Черная сделка

Сергей Зверев, 2009

Старшина-спецназовец ВДВ Владимир Локис и не подозревал, что обычные учения обернутся кровавой драмой. Согласно легенде учений, он и его напарник в роли иностранных агентов должны были, преодолев заслоны пограничников, сфотографировать секретный аэродром и доставить снимки в дружественный штаб. Но в результате неожиданной стычки с «черными» копателями трофеев Второй мировой напарник погиб, а на Владимира повесили его убийство. Теперь за Локисом охотятся не только пограничники, но и милиция. Однако скрутить лихого десантника нелегко. Владимир не собирается сдаваться, пока не выполнит поставленную задачу и не расквитается с убийцей товарища… Книга также выходила под названием «Мы квиты со смертью».

9

Микроавтобус, петляя по лесным дорогом, переваливаясь словно утка на ухабах, иногда буксуя в черных лужах, проползая брюхом по грязи между колеями, выехал на берег реки Прохладной.

— Это место, в отличие от других, настоящий Клондайк, — Антон обращался к Николаю Прокопьевичу.

— Тебя послушать, каждое новое место — золотое дно и алмазная жила, — буркнул в ответ Николай Прокопьевич.

Ему не очень нравилось выезжать с братом на «полевые раскопки». Возиться с дохлыми мухами — одно, а с человеческими останками — это совсем другое. Это противоречило его натуре. Если бы не большие деньги, которые мог принести скелет фашиста, то Николай Прокопьевич постарался бы увернуться от предложенной братом работы.

— Вон и мои орлы.

Сидевший за рулем Антон остановил микроавтобус и кивком головы указал в сторону речки.

— Копают берег Чечёра Экскаваторщик и Грубас Робокоп. Они не в курсе. Это просто рабочая сила. Бери больше, кидай дальше.

— Что за имя — Чечёра? — удивленно спросил Николай Прокопьевич.

— На хер мне его имя. За бутылку копает, как бешеный. Даже не видит, что в земле лежит. На три метра вокруг себя разметает любые недры. Глина не глина, камень не камень. Правда, столько ценных предметов перемалывает. Когда говорим ему, ты чё, не видишь? Отвечает: чё да чё… В общем, Чечёра.

— Экскаваторщик — потому что так хорошо копает?

— Нет — бульдозером умеет управлять.

— Д-а, понятно, — протянул Николай Прокопьевич. — А Грубас?

— Папа у него поляк, был. В Польшу от его мамаши сбежал. Говорят, он его Робертом назвал. Поэтому Робокоп — Роберт копатель. А грубас — по-польски — толстый. Видишь, какой жирдяй. Ленивый. Всегда подгонять нужно. Давно бы погнал его взашей. Да как-то все жалко. — Антон поковырял спичкой в зубах — по дороге, за рулем, он съел пару бутербродов с колбасой, жилка застряла между зубами. — А вон еще один, — Антон показал на резиновую лодку, что плавала на середине реки.

Парень с маской и каким-то прибором в руке приподнялся, наклонился за борт лодки и плюхнулся в реку. По темной воде пошли круги.

— Этот в курсах, — сообщил Антон. — Молодой, головастый. Веник Огнеметчик.

— Почему Веник? — Николай Прокопьевич чувствовал себя намного старше каждого из этой гробокопательной братии. Он никогда не любил клички. Как-то это не солидно. Тем более для мастера — почти ювелира, каким он себя считал: имя и фамилия — это клеймо и знак качества. Николай Прокопьевич Скорняшко, конечно, не Фаберже, но он уже прикидывал, как с помощью раздобытых средств от костей фрица переоборудует мастерскую и увеличит ассортимент своих произведений.

— А Веник… Потому что Вениамин. Огнеметчик… Маленький мальчик нашел огнемет. Теперь шашлыки он бесплатно жует… Откопал фашистский огнемет и починил. Радовался, как ребенок, поджаривал, что ни попадя, чуть поляну к чертям не выжег. Бывший студент. В компьютерах шарит. По Интернету лазит. В общем, помог мне кое в чем. Надеется, что я ему по-честному заплачу… Придется поделиться. О настоящей цене догадывается, но мы, — Антон улыбнулся брату, — настоящую ему не скажем. Честно признаюсь, он мне нужен. Вернее, его идеи. Говорит, в этом месте на реке должно что-то быть. Грандиозное. Вон видишь, с металлоискателем и эхолотом ныряет.

— А как тебя кличут? — спросил Николай Прокопьевич.

