Условия диктуем мы

Сергей Зверев, 2011

Разведгруппа спецназа ВДВ, в которую входит и снайпер-контрактник Владимир Локис, получает задание срочно ликвидировать центр подготовки террористов-смертников. Он находится в дагестанском селении Тиндидаг, расположенном почти на границе с Грузией. Спецы быстро справляются с поставленной задачей, но внезапно им становится известно, что главная база шахидов находится по соседству, на грузинской стороне. Более того, там уже готовится чудовищный теракт против России. С одной стороны, переходить границу нельзя, с другой – на карту поставлено слишком многое. И десантуре в очередной раз приходится брать инициативу в свои руки...

Глава 1

Анна Тимофеевна Локис хлопотала на кухне, готовя обед. Сын Володя с утра уехал по каким-то служебным делам в Москву, но обещал, что часам к пяти обязательно вернется. Часы показывали половину четвертого, поэтому следовало немного поторопиться. По телевизору, который стоял на специальной подставке в углу, шел повтор какого-то сериала. Анна Тимофеевна не столько смотрела на экран, сколько вполуха прислушивалась к тому, что там происходит. Внезапно сериальные страсти прекратились, и Анна Тимофеевна, машинально обернувшись, взглянула на телевизор, где вместо героев сериала появилась пестрая заставка. Не успела она удивиться, как экран снова ожил, показывая крупным планом лицо диктора.

— Экстренное сообщение, — предельно сосредоточенно и сурово говорил он. — Как нам только что сообщили в пресс-службе столичного ГУВД, на двух станциях Московского метрополитена, «Парк культуры» и «Лубянка», совершены теракты. Два взрыва прогремели с интервалом всего в несколько минут. По предварительным данным, погибло около сорока человек. Еще сто пятьдесят получили ранения различной степени тяжести. Представители правоохранительных органов заявляют, что к обоим терактам причастны женщины-смертницы. Их личности сейчас устанавливаются в основном по собранным останкам и записям с камер слежения метрополитена…

На экране мелькали страшные кадры происшествия, диктор еще что-то говорил, но Анна Тимофеевна его уже не слышала. Пожилая женщина почувствовала, как у нее часто-часто забилось сердце, ноги сами собой подогнулись, и она грузно осела на пол. Первая мысль была о сыне. Почему-то Анна Тимофеевна была уверена, что ее Володя находился среди тех, кто стоял на платформе метрополитена во время взрывов. Ей потребовалось минут десять-пятнадцать, чтобы хоть немного прийти в себя и найти свой сотовый телефон. Сын купил его, когда Анна Тимофеевна однажды посетовала на то, что не всегда может позвонить ему.

— Раньше-то телефонные автоматы на каждом углу стояли, — с ностальгическими нотками в голосе сказала она, — а теперь ни одного не вижу. Даже «Скорую» не вызовешь…

Володя снисходительно посмотрел тогда на мать и заявил: — Совсем ты у меня от жизни отстала. Автоматами давно уже никто не пользуется, у всех мобильники есть. Даже у детей.

На следующий день он принес простенький мобильник и объяснил, как им пользоваться. Но Анна Тимофеевна редко звонила по сотовому: то ли в силу привычки, то ли потому, что просто некому было особо звонить…

Трясущимися пальцами женщина набрала номер сына и затаив дыхание поднесла трубку к уху. После первого гудка механический голос проговорил:

— Абонент выключен или находится вне зоны действия сети…

Она медленно опустила руку. Мысль о том, что с сыном случилось что-то страшное, только усилилась.

— Володя, сынок… — беззвучно выдохнула Анна Тимофеевна и, внезапно вскочив, принялась суетливо собираться, хотя куда надо бежать или ехать, она не знала и объяснить не могла.

Женщина понимала, что поступает по меньшей мере неразумно. Даже если она сейчас ринется в Москву, благо до нее всего двадцать километров, и отыщет те станции, на которых произошли взрывы, ей все равно не удастся ничего выведать. Во-первых, потому что это произошло всего несколько часов назад, и вряд ли кто-то что-то может знать. А во-вторых, представители правоохранительных органов будут привычно ссылаться на тайну следствия. Все это Анна Тимофеевна понимала разумом, но ничего не могла с собой поделать и продолжала суетливо метаться по комнате, не зная, что ей надеть.

От бессмысленного занятия ее оторвал дверной звонок, и она застыла с какой-то вещью в руках, с ужасом глядя на входную дверь. Ей казалось, что там, на площадке, стоит беда. Звонок повторился. Осторожно ступая, будто она шла не по полу, а по тонкому льду, Анна Тимофеевна приблизилась к двери и с опаской заглянула в глазок. Перед дверью нервно топталась соседка Мария Яковлевна.

С ней они когда-то вместе работали в одном цеху на механическом заводе. Впрочем, «работали вместе» — слишком громко сказано. Марию Яковлевну, в силу ее слишком уж активного и непоседливого характера, всегда выдвигали на общественную работу. Так что в цеху, в котором официально числилась, она появлялась крайне редко.

