Разборка по-кремлевски

Сергей Зверев, 2006

На Красной площади орды фашиствующих молодчиков. Омоновцы разбегаются под ударами арматурных прутьев и градом камней. Лидер фашистов призывает смести нынешнюю власть. Все это происходит в результате заговора генералов, которые похитили Президента во время его поездки по стране. Но не знают генералы-предатели, что личный друг главы государства засекреченный суперагент спецслужб Клим Бондарев уже собирает группу спецназа и готовит захват организаторов заговора. Так что переворот пойдет совсем по другому сценарию…

Глава 1

Зеркальный потолок сауны отражал бирюзовые воды глубокого бассейна, шероховатый мрамор пола, стильную мебель и огромные аквариумы с золотыми рыбками у стен.

За накрытым столом в комнате отдыха сидело трое: пожилой седоватый мужчина в тонких золотых очках, упитанный розовощекий здоровяк и невзрачный тип с бегающими глазками.

— Ну что — за встречу! — на правах хозяина предложил здоровяк, поднимая рюмку с водкой.

— Сидишь тут и не знаешь — когда еще раз получится, — нервно поддакнул невзрачный.

— Все зависит от нас самих, — успокоительно улыбнулся обладатель золотых очков.

Рюмки сошлись с мелодичным звоном.

— Боюсь, очень скоро ничего ни от кого зависеть не будет, — мрачно резюмировал невзрачный и выпил.

В тот погожий сентябрьский вечер в сауне коттеджа, расположенного на Рублевке, собрались одни из самых влиятельных людей современной России.

Лицо седоватого мужчины в золотых очках наверняка знал едва ли не каждый телезритель пятой части суши. Глеб Чернявский давно уже имел репутацию самого продвинутого кремлевского политтехнолога, автора великого множества успешных и не очень успешных закулисных пиар-проектов.

В отличие от Чернявского, невзрачный тип с нервными жестами всегда сторонился публичности, предпочитая держаться в тени. Алексея Кечинова обязывал к этому не только высокий статус одного из столпов администрации президента, но и откровенная неприязнь к роли «героя телевизионного манежа».

Розовощекий здоровяк — хозяин рублевского коттеджа — полностью разделял подобные взгляды, но по другой причине. Нелюбовь к телекамерам развита у ге-бешников на уровне спинномозгового рефлекса, а уж тем более — у влиятельнейших генералов центрального лубянского аппарата, каковым и был Юрий Подобедов.

Причина, побудившая этих людей собраться, выглядела более чем серьезно — грядущие президентские выборы в России…

— На третий срок он не пойдет, — категорично заявил Кечинов. — Пробовали его и так, и эдак уломать — ни в какую. Мол, я не какой-нибудь диктатор наподобие Лукашенко, конституцию уважаю, менять под себя не буду.

— Значит, нам следует ожидать другого президента, — вздохнул Подобедов, вновь разливая спиртное.

–…у которого, естественно, будут свои друзья, — Кечинов прекрасно понял ход мысли собеседника. — И уж тогда всем нам в лучшем случае придется потесниться. А в худшем…

И хотя высокопоставленный функционер администрации президента не закончил фразы, все и так прекрасно поняли, что он имеет в виду: вполне возможны опалы, отставки, понижения и прочие крупные неприятности.

— Что скажут наши политтехнологи? — Кечинов испытывающе взглянул на Чернявского.

— Все зависит только от нас, — вновь повторил тот и, поправив то и дело сползающие очки, продолжил: — Я думаю, нынешний глава Российской Федерации постарается сохранить преемственность власти.

— Наследник? — вставил лубянский генерал.

— Ну, что-то вроде того.

— И что ты предлагаешь? — высокопоставленный чиновник президентской администрации нервно почесал живот.

— Что, что… Неужели неясно? — Чернявский бегло осмотрелся по сторонам — сауна вполне могла прослушиваться и просматриваться.

— Говори, наши техники тут все проверили, посторонних ушей и глаз нет, — успокоил чекист. — Я сюда даже молодых девок-оперативниц вожу.

— Неплохо бы подобрать наследника самим. Удобного и дураковатого… Эдакую марионетку, чтобы его можно было за ниточки дергать.

