Тоннель времени

Сергей Зверев, 2013

Несколько лет назад капитан Александр Стольников обнаружил в горах Чечни тоннель, обладающий уникальными паранормальными свойствами. Через него можно было проникнуть в другой, параллельный мир, в котором кавказская война все еще продолжается, причем по совершенно иному сценарию. И вот бывший начальник Стольникова генерал Зубов назначает капитану тайную встречу и просит его снова проникнуть через тоннель в Другую Чечню, где мятежники удерживают в тюрьме «Мираж» его дочь. Стольников собирает своих бывших бойцов, и группа вновь проникает туда, где объяснить войну и поведение врагов законами логики просто невозможно…

Глава 2

Получив карточку-ключ от номера, Саша прошел в левое крыло отеля, где частоколом стояли магазинчики по продаже всего необходимого туристам, и выбрал шорты-бермуды, рубашку-гавайку, сланцы и панаму. В Манавгате, в десяти километрах от Кизилагача, где и располагался отель, все это можно было купить, он знал, в три раза дешевле. Вернувшись в номер, переоделся и вышел. Солнце палило нещадно. Начало августа на курортах Турции — температурный апогей.

Добрался до ресторана, на скорую руку набрал в тарелку закусок и налил черный кофе. Не надо дергаться. Зубов сам его найдет. Очень скоро.

Не прошло и минуты, как мимо прошли несколько туристов с тарелками в руках, и на столе перед Стольниковым появился сложенный вчетверо листок бумаги. Он стянул его под стол и развернул.

«Через полчаса в центральном бассейне. Аниматоры жгут под музыку».

Капитан вспомнил, что в угаре шопинга забыл про плавки. Пришлось вернуться и за тридцать евро купить подходящие.

Зубова он так и не узнал. Люди двигались бесконечным потоком. Загорелые бывалые сменяли вновь прибывших молочно-белых, женщины — мужчин, атлеты — людей-клизм. «Сколько сейчас Зубову? — подумал Саша. — В две тысячи первом ему было сорок девять. Значит, шестьдесят?.. Как бежит время…»

Информация была достоверной. Ровно в одиннадцать аниматоры, коих тут в желтых майках водилось великое множество, устроили отжиг в центральном бассейне отеля. Одна из стройных девушек встала у самого бортика и принялась отплясывать упражнения из курса аэробики для группы здоровья. В бассейн набилось около пяти десятков людей, в основном — старушки и мужчины, с неохотой спустившиеся в воду в поисках неожиданных знакомств. Стольников в плавках, покрытый шрамами и с мощным атлетическим торсом, выглядел в воде рядом с ними как сумасшедший.

— Арам Зам Зам, Арам Зам Зам!

Гули-Гули-Гули-Гули-Гули-Рам-Зам-Зам!

Арам Зам Зам, Арам Зам Зам!

Гули-Гули-Гули-Гули-Гули-Рам-Зам-Зам,

— звучала зажигательная песня, и девушка у бортика выделывала такое, что Стольников на мгновение даже представил ее в своем номере. Но пока рядом с ним, пытаясь хоть как-то имитировать движения пластичной красотки, старались старухи и молодчики, норовящие пристроиться рядом с веселящимися девушками. Тут же трудились и пожилые мужчины. Желающих стать здоровее было достаточно. Стоять и ничего не делать было как-то глупо. «Может, это шутка ФСБ?» — подумал Стольников, начав махать руками, и в этот момент услышал рядом знакомый голос:

— А ты не изменился, только седина в висках появилась!

Не поворачиваясь, Саша с усмешкой бросил:

— Рад вас видеть, товарищ генерал. Вот уж не думал, что наша встреча случится именно так! Всяко представлял — стою на ковре в вашем кабинете в Москве, в одном окопе под минометами чехов. Но чтобы вот так…

— Ты похож на царя Леонида среди евнухов! Почему не танцуешь? Это подозрительно.

