем, вернулся домой.

— Все туда, а вы оттуда?

— Получается. Да что об этом сейчас? Теперь уже поздно.

— Почему поздно? Разве что-то менять бывает слишком поздно? — Даше почему-то не хотелось, чтобы в этом мужчине сквозили такое знакомое ей безразличие и отрешенность.

— Не в этом дело. Неважно, где ты находишься. Не место определяет твои возможности и силы. Хотя, безусловно, значительно проще пробиваться там, где что-то кипит и бурлит. Но можно же ведь и вокруг себя зажечь что угодно.

— Пожар на прошлой неделе не ваших рук дело? Весь город говорил…

Сгоревший второй этаж налоговой инспекции Центрального района наделал немало шума. Домыслов было сколько угодно, но правды, как обычно, не знал никто.

— Если это будет единственный путь, я обязательно рассмотрю этот вариант. Но та идея была не моя.

— А какие варианты есть еще? — Даше нравился разговор. Впервые за долгие годы она встретила человека, который говорил что-то простое, но странно обволакивающее, словно гипнотически притягивая внимание.

— Мне кажется, что с определенной периодичностью менять нужно все. Здесь много оговорок, долго можно спорить. Должна ли цель или мечта быть неизменной? Как долго нужно упрямо к ним ползти? И что значит изменить мечте: слабость или объективная реальность, которая требует быть честным по отношению к себе? Я не буду говорить, что знаю точно. Нужно уметь сочетать все: упорство в достижении поставленных задач, умение находить новые пути и без сожаления расставаться с глупыми идеями, признавая их несостоятельность. Но одно я для себя решил точно: жить без мечты нельзя.

— И как? Получается все время что-то менять? — Даше было не только любопытно, но и хотелось понять для себя, стоит ли бояться ей того, что желание изменить себя и свой уклад жизни — всего лишь желание, без малейших попыток к действию.

— Честно? — Роберт чуть поморщился, и получилось немножко смешно. — Не очень. Но я не теряю надежды. Да и вообще, мечта и не должна быть достижимой. Иначе, достигнув ее, можешь потерять смысл жизни.

— Как интересно! — Даша рассмеялась.

— Это не я придумал. Плагиат, но я не знаю автора. — Роберт допил чай.

За окном опустилась ночь, и теперь редкие фонари или окна пролетающих домов врывались в купе короткими вспышками, пробегая по лицам и на мгновения их освещая, выдавая эмоции и волнения.

— Ну, вот что мы можем изменить? Например, я, врач. Можно перейти в другую поликлинику. Можно даже уйти в частную клинику. Можно устроиться в больницу и переучиться. Продавать лекарства я не хочу. Просто потому, что не хочу, и это не мое. Но в любом случае я буду лечить. А значит, я могу это делать и на этом месте. Это то, что я знаю, умею и даже люблю, пусть порой до злости. Можно поменять мебель, машину, даже квартиру, но изменить мир вокруг себя — это всего лишь слова. Да и что значит мечта? Это сон, который словно сам по себе, в другой жизни. — Даше не нравилось то, что она говорила. Она понимала, что в ее словах звучат эта дорога и грусть последних недель, ставшая вдруг особенно отчетливой в последнее время.

— Вы думаете, я всегда уверенно и упрямо иду к намеченным целям, строго соблюдая режим и не отходя от составленного плана? Я даже думаю, что нет тех, кто не проходит периоды разочарований и полного опустошения. И самое сложное, что признаться в слабости и в том, что нет ни сил, ни эмоций, страшно и чаще всего некому. Тех, кого любишь, не хочется расстраивать, а тех, кто не расстроится, не хочется радовать своим падением.

— И что делать?

— Нужно найти то, что очень любишь. Только любимое дело дает силы и помогает все преодолеть.

— Я так понимаю, что учить вам нравится?

— Помню в «Иронии судьбы, или С легким паром» герой, узнав, что Надя — учительница, говорит ей о том, что у них самые нужные специальности на земле…

— А она ответила, что, судя по зарплатам, это совсем не так. — Даша закончила фразу.

— Увы, ничего не изменилось. — Роберт понимал, что попадает под очарование спутницы, и не мог ничего с этим поделать.

