За час до казни

Сергей Зверев, 2018

В Афганистане моджахеды похитили группу российских врачей. Бандиты не выдвигают никаких требований, это значит, что пленников захватили не для обмена или выкупа, а для демонстративной казни. Спасти захваченных россиян поручено группе майора спецназа Кирилла Переверзева. Совершив бросок в контролируемый душманами район, бойцы находят и освобождают заложников. Но на обратном пути они нарываются на засаду. Прорваться сквозь плотный огонь с обессилевшими пленниками на руках практически невозможно. Майор Переверзев решает использовать единственный козырь, который есть у российских бойцов…

Глава 3

Полет до Душанбе не запомнился Кириллу Переверзеву ничем. Едва сев в самолет и убедившись, что все бойцы на месте, оружие и боеприпасы тоже, он провалился в сон. И проспал все пять часов, пока длился полет. Проснулся, когда самолет уже катился по посадочной полосе. И первое, что ощутил после пробуждения — какая здесь стоит жара. Он весь обливался потом. Да и его бойцы тоже. Однако не станешь же переодеваться в самолете! Приходилось терпеть.

Девять человек разобрали оружие, снаряжение и по трапу спустились на летное поле. Чужих глаз здесь можно было не опасаться: известно, что самолет сядет на военном аэродроме и посторонних здесь не будет.

Возле трапа их ждали два человека. Один был одет в песочного цвета летнюю форму, на плечах были полковничьи погоны. Второй — стройный пожилой человек в темных очках — был в свободной цветной рубашке и белых брюках.

— Майор Переверзев? — спросил полковник. — Я командир бригады российских войск полковник Резников. Командование поручило мне встретить вашу группу, помочь со снаряжением, если понадобится, и отправить дальше, в Кабул. Всю остальную помощь вам окажет генерал-лейтенант Кузьмин.

И Резников кивнул на человека в темных очках.

«Ага, значит, это тот самый консультант, про которого говорил Тихонов», — догадался майор. Он поздоровался с полковником, затем протянул руку консультанту. К его удивлению, рука у этого пожилого человека оказалась крепкая, жилистая; в ней все еще ощущалась немалая сила.

— Как я понял, товарищ генерал-лейтенант, нам есть о чем побеседовать? — спросил он.

— Есть, майор, — подтвердил консультант. — Только не надо так официально. Ведь я генерал-лейтенант в отставке. Просто командование иногда привлекает меня к работе с нашим контингентом. Поэтому договоримся так: меня зовут Михаил Павлович. А тебя как?

— Кирилл Антонович, — отвечал майор.

— Вот и познакомились. Теперь так. Перемещаемся вон в тот барак, видишь? Там вы будете дислоцироваться до вечера, когда будет готов ваш борт. Как стемнеет, полетим.

Переверзев дал команду своим бойцам, и они направились в сторону барака. По дороге майор спросил генерал-лейтенанта:

— А почему так долго ждать? Раньше нельзя вылететь?

— Вылететь можно хоть сейчас, — отвечал Кузьмин. — Вон он, ваш самолет.

И он кивнул на край поля, где стоял «Як» армейской модификации.

— Так в чем дело? — продолжал настаивать Переверзев.

— В соблюдении режима секретности, — объяснил генерал-лейтенант. — Чем меньше людей вас увидят в Кабуле, тем лучше. Вы прилетите глубокой ночью, увидят вас немногие.

— Что ж, это хорошо, — заметил Переверзев. — Успеем отдохнуть.

Кузьмин усмехнулся:

— Отдыхать, майор, будете в горах, на марше. А сейчас у тебя и твоих бойцов будет много дел.

— Это каких же?

— Солдаты будут учить пуштунский язык. Надо, чтобы они к моменту прилета освоили хотя бы полсотни слов, могли произнести три-четыре фразы. Особо рекомендую выучить такие слова, как «врачи», «боевики» и вопрос «как пройти?» А еще будете переодеваться, привыкать к новой амуниции.

— Нам дадут летнюю форму, как у полковника? — спросил майор, кивнув на шедшего рядом Резникова.

— Нет, майор, не угадал, — покачал головой генерал-лейтенант. — В такой форме вам в Кабуле делать нечего. Замерзнете. В Кабуле довольно прохладно, особенно ночью. А в горах просто холодно. Нет, вы оденетесь в афганскую национальную одежду. Так, чтобы ничем не отличаться от группы крестьян. Только куртки свои оставите. Без курток там нельзя — опять же из-за холода.

— Ну да, обычная группа крестьян с «калашами»… — усмехнулся Переверзев. — Уж скорее мы будем похожи на группу душманов.

— Правильное сравнение, — кивнул Кузьмин. — Будет хорошо, если о вас так и подумают. Главное, чтобы приняли за своих. Я обратил внимание, что у тебя в группе есть узбеки и таджики…

— Таджиков нет, — покачал головой майор. — Два татарина и один узбек.

— И то хлеб, — кивнул головой консультант.