Издевается… Стольников обернулся. Зубов тоже почти не изменился — та же стать, животика, привычного для оседлых генералов, нет. Только весь седой. Абсолютно. Словно кто-то вылил генералу на голову ведро белой эмали.

— Эка вас побелило, — не выдержал Стольников.

— Теперь поют только туристы из Германии!

— Арам Зам Зам, Арам Зам Зам!..

— Полчаса назад я услышал о катастрофе автобуса «Пегас туристик» и пожалел, что тебя сюда вызвал…

— Я оплатил два тура, — объяснил Саша. — Один в «Пегасе», второй в «Натали-тур». В последний момент выскочил из автобуса и доехал на такси. Меня было трудно отследить.

— Да, но здесь везде глаза и уши.

— Это могло быть случайностью. Просто повезло.

— Тебе на самом деле повезло. Если бы ты не свернул себе шею во время падения автобуса с моста, то в одной из приехавших карет «Скорой помощи» тебя прикончили бы люди, специально для этого присланные.

— Меня могли прикончить за эти одиннадцать лет без этих сложных комбинаций! Зачем так рисковать?

— Не могли. Хорошо прятался! Слушай меня внимательно…

— А теперь только девушки из России!

— Арам Зам Зам, Арам Зам Зам!..

— С кем из своих людей ты держишь связь?

— Ни с кем, — отрезал Саша. — Я запретил сообщать друг другу наше местонахождение.

— Мудро. И все-таки тебе придется найти их. Или тех, кто остался. Мне известно, что, по крайней мере, живы Жулин, Ключников и Айдаров.

Стольников покачал головой и сделал шаг к Зубову.

— Может, объясните, зачем вы меня сюда вытащили?

— Во-первых, тебе грозила опасность. ФСБ вышла на тебя в Инсбруке, и им оставалось только разыскать тебя в городе. Во-вторых, ты мне нужен.

— Ч-черт, мы не можем выбраться из этого водоема и побеседовать в спокойном месте?!

— Можем. Город Манавгат. Найдешь?

— Я знаю, где это.

— Через три часа у восточного входа на вещевой базар. Сейчас там суматоха, как и всегда по средам.

— А вы неплохо стали разбираться в рынках, — усмехнулся Стольников, поспевая за выкрутасами девушки.

— Я неплохо разбираюсь в местах скопления людей.

— Где сейчас работаете?

— На правительство, сынок.

— Но я-то на правительство не работаю?

— Через три часа. У восточного входа.

— Только children!

— Арам Зам Зам, Арам Зам Зам!..

Выбравшись из бассейна, Стольников вставил ноги в сланцы, накинул на плечи рубашку и, перекинув шорты через плечо, направился к своему бунгало. Он шел, поглядывая по сторонам, не зная, радоваться ему или бежать отсюда сломя голову. Жизнь в относительном покое, вдалеке от свиста пуль и разрывов снарядов, была приятна и казалась наградой за годы риска. Но эта же жизнь вытравливала из него то, ради чего и во имя чего он существовал, — жажду риска, потребность в игре с огнем, необходимость общения с друзьями. Он шел и уже не сомневался, что выберет через три часа.

Капитан вставил карточку в замок, и он едва слышно щелкнул, подмигнув зеленой лампочкой. Войдя, Стольников машинально отметил, что сандалия, прислоненная к запертой двери ванной комнаты, лежала теперь вверх ногами в метре от двери. Горничная?

Она поставила бы сандалию ко второй, у порога.

Быстро скинув сланцы, Стольников перехватил с плеча шорты и быстро намотал их на предплечье левой руки. Он делал это машинально, не руководствуясь логикой.

Сделал шаг вперед и с кувырком вкатился в комнату.

Тот, что стоял у стены, не рассчитывал на такое появление. Голову хозяина номера он представлял на метр выше. Туда и ударил изо всех сил вынутым из пожарного ящика топором. Врезавшись в наличник двери, топор с грохотом перерубил его. Обе половины наличника отскочили от двери в облаке гипсовой пыли.