— Есть дети? — Теперь в Даше проявилось чисто женское любопытство.

— Да. Сын. — Рассказывать эту часть своей жизни Роберт не хотел. — А вы что лечите? Даже не знаю, как правильно спросить: врач чего или врач по чему?

— Ни чего и ни по чему. Я терапевт в поликлинике. — Даша вздохнула. — То по квартирам бегаю, то очереди разгребаю. Романтика.

— Мне веселее. — Роберт понимающе улыбнулся. — Со студентами скучать не приходится. Правда, в период сессии у меня тоже порой появляются очереди на сдачу зачетов и экзаменов. Но это совсем другая история.

— Да уж. Вам веселее. Моя романтика давно прошла. — И, чуть запнувшись, добавила: — Я даже не помню, она была и закончилась или сразу ее не было. В годы учебы было так тяжело, что в памяти больше бессонных ночей, чем студенческих историй.

— Я немного «Интерны» смотрел, очень все весело и романтично. Даже зависть взяла.

— Я немного смотрела что-то про адвокатов. Там у вас и денег платят много, и красавицы в объятия падают, а уж романтики, так просто нет слов.

— Но я не адвокат. — Роберт развел руки.

— Ничего, где-то рядом.

Они рассмеялись. Быть может, в эту минуту они подумали о том, что жизнь, как она есть, не всегда привлекательна, но и показывать ее, как есть, вряд ли имеет смысл. Ни к чему убивать романтические представления о том будущем, которое ведет вперед молодые умы, заставляя верить, любить и мечтать.

— Все интересно, но глаза начинают слипаться. — Даша, набегавшись за день, чувствовала, что силы оставляют ее.

— Помню, когда-то давно я смотрел на маму и не понимал, как она просыпается каждый день очень рано. Однажды я спросил, а она ответила, что у всех взрослых так. Что, когда я вырасту, тоже буду просыпаться рано и не хотеть спать. И с тех пор я каждое утро, открывая глаза и понимая, как мучительно хочется спать, думаю, что еще не стал взрослым. Или на мне природа дала сбой. — Роберт встал и помог Даше снять матрас. — Стелите. Я отнесу стаканы.

Как обычно в поездах, спал он урывками, словно проваливаясь в сон и внезапно вырываясь из него под стук колес, который преследовал неутомимо и неотступно. Почему-то казалось, что утро уже должно наступить, и Роберт в очередной раз посмотрел на часы, с горечью отметив медленно ползущее время. Наконец, наступило время подъема. Стараясь быть бесшумным, вышел из купе, а когда вернулся с двумя стаканами кофе, Даша уже не спала.

— Кажется, это должна была сделать я?

— Я помню.

— В следующий раз угостите вы.

— Следующий раз… — Даша грустно улыбнулась.

Роберт проводил ее до метро. Идти дальше было глупо, слов не было, и пора расставания неумолимо приближалась.

— Вот моя визитка. — Он протянул ей карточку. — Может, будет повод позвонить.

— Может быть. — Даша, не глядя, спрятала ее в наружный кармашек сумки.

— Было очень приятно познакомиться.

— Взаимно. — Она ответила, уже уходя. — До свидания.

Вечером, раскладывая вещи в предоставленном университетом общежитии, она, словно что-то вспомнив, достала визитку. Про себя отметила странную фамилию и, чуть замешкавшись, словно уронила ее в мусорное ведро. «Увы, он слишком хорош, чтобы звонить и встречаться. И даже при наличии повода лучше его не использовать. Слишком много проблем может принести это знакомство», — подумала она или заставила себя подумать именно так, что, в сущности, не имело никакого значения. Допускать в размеренную жизнь ничего головокружительного она не хотела.

Несмотря на предыдущую бессонную ночь, Роберт никак не мог уснуть. Казенная постель, новое место и мысли… Мысли снова и снова возвращались к ней. Он вспоминал сказанное, раздражаясь от собственной неуклюжести. Сейчас приходили в голову и красивые фразы, и оригинальные темы, и шутки. Но было уже поздно, да и переживать было глупо. Но что-то терзало внутри, заставляя снова и снова вспоминать ее лицо и улыбку.