Космический рубеж

Сергей Зверев, 2014

Новейший разведывательный спутник, запущенный с космодрома в Плесецке, внезапно теряет управление и падает на территории африканского государства Мали. Военные бьют тревогу: спутник под завязку напичкан секретным оборудованием, и если он попадет в руки потенциального врага, последствия будут катастрофическими. Министр обороны собирает экстренное совещание. Принимается решение отправить на поиски упавшего спутника отряд спецназа ВДВ, бойцы которого несут службу в составе международного контингента миротворческих сил недалеко от места катастрофы…

7

Мирно потрескивал костер, отбрасывая в ночную саванну призрачные тени. Из мрака доносились крики ночных животных. Где-то совсем рядом послышалось, как сорвалась с места испуганная приближением хищника антилопа.

Радист готовился выйти в эфир, чтобы связаться с группой старлея Смирнова. Прапорщик Григорьев открыл штык-ножом банку тушенки и поставил ее на уголья, нарезал местный белый хлеб и разложил его на полотняной подстилке. Бойцы выкладывали свои припасы — консервы, овощи.

— Вот чего мне здесь не хватает, так это черного хлеба, — признался прапорщик, набирая ножом подогретую тушенку и размазывая ее по ломтю белого хлеба. — Казалось бы, мелочь, а вот без черного хлеба и мясо не мясо.

— А я с Кубани, — отозвался молодой интеллигентного вида сержант. — Наоборот, к белому хлебу привык.

— Все зависит от того, где человек рос, — проговорил прапорщик. — Есть «зерновые» народы и «мясные».

— Как это?

— Ну, «зерновые» — это те, для кого основная еда — хлеб. А «мясные» — те, для кого основная еда — мясо. «Мясные» — или бывшие кочевники, или полярные народы, им хлеб не нужен. А вот оседлые народы без хлеба не могут. Это еще древние подметили. Я про походы Александра Македонского читал. Как-то в Средней Азии пришли к нему его солдаты и сказали, что дальше идти не смогут, потому что есть нечего. А перед этим они захватили стада кочевников, мяса — завались. Но хлеба не было. У греков на каждый десяток солдат имелась своя небольшая ручная мельница, чтобы муку молоть, без хлеба они мясо есть не могли.

— Это точно, — улыбнулся молодой сержант словам прапорщика. — Поэтому у кочевников и полярных народов проблемы с алкоголем. Нет у них в организме ферментов, ответственных за его переработку, вот и спиваются быстро, хлеб в желудке бродить начинает.

— Ислам кто придумал? — спросил прапорщик. — Арабы-кочевники. Они алкоголь в Коране и запретили. Христианам же пить можно. Черт, ну, не идет у меня этот белый хлеб с тушенкой.

— Не переживайте, товарищ прапорщик. Сами же говорили, что это ваша последняя командировка. Выйдете в отставку, вернетесь в Россию, еще скучать станете по белому хлебу.

— Без службы, я понимаю, первое время будет непривычно, но я уже для себя все подготовил. Дом в деревне купил, фермерством займусь, — мечтательно закатил глаза Григорьев.

— Кого выращивать станете? — поинтересовался сержант.

— Страусов. Птицы они неприхотливые, наших морозов не боятся и жрут все подряд. А их яйца и мясо знаешь сколько стоят? У меня одноклассник четыре ресторана в краевом центре держит. А еще кожа страусиная дорогая. Не пропаду…

Мечты прапорщика прервал радист:

— Группа Смирнова не отвечает.

— А ты продолжай вызывать. — Григорьев явно обеспокоился. Вряд ли Смирнов продолжал движение. По времени он уже должен был добраться до деревни, поэтому проблемы со связью настораживали.

Радист снова стал вызывать Смирнова, затем перешел на запасную частоту. Но ответа не последовало. И тут в эфире отозвался майор Филдинг. Голос его звучал ровно, но в нем чувствовалось волнение, он сразу же попросил пригласить к рации старшего группы.

— Ваши координаты мы засекли по пеленгу. Моя группа рядом. Оставайтесь на месте. Храните радиомолчание, гасите костры, — коротко сказал он, ничего не поясняя. — Скоро будем у вас.

Григорьев решил не уточнять, почему это вдруг понадобилось гасить костры и хранить радиомолчание. Места здесь были беспокойные, всякое могло случиться. Да и то, что Смирнов не отзывался, настораживало. Отношения с коллегами-британцами сложились нормальные, без нужды майор Филдинг не стал бы давать подобные советы.

Бойцы быстро забросали костер землей. Доедать ужин приходилось в темноте, благо хоть луна взошла. Через полчаса в саванне показался свет фар. Майор Филдинг прибыл не один, вместе с ним на джипе приехали еще четверо «томми».

— Что случилось? — тут же поинтересовался у британцев прапорщик. — Старлей Смирнов не выходил с вами на связь?