— Гладко было на бумаге, да забыли про овраги! — щегольнул знанием фольклора Кечинов. — Как ты себе это представляешь? Вывести наследничка в инкубаторе, привести в Кремль за ручку и сказать: мол, назначай?! Так ведь «сам» — парень не промах! Боюсь — не поведется. К тому же электорат президента все еще любит. Факт, а не реклама!

— Если тебя интересует технология промоушена наследника — это не так сложно, как кажется. Я уже и рецептуру знаю, — успокоил политтехнолог и, выждав паузу, выдал рецепт: — Фашистский бунт в России!

— Ты чего это… — чекист начал медленно закипать. — Ты уже одну революцию в Украине пытался обломать. Когда ихнему предыдущему президенту уголовника с двумя судимостями в наследнички подобрал… Забыл, в чей предвыборный штаб входил? И каким глубоким майданом все это закончилось?

Чернявский тонко улыбнулся, глядя поверх очков.

— Не надо драматизировать. Я уже все продумал. Есть же такое понятие — «управляемый взрыв». Управляемой нами… Сперва — находим харизматичного подонка, способного повести за собой толпу, особенно — идеологически незрелой молодежи. Придется пойти на финансовые вливания… Чтобы организовать ему как минимум несколько десятков тысяч боевиков. Оружие, пиво, наркота тоже денег стоят. Все это должно вылиться в массовые погромы и большую кровь. Страну ставим на дыбы и замораживаем в ожидании еще большего ужаса. И тут наш человек эту срань геройски усмиряет. Полученного политического капитала ему с лихвой хватит, чтобы баллотироваться в президенты.

— Наш человек тоже должен быть харизматичным подонком? — догадался чекист.

— Естественно, — Чернявский нехорошо улыбнулся. — Я бы даже сказал — полнейшим уродом. Но с во-от такой вот харизмой, не без того.

— Ну, и… — кремлевский администратор заинтересованно взглянул на политтехнолога.

–…для полнейшего успеха и гарантии от вмешательства следует, во-первых, регулярно снабжать нынешнего президента заведомо ложной информацией о том, что происходит в стране, а во-вторых — равноудалить его от двух российских столиц — Москвы и Питера. Лучше всего посадить куда-нибудь под домашний арест, как Горбачева в Форосе. Затем он под прицелом автоматов озвучит обращение к нации, которое несколько раз прокрутят по телевидению. После чего президент уйдет в небытие. Как тот же Ельцин. Как Бориса Николаевича любили в конце восьмидесятых — помните? Ну, и где этот дедуган теперь?

— Ну, допустим, — почти согласился Кечинов. — Но ведь перекрыть каналы связи нереально. Там не только ФСБ, но и ФАПСИ, ФСО… и так далее. Я уже не говорю о том, чтобы посадить его под домашний арест.

— А ты, Леша, подумай, подумай, как это сделать, — ядовито хмыкнул Чернявский. — Заодно и подумай, кем ты станешь после 2008 года. В лучшем случае — говенным пенсионером, будешь георгины на даче выращивать да мемуарчики в стол пописывать.

— Ладно, твою идею можно принять — но пока на теоретическом уровне. — Подобедов вновь разлил водку по рюмкам. — Практически она совершенно невыполнима. Пока неясно, кто станет главным оранжевым революционером. Не говоря уже о том, кого ты, Глебаня, нам всем прочишь в наследники. И тот, и другой должны быть людьми управляемыми и… адекватными.

— А я уже подобрал. Обоих. И революционера-подонка, и усмирителя-урода.

— И кто же это?

Повествование Чернявского было недолгим, но обстоятельным. По его мнению, лучшего выбора, чем Артур Карташов, и подыскать было нельзя. Лидер экстремистов, отсидел два года на общем режиме (как утверждали его соратники — «за правду»), достаточно раскручен через СМИ, а, стало быть, на слуху… В роли же «спасителя России» от фашистского бунта политтехнолог прочил армейского генерала Николая Муравьева.

