Гроза северных морей

Сергей Зверев, 2006

Еще раз убеждаешься в истине: мир хрупок, и зыбкое равновесие подчас зависит от воли и бесстрашия преданных стране людей... «Гроза северных морей», командир отряда боевых пловцов Сергей Павлов, прозванный Полундрой за способность приводить врагов в состояние паники, попал в скверную историю. Вместе со своим старым другом он охотился на уток. Неожиданно его друг погибает, отведав блюдо из подстреленной дичи. Полундру обвиняют в преднамеренном убийстве. Туманные слухи о птичьем гриппе наводят Полундру на мысль о тщательно спланированном экологическом преступлении, в котором замешаны весьма влиятельные и почтенные особы...

3

— Ну и здорово же у тебя здесь, Саня! — с наслаждением вздохнул Павлов, насаживая на вилку кусок ветчины. — Тепло, солнце светит, воздух чистый — благодать!

— А ты, Серега, еще и ехать не хотел! — Бородатый крепыш с курчавой русой головой по-хозяйски выудил откуда-то бутылку и с хрустом скрутил крышку, перетянутую акцизом. — Когда меня доктора, будь они неладны, на берег по ранению списали, все вокруг только и твердили: «В город! В город!» А на кой, спрашивается, мне самому себя в «бетонный гроб» заколачивать? Пусть даже двухкомнатный и со всеми удобствами? По мне, частный домик в деревеньке — в самый раз.

— Так уж и деревенька, — протянул Сергей, здоровенной ручищей придвигая к себе наполненную до краев стопку, которая в его пальцах сходила за наперсток. — Крупный поселок, у нас на Севере и за город сошел бы.

— Что правда, то правда. И до Калуги рукой подать, — не без гордости согласился хозяин. — А Малоярославец и того ближе. А леса здесь какие! А озера! Из-за одной охоты можно все бросить и остаться.

Павлов раскатисто засмеялся:

— Так ты из-за нее, родимой, и переехал сюда, охотничек!

— Не без этого, — упрямо мотнул головой Ерков. Лицо его приняло мечтательное выражение. — Вот сходим на уток, распробуешь, самого потом за уши не оттянешь! Представь: камыши, тишина, вдруг вж-ж-ж-ж — селезень идет. Низко так… А ты его с лету ба-бах!

Мирно дремавший у стола персиковый спаниель встрепенулся от громкого голоса и залаял.

— Фу, Цезарь! — поморщился хозяин. — Спокойно себя веди, не позорь меня перед боевым товарищем.

— Сходим, конечно, и на охоту — у меня весь отпуск впереди, сорок пять суток, — примирительно сказал Павлов, высматривая на обильно уставленном яствами столе подходящий для угощения кусочек. — Хорошая у тебя собака. Цезарь, колбаски хочешь?

— Отставить! — вдруг рыкнул бывший моряк. — Товарищ старший лейтенант, ты мне так собаку испортишь! Негоже чужому человеку, пусть даже он гроза северных морей, охотничьего пса с руки кормить! Да еще и от стола! А ты, Цезарь, если еще раз не от меня еду возьмешь — берегись! Запру в чулане, а сам уйду в поход!

Спаниель, поджав уши, отскочил от «коварного» гостя, пытавшегося выставить его в некрасивом свете перед хозяином, и преданно уставился в глаза Еркову.

«Гроза северных морей», он же командир знаменитого на весь флот отряда боевых пловцов, за способность приводить в состояние паники своих врагов прозванный товарищами Полундрой, согласно закивал и отправил приготовленный Цезарю кусок себе в рот.

— Прости, Саня, виноват, исправлюсь! — пробасил он, разводя могучими ручищами. — Я ж не знал, что все так строго. А что до твоего «обзывательства» в мой адрес, так, помнится мне, кто-то не меньше меня страху на супостата наводил. Сколько мы с тобой вместе «работали»? Всех погружений и не упомнишь…

— То-то и оно, — грустно вздохнул Саня Ерков, в бытность свою боевым пловцом по понятным причинам именовавшийся Ершом. — Осталось теперь только вспоминать. Не ходок я теперь под воду. Поковыряли меня в том бою знатно, да еще и хирурги потом дырок добавили. В общем, радость-то одна в жизни осталась — с ружьишком по лесам да болотам бродить.

— Что-то ты, брат, прибедняешься! — прищурил глаза Павлов. — Тебя же не в инвалиды списали, а так, на берег только. Сам же отказался тыловой крысой служить!

— Да, — нахмурился хозяин. — А чтоб я там делал, склады ГСМ охранял? Нет уж, увольте! Я лучше уж свое хозяйство вести буду.

Павлов широко улыбнулся и слегка стукнул кулаком по столу, отчего тот подпрыгнул и жалобно зазвенел посудой.

— Ты эти песни про израненного калеку для женского пола прибереги. А мы еще повоюем!

Ерков довольно ухмыльнулся себе в бороду:

— А я так и делаю периодически. С женским полом-то. Здорово выходит! А насчет «повоюем» — это ты точно сказал. У меня уже все готово: лицензию на отстрел уже выкупил, с друзьями из охотхозяйства договорился. Правда, погода немного шалит — жара стоит необычная. Но это нам на руку. Слушай, а чего тянуть? Давай прямо завтра и двинем на Кощеево озеро!

— Это еще что за водоем?

— Ба! Да ты не слышал про него? Это ж мое любимое место!

Павлов лишь вопросительно поднял брови — рот был занят ароматным пучком зелени.

— Такого озера нигде больше не найдешь, — воодушевился хозяин. — Сплошной лес, а посреди него вода. По берегам — ни одного населенного пункта. Дорог к нему почти никаких, потому и люди только изредка попадаются. Красиво там, аж дух захватывает!

— Ну, расписал, так расписал! Как купец на ярмарке. Уже хочу поглядеть.

Снова зазвенели стопки, покатилась по полу очередная порожняя бутылка.

–…а еще старожилы говорят, что в Кощеевом озере сам Наполеон награбленное в Москве добро утопил, когда от Кутузова драпал.

— Да ну? — Павлов наконец почувствовал, как хмель начал забираться в голову.

— Точно! Ходят слухи, что полтораста пудов серебра и золота французам пришлось здесь бросить после малоярославецкого сражения. Только вот до сих пор не нашли еще, как ни искали…

— А ты-то сам веришь в это? Есть в твоем Кощеевом озере клад или нет?

Ерков задумчиво почесал бороду:

— Вода там больно чистая и прозрачная, такое только от серебра бывает.

— Так уж только от него? — засомневался Сергей.

Хозяин наклонился над столом, словно их кто-то мог подслушать, и горячо зашептал:

— Так не я же это выдумал! Здесь и ученые разные крутились. Между прочим, пробы воды из озера брали. Так вот, содержание золота и серебра раз в десять выше, чем в других водоемах! А это уже не сказки, это — наука! — К потолку взметнулся его указательный палец, подтверждая достоверность сказанного. — Вот выведу тебя на охоту, сам поглядишь.

Павлов задумчиво подпер подбородок кулаком.

— А из чего я стрелять-то буду? Из рогатки, что ли?

Саня аж опешил.

— Ты меня что, обидеть норовишь, старлей? Ты хоть думай, что говоришь! У меня же арсенал целый. Одних гладких стволов — пять штук. Ты моего сейфа не видел! А ну-ка пойдем, я тебе хвалиться буду…