Восстание потерянных

Сергей Зверев, 2013

Несколько лет назад капитан Стольников и его бойцы впервые попали в Другую Чечню – параллельный мир, дикий и страшный, где много лет бушует кровопролитная война, где правят жестокие законы, а жизнь человека ничего не стоит. Много воды утекло с тех пор. Другая Чечня со временем стала стратегически важной зоной: туда зачастили военные, там проводятся боевые и спасательные операции, что-то изучается. Но самые ответственные задания до сих пор поручают только капитану Стольникову – первооткрывателю параллельного мира. Вот и теперь перед ним поставлена сложнейшая задача – найти и уничтожить опасного преступника, пособника Аль-Каиды, который скрывается от правосудия на территории Другой Чечни…

© Зверев С., 2013

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2013

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Пролог

Стольников знал: есть ночи, которые могут длиться вечность. В такие ночи сидишь в лесу, окруженный бандой, идет дождь. Бойцы насквозь промокли, им хочется есть, но еще больше — пить. Несмотря на то что воды вокруг — хоть отбавляй. А в три часа с неба начинает падать снег. И бушлаты начинают парить, тяжелея. Боевики не прут напролом, потому что знают — скоро рассвет, и с разведвзводом Стольникова будет покончено. А капитан Стольников молит о том, чтобы рассвет наступил. Оперативная рота бригады уже у подножия поросшего лесом холма, и только темнота мешает ей взойти на него, чтобы вывести группу. Боязнь перестрелять своих удерживает обе стороны от решающего броска. И ночь тянется, тянется… И нет конца ей. Уж скорей бы что-нибудь случилось.

А есть ночи, что пролетают как сон, в одно мгновение. Ложась спать, Саша надеялся, что ночь укутает его одеялом забытья, прижмет к себе и будет самой долгой из тех, что он знал. Но, проворочавшись на кровати в городке при НИИ три часа и забывшись, он был разбужен в семь и понял: ночи не было. Нет и свежести, на которую он рассчитывал. А есть боль во всем теле, тяжелая, как после похмелья, голова и желание не подниматься, а зарыться в одеяло с головой.

— Саша, спишь?

Это был голос генерала Зубова. Старик пришел не для того, чтобы укутать капитана, это ясно. Стольников устало улыбнулся.

— Сон хороший приснился? — спросил Зубов, включая свет. Уличные фонари светили в окно, освещая кровать капитана. Так что улыбку Стольникова генерал заметил еще за мгновение до того, как вспыхнул свет в комнате.

— Сна не было.

— Плохие новости.

— Разве хорошую вы принесете?

Еще одиннадцать лет назад такой диалог был бы невозможен. Сейчас — вполне. Формально Стольников генералу не подчинен, он всего лишь выполняет его просьбу. Прикрывает задницу, как сказал бы он одиннадцать лет назад метрах в пятистах от Зубова.

— Заключенные покинули тюрьму.

Стольников как был — в трусах — резко поднялся и сел на кровати:

— Не понял.

Арестанты могли выбраться из «Миража» только одним способом — введя себе в кровь антидот, нейтрализующий ксеролит.

— Они его нашли.

— Кого его? — Еще не отойдя ото сна, Стольников соображал медленно.

— Нейтрализатор. Антидот. Они нашли его.

— В тюрьме был нейтрализатор?

— Именно.

— Зачем?!

— Москва настояла. Я был против, но начальству виднее.

— Зачем в тюрьме антидот вещества, удерживающего почти тысячу головорезов в одном месте?! — Он рывком поднял свое тело с кровати, смахнул со спинки полотенце и направился в ванную. — Мне надо умыться, товарищ генерал! — крикнул он оттуда. — Без этого я не смогу понять мудрости этой глупости!

Зубов отошел к окну и начал говорить, всматриваясь в светлеющие очертания гор:

— Мудаки, они велели ввезти антидот на тот случай, если случится пожар или что-то вроде этого.

Стольников вышел из ванной, вытирая полотенцем мокрое лицо:

— Гуманизм?