— Да так же, как есть. Антон Прокопыч. Ничего и выдумывать не надо — Копай Прокопыч, прокопай, Прокопыч.

— И что ты мне предлагаешь делать?

— Идем. Здорово работягам! — крикнул Антон «черным копателям».

— Здорово, Прокопыч, — откликнулись Грубас Робокоп и Чечёра Экскаваторщик.

Грубас тут же разогнулся, оперся на черенок лопаты и стал вглядываться в фигуры приезжих. Делал он это долго и внимательно.

— Давай-давай, продолжай, — прикрикнул на него Антон.

Братья зашли в туристический трейлер, стоявший на берегу. Из-под кухонного шкафчика Антон достал ноутбук. Включил. Загорелся экран. Антон кликнул на иконку с нарисованным зеленым глазом, которая высвечивалась в центре экрана. Открылась черно-белая фотография.

Немец средних лет в форме полковника Вермахта. Лицо мужественное, но довольно топорное — квадратный лоб, квадратный подбородок, длинный прямой нос. Белые невидимые брови и ресницы. На мундире — крест. Взгляд надменный.

Вторая фотография — он же, вытянувшись в струнку со вскинутой рукой. Рядом какие-то высокие чины. Перед ними стол с бутылками вина и богатой закусью.

— Празднуют, суки, день рождения Гитлера, — объяснил Антон. — Есть надпись на обороте фотографии — апрель 1942 год, — а теперь эта черепушка здесь. — Он вытащил черный мешок, потряс им.

В мешке что-то «костно» хрустнуло, словно тюкнулись два бильярдных шара.

Николаю Прокопьевичу стало не по себе.

— Шишка довольно большая, и как я уже говорил — дворянин.

Антон закрыл фотографии фашиста, кликнул на соседнюю иконку.

На экране появилась пожилая дама с острыми чертами лица, круглыми голубыми и чрезвычайно печальными глазами. У нее был маленький рот с тонкими губами, которые она, в силу своего характера, научилась в случае надобности крепко держать на замке. Чувствовалось, что ей довелось многое пережить, но свою самую дорогую ценность — дворянскую гордость — она ни на йоту не утратила.

— Это его жена. Еще жива. Баронесса.

Под фотоизображением была надпись:

«Engelberta von Pfeifelhoff»

— Энгельберта фон Пфайфельгофф, — Антон не прочитал, а заученно правильно произнес.

Прокопыч закрыл фотографию баронессы и кликнул еще на одну иконку.

Всплыл портрет примерно пятидесятилетнего немца. Сразу было видно, что это сын женщины с предыдущего портрета. Черты лица, как у матери. Однако взглядом, расположением бровей, сжатостью губ и общим своим видом напоминал того фашистского полковника.

— Сын, наследник. Богач. Даже по немецким меркам. Понятно, что ему как дворянину память о папике — армейском офицере, который начал свою службу еще до Гитлера — святая.

Под фотографией стояло «FFFFF»

— Видишь, как выпендривается, подписывается кренделями. Нашел я его — Фердинанд фон Пфайфельгофф. Типа круто — пять «фэ» в его дворянском имени и фамилии. Я думал — должно быть шесть. Но этот «фон» не считается и у них пишется по-другому. Немцы вообще вольтанутые, зачем одно и то же «фэ» разными буквами обозначать…

— Да-а… Серьезно… Это очень серьезно, — протянул Николай Прокопьевич.

— И бабки обещают быть серьезными, — от удовольствия потирая руки сказал Антон. — Через три дня сын и жена приезжают. Вероника должна их встретить. А мы их привезем сюда, на место его гибели. Они хотят посмотреть, где и как он пал на поле боя. При них надо его достать — условие, чтобы аккуратно все было, с марлечками, тряпочками, кисточками, как на археологических раскопках. Этим займемся ты, я и, может быть, еще Веник Огнеметчик. Насчет него, я еще подумаю.

— Как это достать? — удивился Николай Прокопьевич, — Ты уже его достал — он же в мешке.

— Слушай сюда. Пришлось его выкопать. Наши грохнули его в другом месте — на берегу реки Ульяновки. Однако там из-за этих, помнишь, я тебе говорил, не то туристов, не то бежавших солдат, менты и эфэсбэшники крутятся. Туда немцев нельзя. Мы пойдем, похороним его тут. Положим в позу, как будто он здесь на пулю нарвался. Тут тоже неслабый бой был. Потом при них как бы заново и откопаем.

— Я же этим ни разу не занимался! — взвился Николай Прокопьевич.

