Пиэль. Повесть

Сергей К. Данилов

Николай встречает Надин на курсах по программированию, которые проводятся на турбазе. На занятиях они сидят рядом, в турпоходе ночуют в одной палатке, плавают по озеру, взявшись за руки, но любовь к Надин вспыхивает в Николае только через пять лет.

3. Пенсионный возраст лейтенанта

Почему бы и нет? Надин довольно поерзала в кресле у окна, причесала перед зеркальцем челку, наклонилась к уху Николя и, прикрыв для дополнительной секретности ладонью рот, спросила:

— Трудишься где?

— В ОКБ.

— Областная клиническая больница? Нет, постой, сама расследую по внешнему виду. Тэк-с, областной кинологический барак отпадает. Вижу-вижу, не оттуда, уже хлеб. Особый кремлевский батальон… увы, нет…

— Отдельное конструкторское бюро.

— Всего-навсего отдельное? Назвались бы Особым конструкторским бюро, и то лучше звучит: «Кем работаешь?» — «Особистом!». У всех приступ немоты, глубочайшего почтения, допвопросы отпадают.

— А ты где и кем?

— Еще не допер, милок? Тугодум, однако, Николя. Я же следствие при тебе провела по всем правилам… В милиции трудимся, деточка, в милиции. Физмат педовский окончила, в методах дедукции-индукции знаешь как шпарю? У меня подружка в прошлом году то же самое высшее образование получила и распределилась в милицию работать при детской комнате, с подростками. Вот я нынче по ее стопам нацелилась жизнь свою построить в этом праведном направлении.

— Нравится ей?

— Ой, не говори, еще как, за уши не оттянешь от детской комнаты милиции, пока на носилках доктора не вынесут. Она даже аттестовалась, на курсы полугодовые съездила, погоны надела с двумя звездами, жалованье ей офицерское платят, довольствие идет, паек получает, форма казенная: летняя, зимняя, парадная, суточные или что там у них еще? Короче, не жизнь — сплошной сахар-рафинад мелкими кубиками. Представь, целую новую двухкомнатную квартиру под детскую комнату выделили. Функция у нее по специальности, самая что ни на есть педагогическая — перевоспитывать подростков. Зарезал кого подросток до восемнадцати лет, или напал — ограбил, или просто изнасиловал — убил, или не смог пока убить, недодушил маленько, силенок у бедного подростка не хватило, их же в тюрьму нынче не сажают, сначала перевоспитывают на месте, в детскую комнату приводят малолеток. Вот она с ними там и беседует в определенные часы, уму разуму учит.

И как на грех, в первый же день работы забрел к ней в комнату пьяный бродяга, попить попросил, ну она и дала ему, дура, графин со стаканом. Он напился, графин разбил о подоконник и давай за ней по кабинету гоняться с горлышком наперевес, орать: «Порежу суку ментовскую!».

Хорошо, сумела выскочить на улицу, и как раз милицейский газик подошел с ворами-малолетками для перевоспитания. Ой, как она тем малолеткам обрадовалась! Ладно, повязали милиционеры идиота, увезли. А подружка стала с тех пор, как придет на рабочее место, сразу на ключ закрываться. Сидит в своей детской комнате мышкой тихо-тихо, никому постороннему не открывает. Потом на курсы съездила офицерские, снова осмелела, психологически ее там подковали никого не бояться, приехала девушка, форму надела с новыми погонами, перестала закрываться. Недавно на пенсию вышла.

— На пенсию? Ты же сказала, что в прошлом году только институт окончила.

— Она по инвалидности, производственная травма случилась на месте службы. Прямо в той же самой детской комнате для несовершеннолетних. Перевоспитывала одного несовершеннолетнего, разнервничалась настолько, что промахнулась — села мимо стула. Да неудачно, копчик себе сломала.

— Да…

— Что да? Рано еще дакать, слушай, что дальше было. Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Лежит девушка-лейтенант на полу в своей детской комнате со сломанным копчиком, а в этот момент заходит старший уполномоченный капитан Овечкин по кличке Майор Вихрь. Который везде двери сапогом отворяет — и когда в подвал врывается с облавой на малолетнюю шпану, и когда в квартиры алкашей-самогонщиков… Даже кабинет начальства тем же образом вскрывает. И тут, конечно, как звезданёт сапожищем, и той дверью прямо ей по голове пришлось. Вот теперь да, все, то есть. Копчик сломан, голова пробита. Инвалидность сразу дали без разговоров, ручкой помахали вослед: идите девушка, идите, отдыхайте…

Замуж пенсионеркой уже вышла. Поняли, молодой человек, в какой серьезной структуре трудимся?

— А зачем тебе, в таком случае, по ее следам топать? На пенсию хочешь сразу из детской комнаты угодить?

— Нет, я служащей программисткой буду в управлении сидеть. Мне звездочек с погонами сто лет не надо. Я здесь месяцок прокантуюсь, корочки московского центра получу и начну спокойненько программистом ведомости на принтере распечатывать, сводки и отчетности ляпать на языке пиэль. Понял, дорогой?

— Все равно осторожнее себя веди. Мимо стула не садись, не ровен час Майор Вихрь в гости пожалует.

— Не нужен нам нынче Вихрь. Без интереса мы к нему, на подружке женился, значит, вину искупил полностью. А ты заходи как-нибудь в гости, напою чаем с сушками да вареньем смородиновым. Любишь, небось, чай с вареньем? Ну вот, с этой горячей любви, пошвыркивая да причмокивая, и начнем совместную сладкую жизнь строить.