— Именно!

— Значит, ввезти в иной мир, в мир, в существование которого даже я поверить не могу, убийцу, и там его ширять депрессантами и прочей химией, допрашивать с пристрастием — это гуманно. А вот позволить ему сгореть — это не гуманно? Где логика?

— А ты спроси, в чем заключается логика! Сливать в этот регион космические суммы госбюджета, зная точно, что их разворуют и ни копейки не потратят на социальные нужды!

— Кремль откупается от «чехов», чтобы те не устроили третью чеченскую кампанию. Разве не понятно? — Стольников швырнул полотенце на кровать, подошел к шкафу и стал вынимать из него новый камуфляж. — Это всем понятно. Так что теперь с тюрьмой?

— Одновременно с тобой в Другую Чечню войдет подразделение конвойной службы, чистильщики, и тюрьма будет приведена в порядок.

— Подождите, подождите… — остановил его капитан. — Вы сказали — «одновременно со мной»?

— Да.

Саша сел на кровать:

— Вчера вы просили вынуть из тюрьмы троих отморозков, и я дал на это согласие, заручившись согласием бойцов. А сейчас, выходит, задание меняется ввиду отсутствия необходимости задания первого?

— Я еще ничего не говорил о твоем новом задании.

— А разве я давал на него согласие?

— Вчера вы мне дали согласие. Фактически вы уже на службе. Через несколько часов из Москвы вернется приказ о вашем назначении на должность. Все, как прежде — Стольников и его взвод. Правда, нового народцу добавится. Но тебе не привыкать, верно?

Видя, что Стольников ошарашен и растерян, генерал развернул его к себе:

— Саша, хочешь снова пуститься в бега? Беги! Но в этом случае я помогать тебе уже не стану. Я прикрыл тебя в Инсбруке, в Киеве, в Мюнхене.

— В Мюнхене? — недоуменно проговорил Стольников.

— Именно так. Спецслужбы вышли на тебя в отеле «Германика». Не помнишь, почему ты оттуда бежал?

— Меня предупредил портье…

— Мой человек тебя предупредил! Хочешь свободы — бери ее. Сколько сможешь оставаться без наблюдения? Год, два? Что потом? Потом ты знаешь, что будет. Пока для тебя единственный шанс остаться в живых — находиться под моим началом. И твоим людям я советую делать то же, потому что самое безопасное для вас место на планете сейчас — это рядом со мной, понял?

В комнату без стука вошли бойцы. Сначала Ключников с Масловым, через пару минут — Айдаров с Баскаковым. И уже следом завалились Мамаев и прапорщик Жулин.

— Через пятнадцать минут в актовом зале совещание. Как только оно закончится, вы выступаете. Вопросы есть?

Стольников сидел и молча смотрел в стену.

— Мы что-то пропустили? — поинтересовался чисто выбритый и хорошо выспавшийся Жулин.

— Командир расскажет, что вы пропустили! — бросил Зубов и, уже выходя, напомнил: — Через пятнадцать минут вы или заходите в актовый зал, или выходите за территорию городка. Вас выпустят и под охраной доставят в аэропорт «Северный», Моздок или Нальчик. Выбирайте.

Дверь захлопнулась.

— Да что случилось-то? Чего это Батя такой активный?

— Все очень похоже на то, что мы в западне, ребята, — пробормотал капитан.

— Но вчера мы сами дали согласие на это, — напомнил Жулин, распечатывая пачку сигарет.

Стольников промолчал. Затянувшуюся паузу занял Ключников:

— А что делать-то надо?

— Сейчас вам расскажут, — сказал Стольников, поднялся и вынул из шкафа кепи. Осмотрел себя в зеркало. Никаких знаков различия.

— А генерал сказал, что командир расскажет.

— Я сам толком ничего не знаю. Пошли…

Он обвел взглядом бойцов. Все как один были одеты в пятнистую форму, в расцветке которой преобладал светло-коричневый оттенок.

