Уничтожить бессмертных

Сергей Самаров, 2014

В горах Дагестана попал в засаду отряд специального назначения внутренних войск. Потери огромные – погибло более девяноста процентов личного состава. Ответственность за нападение взяли на себя боевики эмира Мансура, называющие себя «бессмертными». В Главном разведывательном управлении срочно разрабатывается операция возмездия. Подполковник Савелий Тайгин набирает отряд элитных солдат – самых опытных и эффективных. Бойцам выдают секретное снаряжение, которое буквально превращает их в суперменов: обостряет интуицию и зрение, снимает усталость и лишает чувства страха. На банду эмира начинается охота. Супервоины начинают развенчивать миф о бессмертии «бессмертных»…

© Самаров С., 2014

© ООО «Издательство «Эксмо», 2015

Пролог

Дорога речкой вилась между сопками, постоянно взбиралась выше и выше. Она стремилась покинуть лесную зону и подняться до уровня настоящих гор, где и лесу-то взяться, по сути дела, неоткуда. Он не любит расти на камнях.

Иногда среди скал, где-то в трещинах или в ямах, скапливается землистая пыль. Потом туда попадает какое-то семя, и там вырастает одинокое дерево. Чаще всего это ель. Остальные деревья любят пускать корни в глубину, а она способна разбрасывать их и поверху.

Но до настоящих горных участков дороги оставалось еще три десятка километров. Колонна состояла из трех грузовиков, на скорую руку обвешанных стальными листами. Перед ними в качестве прикрытия двигалась БМП. Она шла настолько быстро, насколько позволял подъем.

На дверцах грузовых машин и на башне БМП были нарисованы темно-красные круги с крупными белыми буквами «ВВ». Но никакая надпись не сообщала о том, какие именно внутренние войска куда-то едут — краповые береты или просто специалисты по разгону митингов и демонстраций.

На крыше кабины переднего грузовика была установлена спецаппаратура радиоэлектронной борьбы, подавляющая радиосигналы, посылаемые взрывным устройствам. Не лишняя система безопасности, хотя и не являющаяся абсолютной защитой.

Ведь бандиты довольно редко применяют всякие радиоуправляемые штуковины. Гораздо чаще они используют взрыватели нажимного или натяжного действия или же вообще руками замыкают контакты на аккумуляторной батарее. Не вышли из употребления и малюсенькие «динамо-машины», как у партизан времен Великой Отечественной войны.

Боевая машина пехоты преодолела очередной крутой поворот, потом вдруг остановилась и замерла. Ее пушка, спаренная с пулеметом, ожила, крутанулась слева направо, словно угрожая кому-то. Но никто не испугался, не бросился бежать в панике, не стал истерично палить из автомата в прочную броню БМП, даже из гранатомета не выстрелил.

Поперек дороги, как мост, переброшенный с сопки на сопку, лежали сосна, ель и береза. Бандиты часто валят деревья для того, чтобы остановить транспорт и расстрелять его в статичном положении. Все-таки поразить движущуюся цель всегда сложнее, а где бандитам взять хорошо обученных гранатометчиков?

Однако если бы здесь была засада, то под гусеницами боевой машины пехоты уже что-то взорвалось бы. Или же бандиты обстреляли бы ее из РПГ-7 бронебойными, а то и термобарическими гранатами.

БМП стояла. Замерли и грузовики. Один застыл прямо на повороте, два других даже не доехали до него.

Особой обеспокоенности пока никто не выказывал. Все хорошо знали, что недавно над горами прошел сильный шквалистый ветер и повалил много деревьев. С дороги были хорошо видны широкие просеки, возникшие в некоторых местах. Стволы валились целиком или ломались в середине.

Грунтовку перекрывали три дерева, вывороченных с корнем. Если бандиты перегораживают дорогу, то они обычно просто рубят или спиливают стволы. На засаду это было не похоже.

Вообще-то, боевая машина пехоты имеет достаточно сил, чтобы проехать напрямую и своротить упавшие деревья с дороги. Ее корпус от такой работы не пострадает. Разве что где-то оцарапается краска.

Но грузовики сами по себе гораздо шире, чем БМП. Она-то проедет по пролому, а вот грузовики могут и зацепиться. Значит, двигаться следует аккуратно, не ломать с разгону стволы, а только сдвинуть их так, как это мог бы сделать бульдозер.

