Живой позавидует мертвому

Сергей Зверев, 2011

Жесточайшую школу выживания прошел в секретном учебном комплексе старлей Саблин по прозвищу Боцман. Теперь он – капитан-лейтенант и зачислен в бригаду спецназа Балтфлота. Первое боевое задание: группа Саблина летит в Египет, где на границе с Суданом было захвачено интернациональное госпитальное судно «Асклепий». Радикальная группировка исламистов требует обмена заложников, в том числе и россиян, на одного из своих лидеров. Пленники содержатся под неусыпной охраной на удаленном острове, и освободить их смогут лишь те, кто может все и готов ко всему, – такие, как Саблин и его спецы...

Глава 2

Зимний парк на берегу озера выглядел нарядным и праздничным, словно на новогодней открытке. Снег искрился, краски блестели под солнцем, аллейки просвечивались сквозь серебряный узор ветвей. Синие лыжные колеи расчеркивали сугробы, и лыжники скользили по ним с тихим протяжным шелестом.

По приятно скрипящим снегом аллейкам прогуливались двое молодых мужчин в штатском, но с явно военной выправкой. Статный брюнет с массивной квадратной челюстью и пронзительным взглядом стальных глаз что-то терпеливо втолковывал невысокому смуглому крепышу. Тот внимательно слушал, улыбался, и по этой улыбке было понятно, что он явно не согласен с доводами собеседника.

— Все понимаю, Виталик, все правильно, но отпуск в такой глуши — не отдых, а наказание, — горячо возражал крепыш. — Ни развлечений, ни впечатлений, ни движняка… Даже вспомнить потом будет нечего. Не могли в какой-нибудь санаторий Минобороны отправиться? Нам ведь с тобой предлагали!

— Коля, я понимаю, тебе курортных забав хочется, — догадался брюнет. — Пляжный песок, солнце, девушки… Да и ты по природе человек теплолюбивый.

— А что — не заслужили? Целый год без продыха…

Конечно же, старший лейтенант Николай Зиганиди был абсолютно прав: и для него, и для Боцмана последний год был не из легких. Спецназ Балтфлота оказался на редкость востребованным, притом в тех операциях, о которых обычно не сообщают в программах теленовостей. Ежедневные тренировки, бесконечные авиаперелеты, четыре боевых акции в разных морях и океанах, личная благодарность Президента капитан-лейтенанту Виталию Саблину, легкое ранение у самого Коли… Николай Зиганиди, родившийся в Новороссийске грек, собирался провести отпуск в теплых краях. Он даже уже купил билеты, но в последний момент поддался уговорам Боцмана — мол, зимой куда лучше отдыхать в небольшом карельском городке, в уединении, покое и праздности. Размеренная жизнь без уставов и оглядки на командиров, зимняя рыбалка, банька по субботам… Ну, и несколько шахматных партий перед сном, само собой!

Зиганиди начал жалеть о данном согласии уже спустя несколько дней. Слишком уж скучно было в карельской глуши, слишком много снега и мало впечатлений. Да и греческий темперамент давал о себе знать…

— Слушай, а давай хоть к барышням сходим! — воодушевился Коля. — Я тут вчера с одной в магазине познакомился, из общежития ткацкой фабрики. Прикинь: во-от такая брюнетка, с во-от такими формами! — Зиганиди руками изобразил на своей груди объем и упругость бюста новой знакомой.

— На себе не показывай, примета плохая, — напомнил Саблин. — У этой твоей брюнетки подруги есть?

— Я же говорю — целая общага! Выбирай, кого хочешь. Виталь, ну давай, а?

— Я подумаю, — ответил Боцман.

— Да что тут думать — действовать надо, пока отпуск не закончился! Мы же молодые, неженатые ребята, а живем словно какие-то монахи. А как ты насчет общаги думать будешь, я уже знаю. Сейчас придем домой, ты опять за ноутбук, в онлайне шахматную партию разыгрывать.

— Знаешь, Коля, если честно, что-то не тянет меня к таким случайным знакомым.

— В любовь веришь?

— А почему бы и нет?

— А если ты в общаге такую любовь встретишь? — не сдавался Зиганиди. — Большую и светлую? Или, думаешь, такое исключено?

— Ладно. Я же сказал: подумаю.

Так, беседуя о вечерних перспективах, молодые офицеры дошли до выхода из парка.