Генерал сидел за столом в актовом зале НИИ, за спиной его белел огромным белым пятном экран. Рядом с ним сидел по правую руку Ждан, по левую — человек в форме полковника грузинской армии. В зале находилось еще около пятнадцати офицеров, самым младшим был лейтенант, самым старшим — майор. И тоже — в форме вооруженных сил Грузии, то есть в камуфляжах НАТО. У двоих или троих на рукавах были белые повязки МР — «военная полиция».

Появление Стольникова и его группы без удивления встретил только Зубов. Но Ждан не смог удержаться — на скулах его появились розовые пятнышки, в глазах засветилось удовольствие. Остальные рассматривали появившихся в зале людей с недоумением. Вошедшие удивляли габаритами и невозмутимостью. Один только Жулин смотрелся среди них при своем росте в сто семьдесят восемь сантиметров странно. Неизвестные вошли и остановились в проходе.

— Стольников, рассаживайте своих людей там, где сочтете нужным, — велел Зубов.

Группа заняла места посреди зала. «Чего теперь на галерках отсиживаться? — подумал Саша. — Сегодня послужим, завтра видно будет».

— Итак, все в сборе, — объявил Зубов. — Ждан, включайте.

На экране появились очертания знакомого Стольникову строения.

— Это секретная тюрьма «Мираж», построенная на территории Грузии, — сообщил генерал. — В ней содержатся особо опасные преступники, задержанные на территории России. Это объект особой важности, аналогов ему нет и в ближайшее время не появится.

Стольников отметил про себя тот факт, что генерал Зубов сообщил ложные сведения. Тюрьма находится не на территории Грузии, а в Другой Чечне, и информация эта, стало быть, предназначалась только тем, кто сидел в зале в форме натовских офицеров. Но Зубов не предупреждал о конфиденциальности сведений перед совещанием, значит, он уверен, что Стольников и его люди умеют держать язык за зубами. То есть, строго говоря, в отношения с сидящими в зале вступать не будут. У них своя задача, и эта информация — для них.

— Это вам известно, — продолжал Зубов, — вы неоднократно доставляли в тюрьму грузы и задерживали лазутчиков, желающих познакомиться с «Миражом» поближе. Несли службу на блокпостах. Поэтому знаете о тюрьме немало. Но сегодня ночью, а именно, — он посмотрел на часы, — два часа и семь минут назад случилось нечто, что заставило меня вас здесь собрать. Заключенные подняли восстание и бежали из тюрьмы. Теперь они находятся на территории Грузии, и наша с вами задача собрать их снова в одном месте. В тюрьме «Мираж».

— Вы откуда? — наклонился к Стольникову усатый майор.

Стольников оглянулся. Бойцы молча смотрели на него и казались изваяниями. Офицеры в одеждах НАТО косили взгляды.

— Да отовсюду помаленьку, — ответил.

— Сводный отряд?

— Точно. — Чтобы закончить разговор, Саша наклонился на спинку впереди стоящего сиденья и сделал вид, что внимательно слушает Зубова.

— Инженеры?

Стольников еще раз обернулся, чтобы посмотреть на своих «инженеров». Ну вылитые инженеры: приплюснутые надбровные дуги, у половины сломаны носы, деформированные ушные раковины, шрамы на губах от рассечений.

— Да. Младшие научные сотрудники. А как догадались?

Майор усмехнулся:

— Ну, военный человек штатского сразу видит.

— Правда? И чем же мы отличаемся от вас, военных?

— Взгляды у вас рассеянные, — продолжил дедуктивные изыскания майор. — Походка развязная.

— И форму носить не умеют, — перегнувшись, добавил кто-то, пахнущий одеколоном.

Стольников наклонился, чтобы рассмотреть его. Им оказался плотного телосложения, высокий, как и Саша, майор. «Еще один майор, — с огорчением подумал Стольников. — Словно издеваются. А я с девяносто пятого капитан. Уже семнадцать лет».

— Генерал совещание ведет, а вы почти до пупа расстегнуты, — добавил второй майор. — Срочную-то служили?