БМП-3 имеет в своем арсенале бульдозерный отвал, вообще-то, предназначенный для самоокапывания. Но он может быть использован и в других случаях. В сложенном состоянии бульдозерный отвал выполняет роль дополнительной брони в передней части корпуса.

Боевая машина слегка отошла, выпустила отвал и плавно двинулась вперед, чтобы продемонстрировать свою силу. Стальной клин чуть приподнялся, чтобы не касаться земли, и надавил на стволы. Они начали разворачиваться, освобождать дорогу.

В этот самый момент и приключилась беда. Взрывное устройство сработало между отвалом и самим корпусом БМП. Заряд был, видимо, очень даже не слабым. Боевая машина пехоты, весящая почти девятнадцать тонн, подскочила на добрых два метра и перевернулась.

Грохот еще не утих, и тут же ударил РПГ-7. Граната попала в БМП так, что в ней сдетонировал боекомплект. При этом наверняка погибли все те люди, которые могли бы остаться в живых после внешнего взрыва. Да и сама машина превратилась в лохмотья. Ее броня была прорвана не только снаружи, но и изнутри, причем сразу в нескольких местах.

Тут же, в продолжение начатого нападения, ударил еще один гранатомет, но на сей раз уже за поворотом. Бронебойная граната угодила в двигатель «Урала», который сразу превратился в груду металлолома.

Таким образом, машины, идущие в середине колонны, оказались запертыми с двух сторон. Все они сразу же запылали. Первые гранаты, попавшие в них, были бронебойными. Они запросто проламывали легкую защиту кузова. Следующие уже оказались осколочными, предназначенными для уничтожения живой силы противника.

Конечно, солдаты и офицеры спецназа внутренних войск, большинство из которых носили краповые береты, тоже были обученной, вполне реальной боевой силой. Они умели быстро и, главное, адекватно реагировать на любое изменение ситуации. Вторые выстрелы гранатометов смогли достать только тех, кто просто не успел перевалиться за борт машин.

Солдаты и офицеры действовали правильно. Но места, где краповым беретам можно было занять позицию и держать оборону, не оказалось, поскольку автоматный обстрел начался одновременно с двух склонов, справа и слева. Спецназовцам оставалось только забираться под машины, прикрываться их колесами. А там все никак не умещались.

Бойцы ринулись было в кусты, росшие по краям дороги, но тут же прозвучало несколько взрывов. Зеленка была нашпигована растяжками. Осколки мощных гранат Ф-1 поражали сразу по несколько человек.

Точно такая же история произошла и по другую сторону дороги. Часть бойцов в краповых беретах попыталась прорваться на соседний склон и пойти в лобовую атаку на бандитов, но была остановлена взрывами гранат. Упали еще несколько спецназовцев.

Укрыться солдатам было негде. Все три машины уже полыхали вовсю. Бензобак одной из них только что взорвался.

* * *

Майор Ковалев, командир отряда краповых беретов, ехал в кабине первого грузовика. Этой машине поначалу досталась только пара выстрелов из гранатомета, направленных в кузов. До начала плотного автоматного обстрела, когда трудно стало поднять голову, майор успел выскочить из кабины и устроиться за передним колесом.

Это самое колесо было сразу же пробито пулями в нескольких местах. Машина осела. Жесткая рессорная подушка придавила майору плечо, но, к счастью, не прижала его к земле. Иначе выбраться из-под машины своими силами было бы невозможно.

Отряд майора вместе с офицерами и экипажем боевой машины пехоты состоял из ста четырех человек. Считать Ковалев умел хорошо. Он очень удивился, неожиданно для себя обнаружив, что противник располагает полусотней стволов. Про такие большие отряды, действующие в здешних горах, майор Ковалев не слышал уже давно, а встречаться с ними ему вообще никогда не приходилось.

Неожиданность нападения принесла бандитам успех. Количество спецназовцев сразу резко сократилось. Подсчитать потери, лежа за колесом, было невозможно. Майор прислушался.

На вооружении его отряда спецназа внутренних войск стоял пистолет-пулемет ПП-2000. Его калибр составлял девять миллиметров. Выстрелы из него звучали совсем не так, как из автоматов Калашникова, которыми пользовались бандиты.

