Зачистка под ноль

Сергей Зверев, 2011

В азиатском Королевстве Суньяма, где который год полыхает гражданская война, в качестве военного советника служит бывший майор российского спецназа ВДВ Игорь Великанов. Но это лишь официальное прикрытие. Он – сотрудник чрезвычайно законспирированной российской спецслужбы «Пирамида» и выполняет особое задание. В буддийских монастырях королевства с древних времен хранятся мандалы – священные золотые пластины, с помощью которых можно кодировать массы людей и управлять ими. Еще эсэсовцы во Вторую мировую войну пытались разгадать тайну этих пластин. За заветными артефактами охотятся американцы. Если они заполучат мандалы, быть беде. Ее и пытается предотвратить десантник Игорь Великанов…

Глава 4

Проект «Барьер-два»

— Уважаемые коллеги! Я взял на себя смелость собрать вас здесь сегодня, чтобы подвести предварительные итоги по проекту «Барьер-два», — официально произнес пожилой сухощавый человек со строгим, иссеченным морщинами лицом.

Со стороны могло бы показаться, что идет подведение итогов финансовой деятельности крупной компании. Кабинет для совещаний с неброской, но предельно рациональной и очень дорогой офисной мебелью в стиле хай-тек, стеклянный просторный стол для совещаний, за которым расположились участники совещания. Блокноты. Пластмассовые ручки с надписью «Прима-Интелпроект». Газированная вода в небольших стеклянных бутылочках и пара дымящихся чашек кофе на столе.

Посетителей было четверо. Они вполне соответствовали обстановке — в строгих костюмах, галстуках, по виду офисные работники выше среднего уровня. Кроме одного субъекта, портящего общую деловую картину — он был в растянутом свитере, потертых джинсах с кожаной заплаткой на колене и с рассеянным взглядом стареющего хиппи, иногда становившимся очень колким.

Хозяин кабинета походил на олигарха средней руки еще советского розлива, из красных директоров или министров.

Но ни красным директором, ни министром он никогда не был. Главный координатор «Пирамиды» Леонид Богданов, оперативный псевдоним Гермес, в далеком советском прошлом дослужился до генерал-лейтенанта Главного разведывательного управления Минобороны СССР.

Совещание проходило на последнем этаже небоскреба в комплексе «Москва-Сити». В последнее время Гермес предпочитал проводить наиболее важные встречи именно здесь, в помещении, занимаемом подконтрольной «Пирамиде» корпорацией «Прима-Интел — проект». Из огромных, от пола до потолка, прозрачных до почти полной невидимости окон распахивался восхитительный вид на всю Москву. На кремлевские золотые купола, пики сталинских высоток, небоскребы и игрушечные кубики старых московских зданий. Снежный метелистый день, легкий морозец, февраль.

Гермес считал, что заоблачное расположение зала для совещания в какой-то мере символично. Открывавшееся пространство будто подчеркивало, что верхушка «Пирамиды» на самом деле высоко вознеслась над древним славянским городом. И миссия организации — следить за безопасностью столицы и всей бескрайней русской земли, прикрывать ее надежным защитным покровом. Чувство этого богом данного предназначения в той или иной мере было присуще каждому сотруднику. Иных здесь не держали. И слово «служение» никогда не было здесь пустым звуком. Оно было стержнем жизни.

«Пирамида» была создана на рубеже эпох, в момент развала Советской империи. Идея принадлежала Богданову. После длительной работы в нелегальной европейской резидентуре ГРУ он нашел себя в аналитической работе и собрал людей, которые по дару предвиденья могли заткнуть за пояс тысячу астрологов и экстрасенсов. Их политические прогнозы обладали пугающей точностью. И, как будто по чьей-то недоброй колдовской воле, из всех вариантов развития событий Россия упорно выбирала худшие.

Тогда все шло к краху Советского Союза и раздроблению его на полтора десятка стран латиноамериканского типа, к катастрофическому обвалу экономики и оборонной мощи. В докладе, представленном Богдановым министру обороны СССР, содержался анализ ситуации и ряд предложений по стабилизации обстановки. Из-за их жесткости приняты они не были, и шанс предотвратить большую беду был упущен. Впрочем, в доклад не вошло многое. Например, выводы, что эти самые предложения быть приняты не могут в принципе — никто из лидеров страны не способен на решительные последовательные шаги.