— Я — нет, — сознался Стольников. Он и правда не служил. После школы — сразу в военное училище.

— А я служил, — вмешался Мамаев.

— Аэродромы подметал? — прищурился майор. — Сидишь, чупа-чупс сосешь, а на трибуне генерал!

— Вы хотите поставить нас на место? — поинтересовался Стольников не без удивления.

— Можно и поставить, — согласился второй майор.

— Хватит там болтать!.. — рявкнул Зубов из президиума. — Полтысячи маньяков на свободе! Вы все знаете, майор Вакуленко? Тогда, может, доложите, где они сейчас находятся?

Майор поднялся и вытянулся.

— Да садись ты, — пробормотал Стольников вполголоса. — Что ты прыгаешь, как мячик? В следующий раз болтать будешь поменьше.

— Сядьте, — приказал генерал. — Мы полагаем, что не все заключенные вышли из тюрьмы. Потому что в кровь преступников введен препарат, активирующий процесс тромбофлебита. При приближении к ограждению, то есть запретной зоне, датчик на стене фиксирует приближение объекта и отсылает сигнал в центр управления. Центр управления мгновенно оправляет датчику сигнал, и ксеролит, находящийся в крови нарушителя, активирует тромбоз легочной артерии. Арестанты это знают. Но после штурма тюрьмы заключенные отыскали, по всей видимости, антидот. После чего покинули территорию «Миража» и оказались на территории Грузии…

В зале раздался легкий ропот.

— Но антидота не могло хватить на всех, так как к сегодняшнему дню тюрьма приняла количество заключенных большее, чем хранилось доз антидота на случай эвакуации. Ваша задача, полковник Бегашвили, — войти в тюрьму и установить там внутренний порядок. Это понятно?

Сидящий рядом с Зубовым офицер кивнул.

— Для штатского ты чересчур наглый мудак, — процедил сидящий рядом со Стольниковым первый майор.

— Он, наверное, в офицерских руках ни разу не обсирался.

— Это точно, — согласился Стольников и снова повернулся к майору: — А вы-то, собственно, господа, чем на службе занимаетесь?

— Воюем с ублюдками.

— Это с кем именно?

— Ты посмотри, командир, — вмешался Айдаров, — у него на груди награда. Это что, за убийство ста тараканов?

— Нет, — рассмеялся Стольников, — это за грузинскую храбрость. Пацаны конкретно прихериваются под грузинский спецназ.

Майоры потемнели, но не сказали ни слова.

— И где же вы воюете? — поинтересовался Стольников, наклоняясь и уже с видимым интересом разглядывая обоих. — Войны-то вроде нет?

— Была, дружок, — улыбнулся первый майор. — И не одна.

— Где? — рассмеялся Саша.

— Тебя там не было. Ты над чертежами сидел. Или чем вы там, инженеры, в рабочее время занимаетесь?

— Ну, чем прикажут, тем и занимаемся. — Стольникову становилось все веселее.

— После совещания притормози, — велел Саше второй майор.

— Зачем?

— Я тебе объясню, как нужно с боевыми офицерами разговаривать.

Баскаков, доселе хранивший молчание, расхохотался.

— Да что там такое? — уже тихо произнес Зубов и снял очки. Это была плохая примета. Раньше, когда Зубов не носил очков с диоптриями, он таким жестом снимал темные очки. Сразу после этого следовала расправа, и Зубову плевать было, кто перед ним — ефрейтор-срочник или полковник. — Баскаков, я что-то смешное рассказываю?

— Никак нет, товарищ генерал-полковник! Тут товарищ майор смешное рассказывает!

— Какой товарищ майор?

— Вот этот. — И Баскаков показал на первого майора.

— Вакуленко!..

Майор вскочил и вытянулся.

— Прыг-прыг, — пробормотал Стольников. — Опять выебали…

— Я тебя порву, пацан… — выдавил, садясь, первый майор.

— А ничего, что со старшими так нельзя, а? — спросил Стольников. — Кажется, я лет на семь постарше буду?