Лоренс отрицательно качнул головой:

— Нет, не выходил.

— У нас с ним тоже нет связи.

— Это плохо, — вздохнул майор. — Не хотелось бы «накаркать», но я спешил предупредить вас, что, согласно оперативной информации, в десяти километрах к северу боевики разбили лагерь. Командует отрядом полевой командир Тумани.

— Его же больше года здесь не было, — удивился Григорьев. — Поговаривали, что он погиб.

— Слухи не подтвердились. Тумани отсиделся в провинции, а теперь снова набрал людей. Вроде бы ему подбросили денег и оружие из Сирии.

Кто такой полевой командир Тумани, прапорщику объяснять не было необходимости. У предводителя отряда боевиков был типичный для людей его занятий послужной список. В прошлом он являлся кадровым офицером вооруженных сил Мали. Возможно, до сих пор бы командовал батальоном, но ему не повезло, попался на наркотиках и был с позором изгнан из армии. Тумани не имел гражданской профессии, а сорок лет не тот возраст, чтобы начинать строить новую жизнь. Бывший майор быстро сориентировался, благо хорошо знал, как организовать собственную банду — до этого ему приходилось бороться против повстанцев. Для начала Тумани сколотил небольшой отряд из таких же изгнанных из армии за различные нарушения младших офицеров. Затем начались грабежи, взятие заложников, получение выкупов. Отряд пополнялся в основном за счет местных темнокожих подростков. Их, когда были деньги, покупали в деревнях, когда денег не было, просто похищали. Четырнадцатилетних мальчишек вооружали, быстро подсаживали на алкоголь и наркотики, учили убивать. Солдаты из них получались не ахти какие, но зато жестокости им было не занимать. При помощи такой «армии» полевой командир держал в рабстве целые деревни, подбирал «гарем общего пользования» для всего отряда. Подростки в отряде служили недолго. Они или гибли в боях, или умирали от передозировки. Но проблемы пополнения не существовало, стоило лишь совершить несколько рейдов по отдаленным деревням.

— По оперативной информации, Тумани готовит нападение на город, — сообщил майор Филдинг. — Завтра с утра надо возвращаться в казармы. Заночуем здесь, если вы, конечно, не против.

— Я не против, — ответил прапорщик. — Но завтра с утра мы отправимся на поиски группы старшего лейтенанта Смирнова.

— Я помогу вам в поисках. Куда он направлялся?

Григорьев не был настроен на откровенность, а потому просто назвал направление, в каком Смирнов «осуществлял патрулирование». Лоренс почувствовал, что коснулся запретной темы, и не стал настаивать.

— Предлагаю выставить часовых. Одного — из моих людей, второго — из числа ваших. Надо выспаться, с рассветом выдвигаемся, — вполне резонно рассудил Филдинг.

— Согласен, — проговорил прапорщик.

Бойцы устраивались на ночь. Один из «томми» и молодой сержант внимательно следили за саванной. Теперь огонь не защищал их от хищников, а ко всему прочему следовало опасаться и двуногих обитателей саванны.

Около часа все шло благополучно. А вот потом сержант и «томми» насторожились, услышав какие-то шорохи.

— Хищник? — спросил сержант.

— Не похоже, — отозвался «томми», вглядываясь в высокую траву.

Там несомненно происходило какое-то движение.

— Возможно, стая гиен? — предположил сержант.

— Они бы тявкали, выли. Не нравится мне это.

Майор, прапорщик и другие бойцы, проснувшись, уже сжимали в руках оружие. Местность вокруг просматривалась неплохо. Стена высокой травы отстояла где-то метров на сто — сто пятьдесят, так что появиться незамеченным противник не мог бы. Русские и британцы залегли, укрывшись за стволом поваленного дерева. Потянулись минуты ожидания.

Теперь уже точно было видно, как качается высокая трава. И наверняка не от ветра, такое движение могло спровоцировать лишь приближение людей.

— Подходят, — прошептал Филдинг, приподнимая ствол автоматической винтовки.

И тут из травы ударили автоматные очереди. Стреляли не прицельно, это больше походило на психологическую атаку. Вспышки выстрелов, пули, свистящие над головами. Миротворцы вынуждены были открыть ответный огонь.

Вдруг раздался крик раненого, и прапорщик, взглянув на британского майора, с недоумением спросил:

— Женщина?

— Мне тоже показалось, что голос слишком высокий, — пробормотал Лоренс.

Загадка раскрылась почти тут же. Из высокой травы выбегали темнокожие подростки, еще совсем мальчишки с автоматами в руках. В темноте светились лишь белки глаз и зубы. Они беспорядочно стреляли и выкрикивали что-то на местном наречии — слов было не разобрать.

— По ним не стрелять! — выкрикнул Григорьев. — Это же дети!