— Ради таких бабок — позанимаешься. Не делиться же мне с этими ханыгами, — Антон кивнул в сторону Чечёры Экскаваторщика и Грубаса Робокопа.

— Так что там, на Ульяновке, все-таки произошло? — насторожился Николай Прокопьевич.

— Мудак с ножом накинулся на другого мудака. Мы хотели разнять, но не успели. И, понимаешь, все это на территории наших раскопок. Падлы. Никто их не трогал. Объявились вдруг, давай понты раскидывать.

— А ты точно в этом не замешан? — Николай Прокопьевич почувствовал, как у него в душе зародилось нехорошее предчувствие.

— Да пошел ты! — неподдельно возмутился Антон. — Участковый все разузнал. Отпечатки пальцев мудилы есть на ноже — орудии убийства, они сняты и заверены. Уже морда этого урода на каждом столбе во всех деревнях развешана. Конечно, в свидетели меня и всех этих запрягут. Я не спорю. Пускай бы этот козел подольше побегал. Или еще пусть бы лучше сдох в этих болотах. А то теперь ходи из-за него, показания давай. Мы, покамест, свое дело бы сделали. Может, там и перебрались бы в более солнечную страну.

Входная дверь «домика на колесах» открылась. В просвете показался Веник Огнеметчик. Полотенцем он вытирал свои кудрявые русые волосы.

— Я его нашел…

— Что? Еще один фриц? — спросил Антон.

— Нет, круче, — загадочно улыбнулся Веник Огнеметчик.

— Да, ладно тебе, что может быть круче этого фрица? — не поверил Прокопыч.

— Фриц, как говорится, это уже пройденный этап. Пять тыщенок евриков, — Веник Огнеметчик выделил тоном слово «пять», — у нас в кармане.

— Откуда ты знаешь? Фашистенок сказал, что вначале задаток, а полный расчет — только в Германии, и только после полного анализа ДНК.

— Полный анализ ДНК у него уже есть. По тем крошкам, которые ты им подсунул, они уже его сделали, — Веник Огнеметчик перестал натирать свою голову полотенцем, повесил его на косяк двери.

— Как ты это узнал? — забеспокоился Антон.

— Друзья помогли. Научили меня, как вскрыть его электронный ящик. Этот евромиллионер — полный чайник в компьютерах. Хотя он и не миллионер… Так, деньжата водятся… Ему сообщили, что это на самом деле кости его фатера.

— От, блин, фриц, вот, блин, жулик… — зарычал от злости Антон.

— Фификус, — ни с того ни с сего произнес Николай Прокопьевич.

— Что? — переспросил Антон.

— Не фификус, — поправил Николая Прокопьевича Веник Огнеметчик, — а, если выражаться по-немецки точнее, — пфиффикус — пройдоха по-нашему, то есть сволота.

— Да заткнись ты, фикус-пикус… Немецкая сука он… Вот он кто! Говорил, для предварительного анализа ему нужна всего лишь «горстка праха отца»… А для полного — уже целые кости… Гаденыш… Надурить хотел… Даст задаток, три копейки, вывезет папашку в Германию, а потом хер нам покажет. От, блин, жучара… — возмущался Антон, — а еще бундэс фээргэшный с дворянской честью…

— Во всем мире анализ ДНК научились снимать с одного волоска, — ухмыльнулся Веник Огнеметчик. — На того фрица мы могли бы в «общество» пожаловаться. Пятерку так и так получили бы…

— Блин, пятерку… — раздосадовал Антон, но осекся… — Эту пятерку еще выудить надо.

— Да ладно, успокойся. У меня другая идея есть, — воодушевленно произнес Веник Огнеметчик.

— Да ну, блин, у тебя идей в башке, как головастиков в теплой луже, — раздраженно сказал Антон.

— Знаете, что я обнаружил на дне речки?

Веник Огнеметчик шагнул к висевшему на вывернутом шурупе джинсовому комбинезону, засунул руку в карман и достал из него мобильный телефон. Парень включил блютуз, подошел к ноутбуку, врубил Интернет и набрал «Яндэкс.ру»…

— Это хорошо, что ты догадался вскрыть его писанину. Это хорошо… — зациклился Антон.

Николай Прокопьевич украдкой поглядел на черный полиэтиленовый мешок, в котором находились кости фрица. Когда в трейлер вошел Веник Огнеметчик, Антон ногой запихал этот мешок под свою табуретку. Николай Прокопьевич с ужасом и брезгливостью представлял, как будет закапывать останки фрица. А потом откапывать их перед старушкой-баронессой.