— Еще Ле Бон утверждал: народный герой должен предстать перед массами на белом коне и в золотых латах, — козырнул эрудицией Чернявский. — А Муравьев — человек с боевым опытом, мятежную Чечню усмирял, Герой России, между прочим…

— Выборы, — осторожно вставил Подобедов. — Прямые, открытые и тайные…

— Фигня твои выборы! — отмахнулся Чернявский. — Все серьезные СМИ в наших руках, а опыт промывания мозгов населению у акул голубого экрана отработан до автоматизма. Генерал — это то, что нам надо. «Сильная рука». Армия — наша, ветераны — наши, ге-бе — наше, менты — наши… кто там еще? Большой бизнес? Клятвенно пообещаем, что никакого пересмотра итогов приватизации не будет — станет наш. Муравьеву организуем какое-нибудь родословное древо, восходящее к Ивану Грозному. Организуем праздничный прием у Патриарха. Монархисты — наши, державники — наши, церковь — наша. Пообещаем повысить зарплаты бюджетникам — и эти проголосуют. Как миленькие — а куда им деться? Так называемая интеллигенция? А она вновь будет поставлена перед выбором: или получаете просто зло в лице генерала-урода, или очень страшное зло в лице подонка-погромщика с откровенно нацистской фразеологией. Как говорится — «голосуй или проиграешь»… Из двух зол обычно выбирают меньшее. Что еще?

— Президент, — вновь напомнил Кечинов. — Он-то сразу поймет, какое дерьмо народу подсовывают… в мишурной упаковке. А он, между прочим, не только гарант конституции, но и верховный главнокомандующий. Со всеми вытекающими.

— Я предлагаю вам теорию в чистом, так сказать, виде. А уж как это осуществить на практике — ваша забота…

— А где гарантии, что Карташов и Муравьев не выйдут из-под нашего контроля? — серьезно прикинул Подобедов. — Что они будут безоговорочно выполнять все наши требования?

— Насколько я знаю, первый завербован еще советским ГБ. Я смотрел его материалы — агентурная кличка «Троцкий».

— Надо будет глянуть его досье… — чекист наморщил лоб. — Ну, а Муравьев?

— Да генерал как генерал. Правда, большим умом не блещет, а нам как раз такой и нужен.

К полуночи идея создания наследника-марионетки окончательно овладела высокопоставленными посидельцами сауны. То ли количество выпитой водки стало тому причиной, то ли боязнь за свою дальнейшую судьбу, однако Кечинов с Подобедовым перешли к конкретным расчетам. Оставив Чернявского за столом, оба нырнули в сауну.

В каморке полыхал хлебный жар. Горячий ржаной ветер дышал в лицо, обжигая кожу. Развалив розовые телеса на верхней полке, Подобедов сосредоточенно смотрел в желто-серую спину Кечинова, сидевшего ниже.

— А ты знаешь, этот умник, по-моему, прав, — оценил чекист, брызгая на камни эвкалиптовым маслом. — Надо шевелиться.

— Ага — он только идейку подкинул. Воплощение-то наше, — вздохнул Кечинов. — Приказы, подписи…

— А идейка-то — не лишена, не лишена…

— Я не о том. Если все это дело накроется медным тазом — спрос с нас будет. А Чернявский сразу в кусты свалит — мол, ничего не знаю, ни с кем не встречался.

— Так мы действуем?

— Насчет «равноудалить» президента от Москвы и Питера — это не так сложно. Он как-то мне говорил, что хочет совершить большую поездку по России. Железной дорогой, конечно, от Москвы и до Владивостока. Мол, из иллюминатора самолета ничего не увидишь. А тут и с людьми незапланированно можно встретиться, и маршрут в любой момент изменить. По-моему, в его графике она уже стоит на конец сентября. Надо уточнить.

— ФСО я беру на себя, — задумчиво прикинул чекист. — Следует срочно убрать верных ему людей и поставить своих. Насчет связи — это тоже не так сложно, как кажется на первый взгляд. А Чернявский…

— Тссс… — чиновник администрации президента приложил палец к губам. — Идет.

В дверном проеме появилась седоватая голова политтехнолога. Усевшись рядом с Кечиновым, он бодро спросил:

— Ну, и к чему вы пришли?

— Мы пришли, — веско поправил лубянский генерал. — Конечно, стоит попробовать. Охрану, связь и все прочие мы берем на себя. Но уговаривать и Карташова, и Муравьева придется тебе. Согласен?