Увидев старую активистку, Анна Тимофеевна облегченно перевела дух. Соседка не могла принести страшную весть о Володе хотя бы потому, что в Москву сегодня точно не ездила. Щелкнув задвижкой, Анна Тимофеевна открыла дверь.

— Ты слышала, Тимофеевна, что творится?! — прямо с порога, не поздоровавшись, зачастила Мария Яковлевна. — Это же уму человеческому непостижимо! Совсем террористы обнаглели! И куда только милиция смотрит?

— Слышала уже, Яковлевна, — рассеянно проговорила Анна Тимофеевна. — Прямо страсти какие-то… Как жить дальше?

— И не говори. — Мария Яковлевна по-хозяйски прошла в комнату и села в кресло. — На улицу выйти — страшно, на самолетах летать — страшно, на электричке ездить — страшно… Так теперь и в метро не проехать! Одни бандиты вокруг, того и гляди либо взорвут, либо убьют. Я вот в толк не возьму, чего наше правительство с этими террористами нянькается?

— Да сейчас вроде бы построже стали с ними, — осторожно заметила Анна Тимофеевна. — И ловят их, и судят…

— Именно что судят, — ворчливо перебила ее соседка. — Они вон без всяких судов — хлоп бомбу в переход, и все дела. А мы с ними сюсюкаемся, как с дитями малыми, оттого и порядка в стране нет…

Анна Тимофеевна слушала невнимательно, лихорадочно соображая, как бы поделикатней намекнуть незваной гостье, что та зашла не совсем вовремя. А Мария Яковлевна продолжала разглагольствовать, как в былые времена на собрании в месткоме, когда требовалось разобрать и пристыдить нерадивого работника:

— Строже с ними надо, а не сопли по щекам размазывать. Как при Сталине было? Чуть не так, и пожалуйте в Сибирь, всей семьей, в двадцать четыре часа, без всяких разговоров! Целые народы выселял, а не то что каких-то там террористов-бомбистов!

— Ну, ты, Яковлевна, вспомнила тоже! — отмахнулась Анна Тимофеевна. — Тогда ведь тоже порядка не было. И правых, и неправых сажали…

— А так и надо, — жестко припечатала соседка. — Тогда и порядок будет. Ты, Тимофевна, коли в этих делах не смыслишь, так и не говори ничего. Вот у тебя сын-то военный, давай-ка у него и спросим, как с этими бандитами надо поступать. Где Володька-то? Позови-ка его…

Анна Тимофеевна вздрогнула, как от удара палкой, и втянула голову в плечи.

— В Москву поехал… — тихо ответила она. — А тут такое стряслось. Я теперь волнуюсь, не случилось ли с ним чего…

— Так возьми да позвони ему, — быстро нашлась соседка. — У него же этот, как его, мобильник-то есть?

— Не отвечает он. Я звоню, а там говорят, что абонент недоступен. Временно…

Мария Яковлевна на мгновение задумалась. Годы работы на различных общественных должностях утвердили ее в мысли, что помощь людям, в основном советами и наставлениями, — ее призвание. Внимательно посмотрев на Анну Тимофеевну, она, по-видимому, поняла, что та куда-то собиралась уходить.

— Ты, Тимофеевна, никак в Москву собралась? — не столько спросила, сколько констатировала она после непродолжительной паузы. — Так это напрасно…

Анна Тимофеевна тяжело вздохнула и присела на краешек дивана.

— Я и сама понимаю, что напрасно. Да только просто так сложа руки сидеть совсем тошно… Хоть бы он сам догадался позвонить.

— Ну, мало ли почему не звонит, может, нет возможности, — резонно возразила Мария Яковлевна. — И потом, ты же сама говоришь, что он недоступен временно. Ты бы, чем накручивать себя, лучше возьми и позвони ему еще разок…

Анна Тимофеевна начала послушно нажимать на кнопки телефона. Но и на этот раз механический голос ответил, что абонент временно недоступен.

— Ну, ты шибко-то не переживай, Тимофеевна, — попробовала успокоить расстроенную соседку гостья. — Да и с чего ты взяла, что Володька твой на этой станции стоял? Он зачем в Москву-то поехал?

— Сказал, что по службе послали… — еле слышно прошептала Анна Тимофеевна.

— Вот видишь, — как будто даже обрадовалась Мария Яковлевна. — По службе. Значит, ему некогда по метро раскатывать. А телефон выключил, чтобы… — и она вдруг замолчала, не успев придумать, зачем Володе Локису понадобилось бы выключать свой мобильник.

Впрочем, Анна Тимофеевна и сама пыталась убедить себя, что с сыном ничего плохого не случилось. И хотя желание немедленно ехать в Москву осталось, она решила ему не поддаваться. Мария Яковлевна, поболтав еще немного о каких-то пустяках, пытаясь таким нехитрым образом отвлечь соседку от невеселых мыслей, ушла домой, а Анна Тимофеевна машинально принялась заниматься домашними делами, чутко прислушиваясь, не звонит ли телефон.

Володя приехал поздно вечером. Вид у него был усталый и мрачный. Односложно отвечая на вопросы матери, он быстро поел и закрылся в своей комнате.