Знайте русских!

Сергей Зверев, 2010

Сомалийские пираты коварны и хитры, как акулы. Если они не могут взять силой, то берут обманным маневром. Для захвата российского малого десантного судна «Резвый», который дежурил в районе Африканского Рога, они применили наживку – переодели своего главаря в рясу православного священника, а сами выдали себя за дружелюбных крестьян… В результате корабль был захвачен практически без единого выстрела. Но пираты не знали одной существенной детали: в момент абордажа на судне отсутствовали два члена экипажа. Причем не простые матросы, а морские пехотинцы. Бойцы ненадолго отлучились на рыбалку и в число пленных не попали. А два морпеха – это уже серьезно…

Глава 1

Склянки на малом десантном судне «Резвый» только-только отсчитали восемь часов утра, а тропическая жара уже торопилась показать свою прыть. Солнце раскалило железные борта так, что до металлических частей тяжело было дотронуться; к обеду корабль превратится в настоящее пекло.

Собственно, тропиками Аденский залив назвать было трудно, и экипаж «Резвого» называл так скорее жару, чем свое местоположение.

Корабль Тихоокеанского флота уже почти месяц выполнял боевую задачу в районе Африканского Рога, периодически курсируя между Сомали и Йеменом, обеспечивая охрану гражданских судов от нападений сомалийских пиратов. Сейчас судно медленно дрейфовало в нескольких десятках миль от Джибути.

— Товарищи офицеры! — громко подал команду старший помощник, оповещая подчиненных о том, что на мостик поднимается командир. Офицеры встали по стойке «смирно».

— Вольно, — произнес командир. — Ну, что там, Иван Валентинович? — поинтересовался он, принимая из рук старшего помощника бинокль.

— Да вот, хренотень какая-то, — пожал плечами капитан-лейтенант, глядя на море из-под приставленной козырьком ко лбу руки, — шлепает точно в нашу сторону.

— Может, пираты? — предположил командир.

— Да нет, Александр Владимирович, не похоже, — ответил старпом, — слишком медленно идут. Да и орудуют они южнее. Сами знаете.

— Знаю, — согласился командир, — только кто ж их знает, что им в голову придет? Раньше шустрили только у побережья, а теперь, вон, чуть ли не на двадцать миль в океан забираются. Что там по сводкам?

— Только что закончили сеанс дежурной связи с флагманом, — ответил старший помощник, принимая листок бумаги из рук дежурного радиста. — По этим данным, никаких гражданских судов в этом квадрате в ближайшие двое суток не ожидается.

— Поп, — удивленно-растерянно вдруг произнес командир, еще более пристально вглядываясь в море.

— Что? — не понял старший помощник.

— Честное слово — поп! — повторил командир, не отрываясь от бинокля.

Старший помощник нетерпеливо схватил еще один оптический прибор и направил его на неторопливо приближающуюся кавалькаду.

Зрелище и в самом деле представлялось весьма своеобразным. На носу небольшого катера, идущего под эфиопским флагом, и в самом деле стоял облаченный в рясу самый настоящий священник, только чернокожий. В поднятых над головой руках он держал какой-то предмет, очевидно, религиозную реликвию, рассмотреть из-за расстояния было пока что невозможно. В самом катере толпилось еще десятка полтора церковников рангом пониже, а сопровождали их шесть лодок, в которых зулусы плавали у берегов, наверное, еще во времена Колумба. В пирогах сидели такие же, как на книжных картинках, черные воины, разукрашенные перьями и размалеванные самым невероятным образом. Несколько человек били в барабаны, задавая гребцам нужный ритм, клирики гундосили какую-то заунывную мелодию, а гребцы дружно бормотали нечто, напоминающее рэперские отстойные мелодии. И весь этот разношерстный кагал двигался прямо в сторону российского судна с явным намерением вступить в контакт.

— Иван Валентинович, — озабоченно поинтересовался командир у своего старшего помощника, — у нас на борту, случайно, бус стеклянных нету?

— Никак нет, — старпом растерянно пожал плечами. — Могу, конечно, спросить у боцмана, но вряд ли. А зачем?

— Жаль, — разочарованно произнес Александр Владимирович, — сменяли бы у них на что-нибудь ценное. Слоновий бивень или еще что. А так — что теперь с ними делать? — Он кивнул на странную делегацию. — Ведь подарков потребуют однозначно. Иначе какого рожна переться в такую даль, а?

— Не знаю, — озадачился старший помощник, — только я так думаю, что это не торговцы-папуасы. Выглядят, конечно, очень похоже, но сейчас все-таки на дворе двадцать первый век. Это, скорее, представители какой-то религиозной ветви христианства. Только на кой ляд им понадобился крестный ход посреди моря, да еще к нашему кораблю, — ума не приложу.

— Я тоже, — согласился командир. — Что будем делать?

— Думаю, надо смотреть по обстоятельствам. — Старший помощник начал излагать свои соображения: — Эфиопия — страна дружественная, не пиратская. Мы даже когда-то воевали за их независимость. Может, увидели наш флаг и теперь в знак благодарности везут нам что-нибудь.

— Ага, щас, — усмехнулся командир.

— А что? — не унимался Иван Валентинович. — Может, это какой местный вождь, который лет пятнадцать назад окончил наш Университет имени Патриса Лумумбы? Эфиопов там много училось. Вот теперь и хотят отблагодарить, пообщаться. Или просто споют нам серенады под бортом и мирно удалятся. Посмотрим, что им надо.

— Только бы не стали проситься на корабль, — тоскливо произнес командир. — Разбредутся, забьются по щелям, собирай их потом полдня…

И флотское командование, и Совет Безопасности ООН предписывали вести себя с пиратами максимально жестко, в случае малейшего сопротивления уничтожать без сожаления. А вот как поступать с гражданским населением, вроде того, что сейчас направлялось к «Резвому», — это уж на свое усмотрение. Понятное дело, что ни пираты, ни тем более гражданские военному кораблю страшны не были, поэтому принимать местные делегации или гнать их взашей решали командиры исходя из полученных инструкций. Указания же насчет того, как следует вести себя с местным населением, Александр Владимирович Демьянков получил еще во Владивостоке — максимум дружелюбия и приветливости.

Российский флот стал только-только возвращаться на просторы Мирового океана, и портить свою репутацию непредвиденными эксцессами или конфликтами командование не хотело.

Меж тем «крестный ход» остановился под самым бортом российского судна и заголосил в несколько десяток глоток, жестами прося разрешения подняться на борт «Резвого».

— Леший с ними, — махнул рукой командир, — поиграем с ними минут двадцать в «твоя моя не понимай» да отправим восвояси. Иван Валентинович, — обратился он к старшему помощнику, — поспрошай там у команды каких-нибудь значков. Вроде — «За дальний поход», «Отличник ГТО», ну, и в том же духе. Вернемся домой — я им новых надаю. Скажи, шибко надо для братских эфиопских гостей.

Он еще раз с тоской посмотрел на суетливо гомонящую чернокожую публику и обернулся к дежурному офицеру:

— Давай, спускай адмиральский трап, — командир кивнул в сторону незваных гостей, — и через пять минут строй команду по «Большому сбору». Форма одежды — рабочая. Будем оказывать заморским святошам знаки дружелюбия и воинских почестей, но без излишнего энтузиазма. Нечего баловать. А то прикормишь раз, потом не отвяжешься…