Но все-таки кое-какие начинания удалось пробить. Например, формирование спецслужбами на случай неблагоприятного развития событий собственных теневых политических, экономических и боевых структур. Этот сверхсекретный проект получил название «Олимп», и его возглавил лично Богданов. Он подбирал людей, создавал базы — внедрял агентов в органы государственной власти, в росшие в то время как грибы кооперативы и иные коммерческие организации. И остро чувствовал, что не успевает, что события выходят из-под контроля гораздо быстрее расчетного.

ГКЧП пришел почти на год раньше, чем предполагалось в докладе. Зато прикончили его в полном соответствии с прогнозами. А дальше все пошло точно по пунктам: распад СССР, взрыв межнациональных конфликтов, развал Вооруженных сил и органов государственной безопасности, крах промышленности и науки, распоясавшаяся преступность и утерявшее всякий стыд коррумпированное чиновничество, длинная вереница алчных, убогих и вредных политических болванчиков, агентура противника в Кремле, по числу и наглости больше похожая на монголо-татарскую орду.

Создать организацию, способную существенно влиять на развитие событий в государстве, Богданов не успел. Эх, ему бы еще немного времени, чтобы осуществить задуманное в полной мере… Но времени не было. Однако «Пирамида» с каждым годом наращивала мощь.

Реванш. Возрождение. Рывок. «Пирамида» существовала для того, чтобы никто — ни внешний, ни внутренний враг — не помешал России осуществить их.

Основу организации составляли люди, готовые в любую секунду отдать жизнь за свою Родину. Россия всегда была богата ими. Не востребованные государством, они находили место в «Пирамиде». Еще одним краеугольным камнем в фундаменте организации были уникальные научные разработки КГБ и Вооруженных сил СССР по психокодированию, воздействию на сознание человека. В смутное время Гермесу удалось не только прибрать их к рукам, но и обрубить концы, так что ни нынешнее российское мегакоррумпированное чиновничество, ни зарубежные спецслужбы не получили к ним доступа. Лучшие специалисты оказались в «Пирамиде», и с того времени они сильно продвинулись вперед.

Построенная по типу религиозного ордена организация как спрут запустила щупальца в органы государственной власти, информационные банки. Подконтрольные коммерческие структуры, смелые финансовые операции на мировом рынке позволяли ей быть эдакой внегосударственной, не стесненной в средствах и методах компактной спецслужбой. «Пирамида» становилась мировым игроком. И чем больше возможностей она получала, тем большее количество внешних и внутренних угроз открывалось глазу. Тем более радикальные методы приходилось использовать в тайной войне и тем глубже погружаться в дела международные. А на мировой арене копошились, пожирая и покусывая друг друга, гласные мировые экономические и политические элиты, спецслужбы, религиозные фанатики, террористы, масонские организации, тайные ордена. И у всех одна идея фикс — получить как можно больше власти над этим шариком и диктовать человечеству свои, порой совершенно людоедские, модели развития.

— Мы получили исчерпывающую информацию от агента Землемера и других источников по кризису в Тунчжае, — начал доклад двухметровый, массивный и мощный, как тяжелый танк, мужчина средних лет в строгом синем костюме. Присмотревшись внимательно к его повадкам, движениям и манере поведения, знающий человек сделал бы вывод, что гораздо больше ему подошел бы камуфляж, разгрузка и пулемет Калашникова на плече. Так когда-то и было. Олег Денисов, оперативный псевдоним Медведь, в прошлом служил командиром разведывательной группы ВДВ — лучшей диверсионной команды Советской, а потом и Российской армии.

— И как они оценивают происходящее? — спросил Гермес.

