Морской дозор

Сергей Зверев, 2004

Недаром поется в старой песне: «Славное море, священный Байкал…» Самое крупное озеро в мире действительно похоже на море. Поэтому морской спецназовец Серега Павлов по прозвищу Полундра приехал именно сюда для испытания уникальной мини-подлодки «Нерпа» в условиях пресной воды. Вместе с ним прибыл взвод охраны во главе с Михаилом Никифоровым. Этот морской дозор обнаруживает на дне сбитый вертолет. И неожиданно оказывается втянутым в противостояние с грозным и неведомым противником. Полундре и его отряду предстоит жестокая схватка. Под водой, на воде, на суше…

Глава 8

По улице города Мурманска шел молодой мужчина в форме морского офицера.

Погода для начала неяркого, робкого заполярного раннего лета была превосходной. День уже клонился к закату. Солнцу наконец-то удалось прогреть воздух и рассеять туман, державшийся с самого утра. Дул легкий северный ветерок, несущий горьковато-соленый запах моря. В небе, цвет которого медленно, плавно менялся от бирюзового к темно-фиолетовому, загорались первые звезды.

Офицер, идущий неторопливой, уверенной походкой человека, который никогда и никуда не опаздывает, свернул к мощному, сталинской еще постройки, зданию штаба Северного флота России. Он с наслаждением втянул в легкие пропахший морской свежестью воздух, улыбнулся каким-то своим мыслям, бросил короткий взгляд на наручные часы. До встречи с вызвавшим его контр-адмиралом Сорокиным оставалось еще четыре минуты. Как раз успеть предъявить документы дежурному, а затем подняться по лестнице на второй этаж, к адмиральскому кабинету.

Адмирал Сорокин пользовался на Северном флоте репутацией фанатика точности, так что лучше явиться пред его очи ни минутой раньше, ни минутой позже назначенного времени!

Офицер зашел в здание штаба.

Проверка его документов была своего рода формальностью: вряд ли нашелся бы флотский, не знавший старшего лейтенанта Сергея Павлова. О нем рассказывали легенды, им гордились, а порой откровенно завидовали.

Скорее всего, именно зависть некоторых старших офицеров к громкой славе Павлова, да еще его несгибаемая принципиальность, неумение и нежелание даже в мелочах угождать начальству привели к тому, что, будучи по должности командиром сверхэлитного подразделения, он оставался лишь старшим лейтенантом.

А подразделение действительно было уникальным: отряд боевых пловцов Северного флота! Личный состав отряда — молодые офицеры и мичманы — обладал высочайшей квалификацией, не раз эти люди выполняли такие боевые задачи, в таких головоломных операциях участвовали, что только оторопь брала. Тех брала, понятно, кто по должности имел право знать о результатах.

Подводный спецназ, настоящие морские дьяволы! И Сергей Павлов, командир отряда, всегда был первым среди своих ребят, чего бы дело ни касалось: рекордных ли погружений, владения ли всеми мыслимыми видами огнестрельного и холодного оружия, техники рукопашного боя… Но прежде всего Сергея выделяло умение четко, нестандартно мыслить в любых, самых сумасшедших условиях, способность применять свои знания и опыт для поиска единственно верных решений, что позволяло ему и его подчиненным с честью выходить из запредельно сложных ситуаций.

Терпеливый и настойчивый, осторожный и неукротимый — таким воспитала его нелегкая спецназовская служба — в упорстве при достижении намеченной цели Сергей Павлов не знал себе равных.

За свой характер, за везение, за спокойную, непоказную отвагу, контролируемую острым умом, за широту щедрой натуры старший лейтенант Павлов получил среди флотских уважительное прозвище Полундра. Но правом так называть его пользовались лишь близкие друзья Сергея.

Полундра был сложен как атлет. Широкая грудь, узкая талия, длинные мускулистые ноги. Плечи ватерполиста, такие мощные, что казалось, ему трудно будет проходить в двери, крепкие, отлично развитые запястья и кисти рук. Лоб высокий, открытый. Серо-зеленые, напоминающие любимую морскую стихию, глаза смотрели на мир спокойно и доброжелательно, хотя иногда, в тех самых запредельных ситуациях, взгляд Павлова становился таким, что лучше бы с ним не встречаться.

