Оружие массового поражения

Сергей Зверев, 2007

Полчища ядовитых медуз заполнили все побережье Крыма. Рыба ушла, пляжи опустели, в гостиницах гуляет ветер. Здесь чувствуется рука неведомого биотеррориста, который решил уничтожить один из лучших черноморских курортов. Командир группы морского спецназа Сергей Павлов по прозвищу Полундра решил разобраться, что к чему. И нашел одинокую яхту, с борта которой какие-то люди пускают торпеды со смертоносной начинкой. Полундра пробрался на яхту, чтобы выяснить все до конца. И с удивлением узнал, что капитан яхты – его бывший сослуживец…

2

День только начинался, и солнце еще не жгло так нещадно. Несмотря на утро, «дикий» пляж в районе Новороссийска уже был заполнен людьми всех возрастов и национальностей. Здесь были и уже загоревшие курортники со стажем, и только что прибывшие новички, кожа которых еще не приобрела ровного коричневого оттенка. Все было как обычно, тот день ничем не отличался от предыдущих. Погода благоприятствовала хорошему отдыху, на синем небе не было ни облачка. Теплое море манило окунуться в свои лазурные волны, лениво накатывающие на песчаный берег. По всему пляжу пестрели всеми цветами радуги разноцветные зонтики. Отдыхающие блаженствовали. Кто-то, растянувшись, лежал под солнцем, подставив тело под благотворное влияние теплых лучей. Кто-то, уже получив свою порцию загара, полусидел под зонтиком с газетой в одной руке и пластиковым стаканчиком холодного лимонада в другой. Некоторые любители коллективного времяпрепровождения, собравшись в кружок, резались в карты, перемежая свое занятие солидными глотками пива. Ну и, конечно, вода кишела желающими поплавать и просто побарахтаться. Между зонтиками и лежаками сновали бродячие торговцы хашламой, семечками, пивом и вином.

— Семечки! Семечки жареные!

— Холодное пиво — освежиться! — наперебой раздавались голоса продавцов.

— Ма-ма, — плаксиво тянул однообразную ноту ребенок лет шести. — Я хочу плавать!

— Потерпи, сынок, — неизменно отвечала родительница, еще не успевшая загореть, пышная женщина лет тридцати пяти. На носу у нее красовался клочок газетной бумаги, призванный защитить от солнца. — Море еще холодное, пока в воду лезть нельзя. После обеда вода прогреется, вот тогда и будешь купаться.

— Ма-ма, — канючил мальчуган. — Мне жарко, я больше не могу, хочу в море.

— Попей водички, сынок, станет легче. — Женщина протянула ему газированную воду.

Отец семейства, лежа рядом, уже погрузился в сон и не слышал бесконечных препирательств жены и сына.

Счастливая пара с улыбкой наблюдала, как четырехлетнее дитя увлеченно лепит что-то из песка. Ребенок, не замечая ничего вокруг, был занят строительством. Похоже, у сына получалось что-то вроде замка, у самой воды вырастали башни.

Две красотки, болтая стройными ножками, одетые в вызывающие купальники, делавшие их тела невероятно аппетитными, обсуждали вчерашнюю дискотеку.

— Ты помнишь, Марина, еще когда мы собирались, я тебе сразу так и сказала: мы там будем лучшими, у других просто нет никаких шансов. Помнишь?

— Конечно, помню. И в результате тот блондин клюнул именно на меня. — Шатенка с волнистыми волосами взяла большую ароматную грушу и откусила, облившись соком.

— Это только потому, что я в тот момент отошла припудрить носик. — Подруга с ямочками на щеках мстительно толкнула ее локтем.

Обе переглянулись и заразительно захохотали, привлекая к себе всеобщее внимание.

Пара, лежавшая чуть поодаль, разговаривала приглушенными голосами.

— А я тебе говорю, что мне здесь совершенно не нравится, — шипела дамочка лет сорока своему спутнику, костлявому мужику, уткнувшемуся в газету. — Мне уже не двадцать лет, и на всякие дикие пляжи я ездить уже не желаю. Стрессов мне и на работе достаточно, я хочу приехать и отдохнуть, понимаешь? От-дох-нуть! Мне нужен комфорт и спокойствие. А что я тут вижу? Вавилонское столпотворение, вот как это называется!