Они вошли в казарму. Полковник Резников провел их в комнату, где на столах была разложена одежда.

— Вот, мы постарались подобрать разные размеры, — сказал он. — Рассчитывали, конечно, на рослых ребят. В спецназе малыши обычно не служат.

— Угадали, — сказал Переверзев, осматривая одежду. — А как с обувью?

— Обувь оставьте свою, — ответил Кузьмин. — Сейчас многие афганцы ходят в кроссовках — оценили их удобство. Да, и пусть каждый возьмет вот это.

Он открыл лежащую на столе сумку и достал девять одинаковых книжечек карманного формата. Это были разговорники с русского на пуштунский.

— Вот, берите и учите, — сказал он, обращаясь к бойцам группы. — Там, на месте, от знания этих выражений может зависеть ваша жизнь.

— Ну что, я тоже сяду учить язык, — заявил Переверзев, взяв один из разговорников.

— Нет, Кирилл Антонович, учить язык ты потом будешь, в самолете, а еще лучше — в вертолете, — объяснил генерал-майор. — Сейчас тебе необходимо получить от меня всю необходимую информацию. Так что у нас с тобой будут индивидуальные занятия. И здесь, и во время полета в Кабул.

— Так вы что, полетите с нами в Афганистан? — удивился Переверзев.

— А ты что думал — я тут на аэродроме прописался? — рассмеялся генерал-лейтенант. — Нет, я теперь с вами надолго. В горы, правда, не пойду — врачи запрещают, из-за сердца. А вот там, куда можно подъехать или долететь — я с вами. Начать нам с тобой лучше прямо сейчас. Так что выбирай себе штаны с распашонкой и пойдем поговорим.

Майор Переверзев не был уверен, что ему срочно нужна консультация, но возражать не стал. Он выбрал себе комплект одежды подходящего размера, и они с Кузьминым перешли в соседний класс.

Через открытую дверь сюда доносились голоса бойцов, старательно повторявших незнакомые слова, — группа учила чужой язык.

— Вот, вы пойдете в горы, одетые в одежду афганцев и хоть немного зная язык, — сказал Кузьмин. — Когда меня с моей ротой в феврале 1980-го забросили в Мазари-Шариф, я вообще не знал, что такое Афган и с чем его едят. Все пришлось узнавать на собственной шкуре. И ладно бы еще на собственной! А то ведь за мои огрехи, за мое незнание обстановки расплачивались мои солдаты…

В помещении генерал-лейтенант снял темные очки, и Переверзев увидел, что глаза у него синие и очень усталые.

— Значит, слушай меня, Кирилл Антонович, — заговорил Кузьмин. — Перед тобой стоит задача — отыскать и освободить группу наших врачей. Скорее всего их захватила группировка «Талибан». Тебе надо знать об этих людях как можно больше.

Изначально талибы были студентами мусульманских духовных училищ. Они взялись за оружие уже после того, как наши войска ушли из Афганистана и у власти в Кабуле остался Наджибулла. Талибам не нравились командиры моджахедов, такие как Ахмад Шах Масуд или Гульбеддин Хекматиар. Они видели, что эти люди думают только о власти, что они стремятся к богатству, хотят жить в роскоши и не слишком заботятся о соблюдении норм ислама. А талибы хотели, чтобы в Афганистане все было устроено по заповедям пророка Мухаммеда. Сначала они только критиковали руководителей моджахедов. А когда поняли, что их критику никто не слышит, решили сами взяться за оружие. Так возникло движение «Талибан».

Вначале этих студентов никто не принимал всерьез. Но тут выяснилась одна вещь: их поддерживала основная часть населения. Практически весь сельский Афганистан был за талибов. Люди, жившие в кишлаках и возделывавшие землю, хотели жить по нормам шариата. Они массово вступали в армию талибов. Вскоре она стала сильнее всех прочих группировок, авторитетнее правительства. Армия талибов вошла в Кабул. Они повесили президента Наджибуллу, расправились с его соратниками и установили свои порядки.

— Выходит, за них вообще весь народ? — спросил Переверзев. — Тогда с ними нельзя справиться…

Однако Кузьмин покачал головой:

— Нет, не весь. За те годы, пока советские войска находились здесь, страна изменилась. Возросла доля городского населения. Появились люди, принявшие европейские нормы, чужие жизненные стандарты. И вот эти люди, особенно молодежь, не хотят возвращаться в прошлое. Тебе надо уяснить: в Афганистане, как ни в одной другой стране, налицо острый конфликт между городом и деревней, молодежью и стариками. Мы всегда опирались на горожан, на молодых. И теперь то же самое делают американцы, занявшие наше место. Однако надо иметь в виду, что деревня пока сильнее. И если американцы уйдут, городская власть, власть президента Ашрафа Гани, не продержится и полгода.

— И талибы снова придут к власти, — заключил Переверзев.