Подмораживало, под подошвами сухо хрустело. Январский мороз обжигал лицо, ноздри смерзались на вдохе, на шарфах оседал пар. Улицы выглядели пустынными. Спустя минут двадцать показался небольшой бревенчатый коттедж, который они снимали. Рядом с воротами стоял приметный «УАЗ» местного военкома; офицеры отлично запомнили эту машину, когда становились в военкомате на временный учет. Вряд ли к ним приехал сам военком — он был слишком занятым человеком, да и причин для подобных встреч у него не было. А это могло значить лишь одно: машина с водителем выделена какому-то высокому заезжему начальству, и начальство это вполне могло прибыть за молодыми моряками.

— Ну, здравствуйте! — пожилой мужчина с военной выправкой вышел из машины, шагнул к морякам. — Как отдыхается?

— Здравия желаем, товарищ адмирал, — четко ответил Саблин. — Спасибо, отдыхается хорошо…

— Вольно, каплей! — — улыбнулся визитер. — Ну, в дом пригласите, или как?

Контр-адмирал Федор Ильич Нагибин был, ни много ни мало, начальником ГРУ Балтийского флота. Этот человек снискал уважение начальства и любовь подчиненных. Первые ценили его за обстоятельность и профессионализм, вторые уважали за умение отстаивать интересы флота и за демократичность в общении. Ведь адмирал мог вызвать спецназовцев телефонным звонком или телеграммой, но не погнушался приехать в карельскую глушь.

Спустя несколько минут все трое сидели в небольшой комнате. Заходящее солнце горело в наледи окон, и косые кресты теней от рам ложились на пол. Саблин принес свеженарубленных дров, распространявших аромат морозной хвои, затопил камин и, немного смущаясь, предложил гостю вместе поужинать.

— С удовольствием, — вполне по-свойски согласился адмирал. — Тем более, с утра на ногах. Маковой росинки во рту не было.

— Только у нас тут все, правда, скромно, по-холостяцки, — Зиганиди расставлял на столе тарелки и, подумав, выставил три хрустальные рюмки. — Товарищ адмирал, извините… а коньяк будете? Вы же с мороза, согреться не мешает.

— Давайте ваш коньяк… Ладно, вы наверное, догадываетесь, зачем я к вам приехал?

— Срывается наш отпуск? — серьезно уточнил Саблин.

— К сожалению, да. Дело в том, что…

Рассказ адмирала о захвате госпитального судна «Асклепий» был недолгим, но емким. Вкратце обрисовав ситуацию, он сделал упор на том, что, мол, египетские власти никак не могут помочь: в стране массовые беспорядки, армия и полиция стянуты в Каир и в Александрию, береговая охрана вообще бездействует, ожидая дальнейшего развития событий, так что придется разбираться с заложниками самим. Естественно, никто из египтян об этом знать не должен — иначе получится, что мы вмешиваемся в дела суверенного государства.

— На то, собственно, флотский спецназ и существует! — подытожил Нагибин. — Там на «Асклепии» двое российских граждан, врачи. Пока мы ничего о них не знаем: ни о здоровье, ни о психологическом состоянии.

— А кто эти похитители? — осведомился Зиганиди, стоявший у газовой плиты, на которой он разогревал ужин.

— Радикальная группировка «Всемирная лига джихада». Кстати, и в Египте, и в США, и в Евросоюзе они вне закона. Но сейчас вроде немного осмелели во время беспорядков. Если смотрите телерепортажи из Каира, наверняка их видели. Весьма колоритные типажи.

— А какие требования они выдвинули в обмен на освобождение заложников? — спросил Боцман. — Наверное, денег хотят?

— А вот тут ты, каплей, не угадал. Деньги у них и без того есть. У «Всемирной лиги джихада» годовой бюджет в десятки раз больше, чем у всего нашего Балтийского флота. Там и добровольно-принудительные пожертвования по всему исламскому миру, и торговля наркотиками, и похищения заложников, и разный другой нехороший бизнес. А требуют они только одного: немедленного освобождения из тюрьмы одного из их лидеров, Абдуллы Мохаммеда Зино… Или просто Зино.

— Из какой тюрьмы? — Зиганиди поставил на стол сковородку с накрытой крышкой, из которой исходил аромат жареного мяса, выставил салатницу, открыл маринованные грибы, выложил горку нарезанного хлеба.

