Солнечное сплетение

Сергей Зверев, 2016

Запад готовит в Сирии крупную провокацию, жертвами которой могут стать тысячи мирных жителей. Руководству ГРУ известна одна из ключевых фигур провокаторов – полевой командир по прозвищу Плешивый Ахмед. С целью захвата террориста в его логово под видом спонсоров забрасывается группа спецназа подполковника Силина. Но бандиты вычисляют спецназовцев и оказывают ожесточенное сопротивление. Силину удается узнать, что осуществлять кровавую акцию будет не Ахмед, а террорист более высокой «квалификации». Схватка с зарвавшимся отморозком становится для бойцов ГРУ серьезным испытанием.

Глава 3

Давно идут споры — а так ли нужно в десанте и спецназе обучение рукопашному бою голыми руками. Даже анекдот на эту тему есть. Для того чтобы вступить в такую рукопашку, бойцу необходимо потерять автомат, пистолет, штык-нож, саперную лопатку, гранаты и соответственно встретить точно такого же дятла с другой стороны.

Полностью согласен с такой постановкой вопроса. Современная война — это высокоточное оружие, вакуумные бомбы, артиллерия, бьющие на километр снайперские винтовки, боевые дроны. Это война на расстоянии… Вот только к нам это не относится. Потому что ювелирные диверсии, признанным мастером которых я, надо надеяться, являюсь, порой требуют именно этих навыков.

Настоящая рукопашка — это не красивые бойцовские стойки, серии отточенных ударов, крики «кия» и пафосные речи перед тем, как добить противника, уже словившего от тебя с полсотни плюх по голове и туловищу. Истинный бой — это один удар. И это очень быстро. На грани восприятия.

Точно выверенный по силе и направлению удар ладонью в подбородок отправил моего собеседника в глубокий нокаут, впрочем, без особого риска для жизни и здоровья. Его жизнь мне нужна. У меня на Плешивого Ахмеда большие планы.

А вот о жизни его бойцов этого сказать нельзя. Эти басмачи нам без надобности. Тем более для экологии Земли им лучше умереть и не коптить дальше небо.

Мои ребята, получившие отмашку, стали действовать стремительно и неотвратимо. И ничего, что у нас нет стволов. Это басмачам кажется, что они вооружены, а мы нет. Безоружны именно они. Потому что оружие, которое нельзя использовать, оружием не является. А если оружие может захватить и использовать враг — то это не твое оружие, а оружие врага. Да и оружием может являться любой предмет.

Мелькание фигур, вскрики, удары — глаз едва улавливал происходящее.

Улыбавшийся Утес, азартно демонстрировавший басмачам карточный фокус, не стирая с губ улыбки, молниеносным движением резанул краем пластиковой карты — это был туз бубей — по сонной артерии ближайшего персонажа. Одновременно нанес сокрушительный удар ногой по голени другого басмача, свалив его на пол, и рухнул коленом ему на грудь, добивая насмерть. Когда Утес вскочил на ноги, он уже был вооружен хорватским компактным девятимиллиметровым пистолетом-пулеметом «Аграм», так и не помогшим его жертве.

Князь выплеснул из чашки горячий чай в лицо стоявшего рядом боевика, в следующий момент сама пиала пушечным ядром угодила точно в лоб моджахеду у дверей. Конечно, повреждений сильных эта посуда не нанесла, но, разлетевшись о чугунный лоб басмача, на пару секунд вычеркнула его из ткущегося на глазах полотна боя. Князь, пружиной развернувшись и вскочив на ноги, рубанул ребром ладони по шее ошпаренного бандита, отправив в райские кущи к гуриям-девственницам, и рванул навстречу поднимавшему автомат боевику.

Бек тоже не терял времени. Своим острым как бритва фамильным кинжалом из дамасской стали, который басмачи у него сдуру не забрали, он полоснул по горлу своего бывшего соратника по чеченской войне против России. И тут же, резко обернувшись, метнул его в ближайшего автоматчика.

Боевая эффективность метательных ножей в народе сильно переоценена за счет голливудских фильмов. На самом деле при метании поразить противника в жизненно важные органы, да еще гарантированно вывести его из строя весьма проблематично. Мало у кого это получается. Слишком сложно и ненадежно. Но у Бека это получалось всегда. И лезвие ножа вошло в горло автоматчику.

Звуки ударов, вскрики — сейчас все зависело от стремительности. И тишины.

Тела падали. Души срывались с этой напоенной кровью земли и устремлялись куда-то в иные пространства, где им уготована уже другая судьба. Смерть собирала свою жатву. Моджахеды уже почти кончились.