* * *

Магия багряного сентября пленяла, ворожила и обволакивала. Неяркое солнце неподвижно висело над лесом. Желтые с прожилками кленовые листья, тихо кружась, застилали землю причудливым ковром. В воздухе носилась едва заметная блестящая паутинка.

Угловатая мотодрезина, ритмично стучавшая на рельсовых стыках, явно не вписывалась в этот поэтический пейзаж. Протяжно скрипела гидравлика, урчал дизель, и дрезина то и дело замедляла ход, останавливаясь едва ли не через каждую сотню метров.

Четверо мужчин со значительными лицами внимательно поглядывали по сторонам. Однако их внимание привлекали явно не красоты золотой осени… Что, впрочем, неудивительно. Незадолго до запланированной президентом поездки по стране оперативникам ФСО предстояло не только тщательно изучить будущий маршрут, но и прикинуть, с какими сложностями предстоит столкнуться охране по пути следования.

— Что-то не нравятся мне эти заросли, — негромко бросил мужчина в официального покроя костюме, украшенном строгим галстуком. — Настоящая бандитская «зеленка». Слишком близко к железнодорожным путям. Там вполне может спрятаться гранатометчик.

Двое мужчин с неприметными физиономиями, одетых в точно такие же костюмы, прикипели взглядам к кустарнику.

— Прикажите вырубить, товарищ Сигов? — поинтересовался четвертый; это был оперативник местного управления ФСБ, прикомандированный к президентским охранникам в качестве сопровождающего.

— Пожалуй, лучше вырубить, — ответил заместитель начальника президентской охраны. — Так будет надежней.

Чекист сделал несколько пометок на карте, и без того испещренной красными крестиками, кружками и прочими знаками.

Дрезина, поскрипывая на поворотах, медленно покатила дальше. Небольшая станция, открывшаяся с левой стороны, выглядела игрушечной. Казалось, свистнет сейчас паровозик с самоварной трубой, и у платформы появится череда бутафорских пассажирских вагончиков с блестящими латунными поручнями.

Естественно, новый объект сразу же привлек внимание офицеров Федеральной Службы Охраны.

— Во время следования президентского спецпоезда тут никого не будет, — местный чекист предугадал вопрос.

— А водонапорная башня? — Сигов с ужасом взглянул на циллиндрическое краснокирпичное сооружение, торчавшее на краю станции. — Там ведь и снайпера можно посадить… Да что снайпера — вагоны все равно бронированы! ПТУРС установить — и все!

— Башню тоже снести? — догадался гебешник.

— Пока не надо. Но оцепить всю станцию следует двойным кордоном. Для нашего и… вашего спокойствия на входе в башню следует установить массивную металлическую дверь и на всякий случай сразу же заварить ее автогеном, — распорядился Сигов.

— Будет исполнено.

Раскатанные нити рельсов блестели в неярком солнце. Багряная кромка леса подпирала холодное голубое небо. Впереди нарисовались фермы железнодорожного моста.

Офицеры ФСО приуныли: ведь мосты всегда были слабым местом в железнодорожных путешествиях главы государства.

— Когда у вас был последний профилактический осмотр? — строго спросил заместитель начальника охраны Президента.

— Согласно графику…

— Ничего подозрительного?

— Да нет…

Дрезина загрохотала по мосту. Ажурные металлические фермы медленно проплывали за окнами кабинки.

— Опоры? Вы осматривали опоры? — нервно спросил Сигов.

— Конечно.

— Надеюсь, водолазы осматривали и подводные части конструкции?

— Само собой.

— На всякий случай за сутки до следования поезда главы государства обязательно осмотрите еще раз. И опоры, и мост. После чего посадите несколько ваших людей в моторные лодки, пусть курсируют в районе моста. И никаких рыбаков, никаких пассажирских судов и ракет… на подводных крыльях. Вы меня поняли?

— Конечно.

За мостом пейзаж сменился. Лесополоса кончилась, и теперь с обеих сторон железнодорожной насыпи простиралось открытое пространство. С левой стороны желтело неубранное поле, с правой чернели крыши дачных домиков. Со стороны дач тянуло приятным сизым дымком паленой картофельной ботвы.