— А вот это еще неизвестно, — ответил генерал-лейтенант. — Ведь за последние десять лет в стране возникли новые группировки, еще более радикальные, чем талибы. С одной стороны, они более радикальные, более кровожадные. А с другой — более циничные. В отличие от талибов, они охотно занимаются производством и продажей наркотиков. Ведь этим, по их мнению, они достигают сразу двух целей. Во-первых, зарабатывают деньги на «священную войну», а во-вторых, увеличивают число наркоманов во всем мире и тем ослабляют «проклятую цивилизацию неверных». Самая сильная среди этих новых групп, конечно, известное «Исламское государство», запрещенное в нашей стране. Но есть и другие: «Воины пророка», «Знамя ислама», «Мученики веры».

— И может оказаться так, что наших медиков похитил кто-то из них? — спросил майор.

— Да, это очень возможно, — кивнул Кузьмин.

— Но тогда наши врачи скорее всего уже мертвы… — заметил Переверзев.

— Нет, не обязательно, — сказал консультант. — Ведь я только что говорил, что это люди циничные, склонные к торгу. Правда, с ними очень трудно вести переговоры, ни одному их слову верить нельзя. Но с другой — они могут рассматривать пленников как живой товар, который можно выгодно обменять. Они могут оставить врачей в живых, чтобы позже обменять их на своих командиров. А еще они будут стараться обратить их в свою веру, завербовать. Мне почему-то кажется, что на этот раз так и происходит. Что наши люди живы, хотя, конечно, им сейчас не позавидуешь.

— А какую роль в этом играют американцы? — спросил Переверзев. — Можно ли надеяться на их помощь? Или они, наоборот, будут нам вредить?

— Тебе надо уяснить несколько вещей, — сказал генерал-лейтенант. — Во-первых, в Афганистане действуют не только американцы. Здесь расквартированы Международные силы обеспечения безопасности, английская аббревиатура ISAF. В них входят соединения 14 стран. Но американцы, конечно, главные. Второй важный момент — что они, в отличие от нас, избегают участия в боевых действиях. Официально считается, что военные действия ведет только афганская армия, а западные союзники выполняют роль советников. На самом деле, когда исламисты активизируются и правительственные войска с ними не справляются, союзники вступают в бой. Но почти всегда — с воздуха. Наземных операций они не проводят, поэтому и потери у них небольшие. Разве что на минах иногда подрываются. Тут же многие дороги заминированы. И не только дороги, но и тропы… Кстати, тебе, когда будешь в горах, надо иметь это в виду. По горным тропам нужно передвигаться крайне осторожно. Теперь идем дальше. Ты спрашивал, как американцы отнесутся к нам. Вредить, я думаю, не станут. А вот помогать… Пока что я помощи с их стороны не видел. Впрочем, и ситуаций, таких как сейчас, до сих пор не было. Посмотрим, побеседуем… Меня они вообще знают, как облупленного — я часто бываю в Кабуле. И с тобой охотно познакомятся. Твои бойцы во время этих переговоров подождут где-нибудь за дверью.

— Ну да, по базару походят, в языке потренируются, — сказал Переверзев, усмехнувшись.

Однако Кузьмин шутку не принял.

— По базару твоим бойцам ходить не стоит, — сказал он. — Вообще показываться на людях не надо. И рот открывать тоже не советую. Применять свои познания в языке они будут только в крайнем случае.

— То есть мы скроем, что приехали группой? Будем говорить, что я один?

— Нет, обманывать афганское правительство, а также союзников мы не будем, — отвечал Кузьмин. — В конце концов мы будем просить у них вертолет, чтобы десантироваться на место поисков. Так что они должны знать, сколько нас. Просто не будем показываться им на глаза.

Кирилл Переверзев осмыслил все услышанное и сказал:

— То есть нам вообще ни на кого рассчитывать не стоит, так? Помощь нам никто не окажет?

— Нет, не совсем так, — отвечал генерал-лейтенант. — Я уже говорил, что все эти годы не терял связь с руководством афганской армии и сил безопасности. В свое время у меня там было много знакомых. Даже не знакомых, а настоящих друзей. Эти связи установились еще во времена Кармаля и Наджибуллы, и все эти годы не прерывались. Правда, многие из моих афганских друзей погибли во времена господства талибов. Причем погибли самые лучшие…

Он замолчал ненадолго, и Переверзев заметил, как на скулах генерал-лейтенанта вздулись желваки.

— Да, многие погибли, — повторил он. — Еще больше людей новые власти изгнали из органов безопасности. Но кое-кто остался. Вот эти мои старые друзья и будут нашими помощниками. По-настоящему я надеюсь только на них. Они дадут нам всю информацию, которую смогут получить. Могут адреса назвать, указать людей, к которым мы сможем обратиться на месте.

— Так вы для этого с нами летите? — догадался Переверзев. — Чтобы помочь установить контакты с вашими друзьями?

— Да, в первую очередь для этого, — кивнул генерал-лейтенант. — Ну, может, еще чтобы какой-нибудь совет дать. Опять же смогу повидать своих старых друзей. А то я по ним соскучился.