Мы успели. Тоже почти…

Грохнул выстрел. И внутри у меня все замерзло. Наверное, такое же ощущение бывает, когда очень дорогая старинная ваза, задетая неловким движением, раскалывается на мелкие кусочки. Такое безнадежное чувство — нельзя уже ничего изменить, старинный фарфор превратился в гору ненужных осколков. Так и у нас почти сделанное дело разлетелось вдребезги, оставив после себя осколки неопределенности и смертельной угрозы.

Цена одного неправильно рассчитанного движения. Один из боевиков, прежде чем расстаться с жизнью, успел добраться до винтовки «М-16» и нажать на спусковой крючок. И этот выстрел сразу перевел ситуацию в совершенно иную плоскость. Вот так из охотников превращаются в дичь.

С лестницы донесся заливистый вопль стоящего внизу на часах моджахеда. И тут же началось шевеление. Нехорошее шевеление.

Князь подскочил к двери в коридор и повернул ручку замка. Вовремя — тут же в дверь начали ломиться.

— Ахмед! — послышался взволнованный крик из коридора. — Командир! Кто стрелял?

— Я стрелял! — ответил я, мягко вдавливая спусковой крючок.

Китайский автомат Калашникова, который я подобрал на полу, выдал короткую очередь. И истошный визг возвестил о том, что пули не пропали даром.

Закрепляя успех, Князь повернул замок, распахнул дверь и кинул в коридор оборонительную гранату «GT» индонезийского производства — в углу их стояло три ящика.

Штука эта мощная. Ухнуло знатно. И осколки не оставили шансов на жизнь тем, до кого они добрались, впиваясь своим жестким железом в мягкую человеческую плоть. Очередь к гуриям выросла еще на пару воинов Аллаха.

Я быстро выглянул в окно и тут же отпрянул. Картину увидел совершенно однозначную — к дому со всех сторон сбегались моджахеды. Но самое хреновое, в нашу сторону разворачивался закрепленный в кузове «Тойоты Хайлюкс» крупнокалиберный пулемет.

Мы засветились. Хотели ведь уйти добром. Но добром уже не получится…

Стекла разлетелись — пулеметная очередь прошла поверх моей головы.

Действовать надо было быстро.

Я ударил по щеке Плешивого, надавил на биоактивные точки на его шее. Он замычал, приходя в себя, разлепил веки и посмотрел на меня, с трудом понимая, что происходит.

— Вставай, — еще раз хлестнул я его по щеке. — Или сдохнешь. Своим людям скажешь, чтобы выпустили нас из здания. Гарантирую тебе жизнь. Мы только поговорим с тобой и отпустим.

— Не верю! — с вызовом воскликнул он.

Конечно, он не верил. Сам бы Плешивый никого не отпустил, несмотря ни на какие клятвы. Неверного обмануть — Аллаха порадовать…

Еще одна очередь прошила потолок.

Куском отлетевшей штукатурки Беку поцарапало щеку, но он даже не заметил.

Из операционного зала вели две двери — одна в коридор, а следом на парадную лестницу, в фойе, к уцелевшим вращающимся стеклянным дверям. Но нам туда нельзя — там басмачей, как тараканов в придорожной столовке. А вот вторая дверь ведет на черную лестницу, по которой нас заводили сюда. И выход прямо на улицу.

Я кивнул Утесу — он все понял, распахнул дверь ногой и швырнул в проем гранату. Потом вторую — для закрепления эффекта.

— Идем! — кивнул я.

Гоня впереди Плешивого, прижав ствол к его шее, мы спустились по лестнице. На ступенях валялся труп. Еще один моджахед стонал, выкашливал кровь и молил о чем-то Аллаха. Князь, походя, рубанул ему прикладом автомата по шее.

Массивная входная дверь висела на одной петле. Я вышиб ее ударом ноги и толкнул перед собой Плешивого.

— Не стрелять! — заорал полевой командир. — Пропустите их!

Я просчитал его правильно. Больше всего Плешивому сейчас хотелось жить. И он знал, что эта его жизнь висит на волоске. Хитрый, крученый, он еще надеялся договориться. Понятно же, что нам от него что-то нужно. Значит, у него был шанс. А если не пойдет навстречу — шанса не будет.

— Пропустите их! — еще громче заорал Плешивый Ахмед.

Время утекало очень быстро. Его у нас почти не было. В отличие от моджахедов я прекрасно знал, сколько минут нам осталось.

Плешивый шагнул на асфальт — осторожно, будто перед ним топкое болото. Покачнулся, коснувшись ладонью ствола чахлой пальмы, украшавшей просторную площадь перед банком. Я шагнул следом…

И успел отшатнуться.