— Фазенды… — вздохнул заместитель начальника охраны, рассматривая дачи через бинокль. — Сколько их тут?

— Дачный кооператив «Правовед», семьдесят два участка по шесть соток. Принадлежит областному управлению юстиции, — готовно доложил местный. — Постоянно обрабатывается пятьдесят восемь. Чуть дальше — дачный кооператив «Ручеек», принадлежит управлению речного транспорта. Тридцать два дачных участка, постоянно обрабатывается двадцать один. Обычно, как вы сами понимаете, — в выходные. Мы уже проверили контингент — ранее судимых, экстремистов, террористов и лиц кавказской национальности среди дачников не наблюдается.

— Обязательно проверьте чердаки дачных домиков и подвалы.

— Само собой!

— Президентский поезд будет проезжать тут в субботу, — Сигов зашелестел графиком поездки. — Значит, все дачники будут на месте…

— Запретить въезд? — взвился гебешник. — Можем оцепить всю площадь по периметру… Двойным, естественно, кордоном.

— Президент просил, чтобы мы не создавали трудностей населению! — сурово напомнил заместитель начальника охраны.

— Тогда можно всех дачников согнать к железнодорожной насыпи, выдать транспаранты и российские флажки… Чтобы главу государства приветствовали!

— Вы что — не поняли? — ледяной взгляд Сигова лишь на секунду скользнул по лицу собеседника, и этого оказалось достаточным, чтобы тот почувствовал себя так, словно бы попал в общество Снежной Королевы. — Никаких трудностей населению. Мы должны заботиться о простом человеке. Вам что — российский президент не указ?!

— Извините… — стушевался офицер ФСБ. — Но ведь милицейское оцепление вдоль железнодорожной насыпи все равно надо ставить! Как в прошлый раз, когда Ким Чен Ир по России спецпоездом путешествовал.

— А вот это — правильно, — кивнул заместитель начальника ФСО. — И притом — с обеих сторон.

— Почему с обеих?

— Вы что — Чехова в школе не проходили? Найдется какой-нибудь злоумышленник, который решит гайки с рельсов на рыбацкие грузила свинтить. Или… не злоумышленник. Надеюсь, вы понимаете, о чем я?

— Террористов у нас в райцентре нет! — натянуто улыбнулся комитетчик.

— Странно, — подал голос один из доселе молчавших оперативиков ФСО. — У всех есть, а у вас — нет.

— Наверное, плохо ищете, — нехорошо улыбнулся его напарник.

Минут десять ехали молча. Охранники продолжали профессионально ощупывать взглядами все придорожные объекты: лесополосу, полустанки, поваленные деревья, даже проржавленные железнодорожные указатели. Провинциальный чекист молчал пристыженно: он явно не знал, как втереться в доверие к этим кремлевским небожителям.

— Кстати говоря, а сколько железнодорожных переездов на этом участке? — голосом телефонного автоответчика поинтересовался Сигов.

— Семь. Три автоматических и четыре ручных шлагбаума, — готовно отрапортовал комитетчик.

— Поставить дополнительную охрану в штатском — раз. Все автомобили перед шлагбаумами во время следования президентского спецпоезда обыскать, особенно на предмет взрывчатки и стрелкового оружия — два. Железнодорожникам строго внушить, чтобы выглядели опрятно и чтобы обязательно улыбались проходящему поезду — три.

— Я им внушу! — засуетился чекист. — Я им так внушу! У меня к МПС очень много претензий! Еще с тех времен, когда Ким Чен Ир тут проезжал!

— А что за претензии?

— Да стволы деревьев на вокзале масляной краской не покрасили! Обещали же…

— Стволы обычно известью обмазывают…

— Краска — надежней. Дождем не смоет.

Сигов посмотрел на младшего брата из ФСБ куда более доброжелательно.

— Да, и еще: я вчера заметил, что ваша молодежь любит собираться у железнодорожного полотна. Мало того, что они там аэрозольной краской разные непристойные ругательства пишут, так еще и картинки рисуют! Члены там всякие… А ведь могут и призыв какой-нибудь написать… антиконституционного содержания. Или карикатуру. Проследите, и если увидите что неприличное — немедленно уничтожьте! — распорядился заместитель начальника президентской охраны.