Майор прикинул на слух и ужаснулся. Выходило, что со стороны спецназовцев отвечало огнем никак не больше семидесяти стволов. Бойцы отряда не имели возможности куда-то спрятаться, поэтому потери росли постоянно и катастрофически быстро.

Майор Ковалев был грамотным военным. Он знал, что для успешного прорыва обороны противника, подготовленной заблаговременно, требуется по меньшей мере троекратное превосходство в живой силе. У него ничего подобного не было. Следовательно, любая атака краповых беретов обречена на провал и закончилась бы гибелью людей.

Майор имел немалый опыт борьбы с бандитами. Уже сейчас, лежа за колесом, он знал, что это нападение на его колонну средства массовой информации завтра будут называть очередной вылазкой террористов.

Но тот же опыт подсказывал Ковалеву, что это совсем не случайность, а хорошо спланированная и идеально проведенная войсковая операция. Он и его люди ничего не знали об этой засаде. Уже поэтому они были обречены на уничтожение. Никто не в силах противостоять организованной, хорошо продуманной акции подобного рода.

Майор Ковалев понимал, что против спецназа внутренних войск в данном случае выступили прекрасно подготовленные бойцы. Их вел за собой умный и опытный командир. Образно говоря, один спецназ столкнулся с другим, бандитским.

При этом Ковалев знал, что за такое утверждение его просто уволят со службы, если, конечно, он уцелеет в этой вот жуткой передряге. Ему не простят утверждения, что он ничего не мог противопоставить этой засаде. Отцы-командиры обязательно обвинят майора в недостаточном боевом духе, в плохой подготовке личного состава, хотя к тому моменту, скорее всего, ни самого Ковалева, ни бойцов его отряда уже не будет в живых.

О каком боевом духе вообще может идти речь? Кто будет утверждать, что такового не было у моджахедов, когда Советский Союз вел войну в Афганистане?

Не надо забывать, что единственной силой, которая наводила страх на этих бородатых ребят, был спецназ ГРУ, который постоянно устраивал засады на различных горных тропах и уничтожал караваны один за другим. Афганцы ничего не могли противопоставить этим действиям, хотя против обычной регулярной армии воевали практически на равных.

Вот так устроена и эта засада. Противник все просчитал заранее. Майор не видел приемлемого выхода из создавшегося положения. Оставалось только одно — не опозорить себя.

Все могло закончиться очень быстро и трагично. В живых на данный момент оставались два десятка бойцов, которые смогли укрыться за колесами автомобилей. Или даже меньше. Но машины горели. Грузовик, замыкающий колонну, уже взорвался.

Майор принял решение, единственно правильное в такой обстановке. Всем подняться, сконцентрироваться и идти на прорыв. Удар наносить по одной точке. Пусть у бандитов стреляют пятьдесят стволов, но они рассредоточены по склонам, справа и слева от дороги. Атака может принести успех.

Майор Ковалев видел, как бойцы пытались прорваться через кусты и налетали на растяжки. Значит, следует идти только там, где все смертельные сюрпризы уже сработали, по чистому пространству.

Майор Ковалев дал команду и первым поднялся в атаку. Навстречу спецназовцам ударил пулемет, но они не остановились, добежали до позиции бандитов, которых здесь было где-то двенадцать, максимум пятнадцать. Парни на бегу расстреляли противника и ринулись дальше по склону.

Это был силовой прорыв. Он удался.

Только потом, когда все, кому повезло, спустились с сопки, майор Ковалев остановил группу и пересчитал. Вместе с ним после прорыва осталось только одиннадцать бойцов. Да, он сам и десять солдат. Ни одного офицера. А ведь на операцию выехали сто четыре человека.

* * *

Чуть позже майор Ковалев на ходу связался с оперативным штабом антитеррористического комитета и доложил о чрезвычайном происшествии. При этом он прекрасно понимал, что его после этого обязательно снимут с должности и, возможно, отдадут на растерзание военному трибуналу.

Именно так до этого большие начальники разбирались с командирами других военных колонн, оставшимися в живых. Всем им клепали стандартную формулировку. Мол, данные должностные лица проявили преступную халатность, не обеспечили безопасность передвижения личного состава и боевой техники.