— Ситуация не совсем понятная. История вопроса. В начале прошлого года правительственные войска Королевства Суньяма сильно помогли Бангладеш в проведении спецоперации против мусульманских террористических организаций. Был нанесен одновременный удар по базам фанатиков на приграничных территориях Бангладеш и Суньямы. Тогда это было оценено как пример успешного международного взаимодействия по борьбе с исламским фундаментализмом крайнего толка. Скорее всего, кровавый пир в Тунчжае — это ответ… Но дело не в самом теракте. Интереснее его исполнители. Их подготовка осуществлялась на базах на территории Пакистана. Они принадлежат к радикальной исламской организации «Гнев Всевышнего». До сего момента ничем она себя особо не проявила. Ее лидеры чурались рекламы и были на вторых ролях..

— И избрали проверенный способ заработать авторитет, — предположил Гермес.

— И получить свой надел на мировом рынке террористических услуг? Логично. Но не похоже. Но тут что-то другое. Гораздо худшее. Наш глубокоуважаемый соратник проанализировал ситуацию и готов доложить о результатах, — Медведь церемонно склонил голову в сторону человека в свитере. Тот, определенно скучая на данном мероприятии, занимал себя вычерчиванием загадочных иероглифов в лежащем перед ним блокноте.

Это был Эскулап, главный психолог, психиатр, а заодно и колдун «Пирамиды»; законный наследник психотехнологий КГБ, которые с его помощью были изъяты на переломе эпох и попали в безраздельное владение к «Пирамиде». У большинства этих методик аналогов в мире нет.

— Вот о чем мне не терпится уведомить уважаемое собрание. — Эскулап оживился, отодвинул от себя блокнот и зябко потер руки. — Нельзя сказать, что мы в глубокой заднице. Но близко к этому.

Гермес поморщился — он не любил подобных вольностей. Но Эскулапу прощалось все. Абсолютно все!

— Первое, что бросается в глаза — это выходящее за рамки разумного бесстрашие террористов, презрение к собственной и чужой смерти, способность пойти на все, — в речи Эскулапа прорезались лекторские интонации. — И еще — чрезвычайно высокие боевые качества.

— Точно, — поддакнул Влад Абросимов, оперативный псевдоним Русич, высокий атлет, лучший боец «Пирамиды», в настоящее время оперативный координатор проекта «Барьер-два». — Они как заговоренные были. Уложили их с большим трудом.

— Типичная некроориентация… Термин мой в учебниках не ищите, — усмехнулся Эскулап. — Они закодированы на смерть.

— И чем эти ангелы смерти отличаются от обычных шахидов? — спросил Гермес.

— Ну, с точки зрения поведения и ориентации — ничем особенным. Но… Игорь Великанов, который явно прогрессирует в последнее время, из обычного военного сапога… — Эскулап сделал паузу и заработал уничижительный взгляд Медведя и, усмехнувшись, продолжил: — превращается в толкового агента и аналитика-интуитивиста. Так он заметил, что боевики являлись как бы элементами единой программы. Взять их переговоры. Речи про Аллаха, ислам и райские кущи для шахидов, которыми всегда смазываются подобные теракты как машинным маслом, не производили на них особого впечатления. Страхи, сомнения — все побоку. Есть программа, есть действия, нет сомнений и колебаний.

— Насколько я осведомлен, наши методики позволяют достичь не менее впечатляющих результатов, — сказал Гермес.

— Да, позволяют. Но с большими оговорками. И с использованием уникальных технических, медикаментозных средств, да еще моего немалого опыта, который сродни высокому искусству. Хорошая кодировка — это как портрет кисти Леонардо да Винчи.

— Помню, ты без особого труда сделал из пленных кукол для участия в нашей силовой акции, — заметил Медведь. — И они точно выполняли программу.

— Вот именно — куклы. Безынициативные. Одноразовые. А тут полноценные биороботы. Мотивировки, надежды, чувства — все то, что делает человека человеком — у них выключены. Осталась только боевая эффективность.

— Был проект «Барьер-один», — Русич вспомнил свое внедрение в организацию, создавшую методику превращения людей в машины убийства. — Может, это его отголоски?

— Другой почерк, — покачал головой Эскулап.

— Насколько мне известно, в живых остался только один участник акции. — Гермес отхлебнул из стоящей перед ним кофейной чашки из тонкого китайского фарфора глоток кофе с коньяком. Он нуждался в этом напитке, как автомобиль в горючем.

