Дежавю. Любовь

Сергей Зыболов

Добро пожаловать в новый мир. Перед тем, как отправиться в книжное путешествие, возьмите с собой небольшой рюкзачок от «Дежавю. Любовь». Возможно, он пригодится. Роман нельзя отнести к фантастике, он повествует о жизни в современном мире, о быстротечности течения жизни, о вечных ценностях, о дружбе и, конечно же, о любви…

Глава 8

БЕЛЫЙ

После того, как бурчащий на всех и вся механик удалился, Эйв поспешно развесил выстиранное белье сушиться в ванной: балкона для таких целей у муравьев не было, как в некоторых других квартирах многоэтажки, а в комнате они не любили хаотичный кавардак, пусть он и «рабочий беспорядок». Следующей важной деятельной строкой в графике дежурного стоял строгий пункт — «поход за соком». За божественным нектаром приходилось бегать на своих двоих в дальний район города с канистрами по десять литров, так как в ежедневный рацион каждого муравья входит приличное потребление живительного сока.

Дежурили трудолюбивые муравьи в своей квартире ежедневно, по очереди. Три раза в неделю: во вторник, пятницу и воскресенье — были сложные, удлиненные смены, с раннего утра и до самого позднего вечера. Ответственный по всем домашним делам автоматически освобождался в этот день от работы на основном месте и трудился только по хозяйству: изо всех сил старался-готовил пищу, стирал, убирал, гладил, ходил за продуктами и за соком на родничок… В остальные дни недели — дневальным также хватало работы, без дела мураши никогда не сидели, им даже в голову не приходило отлынивать от исполнения трудовых обязательств перед своими товарищами. Эйв как-то в день очередного дежурства поймал себя на мысли, что «весь день крутишься, успеваешь сделать с утра до вечера сто разных дел, а их как будто и не убывает, на следующий день — уже запланировано новых сто проектов, и когда все успевать? Хоть круглосуточно работай…»

В комнате муравей скорострельно переоделся: на широченный кожаный ремень джинсовых брюк он ловко подцепил общие электронные мини-часики, вместо «домашней» рубашки натянул фланелевую, на минуту он задержался в прихожей, припоминая, — не забыл ли чего. «Вроде все в норме!» Эйв накинул легкую черную куртку-ветровку, — а то, чего доброго, еще дождь ливанет, огляделся и вышел на лестничную площадку, с размаху захлопнув дверь, и дотронулся до кнопки лифта, та подмигнула зеленым глазиком. Скоростной футляр, словно ждал хозяина, молниеносно раскрыл свои объятия, и когда тот вошел в ярко-освещенную кабину, отрезал от него внешний мир. И с глухим щелчком дверей лифта Эйв неожиданно вспомнил, что не взял самое главное — канистры для сока.

«О-оба-а-алде-е-еть! Как это меня угораздило?!» — усмехнулся про себя мураш, и тут же ткнул в «Стоп!» и следом — на кнопку родного этажа, прыжком вынырнул из открывающихся дверей.

«Смешно!.. Забыл!.. Ну, надо же такое учудить?»

В одно мгновение распахнул входную дверь, благо канистры всегда стояли в скрытом комоде в прихожей…

Снова оказавшись в замкнутой тишине лифта, Эйв живо воскресил в памяти раннюю встречу с почтальоном.

«Письмо надо бы обязательно сегодня посмотреть! Что там? Наверняка, от нашего Кинта послание… Интересно-интересно почитать его романтические сказки о волшебном море… И, вообще, что-то он давненько нам не писал, как бы чего там у него ни случилось…»

Вдруг что-то снизу в полу щелкнуло, неприятно с тяжелым оттянутым скрежетом протянуло вдоль всего корпуса лифтовой кабины, напряженно мигнул свет, еще раз мигнул, повеяло зловонной сыростью (или только так показалось), и урчащий лифт убийственно вздрогнул, вдруг наступила звенящая до боли тишина, мертвенный аппарат тягостно «завис» на полминуты, которые для напуганного Эйва показались вековым седовласым затмением, затем опасная кабинка слегка боднулась из одной стороны в другую, будто бы ища равновесия, резко дважды встряхнула побелевшего пассажира и продолжила движение вниз.

«Что ж такое? Что ж такое у нас сегодня с утра происходит?! Звезды, что ли не так выстроились?» — обеспокоился Эйв. Очень скоро агрессивная кабинка плавно остановилась на первом этаже, двери беззвучно раскрылись, и муравей, бесконечно-осчастливленный, что короткое неприятно-экстремальное путешествие на лифте закончилось без каких-либо последствий, испуганно выскочил на глянцевый пол, искрометно сверкающим разноцветным радужным ламинатом, и радостно приветствуя приветливого консьержа так, как будто бы не видел его пару сотен лет:

— О-о-о, Дити, доброе утро, Дити! О-о-очень рад тебя видеть, Дити! Ты — молодец, ты — настоящее чудо!