Майор прекрасно понимал всю глупость такой формулировки, готов был доказывать, что он никоим образом не мог обеспечить безопасность колонны. Никто не сумел бы этого сделать.

Ковалев должен был приказать всю дорогу ехать со скоростью пять километров в час и расстреливать весь лес впереди колонны, не так ли? Что-то в этом роде ввел в практику спецназ ГРУ, но и он не мог вести огонь постоянно, от старта и до самого финиша. И патронов не хватит, и пулеметы от перегрева заклинит. В Дагестане слишком уж многие дороги идут через лес.

Что вообще мог предпринять майор Ковалев? Только погибнуть, остаться среди тех, кто не сумел выйти из боя. Его обязательно спросят, почему он сам уцелел и вывел с собой лишь десятерых солдат. Почему девяносто три человека остались лежать там, на лесной дороге по пути в горы.

Ни один из следователей военной прокуратуры не подскажет майору, что еще он должен был предпринять. Вина Ковалева будет состоять уже в том, что он остался жив. Только матери десяти солдат смогут сказать спасибо командиру отряда. А родители девяноста трех солдат и офицеров будут считать его виновным в их гибели.

Он сам понимал несправедливость этого обвинения, но доказать обратное не имел возможности, потому что не знал средств, которые могли бы спасти его отряд. Подчиненные майора Ковалева были хорошо подготовлены, участвовали во многих операциях по уничтожению банд, причем всегда удачно. Потерь убитыми за время командования Ковалева не было. Раненые, конечно, имелись.

А теперь отряда, по сути дела, нет. Заступиться за майора будет некому. Разве что эти десять солдат скажут, что командир поднялся первым, шел вместе со всеми, стрелял, убивал бандитов и прорвался. Он не прятался за чужие тела, шел впереди других не потому, что хотел поскорее убежать от бандитов. Он вел за собой своих бойцов, обреченных на смерть.

Нападение на колонну было прекрасно организовано, продумано до мелочей. Оно воплощалось с методичностью компьютера. Только успешная попытка прорыва спасла жизни майора и десяти солдат.

Но никто даже не попробует оправдать майора Ковалева. Поступить так — это значит признать, что отряд был послан на задание вовсе даже не по приказу оперативного штаба антитеррористического комитета. Эту операцию задумал и воплотил в жизнь командир бандитов.

Оперативный штаб попался в ловушку, подстроенную этим очень даже не глупым человеком, не имел возможности проверить полученные данные, хотя бы провести сначала воздушную разведку. Решение было принято сразу. В горы отправился отряд спецназа внутренних войск, который только что прибыл с другого задания. Отряд получил патроны, сухой паек, погрузился в машины и выехал, не успев отоспаться после полутора суток напряженной работы.

В оперативный штаб поступили сведения о том, что семеро бандитов захватили рейсовый автобус с пассажирами и принудили водителя свернуть в горы. Потом они потребовали выкуп за заложников. Автобус должен был свободно передвигаться до границы с Грузией. Там бандиты намеревались отпустить пленников. Они сами позвонили в антитеррористический комитет и изложили свои требования.

Отряд спецназа внутренних войск должен был освободить заложников. Месторасположение бандитов технари определили по звонку их главаря. Тот представился как Мансур ибн Серджун Ат-Таглиби, эмир отряда, бойцов которого он назвал бессмертными.

В оперативном штабе решили, что это, видимо, арабский наемник. О человеке с таким именем раньше никто не слышал, как и о банде этих самых бессмертных. Какой-то умник при погонах вспомнил, что так назывались императорская гвардия в Византии и особые диверсионные отряды в экспедиционном корпусе войск Муссолини. Но это не имело отношения к делу.

Майор Ковалев должен был найти автобус с заложниками и освободить их, если будет такая возможность. Если не будет, то майор имел полномочия вести переговоры с этим арабским эмиром. Ковалев не знал, проверил ли кто-то, имел ли место в действительности захват рейсового автобуса и заложников. Если никто этим не поинтересовался, то это будет еще хуже. Ведь чины из оперативного штаба запросто найдут тысячу оправданий себе и еще столько же обвинений в адрес Ковалева, чтобы снять с себя вину.