— Что ты кипятишься, дорогая? — Ее муж был совершенно спокоен. — Мне, например, здесь нормально, я бы даже сказал — нравится. Солнце, воздух…

— И вода! — иронично закончила жена. — Зачем я тебя послушала? Если хоть что-то решаю не я, то результат в лучшем случае будет равен нулю. Всегда одно и то же — я наступаю на те же грабли. С тобой вечно вляпаешься в какую-нибудь историю. Да ты будешь слушать меня наконец, истукан ты бесчувственный?

Она, вне себя от злости, перешла на повышенные тона и, выхватив у худого газету, скомкала и бросила ее за спину.

У соседей чуть подальше разговор шел на другие темы.

— Дима, я тебя прошу, не пей больше, хватит, — тихо внушала его подруга.

— Все нормально! — чуть заплетающимся языком ответил здоровенный красномордый мужик своей заботливой подруге. — Я свою норму знаю.

— Да где ж ты знаешь! — всплеснула руками женщина. — Ты ведь вчера напился до беспамятства, а сегодня, видишь, жара какая. Тебя же развезет через полчаса.

— Когда я это напивался до беспамятства? — нахмурил брови тот. — Я всегда был в полном порядке. Все, что было вчера, я помню в деталях. Еще пара пива — и достаточно. До обеда.

— Одно наказание с тобой, — вздохнула женщина.

Мужик помолчал, поковырял в зубах и заявил, пародируя персонажа из всем известного фильма:

— Мне кажется, вам пора освежиться! — Фразу он явно обращал к себе самому. Пойду-ка я, Катюха, искупаюсь. Что-то меня и правда разморило, вот я и взбодрюсь.

— Да лежи ты, куда тебе в море! — вскинулась женщина. — Пьяному только и купаться!

— Не шуми! — пробасил, поднимаясь, мужик. — Лежи спокойно и отдыхай. Скоро вернусь. Читай свой журнал и не бухти.

Он помотал головой и с диким криком, словно бык, не глядя вперед, ринулся в воду. Издавая истошные вопли, напоминавшие одновременно индейский клич и рев слона, он плюхнулся в море и стал резвиться на мелководье, насколько позволяла комплекция и градусы употребленных внутрь горячительных напитков.

— Эх, хорошо-то как! Вот это водичка, то, что надо! — разлетались вокруг крики.

Мужик плескался, фыркал — в общем, радовался жизни на полную катушку. Женщина, поджав губы, нервно следила за действиями своего «героя». Будучи любовницей этого субъекта, она ревностно следила за всеми его действиями, боясь упустить такого «спонсора». Она была всем, в общем-то, довольна, напрягала только его привычка неумеренно выпивать.

«А где ж ты теперь найдешь мужика с деньгами, да чтобы еще и не пил, — рассуждала она, глядя на барахтающегося Диму. — Если такие и есть, то я их не встречала. Лучше синица в руке».

Тем временем ее друг своим неумеренным весельем уже успел распугать всех купающихся, создав вокруг себя свободное пространство.

Неожиданно веселые крики Димы обрели другое звучание. Они стали еще более истошными, и в них послышались смешанные испуг, ужас и боль. Вначале, не обратив на это внимания, его любовница лишь слегка приподнялась и вгляделась в море. Дико матерясь, Дима стал крутиться на месте, словно отмахиваясь от чего-то. Он то всплывал, то снова погружался в море, будто стараясь от чего-то освободиться.

Несмотря на всеобщий шум и гам, царящий на пляже, то, что происходило с мужчиной, привлекло внимание отдыхающих. Люди стали в растерянности выбегать из воды, поддаваясь всеобщему непонятному страху. Наконец мужик показался из воды, то пытаясь встать, то падая на четвереньки. Кое-как выбравшись из моря, он упал на берег. Подбежавшим к нему предстала страшная картина. Почти все тело мужика, особенно руки и ноги, было облеплено медузами, а на свободных местах вздувались ужасные волдыри. Мужик уже не кричал — выл. Казалось, что страшнее боли и быть не может. Он захлебывался, с хрипением втягивая в себя воздух. Из последних сил он отрывал от себя медуз, бросая их на раскаленный песок.

Из толпы выбежала его спутница. Упав на колени, глядя на обезображенное тело своего ухажера, она закричала:

— Да что же это такое? Откуда это? — Она вглядывалась в ужасные язвы и волдыри, но ничего не понимала.

Мужик повалился на бок, судорожно колотясь, будто в припадке. Лицо его, уже распухшее до неузнаваемости, кривилось от дикой боли.

— Дима, что с тобой? Что случилось, а?

Мужик снова взвыл.