— Д-д-доброе-д-д-доброе, Эйв! И я рад т-т-тебя видеть! — добродушно улыбался старичок. Пару лет назад он стал слегка заикаться, застревая на некоторых словах, — похоже, сказывался возраст.

— Как твое здоровье? Все в порядке? Как работается? Как настрой на воскресный день?

— Да-а-а, с-с-с-спасибо, здоровье, как всегда, — в-в-в полном порядке! В-в-всё отлично, что и говорить! Погода, м-м-мне кажется, налаживается, а эт-т-т-то — самое главное для п-п-п-положительного настроя, не так ли?!

— Так ли, так ли! Погода — хорошо, что настраивается! Погода-то — погодой, а работать нам всегда надо, чтоб там дождь или еще какая дрянь? — Эйв оглянулся на дверцы лифтовой кабины.

— Т-т-т-ты на родничок что ли собрался, д-д-да?

— Точно так! И как ты только догадался? Вот прямо в самое-самое «яблочко» попал! Удивительно — смог угадать! — с улыбкой парировал Эйв, он хотел сказать про аварию в лифте, но не знал, стоит ли: — Тут… у нас в лифте какая-то проблема…

— М-м-м, и к-к-к-какая же? Что-то случилось?

— Да, я сейчас застрял на несколько минут, и свет погас…

— Вот-те раз! И ч-ч-что дальше? Ты нажал на кнопку в-в-вызова диспетчера? На кнопки н-н-н-нажимал, на какие-нибудь кнопки?

— Нет, не успел… как-то все быстро произошло, и само решилось…

— Эйв, т-т-т-ты напугался, поди што?

— Ну-у-у, как напугался? Не сильно, просто неожиданно все случилось — вот и напугался, но потом лифт поехал все равно.

— Хорошо, сейч-ч-час вызову ремонтника, он п-п-посмотрит обязательно! Главное, чтобы ничего с-с-серьезного не было.

— Хорошо, спасибо, я побегу дальше.

— Ну-у-у, в-в-всегда пожалуйста, это — наша работа — с-с-следить за порядком и за безопасностью! Удачного д-д-дня тебе!

— Спасибо-спасибо! И тебе, Дити, легкого дня и удачи! Давай, чтобы все было по высшему классу!

Едва стеклянные массивные подъездные двери за спиной Эйва с глуховатым свистом соединились друг с другом, как он почувствовал всем тельцем настоящее дыхание весны, впервые мартовское матовое солнце лепило по-весеннему яркие и приветливые пирожки, и дарило всем окружающим, и сразу же в межвоздушном пространстве ощутимо порхали наилегчайшие призраки ароматов распускающихся красавцев-деревьев, когда даже еще не совсем чувствуешь мечтательное дыхание, но уже знаешь, что они точно где-то рядом. После затяжного грозового ночного дождя повсюду иллюзорно зеркалили огромные островки луж, и венценосное солнце, пробудившееся намного раньше рабочих муравьев и поднявшееся уже очень высоко, жизнерадостно веселилось, принимая эфемерные водяные ванны, призывая своими всепроникающими лучиками всех вокруг подключиться к активному участию в его незатейливом хороводе, поддразнивая и выманивая на воскресную прогулку.

ЗЕЛЕНЫЙ

Амина откинула прядь темных вьющихся волос легким движением лапки. Тонкими кончиками пальцев она немного нервно выстукивала неясную мелодию. Яркий свет, заполняющий всю комнату, доставлял Амине непонятную радость, такую приятную, нежную, ласковую.

«И тогда я поеду… я поеду…», — но вот дальше как-то не связывалось, дальше упрямая мысль застопорилась, и ни в какую не хотела развиваться и искать такой простой, казалось бы ответ.

Куда она поедет — ясности совершенно никакой! Что ждет ее в ближайшие дни — сплошной, белесый, непроглядный туман, как говорится, — «туман туманный», который так не вовремя обрушился, впрочем, разве бывает такое, что наваливается вовремя. Это просто происходит, а потом мы уже думаем: «Да-а-а, навалилось на нас энта весчь как-то не вовремя!»

Да и куда вообще Амина сможет поехать, когда у нее на руках сложный, совершенно неразрешенный вопрос. Тут хоть вовремя, хоть планируемо — сложностей хватает с головой… Возможно, что это самый главный, основной вопрос ее жизни… сейчас самое главное — чтобы роды прошли как следует, а дальше — само собой решится, дальше — ответ будет найден.

