Граната для ренегата

Сергей Зверев, 2014

В Оперативный отдел штаба ВДВ поступает информация о готовящемся теракте. Анонимный источник сообщает, что швейцарец Фред Янсен изготовил портативное взрывное устройство чудовищной мощности и собирается продать его бандитам Северного Кавказа. Известно, что сделка будет заключена в ближайшие дни на горной базе Ветта в Альпах. А вот где и когда боевики планируют провести террористическую атаку, источником не уточняется. Но есть предположение, что взрыв прогремит в одном из российских городов-миллионников. В Швейцарию срочно вылетает отряд спецназа ВДВ под командованием майора Белова по кличке Старый. Бойцам приказано уничтожить террористов и взрывное устройство, а Фреда Янсена доставить в Москву…

Глава 6

Старый вывел свою группу к «Ветте» в начале десятого вечера. Уже стемнело, и по улице изредка проходил человек-другой, но еще с добрый час все трое сидели за камнями, в скалах, ожидая, чтобы база затихла окончательно.

— Может, пора в номера? — подремав на легком морозце, спросил Слон, сладко потягиваясь всем своим громоздким телом.

— Может, и пора, — невозмутимо отозвался Белов, осматривая в бинокль территорию базы.

Клоп молча ждал дальнейшей команды, вполне комфортно чувствуя себя в округлом углублении среди камней. Одежда из прочной водоветронепроницаемой ткани с особым наполнителем защищала от любого холода. А тело и психика были настолько привычны к подобного рода ожиданиям, что он мог провести так хоть неделю, не то что несколько часов.

— Интересно, что у них на ужин? — мечтательно произнес Слон.

— Известно, что, — отозвался Старый, глядя через бинокль на окна отеля. — Оленина под острым соусом, заливной язык, осетрина, форель, тушеная спаржа…

— Фуагра, фрикасе из молодого барашка, ростбиф и клюквенный пудинг, — подхватил Клоп. — А также мороженое с фисташками и апельсиновый мусс.

— И ты, Брут, — грустно констатировал Слон. — Двое против одного — это нечестная игра.

— А кто здесь честный? — опускаясь в камни, спросил Белов. — Ты, Клоп?

— Я? — удивленно поднял брови тот. — Ни за что.

— Молодежь… — проворчал Слон.

— Отличная молодежь, — заметил Старый. — Мне нравится.

Он посмотрел на Клопа.

— Как ты?

— В порядке, — бодро отозвался тот.

— Ну и хорошо. А то нам на свежем воздухе еще до утра куковать. Это кто-то будет нежиться в номерах…

— Что значит — нежиться? — возмутился Слон. — Я на работе, смею напомнить…

— Ну конечно, на работе, — успокоил товарища Белов. — А мы просто твое сопровождение. На случай, если работа станет слишком горячей.

— Ой-ой! — Слон громко фыркнул. — Как-нибудь обойдемся без вашего сопровождения.

— Да мы верим, верим, — шепнул ему Старый, делая знак рукой, чтоб выражал свои эмоции чуть потише. — Но держаться будем поблизости. Так, из любопытства. Верно, Клоп?

— Верно, — подтвердил Зубков.

— Нет, ну посмотрите, как они спелись… — зашипел было Слон.

Но Старый его решительно перебил:

— Пора, — сказал он, еще раз оглядев базу.

Все разговоры, носившие, как обычно, характер дружеского подтрунивания, прекратились сами собой.

Первым пошел Старый, за ним Клоп, и замыкал колонну Слон.

Держась каменной гряды, спускавшейся змеистым хвостом почти к самой базе, и сливаясь с ней своими темными одеяниями, они добрались до подножия горы.

Охраны на базе никакой не было — за удаленностью места и почитания законов местными жителями ее не было смысла держать. Имелась на всякий случай парочка рослых сенбернаров, но их на улицу не выпускали, дабы не пугать неожиданным лаем постояльцев, захотевших подышать свежим воздухом. Эти ценные псы содержались в специальном вольере и использовались исключительно как компаньоны для прогулки или же для поиска забредших в глухие места туристов.

Таким образом, группе никто не помешал вплотную подобраться к базе, не вызвав при этом ни малейшего шума.

Тут они, обменявшись только им одним понятными знаками, разошлись в разные стороны, почти мгновенно став невидимыми друг для друга.

Старый занял позицию на крыше лыжного сарая. Отсюда ему была видна почти вся территория базы и, что самое главное, подъезд и вход в гостиницу. Сам же он прятался за парапетом, который заодно прикрывал его от ветра, налетавшего по временам с горы и поднимавшего тонкую колючую поземку.