— Из нашей, российской, — ответил адмирал. — Этот Зино — еще тот тип. Окончил Каирский университет — один из рассадников всей этой исламистской заразы. Был в большом почете в соответствующих кругах. Учился взрывному делу и навыкам партизанской войны в одном из пакистанских лагерей боевиков. По мнению многих, имел непосредственное отношение к нескольким терактам в Евросоюзе. К взрыву на вокзале в Мадриде, например. Был объявлен в международный розыск, залёг на дно. Год назад отправился в Дагестан, помогать своим братьям по разуму. Быстро выдвинулся, стал одним из помощников тамошнего полевого командира. У него руки по локоть в крови… Закончилось тем, что группировку бандитов загнали в горы, часть уничтожили, часть пленили. Зино был ранен, попал в плен, после суда отправился на пятнадцать лет в дом отдыха без архитектурных излишеств в Пермской области. Есть там исправительное учреждение особо строгого режима для всех этих иностранных террористов, бандитов и наркоторговцев. Вот похитители и выдвинули требования: мол, освобождаете Зино — получаете обратно «Асклепий» вместе со всем экипажем и гуманитарным персоналом… В том числе и российскими гражданами. И хотя на госпитальном судне остались и ливанцы, и индусы, и капитан-шотландец, требование о немедленном освобождении этого Зино выставлено только нам — непосредственно через российское посольство.

В камине мирно потрескивали дрова. За окном уже висела блекло-желтая северная луна, и снег причудливо искрился в ее переменчивом свете. В соседнем дворе мирно тявкала собака. И «Всемирная лига джихада», и захват госпитального судна, и прочие египетские события тут, в карельской глубинке, казались далекими и нереальными, словно пересказ кинобоевика.

— Так когда нам в Египет? — без обиняков поинтересовался Боцман.

— Ах, какой ты шустрый, — сдержанно улыбнулся адмирал. — А почему не спрашиваешь, какая легенда, как спланирована операция, сколько времени дается на все про все. Про состав группы, наконец!

— Обычно об этом нам рассказывают непосредственно перед вылетом, — напомнил Саблин. — Но, конечно, хотелось бы узнать прямо сейчас… Если можно.

— Нужно, — кивнул гость, глядя, как старлей Зиганиди разливает по рюмкам коньяк. — Давно я с младшими по званию не выпивал… Всего я вам пока сообщить не могу, но о составе группы скажу. Группа небольшая, всего три человека. Сразу предвижу вопрос: мол, почему такая малочисленная. И сразу же на него отвечаю. Во-первых, организованная группа даже в пять-шесть человек наверняка вызовет пристальное внимание местных спецслужб уже в аэропорту. Во-вторых, каждый из вас стоит десятка обычных диверсантов-аквалангистов. Ну, а в-третьих, если грамотно спланировать и скоординировать операцию, больше людей и не надо. Операция в основных чертах спланирована на самом верху, состав группы утвержден. Командиром назначен ты, каплей, — адмирал кивнул Саблину. — В твое распоряжение поступает старший лейтенант Зиганиди и… еще один боец. Золото, а не спецназовец! Не пьет, не курит, по бабам не бегает, все уставы знает наизусть, мастер спорта по морскому многоборью, прекрасно стреляет из любого оружия, гоняет на гоночных скутерах, замечательно плавает и с аквалангом, и без него. Владеет четырьмя языками, в том числе и арабским. Скромен, доброжелателен, тактичен.

Выслушав адмирала, Боцман с трудом подавил в себе глубокий вздох: получалось, что в ударной группе, которую ему предстояло возглавить в далеком Египте, у него в подчинении будет примерный идиот, живущий исключительно по Уставу.

— Неужели такие в наше время бывают? — не поверил Саблин.

— А могу прямо сейчас вас и познакомить, — гость взял мобильник, нащелкал номер. — У меня в машине сидит, ждет, пока я с вами переговорю. — Так что сейчас во всем сами и убедитесь.

В комнату вошла худенькая миловидная девушка в скромной куртке и лыжной шапке с помпоном. Круглые очки и неброская косметика делали ее неуловимо похожей на провинциальную школьную учительницу. Смущенно поздоровавшись, она сняла шапку — золотые волосы рассыпались по плечам.

— Ну что, Катя, не заскучала у меня в машине? — Адмирал внимательно рассматривал лица молодых офицеров, стараясь предугадать реакцию. — Знакомьтесь: старший лейтенант Екатерина Сабурова, прошу любить и жаловать. Ну что, мореманы, а вы думали, я вам унылую зануду приведу? Что молчите! К столу Катю приглашайте, гостья все-таки!