Тактика при подобных столкновениях, а они случались и раньше, была уже отработана. Миротворцы стреляли лишь для того, чтобы отпугнуть вооруженных подростков. Пули пролетали над головами и врезались в землю, не давая возможности подойти к позиции.

— Да они там все укуренные! — крикнул молодой сержант, перезаряжая рожок.

Двое подростков перли вперед, не обращая внимания на выстрелы, по остекленевшим глазам было видно, что перспектива погибнуть их не страшит. При этом они стреляли сами.

— Черт, что с ними делать? — спросил Григорьев.

Лоренс Филдинг пожал плечами и прицелился. Подросток, вырвавшийся вперед, схватился за простреленную ступню. Его приятель удивленно посмотрел на кровь, закапавшую между пальцами. Майор дал короткую очередь, поднявшую фонтаны пыли у самых ног мальчишек, и они быстро исчезли в высокой траве, стреляя уже оттуда. Наступление было отбито.

— Пронесло? — выдохнул прапорщик.

— Не думаю, — покачал головой майор. — Они же действуют не сами по себе.

В зарослях послышался крик. На этот раз это был уже голос уверенного в себе мужчины:

— Вперед, пошли, трусы!

Следом прозвучало несколько пистолетных выстрелов.

— На поражение не стрелять! — приказал своим людям Григорьев.

Лоренс отделался молчанием, предоставив своим бойцам поступать так, как они сами сочтут нужным. Темнокожие босые оборванцы вновь посыпались из зарослей. Они стреляли ожесточенно, но не метко, до сих пор никто из миротворцев не был даже ранен.

— Слева обходят, — вовремя заметил маневр майор и сказал прапорщику: — Прикрой направление.

— Как черти прут. — Григорьев развернулся и дал несколько очередей.

Внезапно совсем рядом что-то ослепительно рвануло, затем практически сразу громыхнуло еще два взрыва. Григорьев практически ослеп от яркой вспышки, от резкой звуковой волны из ушей потекла кровь. В пылу боя миротворцы не заметили, как с тыла к ним подкрались с десяток крепко сложенных мужчин в камуфляжах. Светошумовые гранаты довершили исход боя. Оглушенных и ослепленных миротворцев прижимали к земле, связывали руки за спиной. Схватка была окончена в считаные минуты. Малолетние оборванцы радостно прыгали вокруг связанных миротворцев, тыкали в них пальцами, смеялись.

— А ну, разошлись! — послышался властный голос.

Высокий светлокожий мужчина дал несколько подзатыльников своим бойцам-подросткам. Те тут же угомонились и даже изобразили какое-то подобие строя.

— Если кто не в курсе, то меня зовут Тумани, — проговорил араб. — Поставьте их на ноги.

Бандиты грубо стали поднимать миротворцев, и полевой командир в камуфляже медленно прошелся перед ними. Прапорщик еще ничего не видел и почти ничего не слышал. Зато британский майор успел прийти в себя, то ли уши успел зажать и закрыть глаза, то ли ему повезло, и он попал в «тень», созданную Григорьевым.

— По какому праву вы на нас напали? Мы — миротворцы, — сказал Филдинг.

— Я распоряжаюсь всем, что есть на этой земле, — повел рукой Тумани.

За пригорком послышался звук мотора. Яркий свет фар ударил в небо, а затем показался и сам грузовик.

— Грузите их, и уезжаем, — приказал он.

— Ты еще сильно пожалеешь о том, что совершил, — бросил ему Лоренс, проходя мимо.

— Не думаю, — прозвучало в ответ.

Подростков к пленным не подпускали, их подсаживали в машину взрослые мужчины в камуфляже. В кузове, засыпанном соломой, скамеек не наблюдалось, пришлось устраиваться на полу. Прапорщик оказался рядом с Филдингом. Двое охранников с автоматами расположились возле заднего борта.

— Как ты думаешь, — спросил Лоренс, — какого черта нас захватили?

— Теряюсь в догадках, — ответил Григорьев.

— Как-то странно все получилось, — прищурился британец. — До недавнего времени было более-менее спокойно, а тут вдруг…

— Что — вдруг? — перебил его прапорщик.

— Нападение Тумани на миротворцев — это сбой в системе договоренностей. Он бы мог понемногу грабить, насиловать, и это бы сходило ему с рук. На мелкие преступления мы закрываем глаза, ты сам это знаешь. Но он пошел напролом. Значит, что-то изменилось?

— Выходит, что так, — кивнул Григорьев.

— У меня ничего не менялось, — слегка ухмыльнулся майор, — значит, изменилось что-то у вас, у русских.

— Возможно.

— Я должен знать, что именно. Мы в одной упряжке. Тем более теперь. Скрывать информацию друг от друга в такой ситуации — это помогать Тумани. Он взял нас в плен не для того, чтобы потом выпустить.