— Посмотрите сюда, — сказал Веник Огнеметчик.

Антон и Николай Прокопьевич глянули на экран.

— На моем эхолоте я засек именно его, — довольная физиономия Веника Огнеметчика просто сияла.

— Так ведь это… — воскликнул Николай Прокопьевич.

— Да-да, — кивнул Веник Огнеметчик.

— Что это? — недоверчиво скривился Антон. — А ты откуда знаешь? — спросил он у брата.

— В свое время я интересовался техникой Второй мировой войны, — Николай Прокопьевич наконец-то почувствовал, что он может знать что-то лучше, чем его брат.

— Да, да! — подтвердил Веник Огнеметчик, — Это он… И таких почти не осталось. Знаешь, за сколько его можно загнать? Если, конечно, удастся вывезти…

— Короче, — перебил его Антон, — может быть, твоя идея и неплоха:

— Сейчас Антону было не до новых прожектов неугомонного Веника Огнеметчика. Ему необходимо было как можно быстрее сбагрить его с глаз долой и заняться с братом насущным делом.

— Бери Грубаса и Чечёру, — резко сказал он Венику Огнеметчику, — подготавливайте берег. Скопайте его… Сделайте пологим. Прикинь, куда лучше бульдозер подогнать… Ну, ты сам знаешь, что делать. Что я объясняю… А мы тем временем с братом прогуляемся по лесочку. Кое-что еще посмотреть надо.

— Да что там смотреть. Я уже тут все осмотрел. Все интересное не в лесу, а на реке, — с видом знатока ответил Веник Огнеметчик.

— Может быть, ты что-нибудь просмотрел. Давай, организовывай трудяг, — Антон чуть ли не грудью выставил Веника Огнеметчика из «домика на колесах».

— Эй, Робокоп… Чечёра… Бросай копать, идите сюда… — крикнул Веник Огнеметчик и замахал руками. — Грубас, блин, я не говорил, чтобы ты бросал лопату…

Антон наблюдал за ними через окно в трейлере. И когда трое «черных копателей» наконец отправились подальше к берегу реки, он сказал Николаю Прокопьевичу:

— Давай, брат, бери мешок и пойдем.

— Мне это нести? — замялся Николай Прокопьевич.

— Если я понесу, то Веник догадается, что в мешке, а так подумает, что я тебя буду учить поверхностную разведку производить.

В мешок с костями фрица Антон бросил две лопаты и мотыжку.

— Ты что? — возмутился Николай Прокопьевич. — Ты же все его кости переломаешь.

— Да они и так все раструщены. Фиг с ними. В черепе во такая дырища, — показал он на своей голове и заржал.

— Иди ты… — плюнул Николай Прокопьевич.

Они вышли из трейлера и огляделись по сторонам.

«Черные копатели» шурудили лопатами возле берега. Веник Огнеметчик, конечно же, подозрительно глянул в сторону братьев. Однако, увидев мешок с торчащими из него инструментами, как и рассчитывал Антон, парень успокоился.

Его взгляд перехватил младший из Прокопычей.

— Умный, зараза. Перепрячем кости, он будет сговорчивее. Согласится на наши условия. Правильно думаю? — спросил Антон у Николая Прокопьевича.

— Ты его лучше знаешь. Это ваши дела.

— Теперь это и твое дело. Наше семейное.

Братья обогнули «домик на колесах» и направились в лес. Отошли от лагеря метров на шестьдесят.

— Стоп, под этой елкой его и закопаем…

— Давай чуть-чуть дальше, там более живописный холмик, — предложил Антон.

— Да какая разница, мы же не склеп собираемся ему строить.

— Не скажи. Старушка баронесса увидит красоту, прослезится. Может, и торговаться не станет.

— Ладно. Под холмиком, может, оно и лучше. Как будто приподнялся неосмотрительно, пулю в лоб получил и свалился, — согласился с братом Николай Прокопьевич.

Мужчины вырыли яму — неровную и не очень глубокую. Положили кости — придали скелету нелепую позу — как будто человек упал с небольшой высоты. Николай Прокопьевич работал в перчатках, медленно раскладывая и перекладывая останки. Силой воли он сдерживал брезгливость, ему казалось, что он ужасно кощунствует, дотрагиваясь до костей усопшего. Пусть и фашиста. Антон работал голыми руками — давно ко всему привычный.

Наконец братья сделали дело и засыпали яму. Николай Прокопьевич аккуратно заложил ее дерном.

— Да не старайся ты. Я же предупредил, что мы раскапывали и следили за этим местом.