Точно в указанное время, минута в минуту, старший лейтенант Сергей Павлов вошел в дверь кабинета контр-адмирала Сорокина.

Адмиральский кабинет выглядел по-спартански: в нем имелось только то, что необходимо для работы. Длинный стол для совещаний с двумя рядами стульев с обеих сторон, рабочий стол самого адмирала, над которым висели портреты Нахимова, Ушакова и Макарова. На рабочем столе — три телефона разных цветов, телефакс и селектор. Рядом — компьютерный уголок с двумя мощными машинами, оснащенными прекрасной периферией. Два сейфа. Два строгих книжных шкафа со служебной литературой, военной периодикой ДСП и сочинениями классиков морской военной науки. По стенам кабинета три громадные карты: мира, России и акватории морей Ледовитого океана. Сейчас карты были прикрыты специальными занавесочками.

Сергей Павлов не курил, но с удовольствием вдохнул аромат отличного трубочного табака, пропитавший кабинет.

Полундра искренне уважал хозяина кабинета. Было за что: шестидесятилетний контр-адмирал начинал свою служебную карьеру простым матросом, позже, уже офицером флота, сражался в «неизвестных войнах» у дальних берегов Вьетнама и Анголы, дважды тонул, однако оба раза выплыл, а на грунт пошли как раз те, кто пытался его утопить… Был адмирал Сорокин просолен насквозь и морскую службу знал не понаслышке. А самое главное — за все эти годы ни в чем не уронил чести русского офицера, не позволил сесть на свой мундир ни единому грязному пятнышку. На Северном флоте Сорокин пользовался непререкаемым авторитетом.

Контр-адмирал, в свою очередь, с большой теплотой относился к старлею Павлову. Несмотря на громадную разницу в возрасте и званиях, Сорокин, будучи прежде всего умным профессионалом, а отнюдь не туповатым служакой из анекдота, считал Полундру не только и не столько подчиненным, покорным ему винтиком огромной боевой машины Северного флота, сколько своим соратником. Помощником и единомышленником, с которым предстоит довести до победного конца очень непростое, важное дело.

Именно о нем, о деле, шел сейчас разговор в адмиральском кабинете.

— Понимаешь, Сергей, — Сорокин в разговоре с глазу на глаз называл Полундру по имени, такого обращения не многие на Северном флоте удостаивались. — Тех испытаний, что ты провел в Баренцевом море, на мой взгляд, недостаточно. Командование со мной согласно.

Нужно кое-что доработать, чтобы уж точно получилась взрослая нерпа, а не белёк.

Павлов улыбнулся, удивившись меткости сорокинского сравнения. «Нерпой» условно называли новейшую разработку российских оружейников — мини-субмарину, или, по-другому, «подводный самолет». А белёк, как известно, детеныш нерпы, тот самый «маленький тюлень» из популярной когда-то песни. Прав адмирал. Надо нашу «Нерпу» из детского возраста выводить, надо ее научить классно охотиться.

Она, которая живая, а не из металла, вообще-то подводный хищник не из последних! Очень даже зубастая зверушка…

— Продолжение испытаний доверено мне? — спросил Полундра, стерев с лица неуместную в таком серьезном разговоре улыбку.

— Конечно. Ты не подумай, что я недоволен тобой, — Сорокин неверно понял вопрос Сергея, — или результатами. Но нужно посмотреть ее возможности в условиях пресной воды. На разных глубинах, в том числе и предельных, на сложных донных рельефах, в мощных подводных течениях… Ты со мной согласен?

Павлов кивнул. Еще бы он не согласился! «Нерпа» обещала стать идеальным оружием подводного спецназа, для диверсионных целей крохотная одноместная подлодка тоже была чудо как хороша. Она могла быть спущена с корабля неподалеку от побережья противника, пройти незамеченной по крупной реке к городу или гидроузлу, к системе шлюзов, например, или плотине ГЭС. Возможен был вариант десантирования «Нерпы» вместе с пилотом в озеро или водохранилище с воздуха, скажем, с вертолета. Много было разнообразных способов использования такого отличного оружия в пресной воде, не меньше, чем в морской. А пресная вода от соленой отличается значительно, хотя бы по плотности, электро — , тепло — и звукопроводности, по ряду оптических свойств… Да мало ли еще по чему! Это Полундра знал не из теоретических курсов, а на собственной шкуре испытал. Значит, действительно, без испытаний в пресной воде не обойтись.