Они не хотят стрелять, понял Стольников. Хотят, чтобы все выглядело как пьяная разборка русских. Сколько здесь всякого быдла, напивающегося непригодным для питья бесплатным пойлом и устраивающего скандалы? Вот и теперь русские перебрали и подрались. И один ударил другого случайно прихваченным по дороге оружием — пожарным топором…

Не вставая с пола, Саша прокрутил «вертушку» и ударом ноги сбил первого напавшего с ног. Тот упал на спину, не готовый к отпору, топор вылетел из его рук и звонко отстучал по керамогранитной плитке пола. В номерах бунгало нет коврового покрытия, эта роскошь, которую Стольников всегда считал источником заразы, была только в главных зданиях отелей.

Второй вылетел, как и предполагалось, из ванной, и в руке его, как Стольников и думал, был нож. Ничего особенного — нож как нож, без претензий на причастность к спецмероприятиям, просто лезвие с ручкой — таких на прилавках сувенирных лавок пруд пруди. Еще одно доказательство бытового убийства — топор как случайное оружие и нож, купленный с лотка. Турки здесь вообще ни при чем, спецслужбы тоже.

Саша отразил удар левой рукой, но какой бы нож ни был, это все-таки остро отточенное лезвие. Разрезав шорты на предплечье Стольникова, оно добралось до кожи, и когда Стольников делал шаг в сторону, пропуская мимо себя инерцию летящего вперед тела, почувствовал в руке резкую боль.

«Ничего, не с внутренней стороны, вены целы», — решил он, бросаясь к владельцу ножа как к источнику наибольшей опасности.

Тот уже успел развернуться, но к новому удару готов не был.

Стольников ударил его ногой в ногу и поставил на одно колено. С прыжком опершись на это подставленное, как ступенька, колено, он второй ногой ударил напавшего в нос.

Саша почувствовал, как под его коленом ломается носовая перегородка и как мускулистое тело его врага, обмякнув, уходит в сторону.

Развернувшись, Стольников перекатился в сторону. И топор, снова не найдя заданной цели, с глухим стуком врезался лезвием в пол. Гранитная плитка раскололась, какая-то часть ее с искрами подлетела…

На лету схватив этот кусок, Стольников острым концом ударил противника в глаз. Человек выронил топор. Сквозь пальцы его, обхватившие лицо, плыла густая черная жижа, когда-то бывшая глазом. Из рассеченной брови как из проткнутого бурдюка бежала кровь. Он сделал шаг назад, позволив Стольникову как следует рассмотреть себя, и тоже стал заваливаться.

Тянуть больше было нельзя.

Схватив топор, Стольников подумал и отшвырнул его в сторону. Вернувшись к первому, оглушенному, с размаху ударил его кулаком за ухо. Даже не сомневаясь в тяжести причиненного ущерба, Стольников снова бросился к хозяину топора.

Сопротивление шло по нисходящей. Капитан уже давно прирезал бы обоих, но ему не хотелось оставлять после себя много крови. Пусть все будет, как задумали напавшие — пьяная драка русского быдла.

Обхватив голову потерявшего волю к сопротивлению первого, он свернул ему шею.

Поднялся и посмотрел на того, что лежал у окна. Перелом основания черепа — это смерть. Но бессознательное состояние второго еще не было доказательством того, что с ним кончено. Стольников знал, что люди с такой травмой имеют особенность вдруг вставать и жить как ни в чем не бывало. И только спустя сутки внезапно прощаются с жизнью. Сутки — это слишком долго.

Стольников забыл, когда убивал в последний раз. Это никогда не доставляло ему удовольствия, однако и угрызений совести по этому поводу он никогда не испытывал. Потому что убивал всегда на войне. И эти убийства были частью войны. Той, закончившейся для него одиннадцать лет назад.

— Черт бы вас побрал… — поморщившись, процедил он.

Бой длился не дольше минуты, во время его не прозвучало ни одного крика. Если не считать грохота топора, внесшего некоторые изменения в интерьер номера, можно было заявить, что вообще ничего не случилось.