Клоп нашел себе прибежище за гаражом, расположенным позади отеля. Отсюда ему были видны окна номера, в котором поселились Кармен и Монгол, и до входа в отель было недалеко.

Слон прятаться не стал, а сразу подался к отелю.

— Ждете Санта-Клауса в гости? — осведомился он, в полуприсед прокрадываясь вдоль стены.

Клоп, наблюдавший за ним в бинокль, не мог сдержать улыбки. На Санту капитан Хоботенко меньше всего был похож — скорее на бурого медведя или, еще точнее, на снежного человека, своего лохматого собрата.

— Ждем, ждем, — отозвалась Кармен, услышав запрос Слона в наушниках. — Ты где?

— А тута!

Слон вдруг поднялся во весь рост, и голова его оказалась на уровне окна, из которого выглядывал стоявший наготове Монгол.

Тот даже отпрянул, когда из темноты на него выдвинулась чья-то громадная фигура.

— Тьфу, черт! — ругнулся он, забыв, что через наушники его слушают не только члены группы, но и кураторы из Москвы, весьма педантичные служаки, фиксирующие с беспристрастностью робота все нюансы операции.

Кармен, отодвинув Монгола, уже открывала окно.

— Давай, — протянула она руку Слону.

— Сам, — проворчал тот, с неожиданной легкостью вскидывая свое большое тело на подоконник и так же легко перебрасывая его внутрь.

— Что у вас там? — немедленно запросили из Москвы.

— Все в порядке, — сухо сообщила Марина, закрывая окно и плотно задергивая шторы. — Слон на месте.

Она укоризненно покосилась на Монгола, показывая пальцем на рот. Тот лишь развел руками, — виноват, мол, в следующий раз буду аккуратнее.

А Слон между тем, изучив обстановку, с разочарованным видом обернулся к хозяевам.

— Хоть бы тортика кусочек для гостя припасли, — заметил он обидчиво.

— Обойдешься, — отрезала Кармен. — Тебе сладкое вредно.

— Это кто тебе такое сказал? — возмутился Хоботенко.

— Это я тебе говорю. Как врач.

— Ну вот, — окончательно обиделся Слон. — А я к вам, между прочим, с подарками.

Он положил на кровать увесистый рюкзак.

Кармен молча принялась его развязывать. Достала два пистолета, обоймы, передала один пистолет Монголу. Они деловито проверили оружие, спрятали на себе — кому где удобнее. Монгол сунул свой «глок» за ремень на крестце — отличное место, если, конечно, имеешь привычку носить его сам. Кармен неуловимым жестом устроила свой пистолет куда-то под блузку — и он пропал, как не было.

Слон тоже не терял времени даром. Присев к столу, сноровисто нарезал принесенную с собой колбасу, хлеб, сыр, разломил на квадратики шоколадную плитку.

— Прошу! — приглашающе взмахнул он рукой.

— Слон! — покачала головой Кармен.

— Санта я или не Санта, в конце концов? — возмутился тот.

Кармен не смогла сдержать улыбки.

— Санта, Санта. — Она кивнула Монголу. — Садись. Все равно не отстанет, пока все не съедим.

— Это точно, — ухмыльнулся Слон.

— Да я не против, — пробормотал Монгол и с ухватками старого солдата, привыкшего обходиться без церемоний, принялся сооружать себе большущий бутерброд.

— Жаль, кипятильника нет, — посетовал Слон. — Сейчас бы чайку — милое дело.

— Эй, обжора, — послышался в наушниках голос Старого. — Не разлагай мне личный состав.

— Я не разлагаю, а укрепляю, — огрызнулся Хоботенко. — В здоровом теле здоровый дух — слыхал такую мудрость?

— Слыхал, — ответил Старый. — А ты слыхал, что ложкой и вилкой мы копаем себе могилу?

В наушниках послышался характерный, как бы кашляющий, звук — это засмеялся Клоп, поневоле слушающий беседу.

— Я бы всю жизнь так копал, — откровенно признался Слон. — С утра до вечера: копал бы и копал…

Теперь уже смеялись и Кармен, и Монгол. Не смогли сдержать улыбки даже строгие офицеры в Москве: аппетит капитана Хоботенко давно вошел в поговорку среди сотрудников Первого отдела.

Не смеялся только коренастый человек в коридоре. Он снова подкрался к номеру новобрачных и внимательно слушал, что в нем происходит. Но, как ни старался, не мог уловить ни звука — весь разговор происходил на таких пониженных тонах, а двигались спецназовцы так бесшумно, что прослушивание их через дверь было делом абсолютно бессмысленным.