— Надеешься, что я тебя пожалею из-за этого? Нет, старичок. Зубы вышибу, потом пожалею. Если захочешь. Или Зубову пожалуешься?

— Он в военную прокуратуру заявление напишет, — подсказал второй майор.

— По роже ему надавать, да и все, — заключил какой-то капитан в глубине зала. — Оборзели эти москвичи…

— Итак, ваша задача — обеспечить в течение трех ближайших суток внутренний порядок в тюрьме, взять под охрану оставшихся заключенных, восстановить два блокпоста от тоннеля до ворот «Миража» и доложить о готовности. Полковник Бегашвили, в вашем распоряжении ваш батальон и рота материального обеспечения. Но прежде проведите разведку в поселке Южный Стан. Если обнаружите присутствие заключенных, в бой не вступать! Отойти и немедленно связаться со мной. Вам там делать нечего, работать начнет группа Стольникова.

Полковник снова кивнул.

— А неплохие здесь силы сосредоточены, а, Сань? — прошептал прапорщик Жулин. — Это где же квартируется тот батальон, да еще и рота в придачу?..

— Городок при НИИ видел? Пара пятиэтажек — явно казармы. Дома огорожены высоким забором. Там и для оружейных комнат, и для занятий, и для столовой места хватит.

— Так, с тюрьмой разобрались… Теперь — Стольников.

Капитан поднялся.

— Саша, иди сюда.

Пробравшись через частокол не умещающихся между сиденьями ног бойцов, Стольников сначала спустился вниз, после поднялся на сцену. «Интересно, сколько вранья с нее в зал слилось?» — подумал он.

— Внимание всем сидящим в зале. — Зубов откинулся на спинку кресла. — Сегодня утром я получил приказ начальника Управления исполнения наказаний о назначении майора Стольникова командиром взвода специального назначения управления по Северо-Кавказскому управлению.

— С майором, командир! — прошептал Жулин и улыбнулся широкой эмалированной улыбкой. Своих зубов во рту у него почти не осталось. Бойцы довольно шевельнулись.

— Герой России, кавалер ордена Мужества, майор Стольников служил со мной в бригаде особого назначения здесь, в Грозном. Руководил сорока восемью боевыми операциями по уничтожению банд боевиков на Северном Кавказе с девяносто шестого по две тысячи первый год. Внимательно посмотрите на этого человека. Отныне любое его распоряжение на территории Грузии является для вас моим приказом.

Баскаков, продолжая беззвучно смеяться, наклонился и посмотрел на майоров в форме грузинских вооруженных сил.

— Что за херня? — недоуменно выдавил один из них.

— Все свободны, — приказал Зубов. — Полковник Бегашвили, начинайте готовиться к выходу. Стольников и его группа остается на месте.

Глухо застучали сиденья, заскрипели подошвы новых ботинок. Под приглушенные разговоры офицеры разошлись к проходам и, поднявшись по ним, покинули зал.

Зубов велел Мамаеву последовать за ними и запереть двери в зал.

— Теперь то, что их не касается, — Зубов встал. — Ждан, засвети карту.

Полковник пощелкал кнопками на проекторе, и на экране появилась карта незнакомой Стольникову местности. Взяв со стола указку, Зубов подошел к карте. На его лице шрамом высветилась полевая дорога.

— Южный Стан. Поселок в нескольких километрах от тюрьмы. Никаких населенных пунктов в Другой Чечне больше нет. Грузинские села — это, разумеется, фикция. Но эта фикция привела к тому, что сейчас поселок с населением в четыре тысячи человек подвергся вторжению хорошо вооруженной банды отморозков, первая половина из которых психически больна, а вторая — в шаге от этого.

— Что это за поселок, есть ли стратегические объекты?

— Южный Стан появился, когда в две тысячи первом мы снесли крепость «других». Все население крепости, а это около тысячи человек, перевезли в место, которое было наиболее пригодно для проживания, — берег реки, в километре от поселка — озеро. Жители крепости, конечно, хорошо знали это место, но многие из них во время переезда бежали. Судьба их неизвестна. Вполне возможно, где-то вдалеке они образовали свое поселение.