— Скажи, — спросил его Сорокин, — если бы ты сам выбирал место для продолжения испытаний, что бы ты выбрал?

Контр-адмирала явно всерьез интересовал ответ старлея Павлова, вопрос был отнюдь не риторическим. Видимо, Сорокин надеялся получить независимое и профессиональное подтверждение правильности уже принятого им решения.

Полундра на некоторое время задумался, прикидывая сравнительные достоинства многочисленных пресноводных водоемов России для предстоящей работы. В самом деле, какой бы он выбрал?

— Байкал, — решительно сказал Сергей после недолгого молчания.

Сорокин довольно улыбнулся: ему было приятно, что выбор Полундры совпал с его собственным.

— А почему? — продолжил он.

— Во-первых, — ответил Сергей, догадавшись, что попал в «десятку», — диапазон глубин. Все же самое глубокое озеро мира, до тысячи шестисот метров! Конечно, на полтора километра мне даже на «Нерпе» не нырнуть, тут другая техника нужна, но все же… Там поглядим, на сколько погружаться. Далее: донный рельеф там на любой вкус, любой степени сложности. Характер отложений тоже самый разнообразный, от мягких лессовых илов по устьям рек до голого камня, мы сможем выбирать. Сильных поверхностных течений на Байкале нет, зато глубинных, придонных — сколько угодно. Что нам и требуется. Так, что еще? Вертикальная циркуляция незначительная, значит, даже летом температура воды на глубинах больше ста метров не превышает плюс четырех градусов. Это хорошо: лишнее испытание на экстремалку, как будет нерповский движок в такой холодной воде работать. В Баренцевом море он отлично себя в этом отношении показал, но тут лишний раз — он совсем не лишний, кашу маслом не испортишь. Ну и, — улыбнулся Полундра, — просто люблю я Байкал, сами места эти… В такое время года туда попасть — это вроде как на курорт за казенный счет, право слово!

Контр-адмирал кивнул, вновь довольно улыбнулся:

— Все верно. Хорошо мыслишь, Сергей. Излагаешь тоже хорошо — точно, кратко и ясно. Именно по этим причинам я выбрал Байкал, ты угадал. Еще, кстати, потому Байкал удобен для испытаний, что это внутреннее озеро России, оно достаточно далеко от границ, значит, заведомо будет исключен электронный мониторинг со стороны вероятного противника. А из космоса шпионить — хрен достанут! Зря улыбаешься! Это пусть дураки-политики считают, что у России противников в мире не осталось, одни друзья. Мы-то с тобой военные. Нам положено умными быть, немного вперед заглядывать. Заметь: ни у янкесов, ни у японцев, ни у объединенных европейцев даже близко ничего похожего на мини-субмаринку нашу нет. Даже в проекте! Это я точно знаю, ребята из СВР нашего флота такой отличный аналитический материал по данной теме подготовили, что Штирлиц от зависти утопился бы. Но ведь мы не можем быть стопроцентно уверены, что информация о «Нерпе» не просочилась к нашим заклятым друзьям! Теперь представь, какой это для них лакомый кусок! Да любая военная разведка мира на что угодно пойдет, чтобы хоть одним глазком на испытания «Нерпы» глянуть, не говоря уж о возможности спереть опытный образец. Так что… Отставить курортные настроения. Придется тебе смотреть в оба, и вообще — поберечься.

«Это пусть они поберегутся!» — хотел было заметить Павлов, но не успел.

— Чтоб не у тебя одного там об этом голова болела, — продолжил контр-адмирал, слегка усмехнувшись, — и поскольку разработка строго секретная, охранять «Нерпу», а также тебя будет взвод элитного морпеха. Чтобы не украли ненароком.

— Меня?! Охранять?! — возмутился было Полундра. — Да я сам кого хочешь… так охраню, что мало не покажется.