— Да, — кивнул Медведь. — К работе с ним допущен Великанов.

— Что сейчас с этим террористом?

— Судя по всему, кодировка иссякает, — сказал Медведь. — К нему возвращается человеческий облик и желание бороться за жизнь. Уже пишет петиции в посольство Пакистана с требованием защитить его гражданские права. Начинает сотрудничать со следствием.

— Странно, что в него не заложили установку на самоликвидацию, — задумчиво произнес Русич. — При таком уровне работы это несложно.

— Может, не смогли. Или она снизила бы его эффективность, — предположил Эскулап. — Жалко, уважаемые господа, что я не могу поработать с ним лично. Тогда все встало бы на свои места.

— Сергей Николаевич, вы же невыездной, — укоризненно произнес Гермес.

— И невыводной, — хмыкнул Эскулап. Он даже по улице не мог свободно пройтись, если за его спиной не маячили полдюжины бойцов и пара машин сопровождения.

— Хотя бы командируйте Тунгуса, — назвал Эскулап имя своего любимого ученика и реально действующего оперативника.

— Будьте благоразумны, — слегка улыбнулся Гермес. — К сожалению, у нас нет возможности устроить выездной консилиум. Единственное, на что можно рассчитывать, — это участие Великанова в расследовании. Так что придется пользоваться его наблюдениями… Вернемся к кодированию. Чья это работа может быть? Американцы? Англичане?

— Другая школа, — сказал Эскулап. — Не буду вдаваться в подробности — они узкоспециальные и, в силу хронической нехватки образования, присутствующим непонятны.

Русич хмыкнул. Колкости, отпускаемые Эскулапом, не раздражали, а как-то бодрили. Оно и неудивительно. Всегда, пусть даже неосознанно, этот «колдун» пользовался психометодиками, позволявшими любой разговор пустить в нужное ему русло и придать ему нужный эмоциональный окрас.

— Похоже, мы имеем дело с традиционными восточными закрытыми методиками, — выдал Эскулап.

— Да, это действительно нечто новое, — произнес Гермес.

— Точнее, хорошо забытое старое. Из материалов расследования усматривается, что в закрытом лагере они активно занимались боевой и специальной подготовкой — получали навыки пользования системами связи, навигаторами GPS, оружием, отрабатывали десантирование на берег, в том числе и на надувных лодках, что было с блеском проделано. Заучивали особенности местности, планы объектов атаки. Даже с морской болезнью их учили бороться. Продумано было все. Где-то за месяц до операции их перевели на положение строгой изоляции. Связи с внешним миром прерваны, даже запрещены телефонные звонки. Определенная диета. Молитвы — тоже не совсем стандартные. И, что любопытно, медитация.

— У мусульман? — удивился Медведь.

— Вот именно. По информации Великанова, смертников в период подготовки посещал лидер организации Ахмед в сопровождении буддистского ламы.

— Все интереснее, — произнес Гермес. — Монах буддист с визитом вежливости у мусульманских террористов.

— Лама беседовал с каждым из террористов. Возможно, вводил в транс, но пленный этого не помнит. Вроде показывал какие-то фигуры. Судя по всему, мандалы…

— Мандала. Геометрический символ сложной структуры, который интерпретируется как модель вселенной, — блеснул знаниями Медведь.

— Почти правильно, — кивнул Эскулап. — При медитации некоторые мандалы оказывают сильное и не вполне понятное воздействие на сознание.

— И способны трансформировать психику? — осведомился Гермес.

— Вполне возможно.

— Были уже примеры использования аналогичных методик? — Гермес отхлебнул кофе.

— Об этом лучше скажет Виктор Владимирович, — Эскулап кивнул в сторону невысокого сухощавого человека с внешностью бухгалтера надомника. На кончике его носа приютились модные затемненные очки каплевидной формы.

Это был Савицкий, системный аналитик «Пирамиды», отличающийся потрясающей прозорливостью, лучший интуитивист в конторе, в миру — доктор исторических наук, автор ряда блестящих книг по истории Второй мировой войны и куда более интересных закрытых исследований. Псевдоним он себе выбрал «скромный» — Хорс, в честь славянского бога Солнца.