«Главное — что? Главное, как всегда, выстроить все по строгому порядку! Вот увижу свою кроху, и потом уже займусь вопросом, как и где буду жить… не пропаду, все лапки здоровы, силы есть — решу любой вопрос!»

Амина спокойно поднялась, подошла к большому, высотой аккурат две муравьихи в высоту, овальному зеркалу и залюбовалась своим отражением. Как и большинство беременных муравьих, она была обворожительно привлекательна. Округлость придавала ей особый шарм и обаяние. Брюшко, точнее его самая верхняя часть, плавно выпирала, непривычно возвышалась, столь пленительный петиоль (соединительная часть между брюшком и грудью), еще совсем недавно, казалось еще вчера, такой женственный и такой сказочно-мягкий, сейчас был элегантно обтянут, словно огромный пупырчатый баскетбольный мяч. Казалось, что все живенькое тельце муравьихи враз расползлось по швам, растянулось, и ее было совсем не узнать: глазки (те, что сложные глаза¹⁵ у муравьев) отчаянно растеклись из нежно-рысьих в два голубых бесформенных озерца, пологие дикие берега которых обрывались рваной розовой глиной; опрятные прежде бордовые усики¹⁶ торчали как-то совсем не по строгому, не по оптимистичному настрою, можно даже сказать, придавая образу перепончатокрылой незначительную, но все же небрежную неряшливость; усиковая ямка¹⁷, надежное убежище усиков, откуда они и произрастали, побагровела и значительно разбухла, и поэтому скапус¹⁸ уже не держался столь ровненьким; мандибулы¹⁹, наоборот подсохли и, на первый взгляд, казались чуть ли не вдвое меньше обычного. Но, несмотря на все чудодейственные превращения, Амина чувствовала себя необычайно хорошо и уютно в новом тельце.

Иногда муравьихе иллюзорно казалось, что она слышит, и даже чувствует, внутри себя неопределенные, глухие звуки, а потом еще и нежно-розовые, мягкие поскребушки, и не совсем понимала: это так и должно быть в ее положении или все это противоестественно. Рачительные врачи, которые ревностно окружали беременных муравьих со всех сторон, мило объясняли, рассказывая то одно, то другое, причем каждый раз добавляя новые пространные рассуждения, и она каждый раз быстро успокаивалась, надеясь только на хороший исход дела.

Амина спокойно поднялась, подошла к зеркалу и залюбовалась своим скромным отражением. Как и большинство беременных муравьиных особей, она была обворожительно привлекательна. Она покрутилась, осматривая себя в глубине зазеркального мира. Сказочный конусообразный животик… В полированной глади зеркала стремительно приближалось отражение муравья в белом халате.

— Давайте, пройдем в палату, Вам в любом случае лучше прилечь, — с простудной хрипотцой в голосе посоветовал медик.

— Конеш-шно, конеш-шно, уже иду, уже иду. Вот реш-шила чуток прогуляться, а то, как-то знаете, невесело сидится на одном месте. Скуш-ш-шновато немнош-шко… — у Амины в последнее время как-то смешно стала проявляться ее детская протяжная «ш-ш-ш», и она по-доброму щурилась каждый раз, когда ловила себя на мысли, что эта «ш-ш-ш» веселит окружающих.

— Что ж Вы убежали-то? — на мордочке муравья появилась улыбка, и он бережно под локоток²⁰ подхватил Амину, и увел ее в длинный коридор.

— Да-а-а скуш-шно же, говорю… Ну-у-у, правда… Погулять бы немнош-шко… — мольба беременной постепенно утонула среди однотонных светло-голубых стен.

— У Вас все в порядке? Ничего не требуется, а то скажите, все сделаем? Если что-то не так — всегда можете смело говорить сестрам, они Вам помогут!

Примечания

15

* Сложные* (фасеточные) глаза — у насекомых органы зрения не одинаковы по своему строению. На лбу или темени находятся три простых глазка, а по бокам располагаются два сложных глаза. Они передают в мозг большую часть получаемой визуальной информации.

16

* Усики — у муравьев коленчатые усики (как бы согнутые пополам), у самок и рабочих муравьев — 11-12-члениковые, у самцов — 12-13-члениковые, у ряда видов — 4-, 6 — или 10-члениковые.

17

* Усиковая ямка — место причленения усиков.

18

* Скапус — основной членик усика, обычно намного длиннее остальных.

19

* Мандибулы (жвалы) — верхние (парные) челюсти ротового аппарата членистоногих. Служат для разгрызания и размельчения пищи, а также строительных работ.

20

* Локоток — как и многие части тела, которые в природе у муравьев не существует.