— О каком количестве людей мы говорим?

— Если о бежавших, то их около двух сотен. Что касается жителей Южного Стана, то их, как я уже говорил, порядка четырех тысяч. Население растет, смертность здесь низкая. Более сотни стариков перевалили за сто лет. Возможно, воздух Другой Чечни имеет какие-то свойства. Или вода. Или пища. Словом, мы пытались провести исследования, но жители Южного Стана воспротивились. Они вообще живут очень уединенно. Мы построили им поселок, больницу, завозим продукты и вещи, была попытка наладить снабжение на регулярной основе, но два года назад их лидеры отказались принимать помощь. Программа по изучению жителей крепости продолжается, но все сложнее работать с людьми, которые не хотят выйти из Другой Чечни…

— Кстати, как другие восприняли появление людей из иной цивилизации?

— Это мы для них — другие. Техника, оружие, манера одеваться и остальное вызывают у них самые негативные реакции. Они не хотят перемен. Кроме того, в поселке находятся те, кто был в крепости, когда ты впервые там появился. Но многое и переменилось. В умах их — в первую очередь. Последний раз я отправлял Ждана в Южный Стан месяц назад. Он делал кое-какие фотографии, снимал местность. Сравнив эти фото со снимками одиннадцатилетней давности, могу с уверенностью сказать о том, что в Другой Чечне время идет в странном режиме… Но не это сейчас главное. Просто я хочу, чтобы вы были осторожны с другими. Потрясения превращают их в неуправляемых дикарей, способных положить жизнь за свободу рода. У них очень крепки родовые связи.

— Дикарей? — переспросил Стольников. — Но вы же отстроили им жилье, завезли, я так понял, все необходимое?

— Они пользуются этим, но не жди благодарности, когда войдешь в Южный Стан. Если бы не орда заключенных, я бы держался от поселка подальше.

— Замечательно! — усмехнулся Жулин. — Мы войдем в поселок, и с одной стороны окажутся отмороженные ваххабиты, а с другой — сектанты!

Стольников смотрел на него до тех пор, пока все бойцы не засмеялись.

— Что смешного? — удивился Зубов.

— Это они чуть не проломили мне голову, они, эти дикари! И приятных воспоминаний от встречи с ними не имею! Кто знает, в кого они теперь превратились!

Ждан швырнул на стол несколько десятков фотографий.

На них были изображены жители поселка Южный Стан в тот момент, когда не подозревали о присутствии рядом камеры.

— Мне их взгляды не нравятся, — произнес Баскаков.

— Да, вы правы… — согласился Зубов. — Что-то накладывает отпечаток на этих людей. Или воздух, или не устоявшаяся за сто восемьдесят лет культура. Потомки солдат и офицеров роты Черданского полка здесь не эволюционировали, они…

— Деградировали? — помог Стольников.

— Возможно, майор.

— Забыл поблагодарить за звание, товарищ генерал. Десять лет назад я бы напился от радости. Сейчас ничего не чувствую.

— Ничего, привыкнешь, — успокоил Зубов.

— Не думаю.

— Что ты имеешь в виду?

— Посмотрите на этих людей, — сменил тему Стольников. — Их лица… Застывшие глаза, отсутствие мимики… Кого нам больше бояться?

— Я так скажу, Александр. — Зубов присел на край стола. — За все время общения с жителями Южного Стана мы ни разу не подверглись нападению. Но напряжение от общения с ними зашкаливает. Не исключаю, что для взрыва нужно всего лишь запустить крохотный пусковой механизм… И на чьей стороне они окажутся, случись такой взрыв, я не знаю.

— Лучше не бывает, — ухмыльнулся Саша и, скосив взгляд, посмотрел на Ждана. — Полковник с нами идет?

— Нет, он остается здесь, — отрезал Зубов.

— Ладно, — согласился Стольников.

— С вами иду я.

А этого бывший бригадный разведчик не ждал.