— Да помогите же хоть кто-нибудь! — кричала женщина, растерянно озираясь.

— Давайте в тень его перенесем! — стали раздаваться голоса.

Вышедшие из толпы четверо мужчин аккуратно взяли пострадавшего и перенесли под навес. Там его накрыли мокрой простыней, которая тут же окрасилась кровью от лопавшихся пузырей.

— Ну и зрелище! — нервно сглотнул мальчишка, стоявший ближе всех. — Слышишь, Петька, и как же нам теперь в море лезть?

Его товарищ, загоревший дочерна, почесал облупленный нос и ничего не ответил.

Женщина, сидя над терпевшим страшные мучения человеком, посмотрела на стоявших вокруг людей.

— Воды, дайте ему холодной воды!

Принесли воды, но он не смог сделать больше одного глотка.

— Водки, — прохрипел он. — Водки, боль снять.

Кто-то побежал в соседнее кафе за водкой и льдом. Мужик глотнул водки, а его спутница стала обтирать его холодной водой и прикладывать к телу кусочки льда. Вызвали «Скорую», которая, как всегда, задерживалась. Мужчине становилось все хуже. Вскоре он не смог даже разговаривать, только укрытая простыней грудь с хрипом вздымалась над обезображенным лицом. Чем ему помочь, не знал никто. Наконец со стороны дороги послышались звуки сирены, и машина «Скорой» остановилась неподалеку. Подоспевшие врачи, вглядевшись, только развели руками.

— Что же вы молчите? — надрывалась жена. — Делайте же что-нибудь!

— Даже и не знаю… — сокрушенно протянул совсем молоденький врач. — Ни с чем подобным мы не сталкивались.

Он переглянулся с медсестрой, но та только пожала плечами.

— Так, — проговорил он. — Мы его забираем.

Тем временем мужик забился в конвульсиях. Тело, извиваясь от боли, бросало в дрожь, и он бился головой о песок. Через минуту все было кончено — он затих с пеной на посиневших губах.

— Дима! Дима! — кричала женщина, бросившись ему на грудь. — Дима, очнись!

— Остановка сердца, — сказал, становясь на колени, врач.

Он принялся делать массаж в области сердца, нажимая руками на грудную клетку и периодически делая искусственное дыхание. Попытки были безуспешными.

— Адреналин! — повернулся он к медсестре.

Взяв шприц и сжав губы, врач вонзил его в грудь. По притихшей толпе прошел шелестящий шепоток. Кто-то из наиболее чувствительных женщин тихо охнул. Бесчувственное тело, с повернутой набок головой не подавало никаких признаков жизни.

Вспотевший от жары и напряжения доктор тяжело вздохнул. Что он мог поделать?

— Все, готов, — пробормотал он под нос.

Этих еле слышных слов хватило несчастной женщине для того, чтобы окончательно потерять выдержку: она забилась в истерике. Теперь помощь пришлось оказывать ей.

— Не-ет! Дима! Не умирай! Не хочу! Не хочу!

— Да ей-то хоть помогите, — пробасил бородатый пляжник. Он презрительно смотрел на врачей и, обращаясь к сгрудившейся толпе, сказал:

— И это называется медицина! Один уже загнулся, сейчас и его подруга отправится вслед за ним. Вас хоть чему-нибудь учат в академиях?

— Да не было у нас еще такого случая! — в сердцах вскричал доктор.

Женщине дали понюхать нашатырь, и она очнулась.

— Где я? — Она непонимающим взглядом обвела столпившихся людей и, вспомнив все, зарыдала. Судорожно всхлипывая, она смотрела на мертвое тело, как будто все еще надеясь на что-то.

— Ничем не поможешь, — виновато потупился врач. — Мы сделали все, что смогли.

— Я поеду с ним, — тихо произнесла женщина.

— Конечно-конечно, — с готовностью согласился врач. — Вы поедете с нами.

Загрузили в машину труп, взяв под руки, усадили туда и безутешную женщину. Машина уехала.

В толпе, притихшей от шока, рассуждали:

— Вот так — называется, приехал отдохнуть.

— Не-ет, товарищи, я больше в море не полезу. Мне жизнь дороже, — послышался тихий, растерянный голос.

— И что же нам теперь делать, а? Кто скажет? — растерянно развел руками толстяк в белой бейсболке.

— Так, я говорила тебе? Говорила? — змеей зашипела энергичная супруга на своего флегматика-мужа.

Море в районе пляжа мгновенно опустело.