Дикий крик. И пулеметная очередь.

Плешивый рухнул на колени. Меня спасло чутье на неприятности. Я остался жив. Пригнувшись, сдал обратно, дернув на себя стонущего полевого командира. И упал вместе с ним на землю, пытаясь таким образом спастись от стальных ос, прошивающих пространство вокруг нас.

Чеканно загрохотал крупнокалиберный пулемет. Я съежился — эта машинка спокойно пробивает насквозь кирпич. Но Плешивый к выбору здания для своего штаба отнесся ответственно — банковские стены выдержали попадание двенадцатимиллиметровых пуль.

Похоже, трудовой коллектив решил сменить руководителя. И Плешивый теперь не был нашим щитом. И самое хреновое, что он истекал кровью и сколько протянет — неизвестно. А нам он пока еще нужен. Очень нужен…

Я мог не глядеть на часы. Внутри у меня был свой будильник, и он показывал, что время истекает. И требуется решать все очень быстро.

Выход из здания нам закупорили. Пробиваться с боем через толпу моджахедов? Даже если это удастся — ведь чудеса случаются не только в кино, — часть группы останется здесь навсегда. И это меня не устраивало. Мы всегда из любой передряги возвращались все до единого. Даже когда шансов вернуться не было ни у кого. И сейчас нет повода нарушить эту добрую традицию.

Время. Секунда за секундой. Своим движением оно вносило поправки в сложившиеся расклады. И его ход можно повернуть в нашу пользу.

Мысли неслись вихрем. Пока не предстала четкая картина.

— Утес, прикрой нас! — приказал я. — Остальные в подвал!

Утес обосновался на лестнице, привычно выставив перед собой трофейный пулемет Калашникова китайского производства. Позиция у него была нормальная — мимо него никто не пройдет ни сверху, ни снизу. А от пуль укроют мешки с песком, которые моджахеды свалили здесь.

От небольшой площадки, где мы сейчас находились, шли ступени из искусственного мрамора вниз, в подвальное помещение. Там надежно хранились ценности и драгметаллы, с пола до потолка высились серые металлические банковские ячейки. Тяжелые двери в банковское хранилище были открыты. Рядом валялся часовой, которого задели осколки брошенной Утесом гранаты.

— Князь, помоги дотащить ублюдка, — приказал я.

Строители к поставленной задаче отнеслись серьезно, так что бункер у них получился нормальный, как и положено главному банковскому учреждению в радиусе сотни километров. Выкуривать нас отсюда можно долго. Выкурят, конечно, если у басмачей будет время и взрывчатка. Время — вот ключевой момент. Его нужно еще и иметь. А не то оно поимеет тебя, как сказал однажды Князь — главный балагур и охальник нашей теплой компании.

На лестнице заработал пулемет — Утес рубанул очередью по возникшим в дверном проеме силуэтам. Послышался дикий вопль.

Мы с Князем затащили Плешивого в бункер и устроили на полу, прислонив спиной к стене.

Бандит хрипел, по щекам струились слезы, глаза наполнены болью — прямо жалость и сострадание должен вызвать всем своим видом. Но вызывал у меня только одно желание — раздавить его как таракана. Но это еще рано. Его шкура для нас пока представляет ценность. Ради этой шкуры мы и затеяли данное показательное выступление и теперь заперты в подвале, окруженные беснующимися дикарями.

— Князь, осмотри пленного, — кивнул я моему заместителю и по совместительству медику группы.

Князь принялся оказывать помощь раненому.

— Недолго протянет, — сделал он вывод, произнеся это по-русски.

Услышав русскую речь, Плешивый как-то по собачьи взвыл.

С лестницы послышались еще очереди. Взрыв. Потом опять очередь. Нас решили потрамбовать ручными гранатами, но Утес скрылся за мешками с песком, его не задело, зато он угостил гостинцами рванувших внутрь моджахедов.

Бандиты отхлынули, получив ответку. И немножко успокоились. Понятно, решили, что нам от них никуда не деться, так зачем лезть напролом, рисковать, когда можно придумать что-то получше. Например, подкатить базуку или обложить дом взрывчаткой и взорвать его к шайтану. Они были злы. Твердо намерены довести дело до конца. И не собирались сильно торопиться. Они считали, что время работает на них.

А зря.

Я посмотрел на часы. И крикнул:

— Утес, двигай к нам! Закупориваем бомбоубежище!

Тяжелая дверь затворилась. Ну, все, теперь остается только молиться…

Землю тряхнуло. Она заходила ходуном. С потолка осыпалась штукатурка.

Приглушенный толстыми стенами грохот все равно бил по ушам.

Можно было представить, какой ад творился снаружи…