Маршрут колонны был срочно проработан. Машины шли к тому самому месту, откуда осуществлялся звонок, по единственной дороге. Никто не предположил, что это могла быть ловушка, не подумал, что вся история с захватом заложников придумана специально. Или даже такая акция действительно проведена — с целью заманить в ловушку крупный отряд внутренних войск.

Таких потерь федеральные силы не несли со времен чеченской войны. В Дагестане вообще никогда не случалось ничего подобного.

Да, ловушка была организована заранее. Все подготовлено, продумано досконально. Даже растяжки поставлены именно в тех местах, где спецназовцы могли попытаться найти укрытие.

Все это говорило о том, что против отряда спецназа внутренних войск работали классные мастера противной стороны. Но заявить такое открыто вряд ли кто решится. Это уже само по себе будет означать признание наличия хорошо организованной и централизованной вооруженной группировки, действующей в горах.

Тогда уже найдутся чины с очень большими звездами на погонах, которые могут строго спросить и с самого оперативного штаба антитеррористического комитета. Мол, а вы-то, голуби сизокрылые, куда смотрели? Прозевали!..

Ясно, что служивые из оперативного штаба постараются не допустить такого толкования событий. Виновником трагедии окажется командир отряда краповых беретов майор Ковалев. Он один, и никто более.

Так всегда бывало прежде, ничего не изменилось и сейчас. В подобных ситуациях найти виновного очень просто.

* * *

Полковник Гайдар Гайдарович Гайдаров был не самым приятным собеседником, но майор Ковалев вынужден был говорить именно с ним, поскольку этот самый человек и давал ему задание.

— А сам-то ты почему уцелел? — спросил полковник, как и предвидел Ковалев.

— А это вы, товарищ полковник, спросите у тех пуль, которые вокруг нас летали. Почему ни одна из них во время прорыва в меня не попала. Я вывел с собой только десять солдат. Нам удалось прорваться в сопки. Будем выходить на третий или даже на второй участок дороги.

— Почему так далеко?

На оперативных картах дорога до гор для удобства определения места делилась на семь условных участков. Они не были привязаны к каким-то особым условиям. Разбивка производилась в том же штабе с помощью простой линейки и цветного карандаша.

— Четвертый и пятый участки бандиты могут держать под контролем. Не думаю, что они выдвинутся до третьего. Это слишком рискованно для них.

— Где они столько людей наберут, чтобы четвертый и пятый участки взять под контроль?

— Я же доложил, что насчитал около пятидесяти стволов. Во время прорыва мы уничтожили только человек двенадцать-пятнадцать. Значит, сил у них хватит.

Гайдар Гайдарович Гайдаров высокомерно фыркнул и заявил:

— Это ты со страху столько насчитал! Таких банд у нас давно уже не существует. Если они вообще когда-то были. Это Дагестан, а не Чечня! Ладно, выходи на третий участок. Я высылаю подмогу. Банду надо уничтожить, какой бы численности она ни была!

Какую подмогу и кому собрался выслать полковник, майор Ковалев не знал и спрашивать не стал. Если речь шла об остатках его отряда, то им нужно высылать не подмогу, а спасательную команду, потому что большинство прорвавшихся солдат имели ранения. Уничтожением банды должны заниматься отдельные силы, причем весьма значительные, а вовсе не какая-то подмога.

Майор Ковалев осмотрел солдат, оставшихся в строю, и самолично сделал перевязку раненым. Потом он решил все-таки выходить подальше от бандитов, на второй участок дороги. Если бы его группе пришлось еще раз столкнуться с бандитами, то она могла бы не выдержать нового боя.

Только на следующий день до майора спецназа внутренних войск дошла вот какая информация. В район уничтожения его отряда и в самом деле срочно была выслана помощь. Колонна состояла из шести грузовиков и двух боевых машин пехоты, но до места не добралась, была атакована уже на третьем участке дороги.

Сначала взорвалась ведущая боевая машина, потом — замыкающая. Вслед за этим гранатометчики расстреляли грузовики и накрыли живую силу осколочными боеприпасами. Велся и огонь из автоматов, но незначительный.

Отряд спецназа общей численностью около двухсот человек лишился почти трети личного состава. Потери бандитов определить не удалось, поскольку они быстро отступили. Если у них и были убитые и раненые, то они унесли их с собой.