* * *

Уже на следующий день Саблин, Зиганиди и Сабурова вылетели из Пулковского аэропорта в Египет. Вся троица была легендирована как «группа латышских кинодокументалистов, специализирующаяся на съемках морской фауны». Естественно, офицеры летели по документам на другие имена: ведь все анкетные данные и даже фамилии спецназовцев составляют военную тайну. Адмирал Нагибин, который отвечал за будущую операцию, распорядился, чтобы пассажиры взяли с собой как можно меньше багажа: мол, одежду и обувь вам выдадут, а оружие и необходимую амуницию спецназовцы получат уже на месте. В багаже лежало только киносъемочное оборудование — но не для работы, а для подтверждения легенды.

Самолет был почти пустой — в виду последних событий никто в Египет не рвался.

Естественно, друзья внимательно присматривались к Сабуровой. И не только потому, что от этого человека в чрезвычайных ситуациях могло зависеть многое, в том числе — и жизни самих Саблина и Зиганиди. В глазах друзей Катя была прежде всего хорошенькой девушкой, а уж потом — коллегой по военно-морскому ремеслу. Впрочем, никаких серьезных выводов Виталик и Коля пока еще для себя не сделали: Катя выглядела скромной, обходительной и стеснительной девушкой.

Авиалайнер, натужно гудя двигателями, быстро набирал высоту. От перепада давления закладывало в ушах. Виталий, сидевший у иллюминатора, с равнодушным видом наблюдал сквозь рваные разрывы облаков вечерний ландшафт. Густая темно-синяя акварель горизонта размывала желтое электрическое зарево Питера.

— Интересно, а какой у них план с этими заложниками? — поинтересовался Зиганиди.

— Все узнаем на месте, — Боцман приподнялся, выискивая глазами Катю — та пересела на несколько мест вперед, чтобы не мешать беседе друзей.

— Думаешь, эта Сабурова действительно такая крутая, как ее наш командир описал? — Коля прищурился глядя на ее тонкий профиль у иллюминатора, за которым голубели небесные выси. — Даже не верится. Просто какая-то тургеневская барышня, а не офицер элитного спецназа.

— Внешность иногда бывает обманчива, — справедливо напомнил Саблин. — Меня трижды вообще за мента приняли! А тебя, новороссийского грека, — за лицо кавказской национальности — сколько раз? То-то.

— Ты меньше похож на мента, чем я на кавказца… Слушай, а почему нашу амуницию, включая акваланги, решили дипломатическим грузом передать? Могли бы и с собой выдать.

— Наверное, чтобы не привлекать лишнего внимания египетских властей. Двое тренированных ребят, да еще с аквалангами, да еще во время массовых беспорядков в стране — слишком уж подозрительно. А тем более — в контексте захвата «Асклепия».

— А Сабурова?

— Думаю, им известно, что в нашем флотском спецназе служат и девушки.

Ровный гул авиационных двигателей невольно убаюкивал. Боцман зашелестел специальным шахматным журналом, анализируя знаменитую партию Алёхин — Капабланка 1927 года. Зиганиди нетерпеливо ерзал в кресле — мысленно он наверняка уже был в Египте.

— Интересно, а адмирал Нагибин другим самолетом вылетел? А сколько у нас времени на все про все будет? А какие у нас полномочия? А как нас там дальше легендируют? — выстрелил Коля очередью вопросов.

— Да отстань ты от меня! — бросил Саблин с той напускной грубостью, которые нередко позволяют заведомо добрые и очень уверенные в себе люди. — Ты, Коля, еще вчера вечером ныл: мол, и скучно в Карелии, и впечатлений никаких, и на море с пляжем хочется, и солнца горячего, и красивых девушек, и экзотики, и вообще, чтобы было что потом вспомнить. Вот все твои желания и исполняются, словно по мановению волшебной палочки. Хотел пляжа? Пожалуйста, получай пальмы, горячий берег и регулярные погружения в Красное море. Хотел экзотики — познакомишься с обаятельными бородатыми ребятами из «Всемирной лиги джихада». Хотел красивую девушку — вон она, через два кресла от нас сидит. И знакомиться не надо, уже знакомы.

— А впечатления?

Боцман закрыл шахматный журнал, положил его на колени и молвил очень серьезно:

— Думаю, и за впечатлениями дело не станет…