— Не кипятись. Ты же только что говорил: кашу маслом не испортишь. ЗабВО не наша епархия, кому там можно абсолютно доверять, а кому не очень, нам с тобой неизвестно. Опять же, нет там настоящих моряков, одни… хм-м, скажем так, бурундуки сухопутные. А эти морские пехотинцы — проверенные ребята, наши североморцы. Сейчас, — Сорокин посмотрел на часы, — я тебя с их командиром познакомлю. Старший лейтенант, как и ты. Михаил Никифоров. Он родом с Байкала. Те места знает отлично. Глядишь, подружитесь.

Пристрастие контр-адмирала к точности было, очевидно, известно командиру взвода морских пехотинцев, потому что в тот же момент дверь кабинета распахнулась:

— Старший лейтенант Никифоров. Прибыл по вашему приказанию.

Он внешне чем-то напоминал Полундру: тот же атлетизм фигуры, ни грамма лишнего жира, та же мягкая точность движений, заставляющая вспомнить повадки крупных хищников семейства кошачьих. И взгляд тоже спокойный, уверенный. Только вот глаза темно-карие и чуть раскосые, видать, текла в жилах Михаила капелька бурятской крови. Да еще немного ниже, но немного же и покоренастей Павлова.

«Интересно, — с отстраненным любопытством глядя на Никифорова, подумал Полундра, — сделал бы я его в рукопашном спарринге? Хм-м… Бабушка надвое сказала. Надо будет предложить ему попробовать. Минут пять. Лучший способ познакомиться, однако!»

Забавно, что о том же, почти теми же самыми словами, думал исподтишка поглядывающий на знаменитого Полундру морской пехотинец.

— Каждый отпуск в родных местах провожу — в Усть-Баргузине, — подтвердил Никифоров слова контр-адмирала чуть спустя. — И еще двое парней из моего взвода тоже из Прибайкалья. Золотые ребята, настоящие сибиряки.

— Ну что ж, отлично. Знакомство ваше, орлы боевые, состоялось, — улыбнулся Сорокин двум старлеям — спецназовцам. — Красивых слов говорить не буду, не приучен. Как и вы оба. Но помните: я крепко на вас надеюсь. Если не мы, североморцы, то кто же, а?

Сергей и Михаил понимающе переглянулись: что тут ответишь? Да и не ждал от них контр-адмирал никакого ответа типа «рады стараться!», слишком умен был для этого, не любил риторики. Делом докажем, что не зря на нас надеются, дело — оно убедительнее любых красивых слов. Некоторое время они молчали. Но молчание было не настороженным, а дружелюбным, согревающим, словно они знали друг друга не первый год. Искорка взаимной симпатии почти мгновенно проскочила между двумя молодыми офицерами.

— Теперь обговорим детали, — продолжил адмирал Сорокин. — Маршрут следования мы разработали такой: здесь, в Мурманске, «Нерпу» загрузят в транспортный «Ил-76», который приземлится на аэродроме авиационной базы в поселке Горяченске. Конкретику — где испытывать «Нерпу» — я оставляю на ваше усмотрение, там на месте разберетесь.

— Горяченск… Странное название, — хмыкнул Павлов. — Оно, случаем, не от белой горячки пошло?

— А все может быть, — весело рассмеялся Никифоров. — Хотя скорее все же от горячих источников, их там полным-полно. Знаю я этот городок, он на реке Турка стоит, впадающей в Байкал, около ста километров от Усть-Баргузина, моей родины. И авиационную базу тамошнюю знаю. Что до места, то лучше Усть-Баргузина ничего не найдем. Лишь бы там поблизости какая-никакая военная часть была, с инфраструктурой. Чтобы не в палатках жить и, извиняюсь, не под кустиком оправляться. Помнится, была такая, года два назад. Локационщики. Если не разогнали, так самое то будет.

— Когда отправляемся? — спросил посерьезневший Полундра у адмирала.

— Вылет назначен на завтра, — коротко ответил Сорокин. — Вы свободны, господа офицеры. Времени на сборы вам, надеюсь, хватит? Вот и отлично, в добрый путь! Желаю по нашей морской традиции попутного ветра, спокойного моря и семь футов под килем!

Адмирал проводил Михаила и Сергея до дверей, крепко пожал им руки.

Он посмотрел в спины выходящих из его кабинета офицеров. Таких энергичных, сильных… таких молодых! И чуть ли не впервые в жизни почувствовал укол зависти. До чего ему сейчас хотелось оказаться на месте одного из этих славных парней!