— А вчера я видел, как группка молодых людей костры из палых листьев у путей жгла! — вспомнил первый оперативник.

— С ними еще несколько несознательных девиц было. Молодые люди хватали их за разные неприличные места, а девицы смеялись! При этом все они распивали спиртные напитки и показывали проходящим поездам дальнего следования крайне неприличные жесты, — напомнил второй.

— Это очень неприятно, — вздохнул Сигов. — Президента наверняка будут сопровождать журналисты, в том числе — иностранные. Подобное поведение молодых россиян может сформировать у них неправильное представление о настоящем и… будущем нашей страны.

— Я понял, — кивнул эфэсбешник. — Завтра же свяжусь с местным отделением «Идущих», и те предоставят другой контингент молодежи.

Когда подъезжали к райцентру, начинало смеркаться. Заходящее солнце медленно перевалило через белесый срез туч и исчезло за лесом. Мотодрезина постепенно замедляла ход. Теперь железнодорожные пути разветвлялись — нити рельсов блестели по обе стороны. Впереди заплясали электрические огоньки. С левой стороны состава проплыла череда мазутных цистерн и красных товарных вагонов. Длинно и грустно запищали тормоза. В нос шибануло разогретым креазотом, смолой и мазутом.

— Короче, ценные указания вы получили, на выполнение — сорок восемь часов, — подытожил Сигов и, выразительно помолчав, снизошел до вопроса: — А теперь скажите, где у вас тут можно поужинать?

— У нас в управлении ФСБ есть столовая. Поварихи до сих пор на месте — вас ждут. Все горячее.

— Вы что — не поняли? — слегка удивился президентский охранник. — Я сказал — поужинать.

— А-а-а, понял, понял, — заулыбался гебист и достал мобильник. — Сейчас же позвоню в ресторан и закажу столик. Что будете пить? Коньяк, водку, вино…

— Вискарь. Я и мои соратники пьем исключительно вискарь, — снизошел до объяснения заместитель президентской охраны. — Да разве в вашей дыре можно отыскать что-нибудь приличное?

— Найдем… — нащелкав номер, гебист приложил трубку к уху.

Впереди замаячила сортировочная горка. Темно-зеленый маневренный тепловозик натужно толкал впереди себя длиннющий товарный поезд. Череда вагонов медленно поднималась на горку, где пути разветвлялись. Диспетчер, переключая автоматическую стрелку, следил, как вагоны скатываются вниз, формируясь в новые составы.

Сортировчная горка не относилась к объектам, могущим заинтересовать президентскую охрану. Ведь маршрут спецпоезда проходил далеко от этого места, да и никакой потенциальной опасности сортировочная станция не сулила…

Вагоны, катившие с возвышенности, ничем не отличалась от сотен подобных, профильтрованных сортировочной за сегодняшний день. Правда, с горки катилось и несколько желтых цистерн с устрашающей надписью «ЖИДКИЙ АЗОТ», однако и они не заинтересовали пассажиров мотодрезины…

Неожиданно одна из таких спущенных с горки цистерн, вильнув в крайнее ответвление рельсов, помчалась прямо на дрезину. Она летела с неумолимой, все возрастающей скоростью, подобно артиллерийскому снаряду.

Никто даже не успел среагировать — спустя несколько секунд цистерна с жутким скрежетом вмялась в дрезину, и облако дымящегося азота тут же заволокло место катосторфы…

Спецкомиссия, составленная из представителей Генпрокуратуры и, естественно, сотрудников Федеральной Службы Безопасности, прибыла на место происшествия на следующий же день. Даже умудренные опытом следователи старались не смотреть на то, что осталось от погибших. Хотя комиссия и старалась отыскать тут злой умысел и даже теракт, все выглядело чисто: оказывается, на пульте сортировочной отказала какая-то мудреная автоматика, что и послужило причиной катастрофы.

— Что ж, знать, судьба у них такая, — резюмировал возглавлявший комиссию генерал ФСБ Юрий Подобедов. — Мужиков жалко. Особенно — полковника Сигова. Хороший был человек, крепкий профессионал, очень преданный главе государства. Придется теперь подбирать новых людей в охрану президента…