— Не буду углубляться в древнейшую историю Востока. По большому счету никто о ней ничего не знает. Важно, что мифология Востока впитала в себя осколки каких-то древних знаний, которые в чем-то превосходят достижения современной цивилизации. И кому они принадлежали — мы не можем даже предположить.

— Ну да, Атлантида с Лемурией, — хмыкнул Медведь, решивший сегодня блистать широтой кругозора.

— Не надо множить сущности сверх меры. Во всяком случае, общеизвестно, что Восток далеко продвинулся в исследовании глубин человеческой психики. Гипноз, транс, медитация, другие измененные состояния сознания — все оттуда. Но это то, что на поверхности. А что в глубине? Вопрос.

— Еще какой, — поддакнул Эскулап.

— Из серьезных политических фигур первым заинтересовался методиками Востока Гитлер. Это было одно из основных направлений деятельности института наследия предков «Аненербе», фактически являвшегося подразделением СС. Бесноватому Адольфу удалось задружиться с Востоком. Я уверен, что он пытался использовать их методики в работе с массами.

— Не помогло, — хмыкнул Медведь.

— Может, просто не успели довести исследования до ума? Но немецкий народ Гитлеру удалось подчинить своей воле невероятно эффективно. Вообще, Третий рейх оставил много тайн… — Савицкий помолчал, собираясь с мыслями, и потом продолжил. — Следом за нацистами еще многие мировые игроки пытались гоняться за тайнами Востока. Но, поскольку выхлопа не было, интерес и финансирование стали усыхать. А потом восточные духовные нивы стал окультуривать западный обыватель, и все, естественно, превратилось в шоу, балаган и Голливуд. Вроде и говорить особо не о чем. Никакой мистической силы не найдено. Но… Тунчжай, теракт — и там вовсю используются древние восточные методики манипуляции сознанием, которые неожиданно демонстрируют свою высокую эффективность. Что это значит?

— Кто-то все эти годы продолжал искать сокровища Востока, — произнес Русич. — И постепенно подошел к их применению.

— Пока успехи таинственных соперников не ошеломляют, хотя внушают некоторое уважение, — сказал Эскулап. — Но, чую, это их первые шаги. Если этого восточного джинна выпустить из бутылки, суньямский кризис покажется безобидным, как потасовка детсадовцев в песочнице. Процесс будет глобальный.

— Выводы? — испытующе посмотрел на присутствующих Гермес.

— Присвоить проекту «Барьер-два» «зеленый» приоритет, — предложил Медведь.

«Зеленый» — один из высших приоритетов, хотя и не «красный», когда на решение проблемы незамедлительно бросаются все ресурсы «Пирамиды».

Гермес задумался, смотря в опустевшую фарфоровую чашку, на дне которой кофейная гуща нарисовала затейливый узор. Потом легонько хлопнул ладонью по столу.

— Предложение принимается. Проекту присваивается «зеленый» приоритет. Куратором остается Медведь. Оперативный координатор — Русич. Хорс — руководитель группы аналитиков. Людей привлекать по необходимости, при этом особое внимание уделять режиму секретности. Предварительно, основные направления работы. По связям террористической организации «Гнев Всевышнего». Ответственный Русич. Продолжить сбор информации об аналогичных проектах и эксцессах, произошедших в мире за последнее время. Ответственный за аналитику Хорс. Очертить круг субъектов — религиозные общины, монастыри, где могут храниться указанные методики…

Четкие формулировки Гермеса просились на бумагу — в них была штабная конкретность. Через пару минут уже выстроился план действий, охватывающий большинство аспектов проекта.

— Разрешите одно дополнение, — поднял руку Савицкий. — Мне видится крайне важным отслеживать интерес третьих лиц к восточным артефактам, прежде всего религиозным предметам и рукописям. Восточная традиция строится на этих источниках. Наш противник обязательно будет гоняться за ними. Они ему нужны как воздух.

— И это не должно остаться вне нашего поля зрения, — кивнул Гермес. — Принимается.