Камуфлировать произошедшее пьяной дракой было все-таки трудно. Непонятно, каким образом один свернул шею второму, после чего второй сломал первому гортань.

«А пусть ищут третьего или группу лиц, которые прикончили этих двоих», — решил капитан.

Он мог оставить все, как есть. Но на ресепшен оставалась ксерокопия его паспорта на имя Евгения Борисова. У него с собой еще два паспорта, один из которых на имя гражданина Украины Никиты Лазарчука. Но если будут опознавать выезжающих из Турции по ксерокопии фотографии, придется туго. Поэтому следовало что-нибудь придумать.

До встречи с Зубовым оставалось почти те же три часа. Езды до Манавгата на такси — пятнадцать минут. За оставшееся время можно снять короткометражный фильм.

Выглянув из номера, Стольников убедился в отсутствии персонала и туристов. Лишь где-то на втором этаже бунгало стучала швабра горничной. И все-таки он не решился тащить трупы в холл.

Саша вышел на балкон, закурил и посмотрел на спаренное с его террасой пространство. Веревка для сушки купальников пуста. Значит, отдыхающие на пляже. Но открыт ли балкон?..

Спрыгнув на землю, он убедился: балкон открыт, и вовсю работает кондиционер. Ну, понятно: здесь живут русские. Теперь нужно действовать молниеносно.

Стольников поднял на плечо первого, спустился с ним на землю, после чего закинул труп на соседнюю террасу. Заволок в номер и уложил на пол. Точно так же поступил и со вторым.

— Мне сегодня невероятно везет, — вытирая пот со лба, проговорил капитан. — Если только за моим ребрендингом не любовался кто-нибудь в окно соседнего бунгало.

Оставалось последнее.

Он вцепился пальцами в наличник двери, ведущей из коридора в комнату, и с треском оторвал.

— Гриша, чем ты там стучишь?

Услышав этот голос, Стольников помертвел.

«В ванной!»

— Гриша?..

— А? — отозвался капитан.

— Чем ты там стучишь?

«Трупами!» — подумал Стольников и, прихватив наличник, быстро покинул номер.

Уже у себя, смахивая ручьи пота с лица, он приспособил наличник на место сломанного. Все номера в бунгало идентичны по цвету и наличию имущества.

Через мгновение услыхал в соседнем номере душераздирающий женский визг.

— Нужно свалить до приезда полиции, — пробормотал Стольников и вдруг поймал себя на мысли, что привычку бормотать вслух, находясь в одиночестве, утратил одиннадцать лет назад. И вдруг она вернулась.

Вытерев пол и приладив кусок плитки к полу, он осмотрелся и нашел место достаточно непохожим на то, где прикончили двоих человек.

Быстро переодевшись и рассовав по карманам документы и деньги, Саша поморщился от боли. Рука хоть и не глубоко, но была порезана.

— Как же тебя спрятать-то? — опять пробормотал он, думая о ране. В конце концов он накинул на перемотанное шортами предплечье рубашку и вышел в холл.

Уже довольно внушительная толпа туристов из разных стран на разных же языках обсуждала случившееся. Постояв рядом пару минут, Стольников развернулся и направился к въезду в отель. Когда он выходил из ворот, мимо него, торопясь к главному корпусу «Астерия элит», торопились две полицейские машины.

— До Манавгата? — поинтересовался он у ближайшего из сидящих в тени таксиста.

— Двадцать евро. Ненормальная цена. Восемьдесят евро. Нормал цена. Шестьдесят евро — убыток.

— Короче, восемьдесят евро?

— Нормал цена!

— Поехали.

Кровь тяжелила повязку. Нужно было добраться до ближайшей аптеки, купить обезболивающее, шприцы и бинты. А пока делать все возможное, чтобы не испачкать машину. Сиде — тесный район. Вести ходят быстро. Так же быстро таксист опишет человека, который отъехал от «Астерия элит», переплатив вчетверо, будучи в крови.