Добро и зло. Сборник рассказов

Сергей Иванович Серванкос, 2018

Наша жизнь очень разнообразна. Порой она горька, как редька или сладка, как мёд. Мы все такие разные, но есть в нас нечто общее. Любой человек стремится к счастью. Эта книга может помочь взглянуть на жизнь под другим углом, отличным от вашего.

Смертница

«Ибо угодно Святому Духу и нам не возлагать на вас никакого бремени более, кроме сего необходимого: воздерживаться от идоложертвенного и крови, и удавленины, и блуда, и не делать другим того, чего себе не хотите. Соблюдая сие, хорошо сделаете. Будьте здравы» (Деяния св. Апостолов 15:28,29)

Вениамин Евстафьевич, пожилой хирург, сидел в своём кабинете и жадно затягивался сигаретой, кляня себя за то, что никак не избавится от этой вредной привычки. Его седые усы с желтоватой подпалиной заядлого курильщика слегка топорщились, подчёркивая вид недовольного собой человека.

Тихий стук в дверь вернул профессора к реальной жизни, напомнив, что рабочий день ещё только начинался и впереди много дел, более важных, чем его слабость.

— Войдите! — сказал он, сердито вдавливая недокуренную сигарету в пепельницу на рабочем столе.

— Разрешите, Вениамин Евстафьевич? — в приоткрывшуюся дверь робко втиснулась полная женщина в больничном халате.

— Что Вы хотели, госпожа Сивкова, и кто Вам разрешил встать? — гневно произнёс встревоженный за пациентку врач, — После Вашей операции надо, как минимум дня три лежать, а Вы по кабинетам ходите, немедленно вернитесь в палату!

— Хорошо, Вениамин Евстафьевич, только раз, уж, я всё равно здесь, разрешите мне в субботу на конгресс сходить. — и женщина умоляюще посмотрела в лицо непреклонного профессора.

— Какой конгресс? Вы с ума сошли! Вам лежать, как минимум неделю, скажите спасибо, что на Вашу авантюру согласился, такую операцию, и без переливания. До сих пор не пойму, почему Вы живы? Видно и в правду Ваш Иегова помог, — и Вениамин Евстафьевич вспомнил, как всего три дня назад он мысленно уже похоронил эту женщину, когда дав ей подписать заявление на отказ применения переливания крови во время операции, увидел уверенный росчерк и непоколебимую уверенность в глазах, сейчас просяще смотрящих на него.

— Конгресс моих единоверцев в местном Дворце спорта, пройдёт в эту субботу. Пожалуйста, миленький Вениамин Евстафьевич, разрешите сходить, ведь это рядом с больницей, а чувствую я себя прекрасно, спасибо Вам! — и она опять умоляюще посмотрела в глаза озадаченного врача.

— Что значит нормально? Вы понимаете, что после такой операции надо лежать, беречь силы, а не бегать по больнице, — продолжая напускать на себя суровую строгость, всё громче говорил Вениамин Евстафьевич, не понимая, как этой женщине удалось подняться с постели, в его многолетней практике ничего подобного не было. Восстановительный период при подобных операциях протекал очень тяжело, даже при намного более мелких, а здесь сложнейшая операция, да ещё пациентка — фанатичка, без крови и всё тут, хоть застрелись? — Не пойму! — думал про себя недоумевающий врач.

Он опять вспомнил день операции, и как долго уговаривал непоколебимую пациентку согласится на переливание крови, даже, когда дал расписаться в заявлении об отказе, всегда предельно сдержанный, раздражённо сказал:

— Вы хоть понимаете, что сейчас подписываете себе смертный приговор?

— Я всё прекрасно понимаю, Вениамин Евстафьевич, — спокойно сказала Надежда, так звали эту странную больную, и уверенно расписалась в предложенных бумагах, — А ещё я понимаю, дорогой доктор, что если я соглашусь на Ваши условия, то обижу своего Бога, ведь в Библии чёрным по белому написано: «воздерживайтесь от крови»

— Так и воздерживайтесь, я ведь не пить её Вам предлагаю, а жизнь Вашу спасать, — продолжая нервничать, не унимался обеспокоенный врач.

— А если бы Вы мне сказали воздерживаться от алкоголя, а я его в вену стала вводить, как бы Вы к этому отнеслись? — неожиданно перешла в наступление Надежда.

— Причём здесь алкоголь? Я Вам о серьёзных вещах, а Вы мне басенки рассказываете.

— Просто хочу, чтобы Вы поняли, что Бог испытывает, когда его не слушаются, вот смотрите! — и она протянула удивлённому Вениамину Евстафьевичу раскрытую Библию и зачитала указав пальцем нужное место, — «Святому духу и нам угодно не возлагать на вас дополнительного бремени сверх того, что необходимо: воздерживаться от пожертвованного идолам, от крови, от удавленного и от блуда. Если вы будете тщательно хранить себя от этого, то будете успешны. Доброго вам здоровья!» Чем не докторское предписание? Поэтому, дорогой доктор, лучше я умру на операции, чем идти против рекомендаций Бога. Я знаю, что Вы хороший врач, но, пожалуйста, не обижайтесь, тот, кто нас создал, самый лучший!

Этот разговор сейчас отчётливо всплыл в памяти взволнованного доктора. Те же целеустремлённые глаза, та же уверенная речь и ощущение непоколебимой веры, вызывающее искреннее уважение и небольшую зависть, что у самого её явно не достаёт.

— Ладно, идите, госпожа Сивкова, после обхода поговорим, я же знаю, что с Вами спорить, себе дороже обойдётся, — и он по доброму улыбнулся, провожая взглядом сияющую от счастья пациентку.